Своё счастье - 3 Часть

                Своё счастье - 3 Часть

Кристина положила игрушку на плед и пошла к столу, таща за собой стул. Вероника встала с кресла и поволокла его туда же. Из холодильника Афанасий достал банку соленых груздей и банку маринованных огурцов, открыл их и выложил в чашки. Аромат соленостей смешивался с запахом вареного картофеля с мясом, и проникая через нос, возбуждал сильный аппетит.               

 – Эх, жалко селедка закончилась, и в такую пургу нет возможности за ней съездить в деревушку, где продается самая вкусная рыбка, - промелькнула мысль у Афанасия.               

Его любимое блюдо на второе – это картошка с рубленной свининой в чугуне, приготовленные в русской печи. На закуску к этому блюду ставил на стол чашку соленых грибов, тарелку маринованных или соленых огурцов и помидор и само собой разделанную жирную селедку, посыпанную кольцами репчатого лука и политую растительным маслом.

Естественно он питался так не каждый день. Но то, что такую еду Афанасий не променял бы ни на что другое это факт. Ни популярные итальянские карпаччо и лазанья, ни английский ростбиф, никакие устрицы, кальмары и многие другие изысканные блюда и деликатесы не могли ему заменить столь простой и в то же время невероятно вкусной еды. Наевшись досыта, Вероника поблагодарила еще раз Афанасия и посмотрела в окно. На улице ничего не изменилось. Метель продолжала закручивать снежные вихри и обрушивать их с невероятной силой на все, что попадалось у нее на пути. Афанасий закончил ужинать и понес освободившуюся грязную посуду в раковину, Кристина осталась сидеть на стуле и доедала свою порцию.               

– Позвольте я помою и эту посуду? – спросила Вероника.               

– Хорошо, я пойду приготовлю кровать, - ответил Афанасий и вспомнил, что кровать у него одна, одеяло и подушка тоже в единственных экземплярах.               

Войдя в спальню, он начал думать, как поступить.               

– Нет, я не смогу спокойно спать в кровати, если женщина с девочкой будут лежать на полу, - думал он, и размышлял из чего соорудить спальное место себе на полу.               

– У камина на пледе расположусь, под голову пуховик положу, а одеялом будет покрывало с кровати, -решил вопрос с ночевкой Афанасий.               

Он стащил покрывало, вытащил, заправленные края одеяла из-под подушки, немного взбил ее и направился к камину.               

– Можете располагаться в спальне, кровать готова, - сказал он, бросая покрывало рядом с пледом.               

Когда Кристина доела, она поставила свою тарелку в раковину, и побежала в спальню. Вероника домывала посуду и тоже мыслями была уже в кровати. День получился слишком длинный и насыщенный на события и переживания. Афанасий сходил за пуховиком, чтоб использовать его в качестве подушки, и начал подготавливать свою импровизированную кровать. Расправляя плед, ему попалась игрушка Кристины.               

– Дети, они всегда раскидывают игрушки повсюду, даже если она у них единственная,

- ухмыльнулся он и понес зайчонка в спальню.               

– Ты забыла своего друга, - положив на кровать игрушку, сказал Афанасий, слегка улыбнувшись.               

–Спасибо. А папа устроил бы скандал и заставил меня саму искать игрушку. Он всегда говорил, что это дрянной мир и надо быть самостоятельной.
А я только спохватилась, что Топтуна нет, и Вы его мне принесли, - обрадовалась Кристина.               

– Он не прав, что мир дрянной, дрянные люди в этом мире, - подумал Афанасий.               

А сказал другое:               

- Он прав, самостоятельность нужна, но капелька заботы никому не помешает, -
 улыбнувшись ответил он девочке, выходя из спальни.               

– Спокойной ночи, - сказала девочка, и обняв игрушку, легла в кровать.               

– И тебе, спокойной ночи, - сказал Афанасий и вышел из спальни.               

Чувства накладывались одно на другое. От приятных слов девочки внутри стало тепло, на первый взгляд обычное и простое пожелание на ночь, но как же эти слова дОроги, как их иногда не хватает. Не успело тепло разойтись по всему телу, как неожиданно вклинилось чувство грусти. Афанасий понимал, что возможно завтра этих людей в его доме может уже и не быть. Он сдерживал себя, старался держать свои чувства и эмоции под контролем.               

– Нельзя привязываться к ним, хоть и комфортно себя с ними чувствую, - одергивал себя Афанасий, каждый раз, когда понимал, что чувства и эмоции пытаются вырваться наружу.               

 В камине мелькали пару угольков с красными боками, остальные уже почернели. Афанасий пододвинул кресло ближе к очагу, и стал наблюдать, как вместе с огнем, угасает этот день.               

– Спасибо еще раз Вам за всё, что для нас сделали. Завтра разбудите нас, как посчитаете нужным, - закончив с посудой, Верника подошла к камину, где сидел Афанасий.

Загипнотизированный тлением угля, Афанасий чуть дернулся и немного приподнял голову верх.               

– Ой, извините, я не хотела Вас напугать, - смутилась Вероника, отступив на шаг назад.

Хозяйственность, забота о своей дочке, искреннее чувство благодарности, скромность и учтивость в этой женщине отпечатывались где-то глубоко внутри Афанасия и подобно искре могли разжечь огонь страсти, но предубеждения мешали разгореться этому пламени.               

 – Ничего страшного. Я немного задумался. Со мной это часто бывает, - он уже не так сухо говорил с ней, - не мог же я вас двоих там оставить и проехать мимо? – продолжил Афанасий в шутливой форме.               

Вероника слегка улыбнулась и пожелав ему доброй ночи, удалилась в спальню, где ее заждалась Кристина.               

– Как хорошо, что единственным человеком, который оказался поблизости, был Афанасий, - думала Вероника, входя в спальню.               

Она знала на собственном опыте, что мужчины могут превращаться в джентльменов, в милых, добрых, чувствительных и внимательных особ, но настоящее своё нутро они обнажают, когда получают желаемое. Афанасий не добивался ее, он был такой, какой есть на самом деле, без масок и притворств. Вероника сняла с себя кардиган и брюки и положила их в шкаф, затем забралась под одеяло и обняла Кристину. Подушка досталась им одна, зато такая большая, что вполне хватило ее на двоих.               

