Преамбула

Первое, что мне приходит в голову, когда речь идет о Швеции,  это Полтавская битва.  Видимо, эта историческая связь Швеции с нашей страной, увековеченная Пушкиным в знаменитой поэме «Полтава»,  держится в моей голове на уровне ассоциации:

Венчанный славой бесполезной,
Отважный Карл скользил над бездной.
Он шел на древнюю Москву,
Взметая русские дружины.

И конечно:

… Ура, мы ломим! – гнутся шведы…

Вот уж вряд ли шведы вспоминают Полтавскую битву при упоминании России.

После шведского короля Карла XII, нарушая хронологию, дальнейшими элементами в моем ассоциативном ряду по теме «Швеция» выступают  викинги, варяги и руны. Рюрик, с которого начался длинный русский княжеский род, опять же таки из варяг был, …как будто. Правда, существует мнение, что варяги – это не национальность, а род деятельности – солевары, а имя Рюрик связано со словами «русый», «русский» и, возможно, он был и не варяг вовсе.  Но общепринятость, однако, в данном случае перевешивает и ассоциация Рюрика со скандинавскими и, в первую очередь, со шведскими варягами наличествует. А кто кому родственник: мы шведам или они нам, не имеет значения, главное, что эта связь существует.
Викинги мне представляются мускулистыми белокурыми богатырями. Интересно, остались ли потомки викингов такими или генетика претерпела множество изменений в течение длительной и непростой скандинавской истории.

От рун я довольно далека, потому что долгое время считала их неким мистическим, почти колдовским средством познания сущего с помощью гадания, что-то похожее на карты «Таро». Мистику и всякие предсказания я жутко не люблю, потому в тайну рун не вникала.  Однако, руны имеют не только оккультный, гадательный смысл, изначально они являются знаками письменности древних германцев, живших на территории современных Норвегии, Дании и Швеции, а все что связано с семиотикой – наукой о знаках – мне жутко интересно. Но … сейчас не об этом.

Уж совсем потом на ум приходят современные стереотипы:  нобелевский комитет, Астрид Линдгрен и Карлсончик дорогой, АББА, Вольво, Икея, «шведский стол», шведская стенка, и прическа «шведский домик».

Кстати, «шведский стол» называется шведским только у нас, в России. Данный способ подачи еды, зародившийся у скандинавов, на Западе называется буфетом. Переходя к неофициальной части какой-либо церемонии там «открывают буфет», то есть приглашают гостей к накрытому столу с тарелочками для самообслуживания. Эта манера угощения настолько нерусская – наши соотечественники любят за столом посидеть, причем основательно, так что прилагательное «шведский» в этом случае как антоним к «русскому» просто необходим. Когда приемы со шведским столом стали практиковаться в России на всяких там конференциях, презентациях и т.п., русские люди, к нашему общему стыду, набрасывались на выставленные порционные угощения как будто с голодухи, разбирали деликатесные бутерброды, изысканные пирожные и фруктовые канапе с невероятной скоростью, буквально сметая еду со столов.  Постепенно народ привык к новому распорядку по-шведски. Теперь и в наших кафе есть «шведский стол», за который платят фиксированную цену, а брать еды можно, сколько хочешь, а в гостиницах по этому подобию делают завтрак. Русские и тут отличаются, набирая утром невероятное количество пищи, стараясь попробовать все, что предложено, и еще с собой унести. Ментальность обжор!.. Если говорить о нашей ментальности, то тут интересно  и совершенно удивительно мнение европейцев о наших застольях. Как переводчик я имею возможность узнать из первых уст, что думают о нас наши немецкие гости.  Еще в молодости я видела, как объедаются немцы за русским столом, накрытым специально в их честь. Правда, вслух они восхищаются щедростью хозяев и дивятся, как все это можно съесть за один присест. Но присаживаясь к столу, иностранные гости забывают о своих привычках и просто лопаются от обжорства – на дармовщину чего не съесть и не выпить? Совсем недавно мне довелось послушать, как один немецкий специалист, работающий в России больше года, рассказывает своим соотечественникам, прибывшим на работу, о специфике русских и всего русского. Одна байка посвящалась пикнику. В защиту русского стола в сравнении со шведским привожу приблизительный текст повествования того немца, которое он вел заговорщическим голосом:

- Представьте, на траве раскладывают несколько клеенчатых скатертей и накрывают огромный стол. Чего только нет на столе: колбасы нескольких сортов, сыры, овощи, бутерброды, соленья, фрукты, сладости, напитки самые разные, видимо, с учетом, кто что пьет – тут и пиво, и водка, и вино, и минералка, и соки  – просто большой праздничный стол! Ко всему этому богатству жарится шашлык. И не просто шашлык, а много шашлыка!  Я как увидел в первый раз такой, с позволенья сказать, стол, был страшно удивлен количеству разложенных продуктов – которых могло хватить на несколько дней на всю компанию. Как это все можно съесть?? (Наверное, подумал, что сейчас русские «свиньи» набросятся на все это великолепие и будут сметать его, чавкая и не чувствуя вкуса – ведь за «шведским столом» русские именно так себя ведут. Ан нет!)

