Параллельный мир

3 августа 1977 года

—Начальная ставка — десять баксов!
Подростки толпились возле Уилла Боулза и совали ему в карманы мятые банкноты в то время, как Джим Скатборг — двенадцатилетний лопоухий мальчишка —сидел съёжившись на раскладном стуле под яблоней.
Он задолжал Уиллу шестьсот долларов — в такую сумму парень оценил ущерб от старенького велосипеда Джима.
Это случилось 1 августа 1977 года. Джим подрабатывал почтальоном, развозил газеты на велосипеде старшего брата, надеялся за лето накопить на собственный — до детской «американской мечты» не хватало ровным счётом тридцать долларов, когда и без того слабые тормоза отказали, и он врезался в мотоцикл Уилла. Уилл, высокий, шестнадцатилетний хулиган, не вылезавший из кабинета шерифа, сначала хорошенько поддал Джиму, а затем выставил ему счёт: шестьсот долларов, и супруги Скатборг не найдут голову младшего сына на газоне.

Джим разбил копилку, которую отец подарил ему на прошлый День благодарения, но хрюшка с грустными глазами не выдала ему нужное количество монет: накопления едва приближались к трёхзначному значению. Просить денег у родителей или брата мальчик боялся, а друзей, как у любого, кто носил в школе кличку «ботаник» или «очкарик», у него не было.
Ночью Джим плохо спал: ему снилось, как мама находит его голову под кустом гортензий, плачет, затаскивает её домой, а после, смирившись, что это всё, что осталось от мальчика, сажает голову за обеденный стол и делает вид, что ничего не произошло. Джиму представлялись их семейные вечера, в которых его голова будет принимать участие: комедии по телевизору в выходные дни, монополия по средам, совместное приготовление ужинов по четвергам и пятницам и обязательное чтение по вторникам и понедельникам, и на всех общих фотографиях родители будут держать голову Джима и улыбаться.
Сны казались такими реалистичными, что первое, что сделал Джим, когда проснулся утром 2 августа, — помчался к дому Уилла, где парень, ещё не до конца разлепив глаза, курил на крыльце.

Мальчик плакал и клялся отработать долг в течение года: предлагал следить за газоном, мыть мотоцикл, прислуживать на вечеринках и ещё много чего, что Уилл не расслышал из-за нескончаемых всхлипов.
Идея с отработкой понравилась Боулзу, вот только за газоном следила мать, мотоцикл мыл прыщавый сосед, а на вечеринках прислуживали другие задолжавшие ему школьники, и он предложил Джиму альтернативу: стать главным героем аукциона.
Почти каждый человек, родившийся в маленьком городишке, будь то «ботаник» или отпетый хулиган, мечтает из него вырваться, потому что уверен, что за его границами находится другая, лучшая жизнь, щедро приправленная большими деньгами и приличным окружением.
Уилл Боулз не был исключением. Парень не скрывал, что уедет из Деренвиля сразу же после окончания школы, чтобы стать знаменитым «охотником за призраками» и развеятелем городских мифов. Его не смущало, что в слове «призрак» он делал четыре ошибки, и что все мифы он заставлял развеивать других.

Он предложил Джиму альтернативу: доказать или опровергнуть теорию о том, что лифт может перенести человека в параллельный мир. Ли Чан —японец, рассказавший Уиллу об этой теории, утверждал, что люди, проходившие данный ритуал, если и возвращались домой, то уже никогда не становились «прежними».
Что конкретно подразумевал Ли Чан под «прежними», Уилл не знал, да и плевать он, в общем-то, хотел, каким из лифта вернётся Джим Скатборг — новым или старым, главное, что эта забава с лифтом принесёт хорошие деньги. В полдень 3 августа он устроил аукцион: три человека, заплатившие за представление больше остальных, отправятся с ним и Джимом в заброшенную десятиэтажку, где будут ждать окончание эксперимента.
—Первое место продано,—объявил Уилл Боулз,—и достаётся Тони!
Школьники шумно поздравили Тони, купившего право лицезреть шоу из автомобиля Уилла за сто тридцать четыре доллара, сто из которых он вытащил из сумки двоюродной тёти, и Уилл продолжил торг.

