3. Хулиган и служитель культа

Маги часто становятся преступниками. По сути, магов от людей отличает лишь наличие магической энергии и загадочных внутренних механизмов, позволяющих ей управлять. В случае сентьяров — только механизмов, зато усиленных.

Из всего, что на данный момент Вивьен знал о Даниле Тарасове, следовало, что этот парень был где-то на рубеже между трудным подростком и серьёзным преступником. Возможно, живи он в городе — уже набрал бы багаж серьёзных уголовных преступлений. А возможно, это просто импульсивный характер и стиль жизни, и со временем Данила остепенится. Если, конечно, не окажется в магической тюрьме. Или в человеческой.

Вивьен топтался через дорогу от полицейского участка, где, как ему сказали, Данила отбывал административный арест. Его посадили на трое суток, и, вот удача, закончиться они должны были сегодня.

Когда лысый молодой парень в кожанке и со шрамами на лице вышел из участка, Вивьен быстро пошёл ему на встречу. Хотя его больше выдало блеклое свечение с большой амплитудой — оно будто бушевало. А это типичная картина для пироньяров.

— Данила Тарасов?

— Чё те нужно, дядь? — Данила равнодушно продолжал идти.

— Вивьен Фетисов, магическая полиция.

Тарасов тут же остановился и выжидающе посмотрел на детектива.

— Грабишь людей с помощью магии огня? Жечь двери — это всё, конечно, креативно, но не боишься в следующий раз кого-нибудь так случайно убить?

Тарасов смерил Вивьена взглядом.

— Что, сентьяров уже с нравоучениями присылать стали? — спросил Данила.

«Посмотрим, как он запоёт, когда за ним придут за непреднамеренное убийство. Или намеренное».

— Да ты остряк, я смотрю.

— Дядь, не парь мозги уже. Чё хочешь?

— Пойдём отойдём, а то местечко не лучшее для разговора.

Вивьен отвёл Данилу в сторону деревьев и стал говорить максимально дружелюбно, но держась на расстоянии вытянутой руки, чтобы успеть схватить молодого бандита, если тот даст дёру.

— Ты что-нибудь слышал о таинственной гибели трёх девушек этой ночью?

По взгляду Данилы Вивьен заметил, что тот слегка напрягся, но пытался это скрыть.

— Да. Вика и её подруги погибли.

— Ты делаешь акцент на Вике.

— А чё, с этим какие-то проблемы?

— Я слышал, ты встречался с Леной Остаповой.

Данила шмыгнул носом и сплюнул.

— Плевать я на эту тварь хотел.

«Не хватает только на её могиле сплясать. У парня вообще, что ли, нет сочувствия и эмпатии?»

— Ты что-нибудь слышал о заклинании Servus?

— Нет, а должен был?

— Оно позволяет контролировать людей. У них мутнеет рассудок, и они полностью подчиняются колдующему.

— К чему Вы клоните?

— Ты подарил Виктории книгу с чёрной магией.

— Я же не дебил. Она не маг.

— Зато Алина Третьякова — маг.

Данила приподнял бровь.

— Да ладно?

«Кажется, он и правда удивлён».

— То есть твоя книга была просто подарком? И ты не контролировал Алину?

— Короче, я знаю, что мои слова для Вас — чушня и порожняк, отнекиваться смысла нет. Скажу так: Вику я любил, а Лену ненавидел не так сильно, как Вы рисуете, ясно? И даже если бы я хотел её грохнуть, убивать заодно и Вику я бы не стал. Я бы просто схватил эту мразь за волосы, отвёл бы в лес и сжёг бы к чертям.

«Жалко, людей нельзя сажать в тюрьму в качестве превентивной меры».

— И сразу попался бы нам, будучи единственным пироньяром в деревне.

— А я чё, похож на человека, который думает о последствиях?

Вивьен на миг ухмыльнулся и промолчал.