– Даже не знаю, что лучше, просидев много часов на морозе в машине и потом очутиться в тепле или утолить голод и вкусно поесть, а может вот так лечь в кровать, накрыться одеялом и обнять дочку, - думала Вероника.               

Перед тем как она уснула, мысли как рой пчел носились у нее в голове. То появится беспокойство о родителях, то всплывет фрагмент сегодняшнего дня, когда она с Кристиной сидит в машине со спущенным колесом, а вокруг никого. То вылезет смешанное чувство облегчения и настороженности одновременно, когда она с дочкой переступила порог дома Афанасия. И о нем она тоже думала. Думала, как знакомство не заладилось. Как она спросонья не совсем разобралась в ситуации. Он показался ей грубым и странным, затем он на спине перенес ее и Кристину в свой дом, накормил и предоставил для них свою кровать, а сам лег у камина на пледе, укрывшись покрывалом, вместо подушки пуховик.

Этот длинный день принес и Афанасию некоторые размышления, на сон грядущий. Когда Вероника зашла в спальню, он некоторое время еще просидел в кресле, пока не угас последний уголек. Потом снял с себя штаны и рубашку и положил на кресло. Новое спальное место было крайне неудобное и не привычное, но мысль о том, что он – единственный, кто может помочь этим людям, попавшим в беду, отгоняла прочь весь дискомфорт.               

– Всего на одну ночь у меня такая шикарная кровать, - подумал он и ухмыльнулся.               

Улегшись, на сколько позволяло это место, по удобнее, Афанасий начал вспоминать прошедший день. Какое спокойное прекрасное выдалось утро для прогулки, затем обнаруженная машина, заметенная снегом. Выбор между желанием помочь девочке с ее мамой и оставить их на произвол судьбы.

Не для того он двадцать лет прожил в дали от людей, что бы столкнувшись с ними, снова чувствовать себя ущемленным. Возможно он сам потерял хватку в общении, и в чем-то сам виноват, что первый диалог с Вероникой не задался, но его это не волновало. Афанасий хорошо запомнил уроки прошлого, когда он проявлял чуткость и внимательность в общении. Знакомые обожали его за это, и этим пользовались в своих интересах. Но когда пришло время, чтобы Афанасия выслушали и услышали, подставили свое плечо для поддержки, тогда он открыл для себя нечто страшное. Вокруг него не оказалось ни одного такого человека, как он, внимательного и понимающего друга. И какое ему дело до этих незнакомых людей, когда среди друзей и знакомых не сыскал он взаимных отношений. Он вспоминал, как Вероника по началу будто остерегалась его, а после обеда словно успокоилась.

Ему всплывал один и тот же момент, когда Вероника стояла у рукомойника и мыла посуду. Тогда он почувствовал к ней влечение, но Афанасий настойчиво пытался отвлечь себя другими сегодняшними событиями. Несколько раз вспоминал Кристину, то сидящую у него на спине, то играющую с Топтуном рядом с камином, и ее пожелание спокойной ночи, греющее его одинокую душу. Люди не ценят доброту и внимание, как слепцы пренебрегают ими, и остро ощущают, когда нуждаются и не получают их.

Каждый засыпал в своих мыслях, и холодный ветер за окном убаюкивал их своим монотонным свистом. Первым проснулся Афанасий, обычно он вставал около семи утра, но проведенная ночь на полу оказала влияние на тело. Всю ночь он ворочался. Открыв утром глаза, Афанасий почувствовал, что жутко болит спина. Часы, которые висели рядом с камином, показывали восемь утра. После умывания у рукомойника, Афанасий услышал голоса из спальни.               

– Значит, гости тоже ранние пташки, - подумал он.               

Афанасий был прав, Вероника с Кристиной редко просыпались позже восьми часов, даже в выходные дни. Они пятнадцать минут, как не спали. Лежали в кровати и шёпотом разговаривали. Они не хотели выходить из спальни и будить хозяина. Услышав шум воды и лязг язычка рукомойника, Вероника с дочкой начали одеваться.               

– Доброе, утро, - почти одновременно сказали они, выйдя из спальни.               

– Доброе, - обернулся Афанасий, - я только что встал, еще не смотрел, что там за окном, - продолжил он.               

– К сожалению, без изменений, метель не унимается, - расстроенным голосом поведала Вероника.               

Когда она проснулась, первым делом посмотрела в окно. Ей показалось, что вчерашний день продолжается. Спали только они, а ветер со снегом и ночью ни на минуту не переставали проказничать.               

– Ого, сколько снега накидало за ночь, после завтрака пойду двор расчищу. Если так будет мести, то из дома не выйдем, - удивился Афанасий, глядя в окно.               

– Нужно еще на первое что-то сварить, грибной суп вчера весь съели, - Афанасий не хотел вслух этот говорить, случайно вырвалось из уст. Глядя на Веронику и Кристину, которые внимательно смотрели на него, ничего не оставалось, как продолжить мысль и озвучить решение, - кислые щи будете? – договорил Афанасий.               

– Мы не привередливые в еде. Чем накормите, тем и будем рады, - ответила Вероника, - Афанасий, можно я помогу в готовке еды? – добавила она.

Ей было не по себе оставаться в стороне без дела в тот момент, когда незнакомый ей мужчина всё делает сам.               
 
Кроме имени они не знали ничего друг о друге, сложно назвать человека знакомым лишь потому, что знаешь его имя.               

– Ну, если справитесь с печкой, то, пожалуйста, - усмехнулся Афанасий, - ах, да, я люблю добавлять щи обжаренный на сковороде лук с кусочками сала, - сказал он и уставился на Веронику в ожидании ее реакции.               

– Если покажите, где у Вас находятся все необходимые продукты, то постараюсь не ударить лицом в грязь, - ответила Вероника, мило улыбаясь.               

– Почему такие минуты бывают редкими? Когда люди общаются друг с другом с пониманием и уважением, немного с остринкой, но шутя и по-доброму, а не с упреком и обидой, - подумала Вероника.               

После завтрака, Афанасий пошел во двор убирать снег, а Вероника принялась за приготовления обеда. Кристина взяла Топтуна, и пошла играть с ним в спальню. Девочка тоже хотела помочь Афанасию, но тот сказал, что вьюга сильная и стоит крепкий мороз. Будет не очень хорошо, если она простудится. Суп в чугуне, приготовленный Вероникой, был готов и томился в русской печке. Через несколько минут дверь в дом открылась и на пороге появился Афанасий с ног до головы весь в снегу.