—Следующий лот: второе место! Начальная ставка — тридцать баксов!
После продажи первого места аукцион пошёл быстрее: одно за другим были раскуплены второе, третье и четвёртые места (Уилл так увлёкся продажей билетов, что ввёл четвёртое, незапланированное ранее место), а Джим всё также тихо сидел под яблоней.
Когда подростки разошлись, Уилл, выручивший с аукциона 618 долларов, протянул Джиму пять бумажек с изображением Вашингтона.
—На мороженое,—сказал он,—или на банку пива.
Мальчик покачал головой.
—И хорошо.—хмыкнул Боулз и убрал деньги.—Если бы ты согласился, я бы сломал тебе нос. Соберись, Скатборг! Если до восьми вечера ты не приведёшь себя в чувство, то этим займусь я.—Уилл потряс кулаком перед лицом мальчика и скрылся за углом.
Джим не помнил, чтобы время когда-либо шло быстрее, чем в тот день. Казалось бы, он только вернулся домой, пообедал с семьёй, моргнул, а часы уже подпихивали большую стрелку к восьми часам.

В 7.59 Уилл, забрав по пути счастливчиков, заплативших за зрелище, и Ли Чана, остановился у дома Скатборгов и посигналил. Родители и старший брат Джима были так увлечены игрой в монополию, что не заметили, как он выскользнул из дома. Позднее мистер Скатборг будет корить себя за это.
До пункта назначения — заброшенной десятиэтажки, находившейся недалеко от Деренвиля, — Джим ехал в багажнике, и всю дорогу его не покидала идея пристрелить Боулза из отцовского пистолета, который Джим взял с собой на всякий случай. Места в салоне заняли Уилл, победители аукциона и «специальный гость» — Ли Чан, которого Боулз прихватил с собой, чтобы тот объяснил Джиму, что нужно делать.
Японец отлично справился со своей задачей: Джим чувствовал, как тошнота подступает к горлу, когда тот в третий раз повторял правильный порядок нажатия кнопок.

—Не забудь, что на пятом этаже в лифт зайдёт женщина.—напутствовал Ли Чан.—Не разговаривай с ней. Она существо из другого мира и может…
—Довольно болтовни!—Уилл схватил Джима за плечо и затолкал испытуемого в кабину лифта.—Единственное, что тебе нужно запомнить, Скатборг, так это то, что я с помощью этих красных лампочек,—он указал наверх,—вижу, на каких этажах ты будешь останавливаться. Так что даже не думай меня обмануть и где-то переждать, понял?
—Понял.—ответил Джим, и Уилл, вытянув руку, нажал кнопку четвёртого этажа.
«Жаль, что ты успел её вытащить»,—подумал Джим, когда двери кабины закрылись.
Издав скрип, похожий на стон тяжелобольного человека, лифт двинулся вверх. Под брань Уилла, оставшегося с приятелями на первом этаже, Джим рассматривал разрисованную кабину. Мальчик насчитал семь надписей «я тебя люблю», два вопроса «ты выйдешь за меня» и подсмотрел одно нехорошее, но полностью описывающее его отношение к Уиллу Боулзу оскорбление, которое намеревался применить, когда эксперимент закончится, до того, как лифт с рёвом остановился.

Четвёртый этаж.
Двери медленно разъехались в стороны, обнажив перед мальчиком пустой этаж, стены которого были разрисованы не меньше, чем кабина, и Джим, не медля, нажал кнопку второго этажа.
Впервые Джим узнал об этом доме в 7 лет. Люк МакКаллоу, архитектор, которому администрация Деренвиля поручила нарисовать проект здания, прибежал с черновиками рисунков к Скатборгам, когда те садились ужинать. Под жареную курицу и полбутылки бренди МакКаллоу обещал семейству одну из квартир.

