Забвение Глава 28

     До того момента, как мы вплотную подошли к дверям храма, нам пришлось пройти через каждую калитку последующего дома и постучаться во все двери, которые так никто и не открыл. Все дома, а набралось их более десятка, были более-менее похожи друг на друга. Исключение представляли два последних. Один из них значительно больше других выделялся тем, что его крыша обшита профлистом кирпичного цвета, а на окнах укреплены решетки, толщиной с мизинец. На участке виднелись колодец и сарай, к которому прислонены несколько штук такого же кровельного материала. Видимо, он предназначался для этой постройке.  В отличие от всех участков, на нем не было ни огорода, ни палисадника, ни даже забора.
    Второй дом стоял следом, он находился как раз между домом с крышей кирпичного цвета и храмом. Что было с ним не так? Да только то, что он был двухэтажным,  возвышающемся над всеми остальными домами. Если бы не колокольня храма с крестом на ней, то его можно было считать самым высоким строением деревни.
     Церковь стояла на холме. Она была довольно необычная, по крайней мере, я таких раньше не видел. На территории храма песочная дорога почти полностью проросла травой. Вокруг стояли осины и березы, раскинув свои листья во всей красе красно-желто-зеленых тонов. Пускай лето уже осталось позади, но осенние цвета добавляли теплых красок в нашу мрачную ситуацию. Деревья выглядели совсем сказочно, окружая старый храм из потемневших за годы бревен. А за ними открывался неописуемый пейзаж, с выходом на зеркальную реку, в которой отражался лес с другого берега. Основная дорога обходила храм и шла дальше вдоль реки. За храмом от дороги расходились две тропы. Одна из них - налево от храма исчезала в густом лесу, вторая - петляла по полю и скрывалась под горкой. Она вела к реке. Трава на поле была скошена, и тропа довольно отчетливо виднелась на далёком расстоянии. Тропинки были истоптаны и подтверждали факт, что по ним часто ходили люди.
     В отличие от других участков, территория церкви была обнесена высоким забором с вертикальным деревянным потемневшим штакетником. Хотя забор и выглядел очень старым, но был гораздо моложе храма. Как мне показалась, этому храму было не меньше двухсот лет, а то и трехсот. Он состоял из четырех частей. Первая - закрытое крыльцо, она же предбанник с двойными деревянными дверями и окном в виде половины колеса от римской колесницы. В ней было три деревянных луча. Сверху находилась двухскатная крыша. Вторая часть была вдвое выше с крышей в виде купола. Маленькое квадратное окно находилось чуть выше крыши предбанника. Третья часть храма - самая большая и величественная. Верхняя часть там, где она заканчивалась крестом на куполе, была высоты примерно метров в двенадцать шестиугольной формы с окошком на каждой стороне. Дальше стены переходили в шестигранную крышу, сужающуюся к верху, которая плавно вливалась в красивой формы купол, похожий на самую правильную луковицу. На ней возвышался крест.
     Это было завораживающее взгляд строение. На минуту мне показалось, что я попал в царские времена. За ней была четвертая часть, по внешнему виду полностью повторяющая вторую. В ней находился алтарь. Что я испытывал в душе, не передать словами. Меня наполнял мощный прилив энергии. Очень захотелось зайти в храм.
     На секунду задумался, как же давно там не был. «Пути Господни неисповедимы», - как-то говорил мне один священник. Видимо, и для меня нашелся путь. Показалось, что от храма исходил легкий белый свет. Может, хоть его двери будут открыты?
- Сергей, ты куда? – окрикнула меня Кристина.
- Пойду проверю, открыт ли храм, – повернувшись, ответил я.
- Хорошо, мы немного посидим, передохнем.
- Я ненадолго зайду внутрь и сразу вернусь к вам. Кстати, кто хочет пить, неподалеку стоит колодец, вроде, в рабочем состоянии.
- Отлично, – ответила Кристина и предложила Артему и Марго дойти до колодца. Они согласились.
     На секунду я почувствовал, что кого-то не хватает. Так это было, когда я очнулся в машине, а Саши и Боба не обнаружил. Ответ пришел сам собой: не было Жени.
- Женя, ты где? – крикнул я, но в ответ молчание. Более внимательно осмотрелся по сторонам и крикнул еще раз, уже более озадаченно, ведь, я за него испугался, несмотря на всё произошедшее.
