Юность мушкетеров xv Ла-Рошель

Глава XV
ОСАДА ЛА-РОШЕЛИ

Дойдя до этого места повествования, мы думаем, что пришла пора сказать несколько слов о осаде Ла Рошели; кроме того некоторые события этой осады так тесно связаны с рассказываемой нами историей, что мы не имеем права обойти их молчанием.

Начиная с конца XIV века, когда лютеранские учения заполонили большую часть Франции, гугеноты стали истинными врагами католицизма. Распря между двух религиозных направлений началась после того, как французские протестанты стали публично высмеивать католические обряды и мессы, что разумеется не пришло по вкусу королю Франциску I. Разгневавшись он возглавил гонение на ересь и приказал выгнать гугенотов за приделы страны.

Так началась эпоха долгих религиозных войн, захвативших правления четырех Валуа: Генриха II-го, Франциска II-го, Карла IX-го и Генриха III-го. Все изменилось с воцарением Генриха Бурбона.  Подписав в 1598 году Нантский эдикт, он окончательно завершил тридцатилетний период Религиозных войн во Франции и положил начало столетию относительного межконфессионального мира, известного как «Великий век».

  Однако же после убийства Генриха Четвертого, хрупкое перемирие между религиозными партиями в одночасье разрушилось.  В 1617 году католическое духовенство убедило Людовика Тринадцатого издать новый эдикт, с помощью которого они бы могли вернуть себе церковное имущество, которое вот уже на протяжении полувека принадлежало гугенотам. Однако гугеноты отказались подчинятся приказу короля, вследствие чего его величеству самому пришлось прибыть в Беарн и силою заставил их привести свой приказ в исполнение. 

Увидев в этом открытый вызов к войне, гугеноты взялись за оружие; но из-за бездарности своих предводителей, в очередной раз терпели поражение.

В 1625 году, после очередного восстания гугенотов, по совету первого министра, король объявил им войну. Но уже через год между мятежным городом и королевским правительством было заключено соглашение, так как горожане, входившие в городской совет, не имели ни малейшего желания продолжать бессмысленный бой .

Несмотря на это, в Ла-Рошели продолжали царить бунты. Накопившаяся в протестантах давняя ненависть к тиранам была сухим порохом, в который достаточно было упасть одной искре, одному кличу: « Господа,  король нарушает эдикт, который подписал его отец в Нанте»,  –  чтобы   поднялся взрыв небывалого бунта. И этой искрой оказался герцог де Роган который явился в Ля-Рошель, с умыслом поднять народ против королевской власти. 

Между тем англичане, кто уже издавна поддерживали протестантов, решили открыто вмешаться в конфликт. Этому поспособствовал французский губернатор Гиени, герцог д’Эпернон, который захватил в Бордо британский торговый флот с годовым запасом кларета (красное полусладкое вино) на борту. В ответ разъяренный Карл I приказал арестовать все французские корабли, многие из которых были захвачены в Ла-Манше, что дало повод развязать войну.

В марте началась подготовка экспедиции в Ла-Рошель, которую возглавил любимец короля Карла I — герцог Бекингем. Планировалось выбить французский гарнизон с островов Рэ и Олерон, деблокировать Ла-Рошель и захватить плацдарм на побережье Франции. Герцог Субиз принимал активнейшее участие в разработке операции.
Так как все, что произошло потом, нам уже известно из предыдущей главы, мы пропустим описание осады Сен-Мартен, а сразу же прейдем к другой осаде – Ла-Рошель.

10 сентября, под командованием герцога де Рогана, гугеноты, как мы уже и говорили подняли мятеж обстрелом королевской армии.  Дабы усмирить еретиков, король приказал своим войскам осадить город. Однако попытки штурма ни к чему не привили: ларошельцы пока еще могли прокормить себя выходом в море. Учитывая это, Ришелье пришел к выводу, что осада может быть успешной только при условии полной блокады города как с суши, так и с моря. Не случайно он привез с собой итальянского изобретателя Помпео Таргона, неистощимого выдумщика, гибрид Косинуса и Трифона Турнесоля.

