Бездна 1-1

<< Бездна 0-2:
http://proza.ru/2020/08/20/964

Новое начало

I

Назовем его "Том".

Все свободное время Том проводит в виртуальной реальности. Впрочем, все рабочее время проходит там же. Виртуальная сеть поглощает без остатка. Около 70% времени, если верить сухой статистике, сознание в сети борется с навязчивой рекламой и пытается вспомнить, зачем оно тут. Цели, поставленные при нахождении в сети, получают высший приоритет. Они становятся приоритетнее, чем цели, с которыми сознание к сети подключается. Это фрустрирует. Раздражает. Особенно после выхода и возвращения в физическую реальность.

"Сейчас... 9:30 AM. Доброе утро... Том. Запустить процесс адаптации?"

Несколько секунд уходит на то, чтобы найти в глубинах памяти имя домашней системы. СП-560? Том не может вспомнить, почему он дал системе такое обозначение, но сейчас это не важно.

– Да, конечно, запускай, – заиграла приятная, расслабляющая музыка, Том медлит, принимая решение. – "Эс-Пэ", в дальнейшем активируй процесс адаптации не спрашивая.

"Политика компании требует голосового подтверждения перед началом процесса, на основании принятого закона о свободе рекламы в пределах и за пределами сети..."

– Ненавижу тебя, – Том откидывается на спинку кресла, оставив датчики на столе, закрывает глаза, дает время системе обработать команды. Разумеется, "Эс-Пэ" не вправе активировать "чистку" без отдельного согласия Тома, ведь Том все еще может вернуться в сеть, а вернувшись – что-нибудь купить. Корпорации рассматривают всю программу адаптации к реальности как нарушение своего законного права "втюхать" больше товаров и услуг через вирт-сети, но совсем закрыть ее также не могут, ведь тем самым они покусились бы на законное право клиента выкинуть из башки их навязчивые предложения, ежели сам клиент того пожелает.

Рекламные материалы летают повсюду, даже перед внутренним взором, словно отпечатались на сетчатке (что могло быть недалеко от истины, благо Том, помимо прочего, использовал визор и голографический проектор). Но чем дольше звучит музыка, тем меньше их становится. Постепенно Том начинает забывать о своих намерениях подписаться на свежие рассылки и каналы, заказать третий завтрак и подключить оповещение об изменениях в личной "коробке".

Том не уверен, спал ли он этой ночью. Но тело точно пребывало в покое и должно было хоть немного отдохнуть. В любом случае, Том ощущает себя удивительно бодро, как давно не было после пробуждения. Сквозь закрытые веки он чувствует утренний свет – система приглушила тонировку окна.

Комната практически пустая. Большая прозрачная стена с выходом на балкон, откуда открывается вид на Подпепловск. Одинокий стол в центре – единственный предмет мебели, который не убирается в пол и не "прячется" каким иным способом... В противоположной от окна-стены стороне – выход в общий коридор многоквартирного, "сеточного" дома. Справа от коридора – проход в небольшую ванную, где собственно ванна "уезжает" одной командой (предварительно слив воду, разумеется), освобождая место для раковины и толчка.

Скромное жилище, как и все прочие ячейки здания, брало за основу полуавтоматический колониальный модуль, доставшийся от предков. При необходимости квартиру можно перенести ближе к месту работы или учебы – для этого выделен отдельный транспорт, и предложения о переезде регулярно сыпались на Тома в общем потоке рекламной информации. Частенько – вперемешку с предупреждениями, мол, модуль старый, "не желает ли Том прикупить... взять кредит под другой". Когда предупреждения перестают быть "добрыми", они противно сигналят о просроченных паспортах техобслуживания, но это общая проблема кластера, в котором проживает Том.

Мелодия подходит к концу, Том открывает глаза. Со стола на него смотрит металлический череп – уставился пустыми глазницами, с одной рабочей лампочкой в левой, подрагивающей красным светом.

"Процесс адаптации завершен... Том."

