Авария

Авария. Рассказ.

В баре было шумно, накурено и темно. Облокотившись о стол, я сидел перед кружками, таращился в пепельницу на мятые сигаретные пачки и пустую тарелку с кусками пержареного хлеба, курил. Все кричали, рассказывали, объясняли друг другу что-то, ссорились, грузили. На сцене играли незнакомые седеющие панки, лупили по струнам медиаторами, выпендривались, как настоящие рокеры, но они были ноунеймами, и никто, кроме их друзей, особо не слушал их. Когда есть стол и пиво, есть сигареты, есть веселая компания и барабан с гитарой, что лупят, так, что невозможно говорить и отдает в виске, то все отлично и чего еще можно пожелать, кроме как выпить еще больше и не заснуть. По крайней мере, этим вечером.
Мы опять поспорили о чем-то очень важном. Пьяному всегда хочется говорить о важном. Доказать что его позиция единственная правильная, привести свой опыт и примеры… Впрочем какая разница, никому кроме рассказчика это никогда неинтересно, да и речь не о том. Было уже далеко за полночь, и я напился. Хлебал уже которую кружку и как всегда, уже совсем не соображал, яростно доказывал что-то таким же пьяным бестолочам.
- Пошли до магаза! – весело крикнул кто-то, начал дергать всех за плечи, и мы пошли.
Мы вышли из бара, стояли на проспекте, кричали, перебивали друг друга, обсуждали что-то очень важное, бестолковое и совершенно бессмысленное. Всё как всегда, как и все другие разы, когда я приходил сюда в пятницу или субботу, чтобы остаться на всю ночь в компании таких же как и я, счастливых и пьяных людей. Вот такая у меня жизнь. И да, утром будет похмелье, до вечера будет дурно. Снова буду лежать с больной головой, уже который раз клясться себе, что в следующий раз, если будут звать, никуда не пойду, или вообще возьму и брошу пить…
А через день-два все пройдет, похмелье выветрится, станет скучно и холодно, захочется снова очутиться в той компании, где никому ни от кого ничего не нужно, кроме веселой застольной беседы или мелочи на пиво. И я снова выйду из дома, зайду в магазин, открою по дороге банку. В радостном предвкушении, что жизнь удалась, поеду в метро, оглядываясь в переходах, чтобы не остановила полиция. И так, неделя за неделей, месяц за месяцем. Пройдут теплые летние дни, наступит осень, закончится год и снова наступит весна. Уже и седина в бороде и нет былой твердости в руках, а каждый раз, как выпьешь, сжимаешь кулак, кричишь, доказываешь что молодой, сильный и смелый. Да. Вот так поборолся недавно на руках и свернул себе кисть. Болит до сих пор. Так и живем. Но по-другому не получится. Нигде кроме как тут, среди этих пьяниц, каждый из которых мнит себя самым уникальным и творческим, нет мне и таким как я ни понимания, ни места. Все вокруг бессмысленно и глупо, а здесь мой дом, здесь вся моя жизнь.
Мы возвращались с водкой, собирались добавить на улице, чтобы не платить в баре лишнего. Стояла уже глубокая ночь, мчались автомобили, горели фонари, мы шутили и радовались, и я так и не уловил того момента как все это внезапно исчезло. Как будто был удар, и выключили свет. А потом я открыл глаза и внезапно понял, что глаз у меня не два, а сразу множество и большинство из них ничего не видят и вообще я ничего не чувствую, только знаю что вместо органов восприятия у меня датчики и большинство из них не функционируют, либо сообщают о критических ошибках.
- Это авария – прозвучал в моем сознании незнакомый голос. Несколькими из глаз, сбоку от себя я видел непонятное мне нечто, со множеством серых щупалец, лежащее на переломанном, похоже, моем, наполовину механическим, наполовину как будто животным, крыле. Вначале я даже подумал, что это часть моих вывернутых мокрых, сочащихся густой серой жижей внутренностей, что вперемежку с обломками каких-то пластин и жгутов были разбросаны вокруг, но оно протянуло почти похожие на человеческие руки и подползло поближе к одному из моих оптических датчиков.
- Это ад? – первое, что спросил я, окончательно убеждаясь, что совершенно не могу пошевелиться, и на все мои терзания системы контроля выдают мне бесконечные колонки непонятных цифровых кодов. Но самым ужасным было то, что у меня не было ни рук, ни головы, ни вообще каких бы то ни было человеческих признаков, а сам я, судя по тем датчикам, что еще давали сигнал, также как и мой контрагент, представлял собой нечто среднее между каким-то склизким раздавленным чудовищем и покореженной от сильного удара, похоже о землю и камни, машиной.
- Так – сказало оказавшееся чем-то похожим на женщину существо, пытаясь отереться от серой густой гадости, чтобы я смог ее рассмотреть – предохранитель отключил тебя. Не спрашивай, я тоже ничего не помню и не знаю. Я твой симбиотический контактор, и мы попали в аномалию и разбились.