Он по началу не понял, почему на него так удивленно смотрят Вероника с Кристиной. За столько лет он привык жить один, и нахождение гостей у себя в доме, его немного выбивали из колеи. Естественно он отряхнулся бы, перед тем, как зайти в дом, но поставив лопату в сарай, Афанасий помчался домой с мыслью не нужна ли помощь на кухне. Теперь уже Афанасий не понимающе смотрел на них двоих. Вероника показала жестом, что нужно смахнуть снег, а Кристина в это время звонко засмеялась. Тогда он посмотрел на свою одежду, догадался чем было вызвано их удивление и смех Кристины. Афанасий, улыбаясь вышел за дверь. Пока он отряхивался от снега, за дверью раздавалось хихиканье.               

– Как же повезло мужчине, который является мужем Вероники и отцом Кристины, - подумал Афанасий, но не с завистью, а скорее с радостью за того мужчину.               

Он еще не знал, что Вероника разведена и свободна.               

– Придется вам еще на день задержаться у меня. Погода снега не жалеет, всё валит и валит. Ваша машина, наверное, превратилась в сугроб, - входя обратно в дом, озадаченным тоном произнес Афанасий.               

- А мне у Вас нравиться, - сказала Кристина.               

– Если бы я так не переживала за своих родителей, что они волнуются за нас, я бы с радостью тоже здесь еще погостила, - размышляла Вероника, и начала думать, с чего это у нее возникли такие мысли.               

- Здесь спокойно, уютно и хорошо. Не думаю, что дело лишь в этом месте, скорее всего есть еще одна причина, почему мне не хочется покидать этот дом, - продолжала размышлять Вероника.               

Да, этой причиной был Афанасий, сильный, высокий с брутальной внешностью мужчина, добрый и заботливый внутри.               

– Да, у Вас особая умиротворяющая атмосфера в доме, даже забываешь, что за окном пурга и холод, - добавила Вероника похвалы в адрес Афанасия.               

– Я рад, что вам у меня понравилось, а как там щи получились? Может сядем за стол и отведаем? – шутливо сменил он тему разговора.               

Афанасий постепенно привыкал к изменившейся обстановке, что в доме теперь он не один. Он не мог в первый же день распахнуть для этих людей двери в свою душу, как это сделал для них с дверью в свой дом. Слишком болезненные, глубокие и долго незаживающие раны оставило ему общество. Если бы Вероника и Кристина были с ним тогда, в трудные для него дни, он справился бы со всеми трудностями.

Афанасий понимал, что эти люди у него дома до тех пор, пока на улице непогода. Их здесь ничего не держит, они уедут отсюда, как только это будет возможно. Уедут и забудут его, а он снова останется один. Да, ему не привыкать к одиночеству. Но сейчас другое. Афанасий, сам того не замечая, начал привязываться к своим гостям, они ему даже нравились, и мысль об их отъезде навевала грусть.               

– Как Вы любите, Афанасий. Кислые щи с обжаренным луком и салом, пробуйте, - поддержала шутливый настрой Вероника, поставив чугун супа на стол.               

– Вероника, у Вас еще вкуснее получилось, чем я готовлю, - с великим наслаждением съев первую ложку щей, сказал Афанасий.               

– Да, мама, вкуснятина, - подтвердила Кристина.               

– Дома тебя приходиться заставлять кушать, а здесь ешь всё за милую душу, - удивлялась Вероника, глядя на дочку.               

День переходил в вечер, ближе ко сну Вероника уложила Кристину в кровать в спальне, а сама решила составить компанию Афанасию.               

– Может ему одному, конечно, лучше, но попробую с ним поговорить. Если что даст понять, что не хочет общения, и я уйду, - думала Вероника.

Ей хотелось узнать, что гложет Афанасия, такой хороший человек живет один, где вокруг нет ни души.                Если он помог ей с дочкой в трудную минуту, может она может быть полезна ему. И ей показалось, что сегодня он более открыт, чем накануне.               

– Не помешаю Вам, если тоже немного здесь посижу? – спросила Вероника, поставив стул рядом с креслом, в котором сидел Афанасий.               

– Можете присаживаться, я сегодня еще не скоро лягу спать. Перестарался с дровами. Видите, местами еще пламя вспыхивает. Мой самый любимый момент, когда сила огня уже ушла, и остаются лишь красные угли, вспыхивающие то тут, то там язычки пламени, - ответил Афанасий, переводя взгляд с камина на Веронику.               

Она расположилась поудобнее и не почувствовала той невидимой стены, которой отгораживал недавно себя Афанасий. Он сегодня много думал, что, если представится случай поговорить по душам с Вероникой, то в этом нет ничего страшного. За долгие годы одиночества его душа одерживала верх над принципами.               

– Мне неловко о чем-либо Вас спрашивать. Вы для нас много что сделали. Если возможно, то хотелось бы узнать, чем в свою очередь могу помочь я? Если не хотите говорить, я пойму. Можно просто посидеть вместе и понаблюдать за догорающими угольками, - это, то немногое, что сказала в тот поздний вечер Вероника, в основном говорил Афанасий.               
 
В нем что-то щелкнуло, как будто открыли заржавелую дверь в его душе, в которой хранилось самое ценное и дорогое то, что Афанасий не показывал никому. Он понимал, если упустит это мгновение, то эти сокровища так и останутся с ним, сгинут в бесконечности времени. Не для того нам даны красоты и драгоценности души, чтобы мы в одиночестве над ними чахли. Когда найдешь достойного человека, которому можно открыться и показать все тайны и чудеса своего внутреннего мира, то увидишь, как эти сокровища приумножатся и заблестят с новой силой, они обретут новый смысл и ценность. И есть вероятность дать ключ от своего сокровенного мира не тому человеку, который не увидит всю эту красоту, не поймет всей ценности, будет насмехаться. Афанасий имел такой печальный опыт не единожды. Он до сих пор помнил какую боль приносит такая ошибка. Впустив в свою душу не того человека, может привести к ужасным последствиям. Этот варвар бесцеремонно разграбит ваши драгоценности, разрушит до основания всё, что вам дорого и уйдет, оставив вам разочарования, обиды и глубокие рубцы на вашей душе. Афанасий решил рискнуть и рассказать Веронике всё, что так долго хранилось у него внутри, хотя и давал себе обещание никогда и никому больше не выворачивать свою душу.

