Лунное затмение. 30 глава

   От неожиданности, Лидия Николаевна вздрогнула и несколько секунд не могла пошевелиться.
   - Лида! Не стой! Беги за врачом! - наконец обернувшись, воскликнул Ефим Натанович.
   Лидия Николаевна выбежала в коридор и с отчаянием оглядываясь, побежала к кабинету врача.
   - Доктор! Виктор Сергеевич? - испуганно закричала Лидия Николаевна.
   - Что же Вы так кричите, Лидия Николаевна? Это же военный  госпиталь, здесь дисциплина соблюдается, - выйдя на крик женщины из своего кабинета, произнёс Виктор Сергеевич.
   - Димка... прошу Вас! - воскликнула Лидия Николаевна.
   - Что с ним? Говорите, - идя по коридору к палате, где лежал Димка, спросил доктор. Следом за ним бежала медсестра.
   - Он пальцами пошевелил, - со слезами ответила Лидия Николаевна.
   Виктор Сергеевич зашёл в палату, но подошёл не к Димке, а к аппарату, долго изучая его, потом повернулся к Димке. Приоткрыл ему глаза, посмотрев зрачки, прослушал пульс и приказал медсестре сделать Димке укол и поставить капельницу.
   - Не отходите от него, если есть хоть малейшая положительная динамика, она может повториться. Пока, я явных изменений не вижу, - сказал Виктор Сергеевич, обращаясь к медсестре.
   - Доктор... ведь наш сын очнётся? - спросил Ефим Натанович.
   - Надеюсь... это может произойти в любую минуту, а может и через неделю, - ответил Виктор Сергеевич.
   В палату заглянул Рахмон, но увидев, что в палате находится врач, тихонько прикрыл дверь и стал ждать в коридоре. Когда доктор, выйдя из палаты, ушёл в сторону своего кабинета, Рахмон снова тихонько приоткрыл дверь.
   - Можно? - спросил Рахмон, не решаясь войти.
   - Рахмон? Сынок? Я и не ждала тебя так рано. Что же ты не побыл дольше с родителями? Заходи. А Димка пальцами пошевелил, представляешь? - то ли радостно, то ли с грустью, со слезами на глазах проговорила Лидия Николаевна.
   - Послушай, Лида... конечно же, Димка придёт в себя, дорогая. Иначе и быть не может! А ты поезжай домой, тебе отдохнуть нужно, иначе ты просто свалишься здесь. А у меня два дня выходных после командировки, я с сыном посижу, езжай, Лида, - видя состояние жены, сказал Ефим Натанович.
   - Ты прав, Фима, мне бы только искупаться и поспать пару часов, а вечером я вернусь, - ответила Лидия, не торопясь уходить.
   - Лида опа, я тоже с Димкой останусь, поговорю с ним, не беспокойтесь, - сказал Рахмон, подходя к постели Димки и опускаясь на колени перед кроватью.
   Лидия Николаевна с благодарностью посмотрела на этого парня, такого непохожего на них, неуклюжего, худого и высокого, с новой тюбетейкой на голове, в новом костюме и новых ботинках.
   - Видимо, родители с нетерпением ждали сына, приготовили обновы для него. Мне тоже костюм нужно купить Димке и туфли новые. Куртка и шапка у него есть... совсем не носил, перед самой армией покупали, - подумала Лидия Николаевна, надевая своё пальто, оглядываясь на Димку, выходя из палаты и не понимая абсурдность своих мыслей именно сейчас.
   Ефим Натанович вышел следом за женой, намеренно оставив друзей одних.
   - Димка? Я не знаю, что говорят в таких случаях, только ты это брось! На поле боя, ты был таким... смелым! Да про тебя знаешь, что ребята говорили? Знаешь? Они говорили, что ты герой нашего времени. Да! Я правда не понял, что это значит, но знаю, герой - это храбрый и смелый человек. А ты такой, я же видел тебя в бою, - громко, на узбекском языке, говорил Рахмон.
   Парень знал, что Димка понимает его язык, правда, говорил он не очень хорошо, но понять было можно и они часто с русского языка переходили на узбекский.
   - Мне говор ваш кокандский нравится, он отличается от ташкентского, но классный, - смеясь, говорил Димка на узбекском языке.
   - А ты, вроде, армянин, да? На узбекском умеешь говорить. Я бы тоже на армянском хотел научиться говорить, - сказал тогда Рахмон, когда они отдыхали между боями.
   - Хм...армянин, с одного бока, - засмеялся Димка словам Рахмона.
   - Как это, с одного бока? - удивился Рахмон.
   - Папа армянин и то по деду, бабушка была русская. Наши мужчины любят русских женщин, они особенные. Мама русская у меня, я и армянский язык совсем не знаю. Мы же дома на русском языке разговариваем. А узбекский... так у нас соседи узбеки, с детства и научился, - смеясь, говорил Димка.
   Рахмон вспомнил его задорный смех, такой искренний, заразительный... Рахмон невольно громко рассмеялся, не отрывая своего взгляда от лица Димки и не понимая, как глупо он выглядит у постели своего друга.
