Иллюзореа глава 16

Заранее добившись отпуска на десятые числа ноября, Мила сделала всё возможное и невозможное, чтобы все три машины французам были готовы и отгружены в первую неделю ноября. После недолгих обсуждений,  они с Филиппом решили встретиться в Венгрии. В известном агентстве она купила двухнедельную туристическую путёвку : самолётом до Минска и оттуда на автобусе до Будапешта и ваучер. Филипп должен был приехать в Будапешт, чтобы провести с ней целую неделю.

В предвкушении будущей встречи, Мила старалась максимально загружать себя работой, и даже  практически обязательные для посещения пятничные и субботние посиделки с друзьями стали её тяготить, она стала их пропускать под разными предлогами. Общение «Двенадцати» всегда было предельно честным, а Миле так не хотелось ни раскрывать, ни обсуждать её внезапно возникшее романтическое увлечение к французскому клиенту.  Да и скрывать было невозможно – несомненно, Лиля – её коллега, подружка,  в курсе этих запретных отношений, но они с ней никогда не обсуждали этот вечер 15 октября в «Золотых орешках», и Лиля исправно играла на публику своё неведение, лишь изредка внимательно рассматривала Милу своими голубыми, как у целлулоидной куклы глазами, в которых не было ни любопытства, ни осуждения, лишь ожидание чего-то. Поэтому Мила либо отмалчивалась на общих собраниях, или же говорила на общие темы, осторожно, как по тонкому льду, обтекая личную тему, или просто, без объяснений, ехала с Женей в гости к своей сестре, пообщаться с племянниками – весёлыми вихрастыми рыжиками первоклассниками.

Варя с мужем-милиционером  жили в малосемейном общежитии – вчетвером ютились в однокомнатной квартире, дружили семьями с соседями, по субботним вечерам на маленькой кухне собиралось неимоверное количество людей – соседки приносили свои фирменные салаты и лечо, мужчины - пиво и самодельное ягодное вино, настоянное на широких подоконниках с надутыми перчатками. Там были  зубные врачи и программисты, слесари и поварихи в детском саду, все они строились в новом кооперативе, их  громкоголосые дети на велосипедах и роликах носились по длинному широкому коридору, перебегали из комнаты в комнату, перемазывались шоколадом.  Женька  с удовольствием играла в куклы с Алисой, в лего с Костей, вместе они подслушивали разговоры взрослых и даже пробовали «Жигулёвское». Миле понравилось не думать, хоть изредка о работе, о корпоративном духе, о контрактах и загрузках,  а разговаривать о простых вещах, смеяться над глупейшими анекдотами, заплетать косы десяти разновозрастным девочкам, стричь мальчишек, вдруг оказалось, что она владеет этим умением. Детям здесь позволялось делать всё, что угодно, их никто и никогда не ругал. На большие праздники или юбилеи, родители выносили   столы в широкий тёмный коридор, украшенный шарами и детскими рисунками, ставили на них многочисленные угощения и напитки, пели, танцевали, играли в карты. Иногда Мила оставалась ночевать, устраиваясь с Женькой на первом этаже двухъярусной кровати, а на втором спали Славик и Вадик. Мила с удивлением узнала, что Варя всегда приглашала и её бывшего мужа Леонида на эти праздники. Иногда он напивался и плакал перед ней, просил вернуться.  Это было невозможно, в своей голове, в нетерпеливых мыслях, Мила уже вышла замуж за Филиппа и переехала жить к нему  во Францию. Осталось лишь немного подождать, «убить время».

Минск очень понравился Миле – современный, спокойный и очень чистый город с широким проспектами, многолюдный, весь какой-то правильный и доброжелательный. Их международный современный автобус в Будапешт отправлялся от Московского вокзала – белое круглое здание своеобразной архитектуры – в виде летающей тарелки с башней посередине. Рядом с ней присела симпатичная женщина – стоматолог из Гродно, её звали Ириной и они сразу же нашли общий язык, подружились, их совместный путь через Польшу с ночёвкой в Чехии проходил легко и интересно. Они много фотографировались на фоне невысоких польских гор, в чешских замках, где когда-то снимали её любимую сказку «Три орешка для Золушки», в пивных за бокалом тёмного чешского пива,  рядом с оригинальными соломенными крышами венгерских кафешек. Все эти действия выполняла внешняя Мила – разведённая успешная деловая дама, а внутренняя Мила – влюблённая девушка-подросток читала внутри себя стихи Ахматовой и Цветаевой, пела песни любви,  каждый вечер, засыпая, укутывала себя трофейным шарфом, вдыхая слабый аромат Филиппа, включала пластинку « Вечер 15 октября» и вспоминала их первую ночь, уплывая в наслаждение, в возбуждение ожидания. Ей снова стали сниться странные сны: иногда эротические, иногда кошмары, в которых она теряла дочь на страшных военных вокзалах под бомбёжками…