Вероника внимательно слушала, и с каждым словом Афанасия проникалась к нему все больше. Ее развод и неудачные свидания с мужчинами казались пустяками по сравнению с горем и переживаниями Афанасия. У нее живы и здоровы родители, у нее есть замечательная дочь, ради которой она преодолевает все трудности.               

– У всех бывают сложные ситуации, какие они не были бы тяжелыми, нужно с ними справляться, бороться за своё счастье, за свою жизнь, - промелькнуло в голове у Вероники.

Афанасий поведал всю свою историю от начала до конца, и словно услышав ее мысль добавил.               

- Вы думаете, что я - слабак, что я - трус, который убежал от проблем? Я бился бы до последнего и готов был бы умереть, если было бы за что или ради кого. Родителей я потерял, будущая невеста ушла, друзья показали своё истинное лицо, я остался один никому не нужный, с растоптанной душой. Я был в ужасном состоянии, кто-то, я не помню кто, мне советовал обратиться к психиатру или психологу. В какой-то день я пришел к психологу, поделился с ним всем, что у меня было. Он мне сказал, что я очень восприимчив и чувствителен. Я задал вопрос, как мне быть с предательством невесты, с безразличием друзей, с беззаконием. Он ответил, что, к сожалению, так было всегда, это нормально. Люди не совершенны, все мы разные.               

"Предавать, унижать, грабить и убивать друг друга – это нормально? Вот в этом и состоит беда человечества. Пока все мы будем считать подобное нормой, это будет продолжаться", – негодующе прокричал я, и покинул его кабинет.               

Я понял, что в таком обществе дальше жить не смогу. В этот день я отправился прогуляться по парку, меня природа словно сама манила к себе. Я выбрал самый уединенный и тихий уголок и просто сел на траву. Не знаю сколько времени я там просидел, но мне стало легче. Я почувствовал себя лучше, мне не хотелось покидать это место. Я смотрел, как ветер шевелит ветви деревьев, шелест листвы успокаивал. Глядя на идеально голубое небо, с медленно плывущими белыми облаками, я осознал, что я не один, пусть я не нужен людям и у меня не осталось никого из близких, зато есть еще наша общая мать, мать-природа.

Мне было хорошо от спокойного уединенного места и от осознания, что я часть этого мира. Мне не хотелось уходить из парка, но голод побудил меня покинуть это место. Я вышел из парка, и пошел по оживленной улице вдоль шоссе. Ко мне снова вернулось раздражение и уныние, толпа несущихся и толкающихся людей, какофония, состоящая из шума моторов, проносившихся машин, визг тормозов, бесконечное бибиканье и грохочущая музыка из салонов автомобилей, тогда я решил уехать из города. Найти тихое место на природе и построить себе там дом.

Я продал свою квартиру и всё что в ней было, купил необходимые инструменты, велосипед, лыжи, резиновую лодку, продуктов и на машине привез на то место, где стоит сейчас Ваша машина. Со временем автомобиль тоже продал, к дому на нем не подъедешь, а регулярно оставлять машину на обочине не дело. Прорубать дорожку для проезда машины к дому я не стал по той причине, чтобы посторонние тоже не могли до меня доехать. В ближайшее поселение езжу на велосипеде или на лыжах, - закончил Афанасий и посмотрел на камин.               

Угольки давно потухли и полностью почернели. Вероника тоже только сейчас обратила на это внимание. Она растворилась в истории Афанасия, и будто с ним прожила все эти трудные моменты его жизни. Афанасий это чувствовал, он видел, как менялось ее лицо во время рассказа. Ее брови периодически вздрагивали вверх, голова покачивалась сверху вниз в знак согласия с ним, а мотание головы слева направо означало удивление, что как такое могло вообще случиться. Несколько раз он видел, как у Вероники выступали слезы, но она их сдерживала. Такая реакция ему была очень важна и нужна. Афанасий с трепетом ждал, что ответит Вероника.               

– Мне искренне жаль, что Вам пришлось всё это пережить, и очень понимаю, как тяжело было пережить трудности в одиночку. Не знаю, как поступила бы, будь я на Вашем месте, мне придает сил моё солнце – Кристина и мои родители, - сказала Вероника, находясь еще под впечатлением от услышанного, – мне бы хотелось Вам рассказать о себе, но время не позволяет, - продолжила она, глядя на часы.               

– Согласен, пора спать. Кристина, наверное, десятый сон видит, - пошутил Афанасий и начал вставать с кресла, - но, если завтра погода позволит Вам уехать отсюда, пообещайте мне, что всё равно расскажите о себе, - шепотом добавил он.

Афанасий с надеждой посмотрел на Веронику.               
               
   
 –Даже не сомневайтесь. Моя машина в виде сугроба будет ориентиром, чтобы Вас найти. Лыжи тоже с собой захвачу, а то пешком до Вас не добраться, - улыбаясь, сказала она.               

– Договорились, спокойной ночи, - произнес Афанасий, удовлетворенный ее ответом.               

– И Вам приятных снов, - добавила Вероника и ушла в спальню.               

В этот вечер они поняли, что нашли родственную душу, но Афанасий еще не знал, что она разведена и свободна. Он с нетерпением ждал завтрашнего дня, чтобы узнать поближе Веронику. И в какой-то мере даже хотел, чтобы метель продолжалась хотя бы еще на день. Эмоции захлестывали обоих, но поздний час и большой выплеск душевной энергии истощил их, и они быстро заснули. Утро Вероники началось с того, что в начале девятого ее кто-то толкал.               

– Мама, вставай, я уже давно проснулась, и Афанасий не спит, - сказала Кристина, дергая Веронику за плечо.               

– Уже встаю, - с трудом открыв глаза, проговорила Вероника.               

