Рутина карантина. 6. Дом каменный и дом бумажный

6. ДОМ КАМЕННЫЙ И ДОМ БУМАЖНЫЙ

Между тем карантин продолжался. Дистанционное управление учебным полетом разлетевшихся по городам и весям студентов (сидя в больших наушниках перед экраном я порой напоминала себе чела из ЦУПА времен стыковки «Союз» - «Аполлон») продолжалось в заданном ритме расписания занятий. Порой я встречалась с коллегами на так называемых заседаниях кафедры, в специальном чате в Скайпе, где мы поначалу охали и ахали, делясь впечатлениями от удаленки, а потом уже в основном обсуждали грядущие экзамены и перспективы наших студентов, прежде всего выпускников. Каково-то им будет, первым выпускникам эпохи коронавирусной пандемии? Начальство нас щадило, позволив вести дистанционные занятия в свободном режиме. Это означало, что мы могли договариваться со студентами и переносить время занятий по своему усмотрению, как нам удобно, а также то, что мы могли заменять лекции на семинары, письменные задания и презентации. И хотя лекции записывались, пересылать записи, слава Аллаху, никуда не требовалось. Мы просто собирали краткие отчеты о проведении занятий и посылали их вверх по инстанции, где нам верили на слово. Это было приятно.

К маю дистанционное обучение уже не было новостью дня, превратившись в рутину. Привыкаешь ко всему — преподы и студенты привыкли и к удаленке. Ходили слухи об отмене защит дипломных работ и даже экзаменов, и мы уже ничему не удивлялись. Мир странен и жизнь странна.

С точки зрения домашнего существования и собственно быта карантин и нашествие детей тоже принесли в мою жизнь много странного, необычного и, пожалуй, приятного. Никогда прежде выражение «мой дом — мой крепость» не было столь близко к истине в отношении моей квартирки. Причем я говорю не только о том, что постоянное присутствие дома двух мощных парней — сына и зятя, — не говоря о взрослой овчарке с диапазоном, включающим рык и лай, а не только визг и тявк, придало мне отличную психологическую защищенность в многолетней войне с соседом снизу, которого мое семейство, увы, изрядно доставало не только регулярным заливанием его европотолков, но и потасовочно-тусовочным шумом и гамом во времена  отрочества детей и даже много позже. Сосед мой, с виду человек довольно приличный, но не стесняющийся экспрессивных выражений и накопленных за два десятилетия негативных эмоций в мой адрес, стал у меня синонимом врага номер один и причиной некоторого душевного дискомфорта. Конечно, мне пришлось за эти годы приложить кучу усилий по сглаживанию этого вечного латентного конфликта, периодически приводящего то к бумажкам из суда, то к громкому хаю на пороге. Пришлось несколько раз перекладывать пол в ванной, потому что всегда что-то опять просачивалось на соседский потолок, хотя рабочие заверяли меня, что больше ничто не просочится. Пришлось долго ругаться с жилконторой насчет задраивания крыши, потому что в феврале-марте год за годом мы традиционно жили с тазиками и кастрюлями, расставленными по всему полу, потому что с потолка (мы живем под самой крышей) капали тающие снеги, и соседу снизу тоже перепадало с этих талых водопадов. Пришлось год за годом утихомиривать своих тинейджеров, терпеливо объясняя им, что после одиннадцати надо выключать музыку, ибо таковы правила общежития в многоквартирных домах. Наконец все щели и крыши были задраены, трубы и батареи поменяны, стиральная машина и холодильник починены, а тинейджеры выросли и более или менее угомонились. Ну а сосед за это время накопил негатив. Ох, такой негатив он накопил, что, случись нам с ним вдвоем оказаться в лифте, я умирала от страха, словно виктимный персонаж какого-нибудь фильма ужасов, и думала, что сейчас он меня пришибет. Так вот! В разгар карантина как-то раз мы зашкалили за одиннадцать часов и нарушили правила общежития (см. главу про дар Дионису), то ли громко смеясь, то ли распевая вакхические песни, и сосед поднялся на наш последний этаж и готов был уже (я трусливо пряталась в дальних комнатах) высказать все, что он о нас думает… но дверь открыл мой могучий зять Слава… Дита пару раз лайкнула (в смысле пролаяала «кто такой, уходи!») … и сосед удалился без слов. Вражеская армия просто ретировалась!

