Добрая песнь с пояснениями 1

Когда-то давно, в далекие годы,
Не знали мы бед, и текли мирно воды
Тогда-то, в ту давнюю мирную пору
Созвал Сол народ на Прибрежную гору

В некотором царстве, в некотором государстве, раскинулся громадный золотой дворец. Он возвышался над морем на плоскогорье, напоминавшем спину гигантского кита, со сворой галдящих чаек. Это были гости. Они пребывали в летнею резиденцию великого государя Сола Мудрейшего через множество отливающих голубизной порталов.
Место для церемонии было выбрано не случайно – оно отличалось сногсшибательными видами и полной неприступностью. Восстания в последние годы участились, а с ними – внезапные покушения. То, что великий государь пренебрег столичной роскошью ради безопасности, в очередной раз подтверждает, что ему дали верное прозвище. Он был скромен, и предпочел бы просто "мудрый", но эта достойная кличка была забита его покойным отцом, погибшим при неудачной попытке забодать пламенного вепря.

Открыл он ворота, впустивши народ
И каждый был принят – и эльф, и урод
Устроил он пир в поднебесном дворце
И не было тех, кто стоял на крыльце

Через порталы проходила знать. Тут были и благородные рыцари, в белых доспехах (цвет чистоты и мужества), и благородные маги, в лазурно-голубых мантиях (светло-синий – цвет высокого магического искусства). Некоторые из них переливались оттенками, что было признаком особого могущества – не каждый мог позволить себе вот так тратить энергию. Были и Высокорожденные – благородные эльфы. Эти были прекрасны, как чистое небо. Своей сверкающей привлекательностью они выделялись в густой толпе редкими светлыми пятнами. Их было мало, но это простительно – эльфов вообще было мало. Если попробовать описать всех гостей, то от слова "благородный" быстро сотрется язык(1).

А также устроил он пышный парад –
То празднество видеть и стар мог, и млад.
Ведь был этот пир не пустым развлеченьем –
То было союза святым воплощеньем

Наш принц благовидный, что дамам блистал,
Прекрасную в эльфах жену подыскал
Сияла она, словно белая роза
Скромна и мила, как ветра Антраоза

Ее доброту воспевали синицы
Душа была чистой, как отсвет зарницы
Но скверная туча решила явится…
(Воздастся пусть злу поскорее сторицей)

Вступительный пир близился к завершению, и люди, как и все прочие расы, жаждали увидеть пару.
Первым шел Солярус(2). Это был четырнадцатилетний красавец, крепкий не по годам. Учитывая самопереплетенную линию рода Солярской династии, вероятно, тут не обошлось без магии. Веками придворные чародеи знали о губительном эффекте близкой крови, предпочитая магические воздействия на плод изменению древней традиции.
Солярус был силен, как бык, высок и статен.
При его появлении благородные дамы истошно завизжали.
Король нахмурился.
Появилась принцесса.
Ей было шестнадцать. Может, немного старовата для выдана, но в этом возрасте эльфы все еще так похожи на людей. К тому же, даже тогда молодой эльф был чудовищной редкостью.
Богатые на неуместное лизоблюдство летописцы тех лет пишут, что она была похожа на сверкающую звезду, увитую паутиной.
Бла, бла, бла.
По крайней мере на счет платья метафора вполне верна.
Дамы поутихли, но тут восторг стали выражать мужи. Делали они это безмолвно, но отнюдь не менее навязчиво.
Король снова нахмурился.
Сказать, что ее платье было тонким, это ничего не сказать. Оно находилось в материально-энергетической суперпозиции – одновременно существовало, и нет. Только чрезвычайно умелое зачарованные уберегало его от уничтожения мельчайшим движением воздуха. Серебряные нити появлялись в разных местах, создавая ощущение переливающегося света. А может это и был свет – трудно сказать.

Любовь, что младых повязала до гроба
Порушить захочет бессильная злоба,
Не знает о ней умудренный король,
И рад он за сына ненастной порой.

С вершины годов и мудрости лет
Очами на них благородный льет свет,
Но счастья минуты мгновенны, не вечны –
Стоит у ворот его враг изувечный.

Сол, нахмурясь, смотрел на невесту. Она не проявляла ни радости, ни вовлеченности, вообще ничего. Несмотря на ее молодость, вела она себя как столетний эльф – чистое отчужденное равнодушие.
Ее взгляд отлично это выражал. Хотя, судя по всему, король был единственным, кто брал так высоко.
Солу было уже тридцать, и на молодежь он обычно смотрел с пренебрежительным снисхождением. Но при виде наряда невесты его взор наполнился молчаливым негодованием.
"И это эльфы называют свадебным платьем?" – думал он, скользнув взглядом вдоль тела – "Каждый из присутствующих уже успел познать ее глазами"
– Кусс ашармутта – прошипел он на языке Желтого Моря. Язык срединного царства был слишком благороден для подобных выражений.
Сол посмотрел на сына.
"Этот олух даже не понимает, что с каждой секундой все больше рыцарей из благородных домов получают вескую причину желать ему смерти. Лыбится. Еще бы. Дурень."

Примечания переводчика:
(1) В слове "благородный" 14 слогов на языке Срединного Царства, также оно известно своей чрезвычайной труднопроизносимостью.
(2) Дословно – сын Сола.