Первое же предложение Помпео оказывается весьма неглупым: оно заключалось в постройке небольших деревянных оборонительных башен, для наблюдения и расстановки вех вдоль длинной линии обложения.

 Помимо хитроумных и превосходных машин, Таргон предлагает целиком перегородить вход в порт «посредством больших эстакад из цепей, поддерживаемых трубами и бочками, а также понтонов и плавающих батарей. Получив одобрение от короля, он приступает к работе.  Однако уже в конце ноября, под воздействием разбушевавшихся штормов и учащенных пушечных обстрелов, вся великолепная эстакада начинает постепенно разрушаться. 

С того самого времени, разочарованный гениальностью Таргона Ришелье начинает думать, как еще можно осадить город.

Двадцать седьмого ноября, он вернулся в свой домик, что находился у Каменного моста,  где его уже дожидался отец Жозеф. Подав придворным знак, оставить его наедине   с капуцином, кардинал уселся за письменный стол и, повернувшись к серому кардиналу, (так в то время называли отца Жозефа), осведомился:

— Ну и о что вы мне хотите рассказать, милейший дю Трамбле?

Кардинал сохранил обыкновение называть капуцина по фамилии.

— Я уже приходил к вам сегодня, монсеньер, в надежде с вами встретиться, — сообщил тот.

— Я знаю, и это даже дало мне надежду, что вы принесли какие-то известия из Ла-Рошели.

— К сожалению, я еще не располагаю всеми сведениями, какие хотел бы получить от меня господин кардинал, и тем не менее надеюсь, что вскоре могу оправдать ваши ожидания.

— А-а! Моим людям удалось кое-что разузнать!

— Не так уж много, монсеньер. Они узнали только то, что у Бекингема кончаются деньги, и если он не поучит их от короля в ближайший срок, то вскоре вся его армия останется без жалования. Герцог уже несколько раз осведомлял английского короля о своих нуждах, однако тот лишь тешет его пустыми надеждами.  Вот уже как целый месяц король обязуется прислать ему солдат и денег. На деле же, все это выглядит как пустословие; не один английский корабль, так и не появился на горизонте Ла-Манша.

— Прекрасно! Мне почему-то думается, что здесь не обошлось без вашего участия.

— Вы преувеличиваете мои заслуги, монсеньер. Но разрешите я продолжу.

— Продолжайте.

— Помимо того, что Бекингем оказался без средств и боеприпасов, наш атлантический климат плохо влияет на его армию. Мне стало известно, что большинство английских солдат страдает   и умирает от лихорадки. Как видите, Провидение на нашей стороне, монсеньер.

— Бог, всегда на стороне праведных, — улыбнулся кардинал, которому понравились слова капуцина. — Итак, г-н дю Трамбле, я доволен вашей работой.

И тут послышался звук несущейся во весь опор лошади.

Кардинал, взволнованно, уперся о спинку кресла. Отец Жозеф поспешил к окну.
— Посланник короля! — вскрикнул он.

Спустя минуту распахнулась дверь, ведущая на лестницу, и в комнату вбежал человек, с говоря с ходу:

— Монсеньер! Король просит, чтобы вы как можно скорее прибыли к нему в   Лажарри.
— Что-нибудь случилось?   — спросил кардинал.

— Насколько мне известно, взят в плен   курьер Бекингема.  Король желает, чтобы вы присутствовали при допросе.

— И кто же ухитрился взять его в плен? — осведомился кардинал.

— Мушкетеры роты де Монтале, монсеньер.

— Их четверо?

— Да, монсеньер.

— Бьюсь об заклад, что мне известны все четверо.
 
— Возможно, монсеньер. Их имена: д’Афон, де Шарон д’Арамиц и де Порто.