Травля

Необходимое предисловие

Страшусь, не хочу прогнозировать. Пишу о том, что знаю лично.

Но сначала — что знают все: Алексей Навальный в коме, он отравлен, Меркель, Трамп и Макрон «выразили озабоченность», Кремль заявил, что готов выпустить его заграницу для лечения, но строгие омские врачи, невзирая на подъехавшую транспортную полицию, Алексея Анатольевича не выпускают, опасаясь транспортировки. Жена Юлия Навальная считает, что ждут, пока отрава распадется, чтобы нельзя было ее определить, а врачи говорят, что смертельное вещество опасно и для окружающих (привет от старика Полония, от покойного Литвиненко…). Есть и худший вариант: ждут конца…

Травля — это не только отравление, это и грубая ложь. Тут же, конечно, прорезались «эксперты» — и «пропагандоны», и премудрые пескари. Первые несут пургу о наркотиках и самогоне, а вторые рассуждают, что смерть борца с коррупцией и самого популярного несистемного политика может быть вредной для Путина. Как это похоже на рассуждения после убийства Ани Политковской в день рождения пахана!

Алексей Петрович Кондауров, генерал КГБ в отставке, считает, что «операцию» выполнила не ФСБ: «есть и другие». История с недавним осмотром «солцберецкого собора» подтверждает эту версию. Но разве это важно? Путин явно старается всех запугать, ему, мелкому подполковнику, льстит определение «кровавый путинский режим», а уж кто там выполняет гласное или негласное поручение — не суть важно.

Члены Организации Объединенных Прокрастинаций, глядя на точные и бьющие в цель разоблачения Навального, комментировали с дивана: он явно работает на Путина, ведь на Самого-то не приводит документов: номера счетов и т.д., но зато помогает держать в страхе окружение и обслугу. Но ведь окружение и делает Царя, оно и есть коллективный Путин!

С другого, «яблочного» дивана доносилось: «Алексей — бяка, он националист!», при этом умалчивалось, что противостоять имперскому сознанию может только национальное государство. Слово «русский» в Российской Федерации не может быть позорной кличкой! А вот в нацизме Навального обвинить нельзя.

Молодежь в эти дни выходит в пикеты с плакатами: «Живи, Леша!», значит, он ее духовный лидер, значит, 20 лет разницы для них не повод для отчуждения.

Я впервые увидел Алексея на междусобойчике «Нью Таймс», он держался скромно и с достоинством, не терялся рядом с Борисом Немцовым и другими медийно-политическими персонажами. И так же, как Немцов, как большой Ельцин, являл противоположность маленьким Путину и Медведеву.

Вскоре эти два «нанайских мальчика» разыграли рокировку — и забрезжил массовый протест, одним из лидеров которого, еще до Болотной, стал Алексей Навальный. Значит, надо было обезопасить систему от внесистемного лидера, не допустить к участию в легальном политическом процессе, к выборам. Значит, надо было состряпать судимость (а до того ввели ограничительные меры для ранее судимых в избирательный закон), идиотской истории с жалобой представителя фирмы «Ив Роше» (потом уволенного французами) показалось мало. Морального скандала организовать не удалось: примерный семьянин Алексей Анатольевич не польстился на девку с «вмонтированной» куда надо видеокамерой.

Тогда придумали историю с «Кировлесом», в этой области, где губернатором служил бывший глава партии «Союз правых сил» Никита Белых, Навальный какое-то малое время был его советником, это было недолгое прикосновение к реальной государственной машине. Чем оно закончилось — понятно. Я написал расследование для «Нью Таймс», там оно вышло в измененном под стандарты журнала виде. Ниже я привожу полный, первоначальный текст.