«Ты похож на кретина. О последствиях он не думает, отморозок».

— Ещё вопросы, детектив?

— Нет, ты свободен. Спасибо.

Данила напоследок харкнул, шмыгнул носом и ушёл уверенной походкой. Сейчас, когда Вивьен наконец смог удачно закрыться от Абисса, ему меньше всего хотелось убирать барьер, но ему была нужна помощь. По бокам от Вивьена появились чёрт и ангел.

— Консилиум. Врёт, не врёт?

— Кажется, он и правда её очень любил, — сказала Люцема. — Не хочет выглядеть слабым, потому и скрывает свою скорбь.

«Люцема — романтик».

— Либо очень неумело эту скорбь изображает, — парировал Абисс. — Хватай пацана, а следователь разберётся.

«Абисс — прагматик».

— Мы так не работаем, — ответил Вивьен.

— И что будешь делать? — спросила Люцема.

— С утра ничего не ел, — ответил Вивьен.

— Что, пойдёшь в магическое измерение?

— Искать энергию — скорее всего, тёмную — чтобы создать портал до нашей убогой столовой? Нет, спасибо. Слишком большая цена за суп и овсянку. А больше поблизости там ничего приличного нет. До Ерохина за энергией идти далеко, помру с голоду по пути. Видел здесь кафешку.

В маленьком на две трети пустом заведении пахло шашлыком и пивом — слово «кафешка» подходило слабо. Вивьен заказал тарелку шашлыка (ну как устоять перед этим запахом?) и бокал безалкогольного пива.

— Выпил бы нормального, — Абисс ухмылялся на стуле слева от Вивьена.

— Я на работе, — беззвучно ответил губами детектив.

У Вивьена зазвонил телефон — на экране высветилось имя «Лёха» и довольное ухмыляющееся лицо с излишками веса и щетины. Вивьен отключил звук.

— Чёрт, опять мне придётся актёрскую игру включать.

— Да ладно, у тебя неплохо получается изображать нормального. Давай, возьми трубку. Мне нравится, когда ты с ним общаешься. Из-за этого тебе приходится носить маску, — Абисс хитро улыбнулся.

— Сволочь ты, — прошептал Вивьен.

— Я чёрт, мне положено.

Вивьен взял трубку и невольно изобразил фальшивую улыбку.

— Бро, йоу, как сам? — весело сказал он. — Да я потихоньку, работаю вот, да. Да, нормуль, у станка, как всегда. Ага. Пересечься? Чувак, давай попозже, мож завтра. Да, дел по горло, братан. Окей, на созвоне. Давай, удачки, приобнял!

Вивьен положил трубку и тут же помрачнел. Глотнул пива и посмотрел на довольного Абисса.

— Чему радуешься?

— Тому, что твоя двойная жизнь доставляет тебе столько дискомфорта.

— Если ты так радуешься моим поражениям, зачем ты иногда помогаешь мне?

— Я делаю то, что мне интересно. Это и отличает меня от Люцемы. Кстати, как ты себя чувствуешь от всепроникающей тьмы? Всегда было интересно, как происходят эти изменения. Вот ты беззаботный весельчак, но от взаимодействия с тёмной энергией постепенно мрачнеешь. Тебе нужно изобразить былое поведение — что ты в этот момент чувствуешь?

— Глупо я себя чувствую, — прошептал Вивьен и сделал ещё один глоток. — Просто меня всё бесит. И если мы с тобой сейчас продолжим общаться, меня примут за психа. Вот тогда я буду очень глупо себя чувствовать.

Сентьяр невольно окинул помещение взглядом — дело привычки — и заметил на другом конце зала уже знакомого фотографа Леонида Котова, который что-то печатал на ноутбуке. Тот будто почувствовал взгляд Вивьена, и их глаза встретились. Котов улыбнулся и приветственно поднял руку. Вивьен — не большой любитель общаться с магами, а вот к разговорам с обычными людьми относился спокойней. А тут детектива подстегнуло ещё и любопытство, и он прямо с тарелкой и кружкой направился к столику Леонида.