Будапешт потряс и покорил Милу,  она ещё никогда не видела таких красивых городов, и пожалела, что раньше предпочитала ездить в отпуск только в Сочи или Одессу.  Мосты над Дунаем, проплывающие под ними прогулочные катера с музыкантами и танцорами в колоритных мадьярских костюмах, тенистые парки,  уличные кафе и рестораны, церкви различных конфессий, здание Парламента, римские бани под открытым небом,  гора Геллерт со статуей Свободы, продавцы открыток и сувениров, орды туристов. Их поселили в многоэтажную гостиницу советской эпохи недалеко от выставочного комплекса, до центра города нужно было добираться на метро. Девушка-гид  из минского агентства раздала всем карты города, расписание оплаченных завтраков, экскурсий и дегустаций, советовала не знакомится с незнакомцами и не приглашать их к себе в номер. Мила ждала звонка Филиппа, от напряжения у неё заболела голова, звенело в ушах, дыхание так участилось, что ей сложно было нести свой чемодан в номер, куда она поселилась вместе с Ириной. Пока её соседка разбирала свои вещи, Мила набрала полную ванную воды, положила рядом телефон, и пыталась как-то себя успокоить, представляя их скорую встречу. « А вдруг он не приедет? Или передумал? А вдруг у него что-то случилось? А может он её уже разлюбил?»  Ирина также ждала звонка от какого-то австрийца, с которым она познакомилась благодаря переписке на сайте знакомств. Поэтому они не ужинали, а тихо смотрели из окна на паркинг отеля, а далее, на горизонте сиял и светился вечный Аквинк.

Филипп позвонил под вечер, извинился за опоздание из-за проблем в аэропорту. Он сейчас за ней приедет, чтобы отвезти на квартиру. Воодушевлённая Мила взяла только самое необходимое : немного одежды и косметики, и спустилась в просторный и прохладный холл отеля. Филипп выбежал из такси, стремительно, как добычу, схватил Милу в охапку и вот, они снова вместе, на заднем сидении такси, свободные, счастливые, целуются как в романтических фильмах. Нет, это был не мираж и не фантазия, а мечта, ставшая явью. Его можно потрогать. Это Филипп, его любимые руки и волшебные глаза, и такой ласковый голос, французские слова любви, сводящий с ума и выбивающий почву из под ног ставший таким привычным запах,  счастливый смех – её счастье, её любовь на всю жизнь, смысл её жизни. Такси  доставило их в старый Будапешт, в Бальварош, на улицу, которая шла параллельно центральной улице Ваци, недалеко от кафе Анна, где они впоследствии провели столько счастливых часов. Квартира находилась на 6-м этаже узкого современного здания, втиснутого между древней часовней и офисным зданием какого-то банка. Как потом оказалось, от этой холостяцкой однокомнатной квартиры, больше походившей на номер в гостинице, ему дал ключи на неделю один из его друзей бывших спортсменов. В шкафах висели чужие вещи, и на видном месте 2 зелёных кашемировых женских пальто, одно из которых она потом получила в подарок. Кухня была микроскопическая, там мог поместиться только 1 человек, но снабжена всем необходимым.

Держась за руки, они вдруг остановились друг перед другом, всматриваясь в глаза того человека, к которому так тянула невероятная сила, рок,  страсть, как перед прыжком в бездну, они не виделись месяц, а кажется, прошла вечность. Филипп отстранился немного, рассматривая Милу, погладил её по голове, как ребёнка, и сказал, что  она изменилась за это время, что она стала более раскрепощённой, свободной, ещё более красивой и как он мечтал об этой встрече. И снова ночь любви, на этот раз не поспешной и жадной, как в первый раз, а узнавающей, открывающей Миле саму себя и его. Когда Филипп заснул, Мила продолжала нежно гладить и целовать его руку, рассматривала линии судьбы, сравнивая со своими, вдруг осознав, что сегодня она стала женщиной, всё мужчины, что были у неё до этого вечера, даже первая любовь Антон - лишь слабое подобие, подсмотренное в популярных романтических фильмах. Оставалось 6 дней и ночей счастья. Единственное, что огорчало, так это понимание того, что он любил других женщин до неё, и дарил им те же ласки.  Иначе он не был бы так опытен. Кого он приводил раньше в эту квартиру?