Но прежде пару слов о других персонажах расследования. Петр Офицеров, ни в чем не виноватый глава большой семьи, отсидел несколько лет, но товарища не оболгал. Два года назад скончался в возрасте 43-х лет. Руслан Миниахметов, «важняк» Следственного комитета, стал генералом, а потом был обвинен во взятке. Никита Белых еще сидит. Не в губернаторской резиденции, а в тюрьме, сильно болеет…

Говорят водолазы: «Трави воздух!», — и стравливают потихоньку, чтобы безопасно подняться. С каждым отравлением в России все меньше воздуха. Чем собираются дышать эти упыри? Дыхание остальных их не волнует.

Сколько лесу НАВАЛЕНО…

31 июля 2012 года Алексею Навальному и 6 августа его товарищу Петру Офицерову Следственный комитет РФ предъявил обвинение в хищении имущества государственного предприятия в составе преступной группы. О предъявлении обвинения третьему подозреваемому, бывшему гендиректору «Кировлеса» Вячеславу Опалеву тогда не сообщалось. Навальный, бывший советник Кировского губернатора, а ныне — один из немногих самостоятельных российских политиков, и предприниматель Петр Офицеров в 2009 году приехали из Москвы поддержать Никиту Белых, назначенного губернатором. Я, как корреспондент The New Times, на месте разбирался в событиях, ставших основой громкого уголовного дела. Позже в журнале вышла большая статья, но в нее уместилось не все. расследование, организованное журналом, было первым в СМИ по этому делу, поэтому есть смысл сейчас, во время процесса, к нему вернуться. Показываю первый вариант, отличается от опубликованного в журнале меньшим количеством деталей из уголовного дела и большим — репортерских наблюдений.

Навальный? Сразу насторожил бритой головой, — и это говорит житель области, покрытой островками ГУЛАГа! Больше ничего конкретного в отрицательную характеристику один из бывших руководителей «Кировлеса» не занес. Другие собеседники не нашли и этого. Хотя именно беды данного предприятия ставятся в вину Алексею Навальному, до карьеры народного трибуна — советнику губернатора Кировской области Никиты Белых, и бывшему генеральному директору ООО «Вятская лесная компания» Петру Офицерову.

С 9 декабря 2010 года местные работники Следственного комитета проводили проверки, с 10 мая 2011 года вели уголовное дело, в котором подозреваемых Навального и Офицерова обвиняли в том, что их действия нанесли ущерб Кировскому областному государственному унитарному предприятию (КОГУП) «Кировлес» на сумму 1 миллион 335 079,67 рублей. Ущерб этот заключался, по мнению следствия, в упущенной выгоде предприятия, которое могло бы продать свою продукцию другим покупателям подороже, но вынуждено было под давлением «административного ресурса» (слова-то все актуальные выучили!) Навального торговать через посредника — «Вятскую лесную компанию» Офицерова. В этом следователи находили признаки преступления, предусмотренного п. «б» ч.3 ст.165 УК РФ.

Обвинение сразу стало рассыпаться, несколько раз дело закрывали, а потом, по приказу из центра, возобновляли, передавали в руки следователей Приволжского федерального округа, пока, наконец, 10 апреля 2012 года окончательно не похерили. И тут в адрес местных следователей грянул гром: председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин обвинил их, в лучшем для них случае, в неумении работать, а по сути намекнул, что они поддались давлению губернатора. Дело забрали в Москву (кстати, обвиняемые с самого начала ходатайствовали о передаче его по их месту жительства), через пару недель после этого спикер СК Владимир Маркин объявил о возбуждении нового дела по новой статье (ч.4 ст.160) предусматривающей до 10 лет отсидки, — хищение имущества госпредприятия в составе преступной группы. И с новой суммой ущерба: 16 миллионов.

С утра перед этим рапортом бывшая Вятка на депрессивный регион не была похожа: старые, но крепкие дома на причудливо холмистых улицах, и новые, не уступающие им в основательности и оригинальности, трехэтажные особняки на улице Герцена, который, кстати, в Вятке отбывал ссылку. Заодно рушилась репутация «ссыльно-зэчного» края, люди были приветливы, с достоинством, на 32-градусную жару реагировали вполне свободными шортами. В киосках — с десяток местных газет, в основном — независимых.