Голос эхом звучит по всей комнате, но Том помнит, что источник здесь, в "железной голове". Изначально он купил целое тело, однако робот-ассистент оказался довольно пугающим. Сдать обратно по гарантии не удалось, в том числе потому, что Тому лень отстаивать свое "право покупателя". Металлический болван скрывался в тени, появлялся неожиданно и не вовремя, постоянно стоял за спиной... В общем делал все, чтобы Том свалился от инфаркта. В какой-то момент Том понял, что в действительности ему нужна только голова с искусственным интеллектом, для управления подсистемами жилища. Вот он и оставил себе одну голову, продав все прочие части через сеть как "запаску".

С тех пор ему кажется, иногда, что СП-560 затаил обиду.

Но Том и раньше не доверял роботам. Не стоит доверять роботам...

"Кофе... Том?"

– Валяй, – Том потягивается, зевает. Встает, включает следующий музыкальный трек голосовой командой. Идет в ванную, где его ждет раковина с щетками. Недолго смотрит в унитаз отсутствующим взглядом. Затем чистит зубы, моет уши, стоит под душем несколько минут... До звукового сигнала, отмечающего время. Все действия привычные, на автомате, как будто без участия мозга.

Том не всегда успевает собраться с мыслями. Особенно после целой ночи в сети. Пришлось создать свой распорядок дня, чтобы вписаться в социум. Если действие важное, Том попросту встраивает его в рутину. Не сразу, конечно, но такой подход позволяет адаптироваться, все нужное совершаешь машинально, не думая. Голова не занята и может определиться со следующей целью. Верно, "Эс-Пэ"?

Том возвращается в комнату, уже в домашней одежде – спасибо автомату в дверном проеме... Берет со стола кружку со свежим, горячим кофе. Том достаточно бодр сегодня, а тут еще душ без резких перепадов температуры и кофе не горчит – похоже, хороший будет день.

Часть стеклянной стены исчезает, Том выходит на балкон, с кружкой в руке.

Квартира находится высоко, весь центр города видно с балкона.

Шахтерская колония М-35, система "Феникс". Более известная как "Подпепловск". Том живет на задворках вселенной, если так можно выразиться. Все знают, что здесь построят рай. Но при жизни Тома это не случится. Даже если залечь в криоген на сто тридцать с лишним лет, проснуться и прожить еще столько же. Да, рассчитывать на лучшее "завтра" определенно не приходится.

С другой стороны, "шахтерская колония" сейчас – не то же самое, что в годы заселения. Модули предков обветшали, по-прежнему мусор и грязь на улицах, но в целом стало опрятнее, воздух – чище, есть даже парки. А всю черновую работу давно свалили на роботов, благо поставки извне все же случаются.

Подпепловск – дыра, но может выжить и расцвести за счет туризма, если город восстановят. Здесь много полуразрушенных памятников архитектуры, со времен войны. Есть руины построек давно сгинувших инопланетян, вероятно, использовавших сектор в качестве привала. Дома загадочных аборигенов, от которых почти не осталось следов. Заброшенные пещеры контрабандистов, наследие эпохи, когда планета пустовала... Том не удивился бы, окажись половина местных достопримечательностей "липой", но у колонии есть потенциал. Определенно. Недаром она гордо носила имя космического пирата, когда место только основали. Это потом город переименовали. По политическим причинам.

Когда началось восстание на Марсе, колонисты поддержали коллег-шахтеров массовыми забастовками. К тому моменту, как оказалось, восстание уже закончилось... о чем узнали еще позже, из-за искривления времени. Но шахтеров услышали. В колонию влили деньги, улучшили условия труда. Так и появился "Подпепловск" – тихое, уютное, но крайне "бюджетное" место, с застарелыми следами сажи на лице и безмерной верой в светлое будущее.

Том проводит глазами пролетающий транспорт, перемещающий модули – кто-то решил переехать. Взгляд останавливается на трещине на стене балкона. Том гримасничает, но решает твердо, что сегодня ничто не испортит ему настроение.

В последний раз смотрит на город, где гудят механизмы, дымят трубы и неспешно бредут люди, страдающие от жары. Допивает кофе, возвращается в комнату.

"...Том... ваши родные вернутся через... сто... тридцать... четыре... года... и пять... дней. Хотите провести это время в криогенной камере?"