Надев брюки и кардиган, она подошла к окну. Погода ничуть не изменилась, двухдневная метель превращалась в трехдневную. Вероника чувствовала уже себя как дома, две проведенные ночи и вчерашний вечер этому способствовали. Наверняка у всех такое случалось, когда вы ночуете в одном месте в компании друзей и не только (где есть незнакомые люди), а на следующее утро, все становятся чуть ближе, и необязательно спать в одной постели. Скорее всего это особенность ночи. Вы спите, и не ведаете, что происходит вокруг, тем самым доверяетесь окружающим, а доверие сближает.               

– Доброе утро, Вероника, - радостным бодрым голосом сказал Афанасий.               

Приподнятое настроение вызвано было вчерашним вечером. Он почувствовал, что Веронику тронула его история, этого хватило для пробуждения у него веры. Добавляла радости с примесью горечи непогода. Он все же услышит историю Вероники, но сегодня она с дочкой опять не сможет добраться до своих родных.               

– Доброе, Афанасий, - чуть ли не зевая проговорила Вероника, - Вы очень даже активны сегодняшним утром, - добавила она и улыбнулась.               

– Мне было приятно вчера поделиться своей жизнью с хорошим человеком, - сказал Афанасий, догадавшись, что его энергичность бросается в глаза, и тоже улыбнулся,

– доброе утро и тебе, Кристина, - продолжил он, увидев девочку, выходящую из спальни.               
      
– И Вам доброе утро, - сказала Кристина, и встала в очередь за своей мамой к рукомойнику.      

 – Садитесь завтракать, а я пойду опять снег расчищать, - быстро проговорил Афанасий и исчез за дверью.               

– Мама, что с ним? Он сегодня какой-то очень радостный, - удивилась внезапной перемене в Афанасии Кристина.               

– Он очень многое пережил и потерял веру в людей. Теперь вера к нему возвращается, - объяснила Вероника, и разложила по тарелкам манную кашу.               

– Мама, а когда мы уедем отсюда, то будем потом приезжать к Афанасию в гости? – размазывая ложкой кашу по всей тарелке, спросила Кристина.               

– Посмотрим, его самого надо спросить. Не будет он против снова принять гостей, - ответила Вероника, задумавшись над этим вопросом.               

Ведь в ее голове он тоже вертелся, только она не решалась его озвучить. В отношениях с мужчинами Вероника раньше переживала больше за себя, что в очередной раз ее могут обидеть, бросить. Теперь же ситуация поменялась на сто восемьдесят градусов. После рассказа Афанасия о своей жизни, она его поняла и полюбила, ее тянуло к нему, Вероника увидела все тонкости его души и каждой своей клеточкой понимала их. Не типично, что с виду у здоровенного мужика, умного, сильного может быть сердце и душа.

А они у него есть. Разбитое сердце и разорванная душа от горя и боли скрывались где-то глубоко внутри. Никто из людей не помог ему, не пытался даже понять его. Ему не нужна была жалость, жалеть можно ребенка, который разбил коленку. В те трудные дни ему необходимы были, всего лишь внимание и понимание, почувствовать рядом плечо небезразличного человека. Невероятно, но люди удивляются наличию душевной дороты в мужчине, считают это зазорным, слабостью, либо относят его к нетрадиционной ориентации, а насилие, пьянство, дебош и скандалы, совершаемые им же, принимают за норму, ссылаясь на буйный нрав, горячее сердце, проявление своей силы. Люди давно не в каменном веке живут, так же человечество минуло средневековье, в современном мире мужчине глупо прикрываться этими понятиями.               

– Кристина, ешь, давай, и не балуйся. Каша уже остыла, - сказала Вероника, думая об Афанасии.               

Закончив с завтраком, Вероника с дочкой пошли в спальню, и уселись на кровать, чтобы почитать сказки. В дорогу были взяты русские народные сказки, так полюбившиеся Кристине.               

– Эх, замело опять весь двор, еле расчистил. За столько лет, что я здесь живу, никогда не видел такой затяжной вьюги, но вроде сейчас утихает. Будем надеяться, что после обеда стихнет окончательно. Возможно сегодня во второй половине дня или завтра с утра я отправлюсь за вашими близкими, - с досадой громко сказал Афанасий, вернувшийся в дом спустя несколько часов.               

– Вот, Кристина, держи тебе игрушка, с утра смастерил, - с улыбкой, он протянул деревянную сову девочке.               

Он так воодушевился вчерашним вечером, что решил им сделать на память от себя по сувениру.               

– Спасибо, - поблагодарила Кристина, взяв в руки подарок, и стала изучать его.               

– А это Вам, - сказал он, передавая Веронике конверт и ложку, вырезанную своими руками из дерева.

Он хотел вырезать на ложке «От Афанасия», но подумал, что замужней женщине негоже подобное дарить.

- Сбережений у меня достаточно от проданной квартиры. Лежат мертвым грузом, а вы в городе найдете им применение, - с тоской произнес Афанасий, словно даря подарки, он с Вероникой и Кристиной уже прощался.               

– Вы что? Я не могу это принять, - удивленно возразила Вероника, распечатав конверт, где лежали сто тысяч рублей.               

– Сможете, тем самым доставите мне хоть какую-то радость. Мне кажется, что вчера вечером моя история была Вам не безразлична, - обаятельно улыбаясь, настаивал Афанасий.            
               
– Спасибо большое. Жаль мы Вам не можем ничего оставить на память, - сказала Вероника, перебирая в голове свои немногочисленные вещи, взятые с собой.               

– Я могу Топтуна оставить, чтобы Вам тут не скучно было одному, - сказала Кристина и протянула игрушку Афанасию.               

– Спасибо, солнышко, теперь я точно здесь не пропаду, - засмеялся он, и поймал взгляд Вероники.               

Она тоже улыбалась, у обоих блестели глаза, возможно от нахлынувших трогательных чувств, или блеск был вызван взаимной влюбленностью друг в друга. Метель продолжалась до самого вечера, не такая сильная, как в предыдущие дни, но не позволяла Афанасию выдвинуться в путь за помощью. После того как Кристину отправили спать, настал черед Вероники делиться своими переживаниями. Для него не было открытием, что многие мужчины не достойно себя ведут по отношению к женщинам. Сколько среди его знакомых и друзей встречалось примитивных эгоистических подонков, которые использовали женщин, издевались над ними и над их чувствами.