- Да здесь он, лежит на скамейке, – в ответ крикнул Артем.
     Скамейка была вблизи колодца. Женя лежал, растянувшись, отдыхая после дальней дороги. Рядом с ним лежало темное ведро на цепи, которое он бросил, после того как допил воду, достав её из колодца. Сразу заметить его не смог, так как после храма, холм резко уходил вниз. Когда подошел чуть ближе, то увидел и его самого. Мне не хотелось к нему подходить. Главное, убедился, что с ним все в порядке.
     Зайти сразу в храм мне помешала жажда, которую не смог преодолеть.  Я подошел в тот момент, когда Артем достал ведро из колодца, а из него по краям плескалась зеркально-чистая вода. Женя лежал без движения, мне показалось, что он уже спал. Кристина и Марго стояли рядом между мной и Артемом. Артем предложил попить, поднеся ведро с водой ко мне. Я выпил, поблагодарил его и передал ведро девочкам.
- Спасибо, - ответили они в два голоса и тут же, улыбнувшись, переглянулись.
- Пойду, посмотрю, открыты ли двери, – сказал я и направился обратно к храму.
- Можно пойти с тобой? – неожиданно для меня, а может, и самого себя произнес Артем.
- Конечно! – ответил я, и с чувством свежести и новых сил от выпитой ледяной воды мы с Артемом пошли к дверям храма. Обрести мир между собой после всего произошедшего, да еще и у дверей храма, дорогого стоило.
    Мы подошли к двойным дверям. Они были выше нас. На первый взгляд, ничего не препятствовало с легкостью открыть их. Я потянул за старинную ручку круглой формы. Дверь поддалась моему усилию и с многовековым скрипом приоткрылась. Эхо разлетелось по всем уголкам храма. Внутри было очень тускло, и только свет, проходящий сквозь потемневшие от времени стекла окон, немного освещал темные своды. Я сделал шаг вперед.
     Перед нами было небольшое помещение размером три на два метра. Мы вступили на маленькую площадку перед лестницей, которая вела к следующей двери. Тусклый свет, проходил через полукруглое окно и попадал точно на дверь, минуя небольшую лестницу. По бокам были не обшитые, но ровно отесанные стены из бревна. Вдоль них на всю длину находились полки, на которых стояла разнообразная хозяйственная утварь.
- Артем, открой дверь, а то я ничего не вижу.
- Сейчас, –  сказал Артем, приоткрывая дверь так, что вся лестница оказалась освещена.
- Спасибо, – поблагодарил я и поднялся к следующей двери, перед которой лежал тряпичный коврик. Встал на него, аккуратно вытер ноги и, перекрестившись, зашел в следующее помещение. Артем поднялся следом.
     Второе помещение было чуть шире первого, но гораздо выше. Оно было такой же прямоугольной формы, но в отличие от предыдущего, заканчивалось вместо двери аркой, расписанной красивым орнаментом, через которую был вход в основное помещение храма.  Окна в стенах тут также отсутствовали, за исключением того, которое было над дверью за нашей спиной. Расположение идентичное предыдущему, с одной лишь разницей, что оно было прямоугольной формы. Свет от открытой двери через окно попадал на верхнюю часть расписной арки, где был отчетливо виден восьмиконечный крест, покрашенный в золотой цвет с изображением распятого Иисуса Христа. Когда глаза привыкли к слабому освещению помещения, я уже начал более-менее видеть в полумраке.
     Слева стояла вешалка для прихожан и служителей. У правой стены - деревянный стол со светлой скатертью, на котором находилась коробочка, внутри которой лежали аккуратно уложенные восковые свечи на белом материале. Справа от неё стояла еще одна коробочка с надписью «Пожертвование», в которой лежало несколько бумажных купюр и мелочь. Левее находились две пачки аккуратно сложенных бумажек, на одной из которых написано: «о здравие», на другой: «об упокоении». Здесь же стоял граненый стакан, в котором стояли прозрачная ручка и наполовину сточенный карандаш. Хотя стол был довольно большого размера, на нём больше ничего не было. Напротив стола находилась скамья, которая шла от стены до стены. На неё присел Артем.  За аркой размещалось самое большое помещение этого храма. Я подошел к арке так,  что крест находился прямо над моей головой, и повернулся к Артему.