Утром их обоих обуял страшный голод, Мила не ела со вчерашнего завтрака, а в мини- холодильнике стояли только миниатюрные бутылочки с алкоголем. После душа они в прекрасном настроении вышли из квартиры № 27 и спустились на музыкальном лифте, объявляющем каждый этаж  в холл, обставленный многочисленными вазонами с цветами, на стенах – прекрасные репродукции известных импрессионистов. Они шли по улице, вымощенной древним камнем в направлении кафе Анна, Филипп обнимал её за плечи, целовал в висок и называл ma petite ch;rie (моя любимая малышка), навстречу шли такие же обнимающиеся счастливые пары, они обменивались взглядами, казалось счастье, как солнце, наполняет этот осенний город, бросая пожелтевшие листья под ноги, как свидетельство благодарности за любовь и нежность. Волшебный город. Внутри кафе так вкусно пахло сдобой с корицей и маком, капучино и горячим шоколадом, и прочими вкусностями. Они сели за столик у окна, робкий ноябрьский солнечный луч осветил их, Мила наслаждалась каждой секундой, каждой капелькой этого состояния свободы, любви, наслаждения от окружающей картинки и их таких счастливых в этой картинке, чтобы запомнить на всю жизнь. Филипп заказал несколько круассанов, мясные закуски, крутые яйца и кофе, Мила – фруктовый салат, вишнёвую тарталетку и горячий шоколад. Ей показалось, что на него все смотрели – и официанты и посетители, как он ел, он всегда вызывал такое любопытство, на него нравилось смотреть, как он есть, курит, улыбается, отправляет сообщения по телефону, от него исходили вибрации удовольствия, он манил к себе, как магнит, в него невозможно не влюбиться. Он макал круассаны в кофе по французской привычке и рассказывал, как он летел в самолёте. Мила смеялась, ей хотелось, чтобы кто-нибудь сфотографировал их в этот момент, чтобы она удостоверилась, что это происходит с ней.

Да, они прожили самую счастливую неделю в своей жизни в этом счастливом городе. Они часто бродили по старинным улицам Буды и Пешта, заходили в сувенирные магазинчики, Мила купила много подарков для друзей – в основном, плетёные браслетики, бело-голубые вышитые салфетки, паприку, ведьмочек на метле, ходили на выставки и экспозиции, поднимались на Рыбацкий бастион, ездили на виноградники и потом на дегустацию токайского вина, посетили озеро Балатон, обедали и ужинали в старинных, известных всей Европе ресторанах и кофейнях, он покупал ей красные розы у цыганских музыкантов, они играли в рулетку в каком-то странном ресторане с опасными личностями, они целовались у подножия горя Геллерт, и Миле вспоминалась королева Марго и её Мастер. Ночи были волшебными и неповторимыми. Иногда они проводили всё утро в постели, у них появились свои смешные прозвища и ритуалы, ненасытность Филиппа в постели и за столом она скромно относила к влиянию своей притягательности, он разбудил в ней огненную ночную женщину, она и не подозревала, что у неё может быть такой темперамент, такая бурная фантазия. Однажды утром Мила проснулась от прикосновения чего-то холодного – она открыла глаза и увидела, что Филипп строительной рулеткой измеряет её ноги. Спросонья она ничего не понимала: «Ты измеряешь мой рост? 1 метр 72.  Для чего? У нас есть такая шутка про гроб…». Он рассмеялся: « Я  тебе потом скажу. Это важно.» Она снова заснула. Они ни разу не говорили о делах фирмы или завода, переговорах, её городе, его стране, ни о прошлом, ни о будущем. Ни разу. Это было неважно. Они жили настоящим ускользающим днём, прекрасным волшебным мигом ночи, страстью или расслаблением утра, романтизмом вечера.

Последний вечер. После ужина в кафе Анна  он отвезёт её в гостиницу. Они проведут последнюю ночь перед отъездом раздельно – он в этой квартире, в смятой постели, пахнущей их телами и куплетами наслаждения, его самолёт завтра в 9 утра, а  она - в гостинице с советским дизайном с новой подружкой Ириной, их автобус отправляется в 8 часов. После десерта, с серьёзным видом, Филипп попросил официантов убрать всё лишнее со стола, достал блокнот и показал Миле какие-то сложные расчёты : «Я всё посчитал. У тебя идеальные ноги, как у породистых лошадей – таже пропорция, это же касается твоих колен. Выходи за меня замуж. Я хочу, чтобы ты стала моей женой». Он говорил об этом так просто, будничным голосом, без пафоса, как будто для него это уже был решённый факт, осталось лишь поставить её подпись под  расчётом длины её ног, как под брачным контрактом. Иначе и быть не могло. Он уже вселился в неё, стал её голосом, глазами, выбором, разумом, всем. И даже не важно, где и как они будут жить, главное, что вместе. И никто не сможет её переубедить в обратном.