Художественный мир Чехова и русское Слово

                Л. А. Воробьёва
                Художественный мир Чехова и русское Слово
О книге А. П. Бесперстых «Афоризмы Чехова» (Минск: Четыре четверти, 2017)

                Самая большая сила на земле – та сила связи,
                которая получается через Слово художника.
                М. Пришвин
1
   Русские классики умели ценить и чувствовать Слово. Так с именем выдающегося прозаика и драматурга Антона Павловича Чехова часто связывают конец русского классического реализма как такового. И отнюдь неслучайно. Сегодня, когда разрушается сама традиция, подразумевающая дух целостности, данный вывод, пусть и не исключающий определённых противоречий, достаточно актуален. Чехов, как никто другой, ощущал зачатки этого распада, предчувствуя новое знание будущей жизни. По-особенному остро изображая русскую действительность, представляя весь трагизм мелочей бытия, он оставался верен жизненной правде, за что и был до конца не понят и по достоинству не оценён своей эпохой. Талантливый классик явил миру бесстрашное исследование жизни предреволюционной России, – может быть, самое глубокое и мужественное в русской литературе, которое было далеко не всем по вкусу и нраву. Исследование это пронзительно зазвучало и в произведениях Леонида Андреева, но истина в том, что Антону Чехову удалось придать ему гораздо более широкое, более детальное и к тому же более многообразное звучание, распространив его буквально на все социальные слои общества. Чтобы получить признание в России, как известно, нужно жить долго. Чехов же прожил непростительно мало – 44 года. Настоящее признание пришло к нему гораздо позже, интерес к его рассказам, повестям, пьесам не покидает читателя и зрителя до сих пор.
   Сфера философских размышлений гениального классика мировой литературы, его лаконичных максим, проникнутых высоким лиризмом и выливающихся в подлинные стихи в прозе, нашла отражение в творчестве современного исследователя слова А. П. Бесперстых – в его словаре чеховских афоризмов, включающем мудрые советы, образные выражения, литературные цитаты, юмор, став важным художественным открытием поэтики прозы А. П. Чехова. Книга А. П. Бесперстых «Афоризмы Чехова» – тематический творческий тандем изящной русской словесности, напоминающий своеобразный словесный мост, переброшенный из чеховских времён и нашедший воплощение, способное к преображению, к новому просветленному, бессмертному уровню существования в ХХI веке. Словарь, посвящённый Чехову, приурочен к юбилейной дате 155-летия русского классика, но что знаменательно: эта книга жизни и судьбы, книга человеческой души так же востребована и в год 160-летия тонкого мастера слова, обладавшего уникальным литературно-прозаическим опытом.
   Писатель, поэт, лексикограф Анатолий Павлович Бесперстых – автор 20 стихотворных сборников, более полувека работающий в области литературоведения и лексикографии, создавший 60 словарей эпитетов, немалое количество различных тематических словарей, в том числе афоризмов А. Пушкина, М. Лермонтова, так же словарей русских пословиц, при этом он является ещё и соавтором многочисленных сборников.   
   Великий русский язык – ключ к пониманию древней культуры человечества. В творчестве каждого современного писателя растворены идеи классиков. Словарь афоризмов А. П. Чехова, созданный лексикографом А. Бесперстых, – сжатая в миниатюре книга жизни и пути настоящего художника слова. Работа их двуедина: Бесперстых соучаствует, сотворчествует Чехову, неся эмоциональные и физические энергетические ощущения сквозь текст, благодаря слову. Что можно написать о книге, которая собственной полнотой себя исчерпывает? Однако мир многопланов, в нём скрыта дарующая человеку внутреннее преображение тайна вселенской гармонии. В русской литературе ХIХ века мотив нравственного преображения явно и неявно присутствует у многих авторов, посвятивших себя служению Высшей Красоте и Правде. В русской духовной жизни и ныне таится возвышенное мессианское ожидание.
   А. Бесперстых погружаясь в метаязык А. П.Чехова, выстраивает целостную систему нравственных ценностей, заключённых в его произведениях, ищет то сверхсловесное слово, тот смысловой, информационно-темпераментный аспект, что раскрывает идею подтекста. Это прежде всего: знаменитые чеховские цитаты о жизни и творчестве, о любви, крылатые фразы, взятые из его рассказов, что остались в нашей памяти и запомнились навсегда. Например, такое высказывание: «Наружности не следует верить, как бы она ни была прекрасна…» (Осколки московской жизни). Или ещё: «Праздная жизнь не может быть чистою» (Дядя Ваня). А вот выдержка из «Записей на оборотах других рукописей»: «Вся жизнь должна состоять из того, чтоб предвидеть». 