С женщинами, поступающими так же с мужчинами, выпячивая и гордясь своей стревозностью, Афанасий прекрасно лично имел опыт встречаться. Он тоже проникся историей Вероники, и ключевые слова ее заключались в том, что она разведена и свободна. Афанасий оторопел после этих слов, он не знал теперь, как признаться в своих чувствах.               

– Я люблю тебя, Вероника, - спокойно произнес Афанасий.

Мысли превратились в слова.               
 
– Я тебя тоже люблю, Афанасий, - сказала Вероника, приближая своё лицо к нему.               

Расстояние между ними всё уменьшалось, и наконец их губы встретились. В них пробудилась такая страсть, словно ее держали взаперти долгое время. Они переместились с кресла и со стула на импровизированную кровать Афанасия у камина, и продолжили целоваться. Затем вход пошла одежда, которую они начали скидывать с себя и разбрасывать в разные стороны. Потом стали помогать раздеваться друг другу, а блики огня от камина плясали на их обнаженных телах. Они сполна насладились любовью, и в эту ночь хотели остаться вместе в одной постели до утра. Понимая, что маленький ребенок спит один, Афанасий отпустил Веронику в спальню к дочке. Около восьми утра Афанасий зашел в спальню, чтобы разбудить Веронику.               

– Я собираюсь ехать за твоими родителями, вот тебе лист и ручка, напиши, как их зовут и адрес, где они живут, - уже одетый в верхнюю одежду вбежал Афанасий, - медлить нельзя, погода наладилась, надо использовать эту возможность, - подгонял он Веронику.               

  – Вот держи, и будь аккуратен, - прошептала она и протянула исписанный лист бумаги и ручку, послав воздушный поцелуй.
                Кристина уже шевелилась, давая понять, что сейчас тоже проснется. Афанасий не стал подходить к Веронике и чмокать ее, и ограничился тоже воздушным поцелуем в ее сторону. Он взял лист, полученный от Вероники и вложил его в бумажник, в который уже положил достаточно денег, чтобы нанять машину от деревни «Песочное» до дома родителей Вероники.               

– Какое чудесное утро, - душа Афанасия кричала, он теперь не один, даже больше – он еще и влюблен.               

До восхода солнца еще полтора часа. Только налобный фонарь освещал впереди дорогу Афанасию. Он с трудом доехал до дороги, которая вела в ближайшую деревню. Снега навалило так много, что сложно было найти тропку, по которой Афанасий всегда передвигался, даже он, знающий эти места, как свои пять пальцев, опасался оступиться и провалиться с головой, учитывая свою массу, и недостаточное освещение. В полной тишине по лесу раздавался только хруст девственного снега, на который ступал лыжами Афанасий. В кромешной темноте снег искрился от луча фонаря. Афанасий выдохнул, когда лыжами вступил на дорогу.               

-Здесь ехать полегче будет, - с облегчением подумал он.               

На обочине показался большой сугроб. Если бы Афанасий не знал, что это машина Вероники, он снова кинулся бы его расчищать. Автомобиль занесло снегом целиком, страшно представить, что было бы с Вероникой и Кристиной, если бы Афанасий им не помог. Он вспомнил роковой момент. Ему стало стыдно за себя, что из-за своих убеждений, он чуть не оставил их двоих погибать. Еще более жутко ему стало от мысли, что он мог оставить погибать своё счастье. Теперь переосмыслив свои жизненные принципы, с учетом новых событий, Афанасий мчался вперёд. К хорошей физической форме прибавилась и сила любви, что предавало дополнительную энергию ехать быстрее. С первыми лучами солнца он приехал в деревню «Песочное», по его расчетам он прибыл на полчаса раньше, чем рассчитывал.               

– А, если бы не закопался на тропке от дома к дороге, то еще быстрее приехал бы, - прикинул Афанасий.               

На въезде в эту деревню стояла заправка с небольшим кафе. Афанасий доехал до туда, и сняв лыжи, вошел в кафе. Он подметил, что рядом стояла единственная машина, его это обнадеживало и кидало в сомнения.               

– Хорошо, машина есть. Но вдруг водителю нужно ехать в обратную сторону. Он ни за что не захочет делать крюк в пятьдесят километров, двадцать пять туда и двадцать пять обратно.

Возможно водитель не один, и все места заняты, - переживал Афанасий, но решение у него было принято. Какая ситуация с машиной там не была, он сделает все, чтобы его отвезли к родителям Вероники.                Войдя в кафе, он увидел единственного посетителя - мужика в клетчатой рубахе, сидящего за столиком, и хлебающего какой-то суп. Рукава рубахи были закатаны по локоть, а засаленная серая бейсболка лежала на столе. При каждой поглощенной ложки супа, хлюпанье раздавалось на все кафе. Афанасий подошел к столу, где находился мужчина и поздоровался.               

– Привет, - ответил ему небритый мужчина, устремив свои маленькие хитрые глаза вверх, продолжая черпать ложкой.               

Повисла пауза, Афанасий размышлял в каком ключе вести диалог. Вид и манеры собеседника демонстрировали, что перед Афанасием далеко не интеллигент и не джентльмен, но грубость тоже ни к чему хорошему не приведет.               

– Вы сейчас куда направляетесь? Мне очень срочно нужно в «Верхние Дубки», я готов хорошо заплатить, - избрал вежливую технику Афанасий.               

– Мне всё равно куда тебе надо, я сейчас здесь отдыхаю, - ответил незнакомец, - смотря сколько заплатишь, может и соглашусь, - услышав про деньги, добавил он, продолжая чавкать.               

Он был скупщиком старых машин, ездил по деревням и поселкам, за копейки, а иногда и даром забирал автомобили у жителей и отвозил их в город. В городе он вместе с братом в гараже доводили до ума машины и продавали в несколько раз дороже. Когда они начинали этим промышлять, было найдено много редких машин, причем в хорошем состоянии. Старикам и старухам ни к чему, стоящие без дела «железные кони», они с радостью от них избавлялись. Теперь же всё сложнее было найти что-нибудь стоящее.               

– Пять тысяч достаточно? – спросил Афанасий, сделав большую ошибку, показав тем самым, что может заплатить и больше.               

Незнакомец, почувствовав вкус денег, отложил ложку и гуляющими глазами начал оценивать ситуацию.               