— Здравствуйте ещё раз, — сказал Вивьен и сел напротив. — Не возражаете?

— Конечно, — ответил Леонид и уставился в ноутбук.

— Говорите, статья будет в завтрашнем номере?

— Именно так.

— То есть кто-то из журналистов газеты уже успел заинтересоваться этим материалом до того, как Вы отправились фотографировать место преступления?

— Да. Я.

— Я думал, Вы фотограф.

— У нас не такое большое издание, чтобы держать в штате фотографов. Сами всё делаем, — Котов фальшиво вздохнул.

«Как будто денег просит прям».

— И что, пишете сейчас статью?

— Да. Надо управиться в час. К вечеру газета будет уже в типографии — особый случай, знаете ли. Так что всё делаем в последний момент.

— И какова Ваша версия?

— Сложно судить, меня же внутри не было, я только дом фотографировал. Сунуться туда не решился, а то потом проблем не оберёшься. Ну, я брал интервью у владельца дома — говорит, что самоубийство. Однако вариант, что он убил девочек, я тоже не отвергаю. В нашем деле, как и в Вашем, надо оставаться беспристрастным.

— Что верно, то верно. Про обе версии пишете?

— Ну, ещё про третью. У нас тут народ набожный и не очень прогрессивный, всюду демонов всяких приписывают. Надо и для них же что-то написать, так что по третьей версии их принесли в жертву сатанисты.

— Сатанисты? У Вас всерьёз в такое верят?

«И правильно делают. У мефистьяров каких только тараканов не бывает».

— Ну, смотря кто. Я — нет. Бабки — да. А кто газеты выписывает?

— Не молодёжь точно, если у них здесь есть Интернет.

— Вот именно. Так что, увы, призвание искать правду — это одно, а желание поесть — другое. Вон, когда у нас тут целая семья сгорела, все сатанистов стали винить. И «левого» нашли.

— Сгорела семья? А можно поподробней?

— Конечно, только как это Вам поможет? — Леонид закрыл ноутбук. — В том году сгорел дом со всеми его жителями. Не помню фамилию семьи, уж извините. Говорят, сатанист их сжёг. Есть у нас такой странный мужик, Олег Емелин.

— Емелин? Он не родственник Виктории Емелиной?

— Какой Виктории?

— Это одна из жертв. Вы не знаете?

— Нет, я не знаю имён жертв. И о Виктории впервые слышу. Но я и не лез особо никогда в личную жизнь Емелина. Может, и родня, а может, нет.

— Хорошо, продолжайте.

— Ну так вот. Странный он мужик. В чёрном всё время, ходил на какие-то собрания с такими же странными людьми. В общем, в сатанисты его записали. Ну и в сожжении того дома местные бабки Емелина обвинили. Говорят, зелёный дым над домом стоял.

— Зелёный дым? — сказал вдруг Абисс. — Это интересно.

— Спасибо, очень занимательная история, — Вивьен подскочил и тут же вышел из кафе.

Он быстро шёл в сторону старого дома Серго — туда, где ещё должна была остаться магическая энергия. Конечно, он мог бы воспользоваться магией Ерохина, но тот злосчастный дом был намного ближе, да и сам Ерохин стремительно терял доверие детектива. Абисс шёл слева от Вивьена и не отставал, а когда детектив убрал барьер, появилась и Люцема.

— Мне нужны ваши потусторонние мозги. Особенно твои, Люцема.

— Всегда готова помочь, Вивьен.

— Это я знаю. Почему Ерохин не сказал про этого Емелина?

— Потому что не знал, — ответила Люцема.

— Ерохин говорил, что Вика Емелина — дочь его друга.

— Они могут быть однофамильцами.

— Маловероятно, с таким-то населением. Да даже если и так — о нём слухи ходят. Что-то, да должен знать.

