Побочные заработки

  После того, как сгорела деревня Загорье мать Сережи, Полина Климова, выкупила дом, в котором она родилась. Дом принадлежал младшему брату Якову, который проживал в городе Петровск. За страховку дома, который сгорел, государство выплатило положенные деньги. На эти деньги был произведен ремонт в доме. Деревня Приволье находилась в 2-х км - от Загорья. Если сравнить обе деревни по числу жилых домов до пожара, то они  одинаковы – разница в мужской силе: в деревню Приволье вернулось с фронта восемь мужиков, то в деревню Загорье – четверо, а один из них инвалид, второго судьба вырвала из плена.

  Традиция мастерства по ремеслу переходная, от одного поколения к другому. Ибо только ремесло спасало народ от вымирания, а не трудодни-палочки, от которых путь на погост. Естественно, мужики, пришедшие с фронта, возродили свое мастерство. А мастерили они колеса к телегам. Сережа Климов пока присматривался, чем бы заняться, ведь ему было всего пятнадцать лет, а заработать деньжат ему хотелось: помочь матери – после пожара сохранялся осадок тяжелого чувства.

  Люди привыкли выживать на случайные заработки, если возможность такая появлялась, то стремились не опустить такого случая. В колхозе выращивали бычков на мясо, как правило, их кастрировали для того, чтобы силушки не тратили на девушек-телочек. Так как скотобойни в волости не было, то их гоняли по автомобильному тракту своими ножками. Партия бычков называлась гуртом, а погонщики гурта – гуртовщиками. Слухи прошли якобы отлично платят за данную работу. Сережа Климов с отроком Севой Марковым клюнули на эту удочку.
 
  Надо сказать, Сева родом из большой семьи и жил в деревне Бруски. В пятистах метрах от деревни Приволье. У Севы было три брата и четыре сестры. Четверо детей родились до войны, а вторую четверку их отец Константин  настругал после войны. Их мать Иринья была рослой русской красавицей. Дети унаследовали гены матери: росли крепкими красивыми боровичками. Старшая дочь Людмила была выдана замуж. Василий, Александр, Анна жили в Мурманске. Вторая половина детей: Алексей, Всеволод, Лидия, Вера жили при родителях. Кстати, дети с малых лет приучены к труду. Сереже Климову было 15-ть лет, Севе 13 лет – однако он не побоялся вступить в роль гуртовщика.

  Численность гурта составляла около 50-ти бычков. Гнать нужно было по трассе от Успенска до городка Кириллов расстоянием около ста километров. Продвигаясь по заданному курсу, бычки попутно питались подножной травой по обочинам дороги, если появлялась луговина. На ночлег они загоняли бычков в загоны, ибо их было несколько на трассе: колхоз брал в аренду дом с загоном у частника. В общей сложности на перегон бычков времени ушло около недели.

  Что же собой представляли загоны?  - Это площадка под открытым небом, имеющая изгородь из жердей, как преграда от свободного выхода и входа бычков. Ни настила, ни подстила на площадке не имелось никогда. Вместо того, чтобы бычки отдыхали, они месили грязь с каловой массой, после испражнений. По непосредственному, безотчетному побуждению они седлали друг друга, тем самым, наносили на шкуру клейкую, дурно пахнувшую массу, которая засыхали в шерсти, как цемент. Вот такие дикообразы поступали на бойню – в кипящий котел их, прежде чем забить.

  Кроме того, они издавали нечленораздельные звуки – громким, протяжным воем, что-то им не нравилось, может, хотели пить, а водоемов специальных не было. Нет, картина не маслом, - вернее вода на киселе. Труд гуртовщика не только требовал физического напряжения, но  был вредно опасным  для здоровья.

  После того, как гурт был пригнан в Кириллов, ребята обратились к чиновнику, работнику райисполкома, заплатить им деньги за работу, так они хотели кушать, а денег за душой – ни гроша.

  -  Ребята, денег вы не получите, - промолвил начальник.
  -  Почему? – возмутились они.
  -  Бычков нужно гнать до Вологды, тогда и расчет получите.
  -  Но ведь такого договора не было – с недоумением сказали дети.
  -  Я с вами вообще никакого договора не заключал – репликой закончил начальник.

  Ребята решили бежать подальше от гурта и от чиновника. Они поняли, как несовершеннолетние, не несут, какой бы то не было, ответственности, да и в деньгах они сомневались, что их получат. Как добирались домой, стерлось в памяти, не помнят. Что касается достопримечательности городка, то не обратили никакого внимания – настроение было скверное. Такой непростой труд для детей оказался пустым звуком. В колхозе никто за них не заступился. Проверенный партией  председатель колхоза Петр Николаевич, свято соблюдал порядки райкома. Еще один плевок был брошен в детскую душу.