   Надо признать, от словаря афоризмов Чехова невозможно оторваться! Хочется его взять с собой в долгую дорогу, вспоминая неисчерпаемое творчество писателя, самозабвенно наслаждаясь им. И начинает в тебе звучать жизнеутверждающее чеховское откровение: «Быть человеком – в этом … счастье!» – откровение, что восклицает герой рассказа «Загадочная натура». Подобное счастье как раз испытываешь, когда открываешь книгу А. Бесперстых, останавливаешься на любой из её страниц, где лексикограф досконально представляет словообразовательную модель А. Чехова, его неизъяснимую прелесть языка, заряжая истинностью мысли подлинного художника слова. А. Бесперстых скрупулёзно, по крупицам, путешествуя по томам чеховских произведений, собирает бесценные зёрна языковой мудрости и таланта великого русского писателя-подвижника. Этот кровеносный круг взаимообогащения всегда существует в культуре. Литературный параллелизм неизбежен. Народный подвиг совершил в своё время знаток языковой Вселенной, учёный-диалектолог, этнограф и писатель, казак Луганский Владимир Даль. «Наш язык – древо, породившее отрасли наречий иных…» – справедливо считал радетель исконной русской речи Александр Шишков. И наш современник Анатолий Бесперстых оригинально, самобытно продолжает столь колоссальный труд на словесной ниве.   
   Если мы возьмём в руки его книгу «Афоризмы Чехова», то сразу убеждаемся – говорил и писал Чехов очень просто, так просто, как это мог позволить себе человек, мысль которого не нуждается в орнаменте и какой-либо иной красивости. Между тем отметим следующее: сознательное отношение к языку предполагает консерватизм, что тоже крайне важно, когда в новом компьютерном пространстве царит неслыханная ранее вольность и безграмотность. Своего рода тоска по чеховской упорядоченности фразы в нашей современной словесности и вызывает такой интерес к словарю А. Бесперстых. Ведь А. Чехов не допускал неряшество мысли, верно считая, что неряшество внешнее во многом случае отражает данный феномен. Среди представленных рассуждений вы с необыкновенной отчётливостью различаете в книге лексикографа авторские мысли самого А. Чехова, умные, меткие, благородные, выраженные изящно, остроумно, тонко. Словарь афоризмов построен удобно: все названия отдельных слов и фраз расположены в алфавитном порядке, указаны источники той или иной цитаты, будь то дневниковые записи, либо выдержки из рассказов, или мысли из записных книжек.
   Нас ожидает увлекательнейшее чтение-путешествие в художественный мир Чехова: цитаты, крылатые фразы, высказывания, реплики персонажей, что врезаются в память надолго. Всё невероятно современно и актуально! И главную чеховскую мысль запрятать в футляр вам не удастся! Мы находим в словаре размышления писателя об особенностях языка: «Берегись изысканного языка. Язык должен быть прост и изящен», – так писал Антон Павлович своему брату Александру в 1889 году. Вот что отмечает в критико-биографическом очерке, посвящённом классику, литературовед В. Ермилов, обращая внимание на необычайное мастерство, на чёткую формулу стиля его хорошо известных выразительных изречений: «Краткость – сестра таланта», «Искусство писать – это искусство сокращать», «Писать талантливо, то есть коротко», «Умею коротко говорить о длинных вещах». Как видим, он буквально в нескольких штрихах добивается ёмкости и вместительности формы, добивается исчерпывающей характеристики людей, того ключевого признака, что непосредственно отвечает их природной натуре. 
   Если говорить о чеховском языке, то нельзя не вспомнить и биографию писателя: Чехов не слышал с детства той образцовой русской речи, которую с младенчества впитывал Тургенев, Толстой, Бунин. Таганрог, город, где он жил, был разноязык, речь в нём была пестра, колоритна. Таганрог слыл русским вариантом средиземноморского порта. Чехову пришлось в дальнейшем освободиться от местного языка. Ничего не было дано этому художнику даром – даже язык. Но необработанная речевая новизна послужила ему неистощимым кладезем реалий, положений, речений его богатейшего языкового словаря. Всю свою писательскую жизнь Чехов, как говорил Куприн, «неустанно работал над собой, обогащая свой прелестный, разнообразный язык отовсюду: из разговоров, из словарей, из каталогов, из учёных сочинений, из священных книг». «Запас слов у этого молчаливого человека был необычайно громаден», – подчёркивал Куприн.