Но я, конечно, не про то, чтобы нарушать правила. В каком-то другом, ином, фантастическом мире я бы жила в таком мире со своими соседями, что приглашала бы их на свои праздники и наливала бы им вина и делила бы с ними хлеб. А они сочувствовали бы мне, когда разверзшиеся небесные хляби превращали мою жизнь в ад. Увы. Увы.

Мой дом — моя крепость. Stay at home. Сидите дома! Инструкции по самоизоляции были категорическими. Сидите дома. Никто, никуда. Ограничьте контакты. С собачкой – на пятнадцать минут во двор. До мусорки — и бегом назад. За хлебом? — практикуйте доставку продуктов. Ну, про собачку я уже рассказала, как это было. Мусор тоже обычно выбрасывала по дороге, выходя с Дитой. За хлебом первое время посылала Жан-Армана. Ходил охотно, как на охоту. Приносил продукты, так сказать, самое необходимое. Лук, картошка, гречка, мука. Хлеб, молоко, яйца. Куриная грудка для Диты, она ее ела с гречневой кашей. Приносил, сколько мог, чтобы хватило дня на три, на четыре. Мы с ним ели наши традиционные щи да кашу, Луиза, будучи веганом, питалась отдельно и готовила себе сама (пожалуй, лишь на гречневой каше мы все пересекались). Но приехали Ксюша со Славой, и наш быт резко переменился.

И дело не только в том, что с появлением второго «мужчины в доме» (выражение одной из моих свекровей, поучавшей меня когда-то, что мы-то, женщины, можем всю зиму просуществовать на кабачках, репе и картошке, а вот мужчина в доме обязывает и изволь-ка ты, милая,  каждый день готовить обед из трех блюд и ужин из двух) меню в стиле «щи да каша» потребовалось резко изменить в сторону повышения калорийности и протеинов, но и в том, что наши путешественники позволили нам на пару месяцев забыть о нашем местном магазинчике шаговой доступности, внедрив практику заказа продуктов на дом.

На самом деле мы научились заказывать не только продукты. К порогу нашего дома-крепости молчаливые курьеры в перчатках и масках доставляли краски-холсты для Луизы, книги и гитары для Жан-Армана и Тео, штангу и гири для Ксении, истосковавшейся по своему любимому кросс-фиту, офисные стулья для комфортного сидения перед компьютерами и много чего еще. Но главное: мы заказывали продукты. Первый заказ был таким огромным, что продукты не помещались в холодильнике! Десяток пакетов лежали передо мной, и я не знала, что со всем этим делать, как это все утрамбовать в наших скромных закромах. И думала, что этого хватит на месяц. Некоторых долгоиграющих продуктов действительно хватило. Иные же кончились за три дня. Пришлось изучать это дело, тактику и стратегию продовольственной корзины в условиях карантина, большой семьи —двух мужчин, атлетки, вегана и собаки в доме, плюс сам шестой — и, главное, относительного, пусть временно, наличия средств. Пришлось думать о том, а что, собственно, готовить из всего этого гастрономического великолепия. Потом мы, конечно, подсчитали, прослезились и умерили аппетиты. Но первый раз это было великолепно.

Когда-то давным-давно, когда я еще только начинала свою семейную эпопею, в ту далекую доинтернетную, даже докомпьютерную эпоху, я хотела быть хорошей хозяйкой. Нет-нет, не смейтесь. Я в самом деле хотела быть хорошей хозяйкой. Ну, знаете, из серии: в хорошем доме должно пахнуть пирогами (правда, моего русского мужа его шовинистически настроенные друзья резко предупреждали насчет того брака: остановись, брат, не то в доме будет пахнуть бешбармаком — но оказались неправы, ибо тот брак пришелся на общественный слом, создавший условия, для бешбармачных, мясных радостей совершенно непригодные). И вот, вознадеявшись стать хорошей хозяйкой, я принялась тогда собирать по газетам-журналам да по подружкам разного рода рецепты, кулинарные рецепты разного уровня сложности, накопив их в результате в таком огромном количестве, что они не помещались уже и  нескольких папках, и, конечно, для приготовления чего бы то ни было на их основе хотя бы по одному разу мне не хватило бы и целой жизни. Пожалуй, единственным разом, когда я что-то готовила по бумажкам из тех папочек, была моя собственная свадьба, которая по-простецки проводилась дома, да еще и в те времена, когда даже майонез мне пришлось делать собственноручно. Вот тогда какие-то салаты, пирожки и соусы я точно делала по тем рецептам. А потом жизнь так как-то не так пошла, и в том моем браке, и после него, и вообще, что кулинарничать мне особо не довелось. Привыкла к простым алгоритмам, к экономии времени, средств и продуктов. Но желание, желание осталось. И желание быть хорошей хозяйкой, готовить для любимых людей. И желание печь пироги. И желание вкусно есть и интересно жить. Честно говоря, щи да каша уже поддостали.