- Пойдем, посмотрим, – предложил я ему.
- Нет, лучше я тебя здесь подожду.
- А что такое?
- Я просто очень редко бываю в таких местах, и что-то мне совсем не по себе. Тем более, я в дороге выпивал. Ты иди, посмотри, а я тебя здесь подожду. Хорошо?
- Как скажешь, – ответил я и зашел в большой зал храма.
     Это было шестиугольное помещение с небольшим окном в каждой из стен. Дальше располагался алтарь. Еще мой отец, когда я был совсем маленький, рассказывал, что согласно церковному Уставу в алтарь могут заходить только мужчины, а женщинам этого делать нельзя. Я замер, полностью погрузившись в необычное состояние последнего дня, да и, наверное, всей моей жизни. Свет падал со всех окон прямо в центр, где находилась деревянная стойка с подставкой для книг. На ней лежала большая икона, а рядом с ней позолоченный крест. За стойкой находились расписные ворота, которые вели в центр алтаря. Здесь все настолько пропиталось стариной, что мне казалось, будто я нахожусь в старинном музее религии. Под стойкой располагался круглый ковер бордового цвета с орнаментом. Над ним висела двухрядная люстра с лампочками в виде горящего огня свечей. Но сейчас они мирно покоились, не пропуская через себя электрический ток.
     Я стоял, закрыв глаза. Передо мной стали появляться люди, которые, проходя по часовой стрелке, подходили к священнику, чтобы приложиться к кресту. Отец стоял спиной ко мне чуть впереди, а я, мальчик восьми лет, держался за его пояс на кожаном плаще, чтобы не потеряться среди большого скопления людей. Воспоминания нахлынули на меня с какими-то новыми чувствами, но я как будто проживал этот момент заново. Как же мне сейчас не хватало отца, который умер семь лет назад от несчастного случая на производстве, когда мне было чуть больше двадцати лет. И вот уже память перенесла туда, где я вижу открытый гроб посреди нашей церкви, и в нем мой отец, совсем непохожий на себя живого. Потом возникает картинка, когда закрывают гроб…
- Боже, как же мне не хватает его. Царство ему Небесное, - проговорил я еле слышно и перекрестился три раза. В тот момент, когда нанёс на себя третье знамение, меня что-то заставило посмотреть направо, где и увидел горящие свечи. Я был немного ошеломлен, не понимая, как находясь уже столько времени здесь, мог не замечать их. Сильно зажмурил глаза, сосчитал мысленно до трех и открыл их опять. Огонь никуда не делся.
- Артем, – тревожно позвал его. В ответ он лениво приподнял голову. Я махнул ему рукой, показывая жестом, чтобы он шел ко мне, как можно быстрее.
- Что?
- Иди, говорю сюда, быстрей! – сказал я и направился к горящим свечам.
     Свечи, в количестве восьми штук, разные по высоте, но напоминавшие те, у входа, поигрывая огоньком, горели на квадратном подсвечнике, который был намного больше других. На круглых подсвечниках, стоящих у каждой стены храма и по центру, за подставкой для книг свечей не появилось. За квадратным подсвечником на стене висело большое распятие, бликуя, отражало огонь свечей. Правее подсвечника, я заметил лежащие конфеты, печенье и пряники. Самое первое, что пришло мне в голову после увиденных сладостей, так это то, что их принесли недавно, так как после службы их обычно убирают, накрывая стол для тех, кто остается на чаепитие со священником.
     Скорее всего, это были посттравматические последствия от перенесенной аварии, где мы чудом остались живы. В этот момент подошел Артем. Я никак не мог поверить, что их просто не заметил, как и сам факт их нахождения здесь.
- Смотри, свечи горят, – сказал я ему, указав на них пальцем, чтобы не возникло дополнительных вопросов.
- Вижу, – ответил мне.
- И что ты думаешь?
- Я сегодня, вообще, что-то мало понимаю, думается мне еще меньше. Я просто хочу домой. Хочу выпить пива и уснуть. Давай убираться из этой деревни, мне нужно домой.
- Потерпи, уже скоро. Но свечи. Ты припомнишь, чтобы мы хоть кого-нибудь видели в этой деревне?
- Нет.
- Даже ни кошек, ни собак не слышно, не видно.
- Это я тоже заметил. Вообще, мне эта деревня кажется очень странной, что-то тут не то, - сказал Артем, параллельно постукивая себя кулаком по груди.