   В словаре афоризмов А. Бесперстых можно отметить и удивительнейшие моменты приобщения А. Чехова к стихии церковнославянского языка, поэтически выявившегося в рассказах «Студент», «Архиерей», «Чёрный монах». Одарённость классика была разносторонней, в чём-то унаследованной от отца и развитой им в дальнейшем. Мы найдём в словаре А. Бесперстых разнообразную терминологию, используемую в чеховских рассказах: банковскую, медицинскую, фармакологическую, садоводческую, лесоторговую и другую. Тут же видим и всю палитру социальных слоёв, непосредственно связанных с самыми различными профессиями: чиновники всевозможных рангов и чинов, помещики, крестьяне, купцы, священники, полицейские, следователи и воры, гимназисты, солдаты и генералы, редакторы и писатели, артисты и художники, банкиры, дворники, кассиры. Боюсь, что перечень рискует затянуться. Здесь, хочется заметить, что особую роль Чехов отдавал русской интеллигенции.
   В словаре А. Бесперстых легко найти многие вещи, так как они размещены не только по алфавиту, но и привязаны к алфавитно-тематическому ключу. К примеру, на то же слово – непонятное – приводится и сам ответ Чехова: «Что непонятно, то и есть чудо» (Дом с мезонином). А вот цитата из рассказа «Студент»: «Правда и красота всегда составляют главное в человеческой жизни и вообще на земле». Всё на земле красиво прежде всего своей гениальной простотой, ещё Горький замечал, что Чехов любил лишь простое, настоящее, искреннее, и у него была своеобразная манера опрощать людей. О ком только он не писал, героями его произведений стали: учителя, юристы, критики, врачи, фотографы, коллежские регистраторы, простые русские мужики, мастеровые, извозчики, лакеи, приказчики и т. д. и т. п.
2
   Лексикограф А. Бесперстых стремится передать информационную насыщенность произведений А. Чехова через собственные эмоции, благодаря ассоциациям и представлениям, образной направленности художественных текстов русского прозаика. Говорят, что правда есть истина, ограниченная временем. Однако у А. П. Чехова –  это не так. Исследователь и филолог, А. Бесперстых, даёт нам понять, что порой даже гладко написанный текст – отнюдь не самое главное. Подлинная литература – то, что витает за текстом и над текстом. Чехов показал нам, что не дело литературы – учить. Она в первую очередь должна сострадать и будить высокие чувства. Именно сейчас это очевидно, когда много судей, но мало сострадающих, сопереживающих. Людям пишущим, как считал Чехов, нужно придерживаться библейской роли Павла, а не Савла. Врач, священник, учитель – кто еще ближе к человеку? Сердце врача всегда было оголенным. Чехов мог и ему было дано улавливать источники людских страданий, он обладал поразительной чуткостью к несправедливости, и требуя справедливости, он отстаивал право русского человека на счастье – законное право тружеников и созидателей своей многострадальной земли. Вот как Чехов отзывался о своем герое в рассказе «Припадок»: «Есть таланты писательские, сценические, художественные, у него же особенный талант – человеческий. Он обладал тонким, великолепным чутьём к боли вообще». Писатель знал о душе всё, потому что знал, как она болит! 
   Эталоном непревзойдённой чеховской прозы служат рассказы писателя, который смог маленький рассказ поднять до высоты эпического повествования, вбирающего в себя и повесть, и целый роман. Художник слова ярко и колоритно представляет «маленьких людей»: герой его произведений – разночинец, маленький служащий, – «маленький» человек города, а затем и деревни. Персонажи Чехова помещены в повседневность, где и осуществляется большая и основная часть жизни человека. И здесь невероятно много любопытного не только у А. Чехова, но и у автора словаря его афоризмов, А. Бесперстых, того, что они подмечают в тех реальных людях, которые постоянно нас окружают и к которым мы сами принадлежим. Чеховский «маленький человек» мал по самой своей натуре. В словаре есть подтверждение и этому феномену – словосочетание маленькие люди гласит следующее: «Снисходительно-презрительный тон по отношению к маленьким людям за то только, что они маленькие, не делают чести человеческому сердцу», – таково было мнение А. П Чехова, адресованное М. В Киселевой и датированное 1887 годом. Достаточно широко раскрывается в книге и столь всеобъемлющее понятие – Человек – упоминается известное крылатое выражение – человек в футляре, являющееся названием рассказа писателя и ставшее уже нарицательным. Этот своеобразный «футляр», обеспечивающий человеку определённое положение в обществе, может рассказать о нём немало занимательного. Трагикомедия человеческого бытия – широчайшая энциклопедия жизни в русской и грандиозная фаустиада в мировой литературе – составляет творчество великого классика, что А. Бесперстых удаётся вместить в буквально одно ёмкое слово – жизнь. «Я верю, что ничего не проходит бесследно и что каждый малейший шаг имеет значение для настоящей и будущей жизни» (Моя жизнь), – нельзя не согласиться с авторской мыслью А. Чехова.