Второй этаж.
Мистер Скатборг улыбался и подливал бренди в стакан школьного друга. Он знал, что будущие квартиры предназначаются для тех жителей, чьи дома сильнее других пострадали от июньского урагана 1971 года, и дом Скатборгов, к счастью, или, к сожалению, в их число не входил.
Архитектор Люк МакКаллоу допил бренди, поблагодарил родителей Джима и ушёл.

Шестой этаж.
В конце марта 1974 года мистер Скатборг, присвистывая, наблюдал, как у нового дома собираются богачи Деренвиля: Лосс, Милери, Бенитос, Ферера, — все они приехали посмотреть на небоскрёб, построенный по проекту Люка МакКаллоу. Даже супруги Рост прибыли на окраину города к полудню, минута в минуту, несмотря на болезнь дочери: двадцатишестилетнюю Кэролайн они заперли в блестящем Buick Century, чтобы она не позорила их, и Джим, которому отец велел сидеть в машине и следить, чтобы «эта грёбаная срань опять не заглохла», наблюдал из окна дедовского пикапа, как взрослая женщина, обхватив себя за плечи, раскачивалась из стороны в сторону и извинялась перед каким-то невидимым Чарли.

Второй этаж.
Люк не обманул — ключи от квартиры на девятом этаже мэр лично вручил в руки мистеру Скатборгу, а вечером того же дня миссис Скатборг грозилась подать на развод, если он не вернёт ключи МакКаллоу.
Дом, обещанный пострадавшим от урагана жителям, продали четырём богатым семьям из пяти (Росты после недолгих раздумий отказались). Милери, например, выкупили три первых этажа, а Ферера — десятый этаж и крышу, на которой летом планировали открыть платный бассейн.
Миссис Скатборг что-то кричала на кухне про совесть и «отмывание денег». По её словам, люди, доверившись администрации, продали полуразрушенные дома и теперь вынуждены скитаться по родственникам или жить на улице. «Бедные, несчастные люди!» — кричала женщина. Джим, чтобы успокоить мать, прибавил звук, но даже голос Эрики Слезак, эхом разносившийся по дому, не отвлёк её от скандала.

Десятый этаж.
Мистер Скатборг вернул ключи Люку при первой же возможности. Точнее, спустя две недели, когда застал жену за сбором вещей. «Она настроена серьёзно»,—сказал он, передавая архитектору ключи. Тот пожал плечами, назвал миссис Скатборг «полной дурой», получил в нос, отправился вместе с мистером Скатборгом в участок шерифа за драку, а через месяц въехал в квартиру на девятом этаже, в которой был жестоко убит в ту же ночь; бедняга не успел распаковать ни один чемодан. Убийца — молодой мужчина, один из тех «несчастных», о ком говорила мать Джима — пытал МакКаллоу до тех пор, пока тот не скончался от болевого шока, и после написал на этажной стене его кровью, что Бог всё видит и обязательно покарает лжецов.
Мужчину поймали, вот только в квартиры ни одна из семей не заселилась, побоялись. Перепродать здание не удалось: не было желающих купить дом, в котором убили первого жильца, переступившего его порог. Земля, на которой стояло детище архитектора, ничего не стоила, поэтому дом, получивший название «мёртвые деньги», пустует с мая 1974 года.

Пятый этаж.
Джим понимал, что в здании находится семь человек, шесть из которых скучают на первом этаже, но вместе с тем чувствовал, как разрастаются мокрые пятна на его футболке, и когда двери лифта разъехались, он засмеялся, удивляясь собственной глупости и трусости, и скорчил гримасу почерневшим от времени стенам, и думал, испугается ли Боулз, если он закричит.
Закричать захотелось через пару секунд, когда темноволосая женщина, появившаяся словно из ниоткуда, молча протиснулась в кабину лифта.
—Я надеялась, что кто-нибудь сюда придёт и поможет мне,—сказала она, когда Джим дрожащим пальцем нажал на цифру «один».—Дети почему-то перестали сюда ходить, а жаль. Хорошее место, чтобы повеселиться.
Джим уже было хотел спросить её, что значит «повеселиться», но вовремя вспомнил, что Ли Чан строго-настрого запретил ему разговаривать с женщиной с пятого этажа.
Ли Чан! Приятель Уилла Боулза! Ну конечно! Эта женщина наверняка их знакомая, которую специально отправили наверх, чтобы посмеяться над Джимом!