У нее были мокрые темные волосы и гладкое лицо без рта. Руки и шея были оплетены серыми жилами, а ниже груди вместо живота и ног извивались такие же серые щупальца, которые, похоже, не позволяли ей нормально ходить.
- Сейчас я тебя достану – сказала она.
Она неуклюже проползла по мне, глубоко забралась в какой-то разрыв, что-то долго делала в нем руками и щупальцами, что точно, я не видел и не понимал, потом все глаза вдруг погасли и датчики отключились, и я оказался в полной бесчувственной и пустой темноте. Так продолжалось некоторое время, но отчего-то мне не было страшно и как будто даже привычно.
- Теперь я вообще ослеп – сказал я.
- У тебя нет собственных зрительных органов – ответила она. 
Внезапно снова появилось зрение. Теперь глаз было снова всего два, и смотрели они в одну сторону. Ими я видел перед собой бледные и тонкие, оплетенные, инородными жилами руки и безглазого короткого и толстого склизкого червя на них.
- Это я так напился и в скорой, или уже умер? - спросил я, созерцая безрадостный и беззвучный каменистый, усыпанный обломками и серыми развороченными внутренностями пейзаж.
- Да. А я как раз собиралась замуж за идеального мужчину – ответила она, отирая щупальцами червя, прочащая одним из них беззубую присоску на его конце.
- Будет что вспомнить на этой свалке.
Единственное, что я сейчас мог делать, это беспомощно извиваться и чавкать этой присоской, забитой густым вязким и лишенным всякого вкуса гелем.
- Ты хоть чем-то похожа на человека, а я нет - уточнил я.
- Потому что на случай аварии, контактор должен иметь физическую возможность извлечь модуль контроля и либо вернуть его в Центр, либо ликвидировать.
- И что теперь? – уточнил я.
- Угрозы нет – ответила она – по инструкции я активирую твой компенсаторный протокол, ты утилизируешь поврежденное тело носителя, восстановишься, и мы вернемся в исходную точку нашего вылета.
- Серьезно? Я вообще ничего не знаю и не могу – возразил я – нет, я и вправду ничего не знаю и не помню. Только этот город и панков. Да, надо было бросать пить.
- Это необходимая виртуальная рефлексия для развития и поддержания когнитивных функций контрольного модуля. Сублимация подбирается процедурно в соответствии с частной логикой развития объекта.
- Почему ты это все знаешь, а я нет?
- Это из аварийного протокола.
Она захватила меня щупальцами и, с видимым усилием раздвигая мягкие ткани машины, извиваясь всем телом, подтягиваясь руками, заползла в них. С трудом протискиваясь, таща меня за собой, после некоторых поисков, в багрово-серой тесной темноте нашла нужные мягкие коконы. Разорвав один, достала из вязкого, противоударного геля, похожего на тот, в каком были измазаны и она и я, пригодный для ручного использования, инструмент. Сделала мне им укол. Закончив с работой, устало откинулась в тесном разрыве между толстых плотных жгутов, свернулась и прижала меня к себе.
- Все, отбой. Дальше все сделает программа. Проснемся в Центре – устраиваясь поудобнее, сказала она и закрыла глаза.
Снова все отключилось.
- Ну ты хоть с девушкой-то познакомь! – тормошил меня толстый веселый панк в старой клетчатой рубашке.
- Иди на ... ! – наигранно-грубо, бросил я ему. Но он не обиделся, засмеялся, потому что мы были давними друзьями, и от таких ссор всем становилось только весело.
Я отнял от лица бутылку водки, из которой пил прямо из горла, поморщился, сказал дежурное «ну и дрянь!», закусил половиной холодного пирожка из целлофанового пакета.
Было ветрено, прохладно и пасмурно. Мы были на платформе, ждали электрички. Сегодня мы ехали загород, компания еще не собралась, и тот самый знакомый толстый панк подошел раньше остальных. Со мной на скамейке, рядом с рюкзаками, сидела длинноволосая девушка с веселым выразительным лицом. Загадочно улыбалась, моргала, смотрела в сторону, вдоль железнодорожных путей.
- Так в кого я там должен эволюционировать? – спросил я.
- В зонд двухсотой серии – ответила она.
- Что, уже нажрались? – спросил панк, принимая у меня бутылку и чипсы.
- Ну я же дракон – поводя плечами, радуясь тому, что они у меня вообще есть, ответил я. Непроизвольно схватил за руку девушку, имени которой, кстати, не знал и сам, обнял ее, привлек к себе.
- Дракон! Гы-гы! – засмеялся панк.
- И щупальца! – делая неловкий жест коленом, словно пытаясь обхватить меня ногой, изобразила пальцами, засмеялась девица.
- Эй вы! Хватит бухать! – приветственно закричали нам подходящие веселые и пьяные панки с рюкзаками и пивом.


Доктор Эф