Две газеты сразу отказались поделиться источниками: одна — потому что официальная, не хотела, чтобы ее мнение опережало мнение администрации, другая — слишком неофициальная, на такие серьезные темы серьезно не пишет. Две самые популярные согласились поговорить на следующий день.

А на следующий день после заявления СК РФ в Вятке-Кирове проявился вполне депрессивный страх: коллеги, накануне готовые на встречу, отказались, смутно обозначая причины. Правда, посоветовали обратиться в Торгово-промышленную палату области, там знают все о проблемах вятского леса. В ТПП сначала согласились, а потом тоже стушевались. Отказалась еще одна редакция, хотя газета много и объективно писала о первом деле.

Ходил по улице Энгельса, которая какими-то флеш-бэками превращалась в улицу Преображенскую: на одинаковых табличках эти имена чередовались на соседних домах, — и подозревал то ли заговор силовиков, надавивших на журналистов, то ли привычно-зэковскую осторожность. Объяснил один из чиновников: люди ошарашены новым обвинением, если раньше можно было обсуждать пусть искаженные, но реалии, то теперь стало всем ясно, что Навальному шьют политическое дело, а здесь уже работает не экономическая, не юридическая логика, здесь давит, не оглядываясь, властная воля. Ее действия обсуждать — можно и работу потерять.

Энгельс, конечно, был неплохим бизнесменом и логичным аналитиком, хотя и ангажированным, и о Вятке, гипотетически, мог слышать от своего знакомого Герцена. Преображенская же улица вела к самому старому местному монастырю, где об Энгельсе до разгрома монастырей не знали. А вместе, когда их символические имена чередуются, — непонятная территория, темный пугающий лес, где сбиты ориентиры.

Бревно в глазу

Помогли понять происходящее документы первого, потом закрытого уголовного дела, чиновники, бывшие и нынешние, депутаты и предприниматели. На условиях анонимности согласились говорить бывший высокопоставленный менеджер «Кировлеса» и владелец самостоятельной лесоперерабатывающей компании, их осторожность вполне рациональна. Были, среди прочих, и двое настаивавших на праве говорить от своего имени. Дмитрий Русских, независимый депутат кировского областного законодательного собрания, как раз и славится разоблачением всяческих махинаций, а Ирина Буркова, которая была правой рукой Офицерова в «Вятской лесной компании», просто как человек с двумя солидными высшими образованиями не может поверить в основательность обвинений. Но картину столь разные собеседники сложили непротиворечивую.

В 2007 году «Кировское управление сельскими лесами» решено было преобразовать в КОГУП «Кировлес», чтобы поставить 36 районных лесхозов под контроль областного правительства. Это была линия тогдашнего губернатора Николая Шаклеина, рассчитывавшего на новый срок и искавшего новые способы подъема экономики. Рассказывает Русских, тогда в первый раз избранный депутатом:

Шаклеин предложил крупным, в основном — иногородним, инвесторам, желающим вложить деньги в развитие области, квоты на вырубку леса, он рассчитывал на их поддержку при назначении. Для этого расторгли договоры с 250-ю мелкими и средними местными предпринимателями, квоты на 6 миллионов кубометров отдали 5-6 инвесторам, предлагавшим не менее 3 миллиардов рублей вложений. По договорам с правительством Кировской области они получали лес по цене 50 рублей за кубометр, хотя на рынке он тогда стоил не менее 400. Предполагалось, что это поддержит их заинтересованность в долгосрочных проектах. Но начался мировой экономический кризис, никто ничего не инвестировал, получившие квоты «киты» просто стали их продавать. Квоты на 2 миллиона кубометров получил тогда и «Кировлес», но не смог извлечь из них ожидаемой прибыли. Хотя поначалу его директор Вячеслав Опалев хорохорился, добился от заксобрания разрешения построить охотничий домик на 6-7 миллионов рублей, чтобы ублажать, очевидно, «нужных» людей, говорил, что прибыль «Кировлеса» — 60 миллионов и они могут себе это позволить. Правда, в 2009 году домик этот сгорел: возможно, недовольны были местные жители ограничениями на охоту и сбор грибов, возникшими после постройки домика. В 2008 году, когда из-за кризиса цены на древесину упали, «Кировлес» продолжал рубить и продавать лес в ущерб себе. Я бы назвал такие действия руководителя Опалева двойным ударом ниже пояса: он, не обращая ни на кого внимания, вел предприятие к банкротству, а ведь во многих районах работа в лесхозе — единственный заработок, несколько тысяч человек оказались перед угрозой потерять его. Мы, оппозиция в областном парламенте, задавали ему вопросы о тревожной обстановке, он отвечал неконкретно.