   Примечательно и то, о чём бы писатель ни говорил, пожалуй, сильнее и явственнее всего звучит в его прозе – чувство Родины. Жизнь Родины, грядущие перемены, предчувствие близости счастья, – Чехов, как значительный художник своего времени, не мог пройти мимо этих волнующих Россию проблем. Обличая существующий общественный строй, защищая униженного человека, он понимал, что обездоленность русского мужика безмерна. Отрицая принципы старого мира, не только страстно мечтал о лучшей жизни, но и смело отстаивая гуманизм прав и достоинств простого человека. Впрочем, табу в России больше, чем табу. Проблема, как знаем, не нова. Русская деревня – бесконечное мужицкое горе! Беспощадное чеховское слово не отказалось и от этой темы, неугодной власть имущим. Тут же рядом звучно проступающая в его произведениях – пронзительная песнь уходящей помещичьей усадьбе русского дворянства, с обречённой тоской смотрящего в прошлое. В качестве подобного вольного устного экзистенса приведу высказывание о деревне, принадлежащее чеховскому перу, которое отражает истинное состояние России, что тоже взято из словаря А. Бесперстых: «Из деревни лучшие люди уходят в город, и потому она падает и будет падать» (Записная книжка I). Разве мы нынче не свидетели подобного явления, разрушающего сами основы любой государственности, ибо без крестьянства, привязанного к своей отчей земле, никому и ничему не возродиться, не выжить?!
   Между тем можно проследить за мыслью А. П. Чехова, как она менялась на протяжении времени, ведь он никогда не скрывал печальную, постыдную, жалкую правду жизни. Любимые его герои – обыкновенные люди. И каждый отдельный человек – это целые пласты самого бытия, вскрывающего глубинные особенности уникального русского характера, его потаённые кладези духовной красоты. Именно сила типичности, эпического обобщения социальных явлений, многозначительность литературного подтекста, да и вообще подводные течения художественного текста, старательно собирает в своём словаре А. Бесперстых, уделяя должное внимание и связывая между собой в тугую и прочную цепь такие понятия как Русь – Россия – Русский человек – Русская жизнь, где логически одно вытекает из другого.
   Нельзя не отметить и то, как остро ощущал Чехов свою слитность с природой. Но сейчас нам, пожалуй, ценен опыт человека, который писал не об отрешённой жизни наедине с природой, а об повседневном общении с ней человека современной цивилизации в условиях города, квартиры, пригородной дачи. К тому же важны примеры и образцы истинной этики, примеры его обращения с братьями нашими меньшими. В книге А. Бесперстых вы откроете для себя искромётные чеховские откровения, чего только стоят краткие сентенции о дачной жизни, о той же собаке, которая способна так парадоксально мыслить! Нам остаётся лишь удивляться трогательной любви писателя к природе, ведь она была неотъемлемой частью его привычного существования! Лексикограф А. Бесперстых касается каждого времени года, имеющего отношение и к важным этапам жизни русского художника, – это и осень, и зима, и весна, и лето. Природа у Чехова дышит, она говорит с человеком, она живая: «Луна …улыбнулась: ей было приятно» (Дачники).