- Понимаю. Но всё же. Если мы никого не видели, то у меня тогда один вопрос, кто зажег эти свечи?
- Мне тоже интересно, – сказал Артем и поднял голову, осматриваясь по сторонам. – Что-то я перестаю понимать. Может, все уехали в город или еще куда-нибудь?
- Давай прикинем, – продолжал я полушёпотом, так как был научен разговаривать в храме. – Если свечи горят, значит, их кто-то зажег, если их кто-то зажег, значит, здесь кто-то сейчас есть или был перед нами.
- Кто-то был, – кивая головой, ответил Артем, внимательно смотря мне в глаза.
- Я предполагаю две вещи, либо это стечение обстоятельств, либо это чья-то злая шутка, – сказал я, и мой взгляд упал на двери алтаря. В голове сразу появилось множество вариантов развития событий. Один из них, который больше других был похож на правду, заставлял меня заглянуть в алтарь. Вдруг там кто-то спит после ночного дежурства или службы. А может, есть какой-нибудь подвал или погреб. Надо было с чего-то начать.
- Нужно посмотреть, что в алтаре, за этими воротами, на которых расписаны лики святых.
- Пошли, – ответил Артем. – Если там кто-то есть, мы просто извинимся, попросим телефон и уйдем.
- У нас экстренная ситуация, думаю, нас поймут. Особенно в церкви.
- Согласен, тут с тобой не поспоришь!
- Давай зайдем в дверь, справа от основных ворот, по-моему, она приоткрыта.
    Пройдя центр помещения, где на ковре соединялись воедино все падающие лучи от окон, мы не спеша обошли стойку с иконой и по двум ступенькам поднялись на возвышенную площадку, на которой обычно священнослужители ведут службы. Я постоянно озирался на прямоугольный подсвечник с горящими на нём свечами, который оставался все время по правую руку. Вот, никак они мне не давали покоя, а истинной причины не знал. Когда мы подошли к двери, я хотел постучать, но Артем одним движением поймал моё запястье и показал указательным пальцем на щель, которая находилась между дверью и алтарным иконостасом.
- Не шуми, – сказал он и подтолкнул меня вперед. – Я туда не пойду, я на службе-то ни разу не был, а ты иди, ты крещенный, тебе можно.
      Спорить не было смысла, и я приоткрыл дверь рукой. Она с негромким треском в петлях легко поддалась и приоткрылась. Впрочем, этот треск звучал довольно звонко для привыкших к тишине ушам. За этой дверью, что первое бросилось в глаза, так это три вертикально вытянутых окна на задней стене, свет которых освещал престол. На скатерти находился семисвечник. Рядом лежали Евангелие и большой позолоченный крест. Между окнами располагалось горнее место. По сторонам от него вдоль стен стояли стулья. На крайнем я увидел лежащий моток белья или какие-то тряпки. Никого здесь не было.
- Здесь никого нет, – разочаровавшись, сказал я, обернувшись к Артему.
- Ну, и пошли отсюда быстрей, мне как-то не по себе.
- Остается вариант такой. Вот, смотри, судя по всему, тут кто-то был и ушел до нас. Кладбища я не видел. Понимаешь, к чему клоню?
- Не совсем.
- Ну же. Горящие свечи за упокой, а до сих пор никого нет?
- Стой. То есть ты хочешь сказать, что тут кого-то отпевали и увезли?
- Бинго. Ты прав Артем. Повезли на кладбище в другое место, может, даже в город. Так как жителей очень мало, поехали все. Вот, почему горят свечи, и никого нет. В этом случае, пазл полностью собрался.
- Ты прав Сергей! Все встало на свои места.
- Пойдем, – сказал я и, повернувшись к Артему, сделал шаг, как вдруг меня что-то «дернуло». – Подожди секунду! – резко остановил Артема и добавил: - Что-то я там не досмотрел!
- В смысле? – спросил Артем, находясь мыслями за пределами храма.
- Я не знаю, какое-то чувство, что что-то не досмотрел.
- Давай, посмотри, что там еще не досмотрел и пошли быстрей отсюда!
- Я быстро, – заверил его спокойным голосом.
     Тихо зайдя в Алтарь, я подошел к престолу и начал ощупывать руками предметы, лежащие на нем. Повернув голову,  посмотрел за дверь, через которую вошел, не пропустил ли там чего-нибудь.