Джим улыбнулся, но говорить с незнакомкой не стал, решил отыграть свою роль «подопытного кролика» до конца. Пятна на футболке, кажется, высыхают.
Двери лифта открылись, и Джим, намереваясь сказать Уиллу, что шуточка с женщиной не удалась, выскочил из него как напружиненный, однако, этаж был пуст.
Мальчик не сразу сообразил поднять глаза; на вид все этажи были одинаковыми, На стене едва различимо виднелась цифра «десять».
Не понимая, как такое могло случиться, ведь он нажимал единицу, Джим поспешил вернуться в кабину, но незнакомка, выставив руки вперёд, вытолкала его обратно на этаж.
—Что тебе надо?—закричал Джим.
—Я хочу, чтобы ты мне помог.
Она потащила сопротивлявшегося мальчика на крышу.

*
Джима Скатборга — заплаканного, грязного, с пистолетом в руке — нашли утром на крыше того же дома, а напротив него труп темноволосой женщины.
Шерифу Мартину Гленану потребовалось несколько часов, чтобы выйти на Уилла Боулза. Тот под давлением рассказал, что происходило в здании, пока Джим катался на лифте.
Решив, что 618 долларов мало за такое масштабное, по его мнению, представление, Уилл предложил подросткам доплатить 30 долларов, чтобы поучаствовать в нём самим. Всё просто: плати тридцатку, поднимайся на этаж, где будет останавливаться Джим, и получай удовольствие от происходящего. По желанию (по желанию значит доплатить ещё 15 сверху) «очкарика» можно попугать.
На «попугать» денег уже не было, а вот места на этажах парни выкупили — четвёртый, второй, шестой и десятый. Идти на пятый этаж, где по легенде в лифт подсаживается женщина, любопытных и бесстрашных не нашлось; Уилл Боулз и Ли Чан сидели на первом этаже.

Тони, тот самый, кто выкупил первое место на аукционе, занял позицию на десятом этаже и покинул её, как только увидел, что Джим был в лифте не один.
Спустившись вниз, он рассказал Уиллу и остальным про незнакомку, но парни настолько перепугались (ведь никто из них её не приглашал), что забыли про Джима, который орал так, что содрогались стены. Не сговариваясь, они бросились к выходу и договорились никому ничего не рассказывать.
«Это всё, что я знаю, шериф»,— скулил Уилл в кабинете Гленана.
Впрочем, большего было и не надо. Как развивались события на крыше, мужчина догадался сам, а когда нашлись родственники погибшей женщины, картина стала цельной.
 «Скверная бабища,—отзывались о ней знакомые, которые её осуждали и оправдывали одновременно,—разговаривает так, будто собак дрессирует. Если что не нравится, применяет силу. Ненормальная, одним словом. А что, скажите, взять с человека, который двенадцать лет работает в пенитенциарном учреждении?».
Эта женщина (шериф не запомнил её имя, хотя прежде на память не жаловался) искала место, чтобы запустить фейерверк — была у неё такая слабость, вот только она боялась огня, потому и поджидала хоть кого-нибудь в заброшенном доме. На её беду «кем-нибудь» оказался Джим Скатборг — ребёнок, которого Уилл Боулз отправил проверять, работает ли страшилка про лифт.
Почему она подсела к нему именно на пятом этаже — загадка. Почему не объяснила, кто она и чего хочет, до того, как Джим выстрелил — тоже неизвестно, и узнать теперь не у кого. Женщина мертва, а мальчик с тех пор не произнёс ни слова.

Джима Скатборга признали невменяемым и определили в психиатрическую лечебницу Деренвиля.