   Прежде всего, следует обозначить истинную меру чеховского таланта – иронию, смех, скрытые в поразительно точных определениях. Беспощадная сатира Чехова, продолжающая традиции Гоголя, Салтыкова-Щедрина, откровенно не нравилась многим своей суровой и неподкупной правдой. Безошибочность сатирических интонаций художника несёт в себе идею справедливости, побуждающую к активному анализу социальной действительности. И А. Бесперстых в свою очередь побуждает к филологическому анализу, содержащему непосредственное отношение к пониманию текста, когда о нём можно сказать как о некоем вместилище смыслов, когда смех – величина серьёзная. Короленко, рассуждая о природе смеха Гоголя, Чехова, Успенского, видел в русском смехе нечто роковое. Но сам Чехов умел и смеяться, и сочувствовать одновременно, догадываясь о том, что в каждом есть смешное, ведь для этого только нужен глаз. А. Бесперстых тонко улавливает этот ненавязчивый смех Чехова – то веселый, то с оттенком лирической грусти, то лёгкий и светлый, то граничащий с сатирой. Он поистине неисчерпаем, подтверждая новаторство и глубокий психологизм художественного мышления мастера слова. Смех и юмор – главный момент цитат Чехова в словаре Бесперстых. Мы знаем, что люди «смеются только над тем, что смешно или чего не понимают…» – так писал Антон Павлович своему брату Николаю (март 1886 г.).
3
   Исходя из выше сказанного, можно сделать вполне конкретный вывод: классический реализм ХIХ века эволюционировал в современной литературе в постклассический реализм Чехова. Надо отметить, что тема искусства стала одной из ведущих тем в творчестве выдающегося писателя. Фантазия А. П. Чехова в этом плане неистощима. Судьба художника, роль и значение искусства, в котором, словно в зеркале, отражается сама творческая личность, когда сущность писательского труда должна быть направлена на служение человеку, его призванию творить добро, – как много значительного и непреходящего содержат его произведения! Люди с поэтическим складом ума и души способны прозревать будущее. А. Бесперстых выделяет лиризм Чехова, коим проникнуты его короткие рассказы-шедевры, талантливо раскрывающие внутренний мир его героев, их душевное состояние. В данном контексте не помешает вспомнить чеховскую мысль о том, что правда искусства – и по объему, и по составу – величина непостоянная. «Где искусство, где талант, там нет ни старости, ни одиночества, ни болезней, и сама смерть вполовину», – писал он в рассказе «Лебединая песня». Критик М. Ерёмина, предваряя 12-томное издание собрания сочинений А. П.  Чехова (1985), верно и точно говорит о том, что «талант художника обнаруживается прежде всего в умении отличать важное от не важного, существенное от случайного». Вот именно к этому нас и подводит в своем словаре А. Бесперстых – понять ключевые идеи не только чеховского гения, но и русской жизни вообще.
   Не секрет, что каждый реальный человек – артист по своей природе. Чехов же создал искусство, в том числе и театральное. Артист –Искусство – Театр – Творчество – общей, единой параллелью проходят эти близкие по смыслу понятия у А. Бесперстых, где лексикограф мастерски проявляет изощрённый литературный вкус в выборе тех или иных сравнений, во многом перекликаясь с русским классиком. Человеческие роли, которые мы играем в жизни, сквозь призму зеркал и отражений, когда нет предела, что полагает человеку «футляр», безусловно, притягивают своей извечной тайной, ведь каждый человек способен сыграть роль героя – главную роль жизни.
   Не следует пребывать в иллюзии, что, если кому-то и отпущен дар слова, то писателем быть легко, вольготно, – это вовсе не так. Литературная работа – каторжный труд. Разумеется, в том случае, когда художник слова работает не как ремесленник, а как писатель. Чехов любые обстоятельства умел сделать материалом для исследования. Ему был присущ особый строй жизни, наполненный непрерывным, нечеловечески напряжённым трудом. Он знал, чтобы хорошо жить, созидательно и плодотворно, – «надо же работать!» Работать с любовью, с верой. Чудо может быть лишь результатом труда, помноженного на веру. Труд – трудолюбие – квинтэссенция духовного, центральная составляющая человеческого бытия, нашла своё выражение и в книге А. Бесперстых. «Надо поставить свою жизнь в такие условия, чтобы труд был необходим. Без труда не может быть чистой и радостной жизни», – справедливо считал Чехов в рассказе «Три года». Человеку вообще везде нужно работать, и много работать – надо любить своё дело, любить труд! Этот момент удивительным образом роднит двух авторов, таких разных, но преданных подвижнической миссии служения русскому слову. Писательский труд А. Чехова и кропотливый, скрупулёзный анализ А. Бесперстых – на чаше весов духовно соразмеримы.