   Вдруг, Димка открыл глаза и как-то странно посмотрел на Рахмона. От неожиданности, Рахмон сел, даже упал на мягкое место, то есть на попу, с возгласом:
   - Вай! 
   Потом быстро поднялся и наклонился над Димкой.
   - Димка? - воскликнул Рахмон, широко улыбаясь.
   Но взгляд Димки, которым он смотрел на друга, словно не узнавал его, удивил Рахмона. Он быстро открыл дверь.
   - Димка глаза открыл, - бросил Рахмон и тут же вернулся к постели Димки.
   Ефим Натанович вбежал в палату и нагнулся над сыном.
   - Димка? Сынок мой! Спасибо тебе, Господи, - произнёс мужчина, хотя и был неверующим, к тому же коммунистом.
   Но и его удивил отсутствующий взгляд Димки.
   - Беги за врачом, парень, - обернувшись, сказал Ефим Натанович Рахмону.
   Кивнув головой, тот тут же выскочил из палаты и быстро пошёл к кабинету врача.
   - Можно, товарищ полковник? - заглядывая в кабинет, спросил Рахмон.
   - Что у тебя? - спросил Виктор Сергеевич, подняв голову от стола, за которым сидел и записывал что-то в журнал.
   - Не у меня, товарищ полковник, Димка глаза открыл. Только смотрит он... будто не узнаёт меня, - войдя в кабинет, ответил Рахмон.
   - Этого и следовало ожидать. Неудивительно, при такой черепно-мозговой травме потерять память... Ладно, пошли посмотрим, - встав из-за стола и проходя к выходу, сказал Виктор Сергеевич.
   Тем временем, Ефим Натанович, сев на край кровати и держа в руках руку сына, что-то тихо говорил ему. Но непонимающий взгляд Димки, пугал Ефима Натановича.
   - Скажи что-нибудь, сынок, хоть одно слово. Прошу тебя... это я, твой папа. Ты ведь узнаёшь меня? - говорил Ефим Натанович, наклонившись к лицу сына.
   - Разрешите, я осмотрю его, - сказал Виктор Сергеевич, войдя в палату и подходя ближе к кровати.
   Ефим Натанович поднялся и отошёл в сторону. Рахмон с любопытством смотрел на Димку, ведь такого взгляда он у него раньше не видел. Безразличный, пустой взгляд, пугал и Рахмона. Осмотрев Димку, Виктор Сергеевич с сожалением посмотрел на Ефима Натановича.
   - При таких тяжелых травмах не исключена амнезия. Ваш сын поступил к нам в крайне тяжёлом состоянии, при падении, произошла черепно-мозговая травма. Странно, что он вообще выжил после того, что произошло. Надеюсь, амнезия временное явление и других осложнений с этими травмами не возникнет. В случаях с потерей памяти, а по его взгляду видно, что это так и есть, нужен толчок, понимаете? Стресс, если хотите, чтобы в мозгу произошла реакция, что быть может и повлияет на то, что память к нему вернётся, - объяснял Виктор Сергеевич.
   Доктором Виктор Сергеевич был, от Бога, как говорили его коллеги. И то, что Димка ещё жив, после всех травм, это, конечно, заслуга Виктора Сергеевича. Правда, говорить о своих заслугах, этот скромный человек не любил. Каждая его победа в лечении и спасении чьей-либо жизни, для него и была наградой. А Димке очень повезло, что на операционный стол он попал именно к этому врачу, иначе неизвестно, смог бы он выжить.
   - Виктор Сергеевич... мы с женой готовы на всё, вы только скажите, что нужно сделать, чтобы вернуть нашего сына к прежней жизни, - сказал Ефим Натанович, украдкой, быстро смахнув слёзы с глаз.
   - Сейчас главное, чтобы к нему вернулась память, я так понял, он открыл глаза после того, как говорил с этим парнем, верно? Ну, в смысле, этот парень что-то говорил... а ты кем ему приходишься? Или воевали вместе? - посмотрев на Рахмона, спросил Виктор Сергеевич.
  - Мы воевали, да. И когда это... снаряд попал в грузовик, там наши ребята были в кузове. В этот раз, мне не удалось увернуться от снаряда и он попал в колесо. А когда я, выпрыгивая, потянул за собой Димку... видно он не ожидал... в общем, упал неудачно. Я - то был готов к прыжку... это моя вина... простите... я не смог ему помочь. И ребята погибли... Эээх, домой же ехали! - вдруг заплакав, громко произнёс Рахмон.
   - Ну что ты, парень? Да если бы не ты... да ты ему жизнь спас! Этого мы с Лидой никогда не забудем, - с отчаянием воскликнул Ефим Натанович.
   Виктор Сергеевич, слушая парня, профессиональным взглядом, наблюдал за реакцией Димки, надеясь, что тот слышит своего однополчанина и непременно отреагирует на воспоминания, это обычно и влияет на состояние с потерей памяти. Воспоминания...