У небоскрёба Vanderbilt

  По четвергам у уборщицы НАФТА-Лины Глазко собирался заварной крем общества работников обслуживания многоквартирного небоскрёба "Vanderbilt" на 40-й стрит.
  Публика разная по интересам, образованию и национальному составу, включая дормена Жако Пейсмейкера пигмея из дельты Амазонки.
  Жильцы его просто боготворили, обращаясь к нему почтительно с благоговением: "O my God!"
  Для большего устрашения участников движения по улице "Black lives matter", пытавшихся проскочить через вращающиеся музыкальные двери, чтобы разделаться с белобрысым супером-ирландцем Патриком О'Келли, менеджмент дома позволил Жако встретить вторженцев во всеоружии: лук с отравленными стрелами и мачете на неувядающей набедренной повязке из лиан.
  Зрелище было впечатляющим. Журналисты из "New York Times", фотокорреспонденты из "Associated Press News" буквально штурмовали Жако Пейсмейкера, осыпая его восторженными возгласами и оттиснув не совсем мирных демонстрантов, желающих прорваться для кровавой расправы с перепуганным О'Келли.
  Телекамеры стрекотали на многочисленных наречиях города "Большого яблока". Обстановка накалялась, становясь взрывоопасной.
  И вдруг всё затихло.
  В дверях петардно появился консьерж Володя с двумя калашниковыми в руках.
  Толпа рассыпалась по улице как новогоднее конфетти аж до самой 2-ой авеню.
  Синхронно в душном воздухе раздались две предупредительные автоматные очереди.
  Кто-то закричал: "Русские идут!"
  Все в страхе попадали ниц.
  И только Наташа с 35-го этажа знала, что Вова отважный бухарь-еврей с Брайтон Бич.