Ежедневное напоминание про криоген заполнило пространство комнаты, у стола появилось объемное изображение камеры для заморозки и сна. Замелькали контактные данные и рекламные тексты.

"Не дайте искривлению времени разлучить вас с родственниками, друзьями и близкими! Превращайте века в считанные мгновения с удобной и безопасной системой "Крио-Некст"! Гарантия, надежность, результат... Миллионы счастливых семей по всей вселенной! "Крио-Некст" воссоединяет!"

Том взмахивает свободной рукой, квартира "очищается" от голографических образов. Ставит пустую кружку на стол, та моментально уезжает. Шум встроенного мойщика успевает прорваться, прежде чем смыкаются створки на поверхности.

Том плюхается назад в кресло, касается правого предплечья указательным пальцем левой руки. СП-560 распознает жест, выбрасывает веер световых закладок и окон под потолок. Музыка становится чуть громче.

– Эс-Пэ, добавь рассылку от "Крио-Некс" в "игнорируемые".

"Невозможно, Том. Требуется специальное разрешение, утвержденное одной из трех корпораций, владеющих патентом на криогенные технологии. Или заключение медицинской комиссии. Заказать вызов врача на дом?"

– В другой раз, – Том давно перестал всерьез обижаться на робота. – Но, честно, надоело каждое утро смотреть на этот гроб, – тычет пальцем в окно с изображением камеры для заморозки, удаляет "письмо" из памяти "Эс-Пэ". Ладонью листает вкладки с вариантами интерьера, делает выбор. Комната преображается, становится визуально больше, меняются обои, пол, появляется ненастоящая мебель, люстра, торшер, комнатные растения в горшках...

Том раздумывает минуту, отменяет изменения, выбирает между залом в викторианском стиле и возвышенностью "на природе", с водопадом в качестве фона. Останавливается на водопаде.

Стены модуля скрываются совершенно, благодаря иллюзии. Повсюду появляется зелень. Синее безграничное небо над головой. Стрекозы. Мягкий шум воды.

Да, так гораздо лучше... Лучше, чем пустая комната.

Звенит резкий, громкий звуковой сигнал, огромное красное предупреждение высвечивается над столом.

"День рождения мамы Мэй. Напоминание. Пропущено."

Вчерашняя дата. Том устало вздыхает. Сегодня все как сговорились.

Следом же за сигналом ежедневника поступает звонок. В воздухе появляется изображение девушки. Текст подсказывает, что это сама Мэй.

– Ты забыл, Том! – в гневе набрасывается она. – Сейчас угадаю... Ты опять был в сети!

– Я работаю в сети, – парирует Том.

– Знаю я, как и где ты работаешь! Том! – ее гневу нет предела. – Ты обещал!

– Ну, прости, – Том чувствует себя неуютно. Бросает взгляд на подпись-подсказку, по привычке. Жестом перелистывает виртуальный ежедневник. – Не пойму, почему "Эс-Пэ" не предупредил. Похоже, он меня не любит.

– Тебя никто не любит, Том! – кипит Мэй. – Как ты мог?! Мы договорились! Ты пишешь поздравление от нас двоих! Это дело нескольких минут для тебя! Все сканы я выслала... Простое поздравление, где мы вместе... Ты мог отправить еще вчера утром! Да что с тобой!

Том листает почту параллельно. Среди многочисленных рекламных сообщений и правда лежат сканы, присланные неделю назад. Все для того, чтобы собрать правдоподобного "фантома" Мэй, который постоял бы с Томом в обнимку, кивая и общаясь по алгоритмам, попутно зачитывая заготовленное поздравление.

– Зачем такие сложности, Мэй. Просто скажи ей, что мы расстались.

– Чтобы нарваться на очередную лекцию? Да что я воздух сотрясаю. Тебе же все равно!

– Вовсе нет... – сказать по правде, Тому все равно.

– Я попросила всего несколько минут твоего времени... Несколько минут! Но нет. Реакции – ноль! И потому мне самой пришлось звонить... Пришлось краснеть... Пришлось опять общаться с ней...