— Да не маг он, дьяволе, — сказал Абисс. — Эти старые маразматички кого угодно окрестят хоть сатанистом, хоть наркоманом.

— Возможно, — ответил Вивьен. — Но, как показывает практика, слухи обычно не на пустом месте появляются. Возможно, у нас есть мефистьяр. И Ерохин, скорее всего, с ним дружит.

— Думаешь, они в сговоре? — спросила Люцема.

— Предполагаю. И телекиньяры порой присоединяются к мефистьярским культам.

На месте преступления уже всё было оцеплено. Стояли полицейские машины, двери были открыты. Слышалась чья-то речь. На улице энергия уже успела исчезнуть, так что Вивьен протянул руку в сторону дома, и прямо из стены поползла струйка тёмной энергии. Она пропитала руку Вивьена, а после вышла из пальцев в удвоенном количестве и растянулась в круг два метра диаметром.

«Абракадабра, алаказам! Так, или Алаказам — это уже покемон?»

Круг потемнел, и перед Вивьеном открылась плоская чёрная бездна, пронзившая воздух посреди деревни. Он сделал шаг внутрь, и через мгновение она схлопнулась, не оставив ни следа ни от себя, ни от Вивьена, ни от его вечных спутников.

В доме номер четырнадцать по улице Мерцающих Тайн, что в городе Волшеграде, стоял одинокий дверной косяк прямо в стене, без проёма. Внутри него, как и снаружи, были поклеены узорчатые обои, и обычный человек подумал бы, что владелец этого дома не в себе. Но в магическом измерении не всё так просто: в проёме вместо стены появилась чёрная бездна, и детектив Вивьен, только что находившийся где-то в русской глубинке, сделал из неё шаг, прежде чем она закрылась.

Это частное одноэтажное жилое здание использовалось Вивьеном как офис. Детективы-сентьяры работают на Магическое Правительство, но их так мало, и они настолько ценятся, что получают в распоряжение вот такие личные рабочие пространства. Технически, они могут в них жить — здесь есть и санузел, и спальня, и кухня — но Вивьен предпочитал свою старую человеческую квартиру, даже в холодильнике у него хранились только контейнеры с едой из дома и пара газировок. А вот работать приходилось здесь, поэтому и портал в виде дверного косяка он расположил в кабинете. Обставлен офис был аскетично: большой деревянный стол со стопкой бумаг, средней свежести компьютером, принтером и старым стационарным телефоном да пара шкафов. Вивьен сел в недорогое офисное кресло и включил компьютер.

— Думаешь, твой мефистьяр отсутствует в базах? — спросил Абисс.

— Всё возможно. Девчонка-то тоже не раскрылась. В этой деревне мало магов, некому сообщать о появлении новых.

Компьютер загрузился, и Вивьен залез в базу данных по магам. В деревне числились телекиньяр Сергей (Серго) Ерохин, пироньяр Данила (Дайн) Тарасов и мефистьяр Олег (Ольен) Емелин.

— Нет, он в базе, — Вивьен задумчиво вздохнул. — Ольен Емелин.

— И что ты тогда сидишь? — спросил Абисс. — У тебя теперь есть его адрес.

Вивьен молча встал и подошёл к порталу. Он прикоснулся рукой к косяку, и заточённая в артефакте магическая энергия, запрограммированная заклинанием телепортации, подчинилась его мысли и создала портал прямо к дому чёрного мага. Это был старый двухэтажный дом с небольшой грядкой на скромной территории. Вивьен постучал в дверь. Открыл мужчина лет пятидесяти: его глаза были красными и отдалёнными, а вокруг светилась тёмная энергия, слегка разбавленная нейтральной.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Добрый день. Олег Емелин?

— А Вы кто?

— Детектив Вивьен Фетисов, расследую магическое преступление. Разрешите?

Олег смерил Вивьена взглядом и на миг завис.