     Вдруг из большого помещения храма раздался грохот. Мне не надо было видеть, чтобы понять, что Артем упал на пол.
- Вот же идиот этот Артем, – подумал про себя, и только собрался пойти на помощь, как почувствовал на себе чей-то пронзающий взгляд. Мне стало настолько страшно, что на секунду потерял контроль над своим телом. Меня просто парализовало, и только зрачки бегали в разные стороны в поисках ответа, чей это взгляд. Состояние было настолько необычным, что я, наверное, не смог бы объяснить его словами.
     Не понимая, что происходит, мой мозг рисовал всевозможные образы. Я стал медленно поворачиваться и поймал на себе взгляд ребенка, прячущегося за стулом с тряпьём. Из-за плохого освещения не видел его глаз. Не видел, а именно, чувствовал взгляд так сильно, что сердце заколотилось, словно оно готово было вырваться наружу или разорваться внутри. Я, вроде, что-то и хотел сказать, но язык совершенно отказывался подчиняться. Зато, отчетливо слышал, как стучит моё сердце, во много раз превышая обычный ритм. Слышал и то, как Артем неуклюже что-то уронил. Как мне показалось, даже слышал дыхание многовековых стен...
     Я видел, как ребенок сжимал какую-то вещь. Что именно, разглядеть не смог. Где-то в отдаленных уголках мозга, понимал, что вижу приведение маленькой девочки, но оно очень, уж, было похоже на живого ребенка.
- Не бойся, - сказал тихим голосом, когда меня «отпустило». Но боялся здесь я. Моя фраза провалилась в открытую пасть, живущую в этом темном углу, в плену которого, как мне казалось, держали маленькую девочку.  В ответ - молчание.
- Тебе нечего бояться, – пытался успокоить «вроде бы ребенка», а на самом деле успокаивал себя. Нас разделяла тишина длиною в вечность.
     Из темного угла алтаря донеслось лёгкое хныканье. Внутренний голос приказал мне: «Ты не можешь так просто уйти, ты должен помочь! Ты обязан! Преодолей свой страх и помоги ребенку, ты обязан…Ты...». И я шагнул навстречу неизвестности.
     Пройдя не больше пяти шагов, осознал, что силуэт превратился в весьма реального ребенка, а именно, в девочку лет шести-семи, с кудрявыми, вьющимися, русыми волосами. Сверху восседал большой розовый бант, словно она была сейчас в школе первого сентября. Из-под волос виднелись растопыренные ушки. Она была одета в черное платье с рисунком в виде белых горошинок. На ногах сандалии такого же цвета, как и бант.
     В руках девочка сжимала не тряпки, как показалось сначала, а плюшевого розового мишку. Он был одет в синюю кофточку, глаза из черных пуговок, точнее сказать, один глаз. На месте второго торчали две черные нитки. Вместо левой лапы свисали волокна материала, которым его набили на китайском заводе мягких игрушек. Вообще, зрелище было не из приятных. Глаза девочки блестели, по щекам текли тоненькие ручейки слёз. Она молча смотрела на меня, как мне показалось, так ни разу и не моргнув. Я попытался сделать еще одну попытку завести разговор, но с другим подходом.
- Ему, наверное, сейчас немножко больно, без одного глазика и лапки?
     В ответ она молча сжала мишку руками, скрестив их в области его шеи. Будь он живой, то точно бы умер от удушения. Губы девочки шевельнулись, но при этом, она не проронила ни слова.
     Меньше всего мне хотелось, чтобы сюда вошел Артем. Но удаляющиеся шаги, которые я отчетливо слышал, говорили об обратном, он уходил из храма.
- Как зовут твою игрушку? Миша? – попытался отгадать, но, видимо, не совсем удачно.
     В ответ девочка сделала несколько движений головой в разные стороны, что означало, мою неправоту. Но главное, наш диалог начался.
- Вини Пух?
- Нет! – ответила девочка, нахмурив при этом лоб.
    Пускай я не отгадал имя её плюшевого друга, который был похож на игрушку из тех мест, куда их относят родители, и они больше никогда не возвращаются в руки детей. Самое главное, что она мне ответила. Она явно была испуганным ребенком, оставшимся в полном одиночестве.

(продолжение следует...)