– Бог помилуй, Мэй. Никогда вас не понимал, – Том сидит нога на ногу, руки скрещены на груди. – Это просто поздравление. Это твоя мама. Не хочешь с ней говорить – отправь готовую открытку. Уверен, она поймет. Наверняка ей и без нас весело.

Мэй хочет сказать что-то резкое, но не может, захлебнувшись гневом. Шумно втягивает воздух, сжимает кулаки, притопнув ногой.

– Да чтоб ты провалился, Том! Чтоб ты пропал! ...Ты обещал! И плюнул! Как всегда! – она исчезает. Связь обрывается.

Том бормочет: "У тебя хотя бы есть мать..."

Стучит пальцами по поверхности стола.

Сметает рукой надоевший водопад.

Сразу не выдерживает навалившуюся тишину. Отдает жест-команду для запуска очередной мелодии. Взгляд падает на безмолвный металлический череп на столе.

– А чего ты уставился?

СП-560 давно знаком с особенностями поведения хозяина и потому продолжает хранить молчание. Том же, напротив, вдруг решает пообщаться, а точнее – поворчать.

– Неловко ей, видите ли... Забыл про ее "липовое поздравление" – прямо великая беда. Ее мать всего на пятнадцать лет ее младше. Это ничто. Главное, что мать здесь, в "Фениксе"... Как она этого не понимает?

Отец Мэй мечтал о собственной пекарне. Взял кредит, снял помещение, оборудовал кухню. И тут грянул экономический кризис, бизнес понес убытки, пришлось все продать. Когда рассчитался с долгами, несостоявшийся пекарь оставил семье небольшую сумму и на последние деньги заморозил себя до лучших времен.

Мать бросила малютку Мэй на попечении робота-няньки, сама покинула систему, чтобы "слетать в неведомые дали, развеяться". И надо отдать должное, вернулась достаточно быстро. Беда в том, что на "Фениксе" прошли годы. Мэй успела вырасти, сформироваться как личность и невзлюбить предков за безудержный авантюризм.

Том прекрасно понимает ее чувства: его собственные родители ушли с экипажем "Светоча" в "небольшое исследование". Кажется, на считанные месяцы, если не дни... Но до их возвращения для Тома пройдет 134 года. И пять дней.

Проклятие колонии М-35. Она заперта в будущем. Подпепловск живет в завтрашнем дне. Однажды сбежав, сюда крайне тяжело вернуться. Все новости приходят с опозданием, вместе с вечно молодыми туристами. А юных родителей на площадке космодрома нередко встречают дети-старики или их внуки-правнуки.

Когда-нибудь здесь построят рай. Несомненно. Но Тому кажется, Подпепловск – последнее место во вселенной, где это произойдет. Неудивительно, что отсюда так легко "улететь и не вернуться". Есть в этом некая космическая закономерность, логика природы, воплощенная в физике искривления времени.

Сразу три корпорации наживаются... ведут борьбу с феноменом искривления. Владельцы "Светоча", вслед за конкурентами, предлагают криогенную заморозку всем родственникам экипажа, оставшимся в колонии.

Для Тома тоже зарезервирован модный ныне "гроб", о чем ему непрерывно напоминают с утра до ночи. Но Том никуда не спешит. Давно решил не торопиться, пожить один, для себя, наладить свой быт.

Не все всегда идет гладко. Сеть затягивает, отнимает слишком много времени. "Эс-Пэ" чудит, капризничает, его голова на столе выглядит жутковато. Мэй обиделась и ушла. А теперь обиделась снова. Но жизнь продолжается. Том не теряет оптимизм.

"Среда. Вызов в офис. Напоминание."

Желтое предупреждение высвечивается во всю прозрачную стену. Том успевает чертыхнуться, вскочить с кресла и раздать жестами команды практически одновременно. Его переодевают и обувают на ходу. Останавливается у выхода, последний взгляд бросая на открытый веер окон и вкладок.

– Зачем, черт возьми, я все это купил? – звучит риторический вопрос.

Мотнув головой, рукой сметает иллюзии. Щелчком переводит технику в режим ожидания.

>> Бездна 1-2:
http://proza.ru/2020/08/20/969