  Близилась зима. Грустно было на душе у Сережи. Все-таки думал он о мастерстве колес. Строительным материалом для колес служила сырая береза. Трудоемкость данной работы заключалась в следующем: из березового  кряжа по лекалу нужно вытесать топором дугообразные сегменты, чтобы получить замкнутую кривую; в ступице нужно просверлить отверстие в размер диаметра оси, для этого требовалось: приличная физическая сила, качественный инструмент, хорошие руки и, конечно, голова способна соображать. В отроческом возрасте принято осваивать данное ремесло.
 
  В доме, в который переехали Сережа с матерью, инструмента по изготовлению колес Сережа не нашел по очень простой причине – он был на вес золота. Зато он нашел инструмент – мастерить деревянную посуду. И решил освоить  это дело. Сказать честно, без литературы освоить это ремесло было непросто. Мужики заняты колесами – подсказать некому. Методом проб он все-таки добился успеха. Мастерить он начал с шайки. Когда в пробную шайку налил воды, и она не протекала, то есть она удерживала воду, он не удержался, - пустился в пляс вокруг шайки. Это была его первая победа! А сколько еще впереди пришлось брать барьеров, перепрыгивать через препятствия.

  Самым сложным в этом ремесле, ему показалось, это насадить обруч и вставить дно. Все мы привыкли видеть на бочках железные обручи – здесь сложности никакой нет. А вот на мелкой еловой кремневой поросли сделать замок и посадить по месту такой обруч – затылок почесать – приходилось.

  В этой деревне жил отрок Сомов Александр Николаевич на два года старше Сережи – будем называть – Саня, так как в деревне жил его дядя Сомов Александр Александрович – значимая фигура в волости. Саня уже умел мастерить колеса, ибо дядя научил этому ремеслу. Жили они втроем: мать Ольга Ивановна, Саня и племянник Вася Ильичев. Вася был моложе своего дяди всего лишь на два года – бывает и так. Отец Саши не вернулся с Отечественной войны, как и многие другие.

  К ремеслу: мастерить колеса был приобщен и племянник. Когда Сережа приходил к ним в хату, то видел на полу гору березовой щепы после обработки кряжей, а так как она была сырая, следовательно, стены и потолок в хате были мокрыми. От физического труда топором с обоих мужичков пот с лица лил градом. Вдобавок ко всему днем нужно выполнять колхозную работу – по иному, попадешь в список врагов народа. Приходилось вкалывать по ночам с керосиновой лампой, а если керосина не было, то обходились лучинным светильником. Кряжи березовые по щучьему велению в хату не прибегали – их нужно нарубить да из лесу привезти. Но ведь это еще товар – не деньги. Нужно продать – опять проблемы. Короче, хлебец получался солоноватым на вкус.
   -  Сережа, тебя спрашивает Ольга Ивановна – сказала мама.
  -  Честь и место, тетя Оля – пригласил Сережа сесть на стул.
  -  У меня к тебе, Сережа, дело есть, - начала разговор Ольга Ивановна.
  -  Рад слушать, тетя Оля.
  -  Я слышала, что ты деревянную посуду мастеришь?
  -  Пока еще осваиваю это ремесло, - ответил Сережа.

  Мои парни изготовили семь скатов колес и нужно их продать, - чтобы их вести  нужна лошадь, а, лимит, установленный по эксплуатации коня, мы уже использовали. Нельзя ли, Сережа, воспользоваться твоими услугами? Возьмешь лошадь себе для продажи посуды, а повезем наши колеса – выручка пополам. Последняя возможность продажи осталась – ведь апрель на дворе, снег тает, дорога с каждым днем становится все хуже и хуже. С такой просьбой обратилась к Сереже Ольга Ивановна. С условиями сделки Сережа согласился.

  Поздним вечером, в потьмах, чтобы лишний глаз не видел, они упаковали на дровни семь скатов колес и плюс корм коню  (сено). Ранним утром, задолго до восхода солнца, Саня с Сережей отправились в путь. Был легкий заморозок, мертвую тишину нарушал скрип полозьев, скольжение по снегу – словно благозвучный напев, приятный для слуха. Путь следования выбрал Саня – ехали они в сторону  села Волошино, бывшего райцентра. И вот почему был выбран этот маршрут: в селе Волошино был промкомбинат, в котором можно было продать колеса. Наихудшим  исходом Саня считал: продать хотя бы по 115 – 120 рублей за скат, ибо Санины колеса не тянули на 1-ый сорт. Стоимость ската 1-го сорта составляла 125 рублей за скат. По этой цене продавали мастера высшей категории – мужики зрелого возраста.

  День начинался солнечный, дул теплый ветерок с юго-запада, колеи  под полозьями повозки проседали – под действием тепла, снег таял. Рыжуха по кличке Стрелка усердно тянула воз. Обедали они уже в селе Волошино, преодолев тридцать километров пути. Накормили сеном рыжуху и угостили холодной водицей, а сами закусили в чайной.