– Нет, ты хочешь, чтобы я подорвался из-за пяти тысяч? - возмущенно ответил незнакомец, ожидая ответ, чтобы окончательно прощупать кошелек собеседника.               

– Сколько нужно, я заплачу, - сказал Афанасий, понимая что время дороже денег, отдав инициативу незнакомцу.               

– Пятьдесят тысяч, - сказал на авось мужик в клетчатой рубахе.

Ему просто пришла в голову такая сумма. Она вполне ему нравилась, и от предвкушения большого куша у него на лице появилась мерзкая кривая ухмылка.               

– У меня есть только десять, - слукавил Афанасий, - либо договорились, либо я пойду искать более сговорчивого собеседника. От тебя легкие десять тысяч просто уйдут через ту дверь, - добавил он, показывая на входную дверь в кафе.               

Афанасий понял, что за человек перед ним, жалкий жадный скряга, который будет обдирать до нитки. Они смотрели друг другу в глаза, словно играли в «гляделки», кто кого переглядит. Афанасий, почувствовав, что собеседник проверяет его на прочность, развернулся и пошел в сторону двери.               

– Стой, договорились, десять тысяч на стол, и я тебя отвезу, - крикнул в след незнакомец.               
 
– Пять отдам, когда я сяду в твою машину и пять, когда довезешь, - строго и утвердительно поставил условие Афанасий.               

Из своего опыта он знал, что с такими скользкими типами надо действовать жестко и уверенно.               

– Поехали, - довольный, но немного разочарованный, что не удалось содрать денег побольше, сказал незнакомец.               

Только они сели в машину, Афанасий заплатил пять тысяч рублей, как и обещал. Ехали в полной тишине около получаса. Мужик в рубахе не тот попутчик, с кем Афанасию хотелось бы поговорить. Того, в свою очередь, кроме наживы ничто не интересовало. Доехав до нужного адреса, Афанасий полностью рассчитался с водителем и вышел из машины. Он почувствовал невероятное облегчение, когда оказался на свежем воздухе. Затхлый противный запах в салоне машины с примесью кислого пота и сигарет его теперь не беспокоил, но осталось ощущение, что часть  зловония впиталось в одежду.

Оставив позади общество с неприятным водителем, Афанасий направился к дому, указанному Вероникой на листе бумаги. Он позвонил в дверь, и только сейчас понял, что не знал с чего начать разговор с ее родителями. Не успел он построить разговор, как открылась дверь. На порог вышел невысокий мужчина лет шестидесяти.               

– Здравствуйте, что Вам нужно? – спросил взволнованно старик, при этом руки у него немного дрожали.               

– Вы – отец Вероники? Семен Иванович? – неуверенно начал Афанасий.               

– Да, говорите уже, что с ней случилось?

Руки у старика затряслись, ему не терпелось узнать, что стряслось с его дочкой.               

Его беспокоило, что пришел незнакомый мужчина и говорит о Веронике.               

– Кто там пришел? – послышался тихий женский голос из глубины дома.               

Мать Вероники лежала на кровати уже второй день. От переживаний за свою дочку и внучку у Нины Петровны поднялось давление. Вероника должна была к ним приехать еще три дня назад, и не приехала. Вестей никаких от нее тоже не поступало.               

– Всё с ней в порядке и с Кристиной тоже. Я ее друг. Она с дочкой сейчас у меня, - как можно более ёмко объяснил Афанасий, почувствовав, что волнения здесь в избытке.               

– Почему она сама не приехала, и не позвонила нам? – начал разбираться в ситуации Семен Иванович.               

Афанасий кратко рассказал о случившемся. Объяснил, что Вероника с Кристиной у него дома и ждут, когда за ними приедут.               

– Я не могу здесь оставить свою жену одну, машину незнакомому человеку тоже не дам, - озадачено сказал отец Вероники.

Его одолевали сомнения, он уже много повидал на своем веку, и знал, что, каких только мошенников не встречается.               

– Здравствуйте, я мама Вероники, что с ней? – опираясь о плечо своего мужа, подошла Нина Петровна.               

Афанасий быстро повторил всё сказанное пару минут назад Семену Ивановичу.               

– Семён, бог с этой машиной. Пусть забирает. Если обманет, ну не будет у нас еще и машины, если он говорит правду, мы что, из-за риска потерять машину, не попытаемся помочь дочке с внучкой? – настойчиво убеждала своего мужа Нина Петровна.               

– Вот записка, ее написала Вероника, стала бы она писать незнакомому человеку имена и адрес своих родителей? – в подтверждении своих слов, Афанасий протянул клочок бумаги Семену Ивановичу, о котором только сейчас вспомнил.               

Отец Вероники узнал ее почерк, и передал бумагу жене.               

– Да, это наша доченька написала, - расплакалась Нина Петровна.               

– Вот ключи, пойдемте в гараж, как меня зовут Вы знаете, а Вас как величать? – вложив в руку Афанасия ключи и выходя из дома спросил отец Вероники.               

– Афанасий Алексеевич, можно просто Афанасий, - ответил он, - через два часа я привезу их к вам. Час туда дорога занимает и час обратно, - продолжил Афанасий.               

– Вот машина. Вперёд, наш спаситель, - сказал Семен Петрович и побрел от гаража к дому, где стояла его жена.               

Он подошел к ней, и обнял за плечи. На душе у них стало легче, но полностью можно будет успокоиться, когда они увидят своих родных воочию. Они простояли на пороге, пока Афанасий не скрылся из виду на их машине. Заснеженная дорога не позволяла быстро ехать, Афанасий это прекрасно понимал. Как бы ему не хотелось быстрее добраться до Вероники с Кристиной, надо быть предельно внимательным. Если же с ним в пути что-то случиться, им долго еще никто не поможет. Солнце, отражаясь от снега, слепило глаза, Афанасий старался смотреть только прямо. Он просил природу, чтобы хорошая погода простояла еще несколько часов, чтобы он смог забрать Веронику с Кристиной и отвезти их к родным.