— Да. Конечно, да.

Олег вошёл в дом, Вивьен — вслед за ним. Жильё было обставлено старомодно, по-советски. Вивьен подметил, что магической энергии вокруг нет.

«Даже консервативные маги нет-нет, да используют свои способности в быту. Взять что-нибудь из другого конца комнаты с помощью телепатии, например — лень никто не отменял. Но этот, кажется, не обращается к ней вообще».

— Абисс, как тебе? Чистота.

— Не пользуется магией в быту? - с удивлением спросил Абисс. — Впервые такое вижу.

«Либо он делает это так редко, что она успевает раствориться».

— Абисс — это Ваш чёрт? - спросил Емелин.

— Да.

— Слава Мефистофелю, я своего не слышу. А то бы совсем с ума сошёл.

Емелин плюхнулся на диван.

— Нормальные люди говорят «Слава Богу», — сказал Вивьен. — Но Вы не совсем нормальный человек, правда?

— Абсолютно нормальный мефистьяр.

— Не все мефистьяры служат Мефистофелю.

— Детектив Вивьен, Вам же не надо объяснять, от какого слова произошло слово «мефистьяр»?

— Давайте не будем играть в лингвистику, Ольен. Средневековые инквизиторы жгли телекиньярш на кострах. И подобные предубеждения царили не только среди людей, но и среди магов. Люди боялись магов, а маги — мефистьяров, отсюда и слово. Внутри Вас просто много тёмной энергии, вот и всё.

— Я всегда был хреновым человеком.

— И это объясняется Вашей тёмной энергией. Знаете, на какие собрания ходят нормальные мефистьяры? Не на сатанинские шабаши, а на курсы управления гневом. На собрания анонимных алкоголиков, потому что давят свои тёмные позывы и депрессию водкой. Я контактирую с тёмной энергией регулярно, но изо всех сил стараюсь остаться человеком.

— И носите для этого маску.

«Так. Разговор пошёл куда-то не туда. Но… это он сейчас просто предположение озвучил? Или откуда он это вообще взял?»

— Как Вы это поняли?

— По Вашим глазам. Маска — артефакт занимательный, пытался её носить. Тянет наружу всё твоё светлое естество. Вот только она его забирает. Навсегда. И чем дольше Вы носите эту маску, тем хуже становитесь. Она сожрала меня окончательно. И Вас сожрёт.

«Какой проницательный дядька, читает мой внутренний мир по глазам».

— Я здесь не для того, чтобы говорить о себе. Сейчас я без маски, и вежливой улыбки Вы от меня не дождётесь. Вас обвиняют в сожжении целой семьи.

— Да, это так. Я виновен.

— Вы это признаёте? Вот так легко?

— Да. Я не горжусь содеянным.

— Почему же не сдались раньше?

— Потому что не хочу в тюрьму.

— И что же Вами руководило, раз Вы раскаиваетесь?

— Вера. Мефистофель — наше спасение. Он жесток, но справедлив. И он должен нами править. Но… но я по-прежнему человек. Моя эмпатия — моя слабость.

«И яств морских искушать, и…»

— Вы запутались, Ольен.

— Возможно, это так. Я вообще всю жизнь православным был. Молился, в церковь ходил. Знаете, что ваш Бог сделал в ответ?

«Чей «наш»-то?»

- Почему мой? Я в большей степени агностик.

— Неважно. Плевать Бог хотел на мои молитвы. У меня лучший друг погиб в аварии. Отец умер в сорок один, мать — в тридцать восемь. А два года назад младший брат погиб на больничной койке. В муках. Ему было сорок два, он прожил всего на год больше отца. Я молился, ой как молился. Но Богу было плевать. И тогда я понял: я мефистьяр, неугодное Господу мерзкое скопление тьмы, — всё лицо Олега напряглось, брови нахмурились, изо рта летела слюна. — Бог ненавидит меня, иначе не сделал бы мефистьяром! А раз так, то мне ничего не осталось, кроме как пойти к Мефистофелю.