   Чехов был художником аналитического склада, что характерно и для исследовательской деятельности писателя и филолога Бесперстых. В литературно-художественном и жизненном поле двух авторов сходится неизбежная целенаправленность. По природе своей А.Чехов был подвижником, был человеком подвижнического труда, собственно, это бесценное качество и импонирует в большей степени А. Бесперстых. Лексикограф обращается к более детальному анализу проникнутых непередаваемым лиризмом и в то же время острым гражданским чувством произведений великого классика. Некогда Н. С. Лесков делал различие между подвижничеством и героизмом, считая последнее чем-то однократным, а порой и случайным. Выше он ставил подвижничество, требовавшее постоянного напряжения нравственных сил. В книге чеховских афоризмов А. Бесперстых приводит обширное пояснение самой сути слова подвижник, приводит высказывание писателя о русском путешественнике, географе и натуралисте Н. Пржевальском, он был уверен, что «есть ещё люди иного порядка, люди подвига, веры и осознанной цели». Правда и труд – основа, вечный живой источник красоты.
   А. П. Чехов до самозабвения любил строить, разводить сады, любил украшать землю; он чувствовал настоящую поэзию труда. Аналогично писатель работал и со словом, посвящая ему всё каждодневное время, свободное от других неотложных и благих дел, которых у него было бесконечное множество. Он поражал своим лаконизмом, недосказанностью, чувством меры, то есть талантом. В искусстве лучше недосказать, чем сказать слишком много. А читатели и зрители будут плакать о своём. Отсюда и гениальная простота его текстов. Помощниками писателя всегда были книги. Неоценима роль самой книги, которую можно назвать школой самовоспитания, в становлении таланта художника слова. А. Бесперстых очень внимательно собирает литературные феномены чеховской мысли. Ведь русское слово, как никакое иное, так открыто миру, обладая редким достоинством высоких истин, истин жизни и судьбы человечества. Только в силе слова можно описать неописуемое. Слова и должны идти на описание жизни, на выражение того, что ещё не выражено. Потому что в конечном счёте остаётся лишь единственное Слово. А. Бесперстых и открывает нам это чеховское Слово, влюбляет нас в его звучание, общие интонации, ритм – во всё, что составляет музыку русского языка. «Одно и то же слово имеет тысячу значений и оттенков, смотря по тому, как оно произносится, по форме, какая придаётся фразе», – читаем мы чеховское определение из рассказа «Сильные ощущения», размещённое в словаре афоризмов под рубрикой Слово.
   Чеховское слово всей своей сущностью источает мощную энергию добра. Нужно сказать, что идейную зрелость, истинную глубину художественному творчеству классика принесло непростое путешествие на остров Сахалин, открывшее ему всю бездну общественного неравенства и социальной несправедливости, открывшей и мощную тему, направленную на защиту обездоленного и бесправного человека. Ибо в исследовании боли он опускался до самого её дна. Сила и глубина обобщения, вынесенных из поездок по Сахалину, дали прозе художника историческое, социальное, эпически-философское содержание, углубляющееся с годами. Чехов считал Сахалин местом невыносимых страданий, гиблым местом: «Сахалин представляется мне целым адом», – трагически заключал он.
   Идейность – идея – центральные составляющие жизненных и творческих поисков писателя – чётко и зримо обозначены и в словаре А. Бесперстых. Необходимо отдать должное неутомимому лексикографу, его прекрасному филологическому анализу чеховских произведений, в которых он отыскал и выделил самое главное – момент истины. Что примечательно: здесь нет полной безысходности! Тексты Антона Павловича Чехова проникнуты подлинной философией всеобщей любви! Он умел видеть прежде всего и светлые стороны жизни. Наглядна и ещё одна параллель в книге Бесперстых: Добро – Добродетель – Доброта – Любовь. «Мы всё только говорим и читаем о любви, но сами мало любим», – вне всякого сомнения, верная и своевременная мысль, найденная в чеховской записной книжке I.
   Мы все, каждый из нас, может взять на себя миссию – делать мир лучше, человечнее, гуманнее. Делать добро! Нам нужно вернуться к этике, совести, традиции, взывающей к гражданскому долгу человека. Анатолий Бесперстых, безусловно, во многом чувствует этот чеховский оптимизм, когда осуществляет столь многогранный труд – словарь «Афоризмы Чехова». Исторический же оптимизм самого Антона Павловича Чехова неиссякаем, ведь он всегда понимал и верил в то, что «жизнь и люди становятся всё лучше и лучше, умнее и честнее…» Будем же достойны этого завета великого русского и мирового классика!