Вскоре на горизонте показался знакомый сугроб на обочине. Афанасий развернул машину на сто восемьдесят градусов, и поставил ее рядом, с занесенным снегом автомобилем Вероники. Он не хотел терять ни одной драгоценной минуты, зная, что у него дома томятся в ожидании его возвращения Вероника с Кристиной. Афанасий наспех надел лыжи и помчался к дому. Второпях, он не заметил на своем пути ветку, слегка торчащую из-под снега. Левой лыжей он зацепился за нее и чуть не упал. Вовремя сориентировавшись, Афанасий уперся о лыжную палку, которая чуть ли не наполовину скрылась под снегом.

Этот момент заставил его двигаться аккуратнее. Наконец-то показался его дом. На улице гуляли Вероника с Кристиной, они лепили снеговика. Оставался скатать последний комок, служащий головой снеговику. Кристина первая заметила приближающего Афанасия, и с радостным криком побежала к нему навстречу. Вероника, последовав примеру своей дочери, тоже бросила катить комок и рванулась вперёд к Афанасию. Если бы не габариты Афанасия, то Кристина точно его сбила бы с ног. Благодаря своему росту и весу, он слегка покачнулся, и остался стоять на месте, когда девочка кинулась его обнимать. Вероника обняла и поцеловала его, и заметила в Афанасии небольшое смятение.

Он поделился с ней новостями о ее родителях и рассказал, что приехал один. Вероника очень расстроилась, узнав, как переживания отразились на ее близких. Теперь надо было собираться в путь, благо вещей было у них немного. Афанасий готов был сразу ехать обратно, но Вероника настояла, чтобы он сначала поел. Пообедав и немного переведя дух, Афанасий принялся переносить Веронику и Кристину к машине. В автомобиле своих родителей Вероника почувствовала, что скоро уже увидит своих любимых. Примерно сорок километров разделяли их друг от друга. Ванильный ароматизатор в виде елочки, подвешенный на крючок в салоне, испускал знакомый и приятный запах. На заднем сиденье лежал желтый шарф ее мамы, связанный ею прошлой зимой. В прошлом году от Нины Петровны всем досталось по такому шарфу и по паре теплых носков, связанных ею специально для каждого.

Машина тронулась, и Вероника стала провожать взглядом дом, который на несколько дней стал для нее с дочкой гораздо больше, чем просто убежищем от метели. Здесь они нашли кров, еду, тепло и ночлег, а Вероника еще и близкого человека, того самого, которого не могла найти в большом городе. Она встретила его здесь, среди глуши в единственном доме. Афанасий тоже удивлялся, что, уехав из города и бросив общество, он нашел свою половинку в дали от всех. Иногда нужно несколько часов, чтобы понять, что это твой человек, порой уходит несколько дней, а бывает пройдет несколько лет и так останется это загадкой. От счастья не скроешься, если оно твоё, даже если ты уехал в дремучий лес, оно тебя непременно найдет. Вероника с Кристиной успели поставить третий комок сверху, пока Афанасий обедал. Теперь рядом с домом оставался стоять полноценный снеговик, словно провожая хозяина дома и его гостей.

По заснеженной дороге машина ехала мягко, иногда чуть вело в сторону. Яркое солнце будто проецировало на улицу настроение, сидящих в машине. Всех переполняли радостные чувства, осознание, что все трудности позади. Предвкушение встречи с родными, и что эта глава их жизни заканчивается и начнется следующая, возможно совместная. Как только показался родительский дом, у Вероники застучало сердце. На пороге стоял ее отец, держа в руках кружку чая. Увидев свою машину, он скрылся в доме. Через несколько минут Семен Иванович стоял в дверях в обнимку со своей женой. Афанасий припарковал машину рядом с их домом. Мгновенно из нее вылетели Вероника с Кристиной, они бежали навстречу к родным. Слезы радости потекли из глаз Вероники и ее мамы.

После долгих и крепких объятий на пороге, все зашли в дом. Они разговаривали до самого вечера, Вероника и Афанасий рассказали все подробности этих дней, за исключением последней ночи. Они ограничились тем, что поведали о взаимной любви. Мама Вероники вносила свою лепту в разговор и рассказывала какая ее дочь умница и молодчина. Что она с детства стремилась помогать своим родителям по хозяйству. То воду в ведре приносила с колонки (в те времена еще не у всех был водопровод проведен), то огород поливала, в доме порядки наводила.               

- А с мужчинами ей не везет. Ей бы такого мужа, как Вы, Афанасий, который помчался бы за помощью за тридевять земель, - намекая сказала Нина Петровна.               

Услышанная история о том, как Афанасий помогал ее дочке и внучке, и общение с ним лично, произвели на нее впечатление. Пожилая женщина думала, что такие, как Афанасий, точно  живут где-то в лесу, ибо в городе похожих не сыщешь.                Несколько дней они жили у родителей Вероники, прежде, чем строить планы на будущее.

Спустя некоторое время Вероника с Афанасием занялись ее машиной. Купили пару колес и на родительском автомобиле поехали исправлять поломку. Когда колесо было заменено, то второе они кинули в багажник. Запасное никогда не помешает. Афанасий всё-таки прорубил дорожку от дороги к своему дому, чтобы можно было подъехать на машине. Родители Вероники понравились Афанасию. Они отвечали взаимностью. Почти до конца декабря Афанасий, Вероника и Кристина жили в его доме, купили кровать для девочки, пару стульев и постельные принадлежности.               

За несколько дней до Нового Года они перебрались в дом ее родителей. Что может быть лучше, чем встретить этот волшебный чудесный праздник с любимыми и близкими людьми. Накануне опять пошел снег, неспешно опускаясь вниз большими хлопьями. Вся семья с восхищением смотрела на падающие снежинки. Они радовались снегу, который превратил их машину в сугроб, который мешал Веронике и Кристине встретиться с родными, и который помог приобрести любовь.

Для каждого встреча Нового Года стала знаковой. Все получили самый дорогой подарок – своё счастье. Родители Вероники были счастливы за свою дочку, что она нашла достойного мужчину. Кристина счастлива от того, что ее мама оказалась с любимым человеком. Отчим ей нравился куда больше, чем родной отец. Что касается Афанасия с Вероникой, они только в своих фантазиях могли видеть замечательных своих половинок, но никак не думали встретить их в живую.               

Говорят смысл жизни у каждого свой, и некоторые его постоянно ищут.               

Жить – вот смысл жизни, а ради кого или чего ты живешь, вот тут у каждого своё.

Конец.
Автор:Никитин Денис