Так что благодаря Ксении и Славе, их размаху или, как говорит Ксюша, их стандарту, включавшему и мясо, и оливковое масло, и сыр, и хорошее, очень хорошее вино, я получила возможность  немного усложнить алгоритм и обновить наше повседневное меню. Поэтому  в рутинукарантина нужно добавить мое ежедневное стояние у плиты  пару часов днем и пару часов вечером.  Конечно, в те дни, когда мои учебные пары (о, многозначный русский язык!) приходились на это самое обеденное время, к плите становилась Ксения, а если ей было некогда… всегда можно было заказать пиццу и суши.

Да, да, это именно так. Быт семейства определяет питание. И, хоть тресни, а вынь да положь завтрак, обед и ужин.

Дом каменный, дом как крепость. Где семейные драмы на крохотном пятачке. Где семейные драмы как в классическом детективе с заданным набором подозреваемых. Я люблю детективы. Читать, смотреть, сочинять. У меня в сортире детективов целая стопка. И в компе их целая куча, на Нетфликсе, в Амедиатеке и везде, куда только дети меня не подсоединили, «мам, сейчас уже никто не читает книги».

Ага, мы плавно перетекли от темы кухонной к теме диванной. От моих неловких попыток описать шок от доставки продуктов на дом, во-первых, и от их изобилия, во-вторых, — к разговору об искусстве, массовом, народном. 

Ксения и Слава работают тяжко. Как рабочие, от звонка до звонка. И именно поэтому они очень ценят отдых и по-настоящему отличают выходные от будней, праздники от обычных дней. Они умеют делать то, что часто не дается другим, во всяком случае, мне: планировать дни и месяцы, вовремя вставать и ложиться, не миндальничать, отличать правду от лжи. Их досуг тоже заполнен полезными занятиями. Во-первых, это занятия физкультурой: мой дом — мой спортивный зал. С упомянутой штангой Ксюша «делала спорт» несколько раз в неделю (за закрытыми дверями, поэтому описать не могу), поддерживая себя в боевой форме. Слава тоже старался не отставать, подтягиваясь на турнике, который висит у нас в коридоре со времен юности Тео и Армаши, а потом и выходя на тренажеры, установленные у нас во дворе и в первое время карантина перевязанные запретительной лентой. Таким образом они компенсировали потери от закрытия фитнес-клубов.

Другим их любимым занятием было учение. Мой дом — мой класс. Ксюша читала книги по истории, читала Гоголя и кого-то еще из классиков.  Но главным было изучение испанского языка — жизненно необходимого для дальнейших путешествий по белу свету, и тут Ксюша со Славой по максимуму использовали возможности интернета, занимаясь по три и больше часа в день (в основном, по субботам и воскресеньям) разговорным языком с носителями, заставляя меня втайне горевать о том, что по каким-то причинам я не могу вот так же собраться с духом и наладить изучение тех языков, которые висят у меня в программе уже лет десять, а то и двадцать, заставляя меня впадать в уныние всякий раз, когда я про них вспоминаю. Когда-то в школе я тоже учила испанский и этим бравировала. Увы, дети-путешественники давно улетели далеко вперед и в этом вопросе. Но когда порой мне доводилось присутствовать при этих чатах с носителями, когда уроки у Ксюши и Славы совпадали по времени, и кто-то из них перебирался со своим ноутбуком на кухню, приятно было подслушивать и кое-что понимать.