«Кажется, он сейчас заплачет. А это уже значит, что он лучше, чем думает сам».

— Я соболезную Вашим утратам, но это не повод сходить с ума.

— Я не сошёл с ума, детектив, я прозрел, — Емелин успокоился, его голос стал твёрдым. — Я пришёл к церкви Мефистофеля, обрёл братьев. Нашёл ответы. Год с лишним набирался смелости совершить первую жертву. К семье Третьяковых лично ничего не испытывал, я их даже не знал толком. Потому и выбрал их. Как-то уж много знакомых и друзей за жизнь завёл, а с этими не сложилось.

«Третьяковы… Алина Третьякова…»

— Стоп, Третьяковых?

— Да, а что?

— Да так… продолжайте.

— Да что продолжать?

— Как Вы убили их?

— Donum-Pulvis. Это традиционная связка при мефистьярском жертвоприношении. Donum — обряд ритуального убийства. Pulvis — ритуальное сожжение трупов вместе с их имуществом. Мне правда очень погано от содеянного. Честно, даже самому хочется в тюрьму… уже. Особенно теперь, когда Вики нет…

— Как раз хотел это с Вами обсудить. Имеете ли Вы отношение ко вчерашнему инциденту в доме Сергея Ерохина?

— Там была моя дочь!

— И что?

— Я мефистьяр, но не скотина! Я бы никогда не навредил Вике… так, — на глаза Ольена навернулись слёзы. — Я даже думал, что это Серго. Мы с ним в последнее время были в ссоре…

«Он сказал «так»? То есть иными способами он ей всё-таки вредил. Ну да, с его-то эмоциональностью. Эй, интересная книжечка».

— Ольен, у Вас на столе лежит «Бытие Жака Фуртье».

Олег покосился на чёрную книгу на столе.

— Откуда она? — спросил Олег и выпучил глаза. — Это не моё.

«Ну да, ну да, библиотекарь подкинул».

— Жак Фуртье — легендарный мефистьяр, который принёс в жертву своего сына. Что самое интересное, эта книга на две трети состоит из оправданий его жуткого поступка. Автор его даже хвалит, мол, нет лучше жертвы, чем собственный ребёнок. Пытались успокоить совесть?

— Клянусь, это не моё.

— Чьё же тогда?

Олег на секунду задумался, и вдруг выпучил глаза, будто от внезапного осознания чего-то ужасного.

— Тарасов, — сказал он. — Тарасов, мелкая скотина. Дайн заходил этим утром, соболезновал мне. Я его даже чаем поил. А он, видимо, подкинул книгу, хотел свалить всё на меня. Это он убил мою дочь. Я прикончу эту мразь!

Ольен вскочил с дивана.

— Сядьте, Ольен. Я выясню правду, и обещаю Вам, что убийца Вики сядет в тюрьму.

Олег выдохнул и сел на диван.

— Я попрошу Вас воспользоваться магией, — сказал Вивьен.

Емелин вздохнул, опустил глаза и потянулся к пачке сигарет и зажигалке, которые лежали на шкафу. Из руки вышла серая струя нейтральной энергии. Она обволокла сигареты с зажигалкой и доставила их прямиком в руку мефистьяра. Он закурил, а магическая энергия покинула тело Олега. Вивьен подхватил энергию одним пальцем, разделил её на две части и пропустил половину через своё тело. Уже через долю секунды из руки детектива вышел поток энергии и сплёлся в полупрозрачный кокон вокруг мефистьяра.

— Спасибо за сотрудничество, Ольен. Скоро за Вами придут.

Вивьен встал и подхватил со стола книгу о знаменитом мефистьяре, положил её в сумку. Детектив впитал оставшуюся энергию и создал портал в свой офис. Уже через минуту он диктовал адрес Емелина по старому стационарному телефону.