«Двойной удар» объяснил аноним-лесопромышленник: техника в лесхозах, филиалах КОГУПА, старая, до сих пор работают бензопилами, отсюда себестоимость лесоматериалов высокая, а продавать через «Кировлес» приходилось по рыночной цене, которая во время кризиса не покрывала себестоимость. Это мало кого волновало, когда продажи шли напрямую, когда получали «черный нал» и не платили налогов. Поэтому, кстати, лесхозы не хотят работать с фирмами, которые не могут платить «на карман». Ирина Буркова рассказала, что очень удивилась, когда узнала, что в «Кировлесе» в то время не было отдела сбыта, а коммерческий отдел состоял из падчерицы гендиректора и еще одной работницы. Русских это прокомментировал:

А зачем им был отдел сбыта, если наверху решалось, кому в реальности пойдут выделенные госпредприятию кубометры?! Для этого и создавался КОГУП, чтобы потеснить низовую вольницу лесхозов, обойти с помощью льгот законную практику конкурсного выделения участков. Они прямиком от «Кировлеса» шли в субаренду, но уже по другой цене.

Но все равно в каждом районе оставался свой маленький «Кировлес», тесно связанный с администрацией и прочими районными чиновниками, они слушали Опалева только тогда, когда им это было нужно, а он был вынужден вертеться между реальными силами наверху и внизу.

Его бывший подчиненный, согласившийся говорить анонимно, пояснил, что лесхозы — структурные подразделения без образования юридического лица, поэтому любую безналичную сделку обязаны проводить через «Кировлес», но у каждого директора филиала есть доверенность на подписание договоров. При этом бывший госслужащий критично отозвался о действиях государства, по новому Лесному кодексу соединившему в ГУПах функции ухода за лесом с функциями коммерческими. По его мнению, в конкретном случае «Кировлеса», который уже несколько месяцев объявлен банкротом и находится под конкурсным управлением, областные власти слишком мало платили за лесовосстановительные и прочие работы и слишком много брали за аренду лесов.

Примерно это же самое можно прочитать в аудиторской экспертизе ООО «Центр управленческих консультаций «Вятка-Академаудит». А Дмитрий Русских сказал категоричнее: «Государство никогда не было эффективным собственником!» — что, вообще-то, странно слышать от депутата, еще недавно входившего во фракцию КПРФ. Но как иначе можно оценить положение, когда госпредприятие имеет возможность трижды, по крайней мере, обманывать государство-хозяина?

Во-первых, кроме него в реальности никто не знает, что же там сделано на участке и сколько стоила та работа, за которую заплатил бюджет. Во-вторых, только ему известно состояние леса, за аренду которого он в бюджет платит. В-третьих, кто проверял эти лесхозы, сколько они рубят, как они продают лес и платят налоги?

Вот с таким лесным завалом, который, как бревно в глазу, долго не замечался областными властями, и столкнулись в 2009 году Навальный и Офицеров. Первый, как человек юридически грамотный и общественно активный, был приглашен Никитой Белыхом для того, чтобы бороться с коррупцией, отслеживать ее предпосылки в предприятиях, где есть доля госсобственности. Второй приехал по собственной инициативе. Отец пятерых детей, он был успешным маркетологом и бизнес-консультантом и посчитал, что сможет применить свои таланты и знания (в том числе — и для прокорма семьи) в регионе, главой которого стал известный демократический политик-рыночник.