  После обеда стратегический план изменился – в промкомбинат сходить Саня категорично отказался.
  -  Поедем дальше до Киснемы, - промолвил он.
  Сережа подумал, что виновником такого решения Сани был он. Как не крутись, а половину выручки нужно отдавать Сереже. В душе своей он почувствовал некую неловкость, но, подумав, решил, мол, не последний день живем – время еще есть отблагодарить, тем же, добром.
  -  Хозяин – барин, тебе и карты в руки – как скажешь, так и будет, - выпалил Сережа.
  -  Знаешь, Сережа, чем дальше отъедешь от места сбыта, тем дороже можно продать нашу продукцию. И потом в деревне Киснема у меня есть родня, где можно переночевать. Так оно и свершилось, отъехали они еще пятнадцать километров, -  в Киснеме у родственников Саниных переночевали. Отдохнула и лошадка. Следующим утром они поинтересовались по поводу продажи колес в правлении Васильевского сельсовета. Управленцы колхоза  предложили им оплату за продукцию – рыбой (судаком). Предложение было заманчивое, если перевести в денежный эквивалент, то скат стоил бы 160 рублей. Люди жили бедно, поэтому ребята побоялись – рыбу им не реализовать. От сделки отказались.

  Отъехали они еще дальше, около десяти верст, если посмотреть на карту, то их путь огибал северную часть Белого озера. Выехали они на тракт, по которому ходили грузовики с предельной грузоподъемностью в сторону реки Кема. И тут настал конец езде, ибо на дороге не было ни одной снежинки, а ребята на зимней повозке. Кричи, караул! Приехали… Как ни странно, но в такие минуты боженька открывает занавес – едет по дороге грузовая машина – полуторкой ее называли раньше. Сережа поднял руку, машина остановилась. Выходит из кабины мужик, видит повозку, и спрашивает:

  -  Ребята, никак колеса продаете?
  -  Да, продаем – ответили они хором.
  -  Тогда я как председатель колхоза, пожалуй, куплю у вас такую продукцию.
  -  Сколько у вас скатов в наличии? – спросил председатель.
  -  Семь, - ответили парни.
  -  А почем скат продаете?
  -  За скат 145 рублей, - ответил Саня.
  -  Согласен – сказал председатель.
 
  От слов, услышанных, - чувство радости переполнило души ребят, казалось, что они потеряли дар речи. Но это было временное явление, раскисать негоже – сделка продолжилась.

  -  Сделаем так, - предложил председатель: выгружайте колеса в машину, отвезем их в склад, а затем один из вас поедет со мной на машине в райцентр Липин Бор. Там, в банке оформим документы, и я выдам установленную сумму денег, а второй товарищ пусть зимней дорогой на лошадке подъезжает к банку.

  Сережа вместе с председателем поехал в Липин Бор на машине, а Саню уже порожняком покатила на дровнях Стрелка. В банке денежные операции были сделаны успешно, и Сережа успел забронировать два места на ночлег в доме крестьянина. До приезда Сани он успел ознакомиться с городком. Он Сережу сразу очаровал: прямыми широкими улочками, красивой постройкой, палисадниками – все на одном уровне. Улицы чередовались чудесными сосновыми борами. И, конечно, Белого озера, как на ладони.

  Саня приехал уже в сумерках. Сережа его встретил, и устроились они на ночлег в колхозной гостинице. Рыжуха ночевала рядом с домом, на улице, но они ее укрыли покрывалом, которое было у них с собой.  Переспав ночь, утром они подзакусили, чайком побаловались. На вырученные деньги, купили в магазине по мешку муки, весом по 60-ят килограммов. Саня купил еще самовар в подарок матери.

  Солнце румяное показалось на безоблачном небе, какие-то птицы парили в воздухе, синички прыгали по бокам дороги – все свидетельствовало радость и наслаждение. Весна входила в свои права. Успешная поездка придавала ребятам бодрость духа. Даже стрелка изменила свою поступь: шаг стал увереннее, резвее – воз облегчал, значит, путь домой, к своей конюшне.

  Впереди их ждала еще одна пытка. Дело в том, что ребята на поездку затратили около трех суток – по лимиту перерасход по времени. Во-вторых, колеса продали по 145 рублей за скат: по такой цене  до них никто не продавал. Ребята решили скрыть цену сделки и придумали легенду – не уложились в срок времени по причине отсутствия денежной наличности в колхозе, а колеса продали за 120 рублей за скат.

  Вернулись парни в родные пенаты под вечер. Их, конечно, ждали – родители были довольны, как же иначе, теперь будут печь хлеб. Любопытной Авроре нос оторвали – выведать, что это отроки так долго путешествовали. А самое главное хотелось узнать, по какой цене скат колес оценили – боялись сбить свою престижную цену. Но отроки стояли на своем – знать, ничего не знаем – баста и концы в воду.

  До сих пор Сергей никому не рассказывал правду. А теперь и мужичков давно в живых нет, да и сам старенький стал и деревень не существует – все заросло кустарником. Пусть останется на память потомкам, как важный факт – кусочек истории.

2017