— Он в коконе. В ритуальном убийстве сознаётся и раскаивается. Спасибо, лейтенант, всего доброго.

Вивьен положил трубку. За окном уже было темно. Стоило лечь спать, но перед глазами детектива всё стоял отчаянный Емелин. Где-то полчаса он сидел в кресле и смотрел в окно на город магов, который спит ещё меньше, чем Москва, закрывшись удачным барьером от Абисса. Потом детектив наконец встал.

«Никогда этого не делал, но вдруг получится?»

Вивьен сосредоточился на барьере и мысленно оттолкнул от себя Абисса. Когда Вивьен выставлял барьер, он всегда закрывался от потусторонних существ как таковых, воспринимая Абисса и Люцему как нечто единое. Теперь же он мысленно разделил их, полностью закрылся от чёрта и дал появиться ангелу.

— Вивьен! — воскликнула Люцема. — Ты что, открыл барьер для одной меня?

— Закрылся от одного Абисса. Мне нужен психолог.

— Психолог?

— Этот мефистьяр… он, вроде, и ужасные вещи делает, но как бы и рефлексирует… так сильно, что я ему позавидовал. Он ведь прав, Люцема. Маска меня выжигает. Как и тёмная энергия, с которой я контактирую. Последние пару лет я — это не я совсем. Я ведь сволочь. Не меньшая, чем Емелин. Да, я не жгу людей, но… — Вивьен замолчал.

— Ты не сволочь, Вивьен. Ты делаешь этот мир лучше и жертвуешь ради этого своей душой. Психикой, если тебе так угодно. Это называется «героизм». А маска… не носи её, вот и всё.

— Легко сказать. Люцема, Виктора Фетисова из Москвы давно нет. Он умирал, долго умирал, и уже минимум год как мёртв. Остался только сентьяр Вивьен, вот только мои близкие этого не знают.

— Откройся им.

— Ты знаешь, что тогда будет им по закону Магического Мира.

— Ничего плохого.

— Ничего хорошего.

— Просто их жизнь изменится.

— Навсегда. Я не стану решать такие вещи за них. А иначе никак не открыться.

— Тогда у меня нет правильного ответа, Вивьен. Артефакта, который сделает тебя лучше, я не знаю. А от того, который делает тебя хуже, ты волен отказаться.

Вивьен издал грустный смешок.

— И от работы сентьяра ты волен отказаться, — внезапно добавила Люцема.

— Ты серьёзно?

— А что не так?

— Я посвятил ей всего себя.

— Вивьен, ты был весёлым и добрым парнем. Ты рот раскрыл от восторга, когда впервые увидел магию, а когда узнал, что можешь с помощью своих способностей помогать людям, даже раздумывать не стал. Но к чему это тебя привело? Ты мизантроп. Помнишь Артуа Венедиктова?

— Да, тот ещё алкоголик.

— Один из старейших сентьяров-детективов. А ведь ему всего шестьдесят.

— Выглядит на все восемьдесят.

— Вечная депрессия, три попытки суицида. Ты так хочешь закончить?

— Я не могу жить иначе, Люцема.

— Тогда я не могу тебе помочь, Вивьен. Прости.

С этими словами Люцема испарилась в воздухе, а Вивьен ещё с минуту смотрел в ту точку, где она только что стояла.

«Бросить работу? Я детектив уже пять лет. К чёрту. Я не оставлю то, что стало главным делом моей жизни. Но и новым Артуа не стану. Нужно найти третий путь».

Вивьен отправился спать, но заснуть смог только через два часа. В голове гуляли мысли, и чтобы отвлечься от нового прилива депрессии, он лежал и думал о деле.

«Что-то не сходится. У меня несколько рабочих версий, и все они друг другу противоречат. Это нормально, только вот все они не стыкуются. Тарасов не мог подставить сразу двоих, это бессмысленно. Подставлял ли он кого-то вообще?»