В определенный момент по команде женщин (!) все садятся вокруг стола и начинается … неспешная трапеза под обилие тостов (!) (Для сравнения - у европейцев есть всего один тост: «Прозит!» - «За здоровье!»). Люди не просто пьют и поглощают пищу, а общаются, рассказывают интересные истории, вспоминают общие мероприятия или события прошлых дней, смеются и веселятся. Застолье длится несколько часов, можно вставать, размяться, покурить, но потом все неизменно возвращаются к накрытому столу, продолжают провозглашать тосты, соревнуясь в изобретательности, и выбирать для закуски то, что больше нравится, а не то одно, что обычно у нас наготовят на всех – хочешь, не хочешь: ешь, другого-то нет…
 
Что еще представляется в связи со Швецией? Стокгольм – шведская столица, очень дорогой город на воде, со множеством речных каналов как в Санкт-Петербурге. Как ни странно, Швеция все еще королевство (это слово у меня тесно связано со сказкой: в одном сказочном королевстве жил был король и королева…), во главе королевства в настоящее время стоит король Карл XVI Густав.  А его сын, принц Карл Филипп в этом году женился. Королева Сильвия, немка и бразильянка по происхождению, до замужества была переводчицей и стюардессой, знает несколько иностранных языков, в том числе шведский язык жестов – мое глубокое почтение, уважение, восхищение и т.п. этой незаурядной личности. Про принца знаю только, что он с невестой проходил мимо окон фирмы, в которой работает моя племянница Аня в городе Карлстад, и всем любопытствующим, прижавшимся к стеклам, помахал рукой. Незабываемый факт!

Что касается общих стереотипов, то сюда можно отнести представление о шведах как закрытых и не очень общительных людях, неохотно разговаривающих даже со знакомыми и соседями, что объясняется холодной скандинавской кровью. Собственно заранее предполагаю, что этот стереотип не соответствует действительности, как и сам образ шведа-викинга - высокого, светлоглазого силача-молчуна. Шведы в последних поколениях с радостью женятся  на представительницах других народов или не женятся, но выбирают для жизни, одно это уже, наверняка, сказывается на шведских нравах и привычках. Вообще, шведов мало на 1 квадратный километр, поэтому они с радостью принимают в свою шведскую семью (не путать со «шведской семейкой») представителей и представительниц других национальностей.

И вот еще: к вопросу о Швеции вспоминается нездоровое по содержанию словосочетание «стокгольмский синдром».  Правда, это не болезнь, а проявление сочувствия и симпатии к захватчику со стороны заложника, видимо, впервые замеченное в Стокгольме.  Пусть это понятие останется чисто умозрительным.

Благодаря моей племяннице Ане, нашедшей свою судьбу в шведском городе Карлстаде, я вместе с ее мамой собралась к ней в гости в Швецию. Там Аня живет уже два года вместе со своим любимым Даниэлем. По ее рассказам я пыталась представить, что это за город Карлстад. В моем представлении по размерам он совпадает с нашим районным городом, к примеру, с Козельском. С этой зацепки началось сравнение Карлстада и Козельска, которое продолжилось в Швеции. Было удивительно, например, что она учила шведский язык на курсах в Карлстаде, не думаю, что Козельск смог бы предоставить иностранцу возможность учить русский язык. Вторая особенность Карлстада – иностранка Аня нашла в маленьком городке работу по своему профилю в очень достойной фирме и с хорошей зарплатой. Не представляю, как бы это случилось с художником-шведом в Козельске. Может, я чего-то не знаю о Козельске?

Перед поездкой я разговаривала по телефону со своей немецкой подругой, поздравляла ее с днем рождения. Как новость сообщила о предстоящей поездке в Швецию, подчеркнула, что в тех краях не бывала, хочу, мол, глянуть одним глазком, что это за страна такая, на что та заметила: «Да, это не Европа, это бог знает, что».

Итак, вооружившись некоторыми нечаянно вскрытыми знаниями о дальней стране Швеции, я вместе со своей сестричкой пустилась в путь!