Ну а третьим любимым отдыхом детей были сериалы. Мой дом — мой кинотеатр. Все эти нетфликсы, вероятно, очень круто поднялись на карантине, когда такая куча народу по всему миру не знала, куда себя деть от безделья, скуки, фрустрации или усталости после трудовой рабочей недели. Какие-то сериалы смотрела Луиза у себя за закрытыми дверями (ее комнатка – это крепость в крепости, если что), какие-то сериалы смотрел Жан-Арман, отрываясь от работы и отвлекаясь от душевных переживаний, какие-то сериалы смотрела и я, вроде «Зулейхи», которую не смотрел никто другой, как я ни уговаривала, и до поры до времени наши сериальные  траектории не пересекались. То слышался раскатистый смех Славы, и это означало: комедия, то появлялась заплаканная Луиза, и это означало: драма, то прибегал Армаша и начинал рассказывать о каком-нибудь ролике с Ютуба: он у нас экстраверт.
 
А потом траектории пересеклись, и мы все начали смотреть одно кино, как в старые добрые времена. Сначала на этот сериал подсели Ксения и Слава, за ними подключилась Луиза. Присоединился бы и Жан-Арман, но дело уже было в мае, когда он все чаще стал выходить на улицу и гулять со своей девушкой. И дети мои так бурно обсуждали и так хвалили этот сериал, заверяя меня, что он мне страшно понравится, что я тоже на него подсела. Да меня и не надо уговаривать: человека, начавшего свой роман с сериалами в семидесятых с «Семнадцати мгновений весны» и «Рожденной революцией», продолжившему ее в девяностых с «Никто, кроме тебя» и «Твин Пиксом» (что говорит о его всеядности) и потратившему в десятых годах столько драгоценного времени на «Игру престолов», а потом еще и новый «Твин Пикс», ничего не стоило подвинуть диван к столу, на котором стоит монитор (ибо телевизионной панели в доме не водится), задернуть шторы и усесться поудобнее (слева подушка, справа Дита, или наоборот) и начать смотреть.

Сериал назывался «Бумажный дом». Дом каменный — дом бумажный. Испанский сериал о том, как группа авантюристов, она же банда преступников, она же бригада партизан, она же компания друзей захватывает Монетный двор посреди Мадрида, причем действие происходит в наши дни, и удерживая в нем заложников, пытается сбежать с большими деньгами. Не знаю, что в нем понравилось моим детям — закрученный ли сюжет, хитроумные повороты, невероятные спасения, любовные страсти (куда же без них!) — мне больше всего понравилась «Бела чао», которую на итальянском языке распевали испанские робин-гуды в самые критические моменты. Напомнив отчасти старый польский «Ва-банк», где зритель тоже всей душой сочувствовал грабителям, испанский фильм меня зацепил не столько немудреными максимами о том, что не в деньгах счастье и нет большего счастья, чем дружба и любовь, хотя тут эти мысли доносились лихо и искренно играющими актерами со всею «классической» испанской эмоциональностью, сколько своим наивным и умиляющим антикапиталистическим и анархистским пафосом, столь созвучным моему нынешнему настроению.

Una mattina mi sono alzato
O bella ciao, bella ciao,
bella ciao, ciao, ciao
Una mattina mi sono alzato
E ho trovato l'invasor
E ho trovato l'invasor.
O partigiano, portami via.
O bella ciao, bella ciao,
bella ciao, ciao, ciao.
Oh partigiano, portami via,
Che mi sento di morir.

E se io muoio da partigiano
O bella ciao, bella ciao,
bella ciao, ciao, ciao.
E se io muoio da partigiano
Tu mi devi seppellir.
E seppellire lassu in montagna,
O bella, ciao! Bella, ciao!
Bella, ciao, ciao, ciao!
E seppellire lassu in montagna
Sotto l’ombra di un bel fior.

E le genti che passeranno
O bella, ciao! Bella, ciao!
Bella, ciao, ciao, ciao!
E le genti che passeranno
Mi diranno «Che bel fior!»
E questo il fiore del partigiano,
O bella, ciao! Bella, ciao!
Bella, ciao, ciao, ciao!
E questo il fiore del partigiano
morto per la liberta!