Синий рассвет

   Рассвет был синим. Призрачно синим. Прозрачно синим.
Синевой отливали трава и асфальт, мокрые после ночного ливня. Легкой синью отсвечивали темно зелёные листья тополей, удивительно сочные для начала августа, обычно сухого и знойного, а нынче на редкость сырого и дождливого.  Синей была гранитная брусчатка мостовой, сбегающая к морю по искривленной улочке.  Да и само Оно, неподвижное и огромное, блестело голубоватой полированной сталью, а ближе к горизонту выглядело совсем уже сине-серым. И даже выбеленные известью бугристые бутовые заборы и неровные стены невысоких домишек, крытых татаркой, обычно ослепительно белые под полуденным солнцем, сейчас виделись почти голубыми, а черепица – серой.
   Возможно причиной всему этому была огромная тёмно-синяя туча, закрывшая половину неба на востоке, там, где должна была бы быть розовая заря или тёплое утреннее солнце, растрепанное, как цветущий одуванчик, и такое же жёлтое.  Но туча светилась синим, а вторая половина неба отсвечивала белесой голубизной и была, пожалуй,  самой светлой и тёплой по тону частью этого пока ещё не до конца прописанного  вселенским импрессионистом пейзажа.
Синими были виднеющиеся за домами горы.
Синей была  его морская форма. Особенно полоски на вороте.
Синими-синими были её заплаканные глаза, в которых отражался весь этот сюрреалистичный рассвет, горечь расставания и надежда. Обычная теплая человеческая надежда.
Собственно…  Её так и звали: Надежда. А его – Слава.
   Коды судьбы.
   В море нельзя уходить без надежды. И, собственно…  никакой славы без надежды случиться не может…
   Его глаза были светло-голубыми, как незабудки, и в них тоже отражался синий рассвет. А еще – легкое беспокойство и нежность. Такие действительно не забыть. Даже если будешь стараться.