Алексей Навальный и Петр Офицеров были знакомы по совместной работе в аппарате партии «Яблоко» и поэтому с доверием отнеслись друг к другу, когда встретились в Кирове. Вячеслав Опалев встретил маркетолога сначала с недоверием, его планы торговать продукцией лесопереработки со строительными товарными сетями на 120 миллионов рублей в год не слишком принимал, как явствует из показаний Опалева по первому уголовному делу. Но потом, как видно из протоколов, подумал, что влиятельный советник нового губернатора поможет сбавить арендные платежи, — и принял предложение. В этих ожиданиях, собственно, и состояла «вина» Алексея Навального, подтверждавшаяся одним лишь Опалевым. По мнению следствия, обещая Опалеву уменьшение нагрузки, тот оказывал на него давление в пользу принятия условий ООО «Вятская лесная компания»

По второму уголовному делу они все трое — Навальный, Офицеров. и Опалев — стали подозреваемыми.

«Герку-лес»

К началу 2009 года «Кировлес» уже был в прогаре, что видно из аудита. А тут еще Опалев взял 50 миллионов рублей кредита в банке, чтобы выплатить работникам премии и положенные надбавки по итогам года. Хотя, как пишет в своей справке ЗАО АКФ «Аналитик», разбиравшийся по просьбе новых властей с положением в КОГУПе, директор имел право в связи с кризисом не платить надбавки и премии. Он премий заплатил на 20 миллионов больше, чем было прибыли у предприятия по итогам года, а надбавок — на 59, почти, миллионов больше, чем мог по закону. Да еще и на проценты по кредиту ушло 8 764,8 тысяч рублей. В результате Опалев на всех совещаниях в новой администрации, во-первых, просил снизить арендные платежи, а во-вторых — помочь с реализацией продукции. Для такой помощи и была создана «Вятская лесная компания». Как отмечают депутаты, активным участником совещаний был Навальный, но какого-либо лоббирования компании Офицерова они не заметили.

Сам Алексей Навальный в разговоре с The New Times вспоминает, что его сильно удивил наивностью откровенный бизнес-план «Кировлеса», по которому предприятие предполагало получить у государства лес в аренду по цене 160-180 рублей за кубометр и передать участки под вырубку по цене 480 рублей за тот же кубометр. Что это, как не посредническая деятельность, о которой с неудовольствием говорили в КОГУПе применительно к компании Офицерова? Это была единственная экономическая инициатива КОГУПа по выходу из убытка, но она сорвалась, поскольку во время кризиса много желающих на субарендуне нашлось. На предприятии были десятки бухгалтеров, но не было настоящих экономистов, были десятки юристов, но они не организовали возвращения через суд огромной дебиторской задолженности.

Как бы то ни было, но в марте 2009 года «Кировлес» (Опалев) и свежеобразованная «Вятская лесная компания» (Офицеров) подписали договор, по которому с апреля «ВЛК» взялась продавать продукция КОГУПа. На каждую сделку с потребителем, которого находила фирма Офицерова, составлялось отдельное приложение с указанием цены, качества и сроков. Офицеров, до того не имевший опыта работы с лесом, применил опыт работы в современной торговле: прошерстил интернет, разослал предложения в сотни адресов.

Помогать госпредприятию взялся сам губернатор, вспомнил былых друзей в Пермской области, отправился с визитом и помог «Кировлесу», вместе с Навальным, перезаключить договор с «Соликамскбумпромом» на поставку не 40 тысяч кубометров, а уже 70 тысяч. Но потом выяснилось, что «Кировлес» и сорок поставить не может — пусто на складах, нет запасов. Эту странную пустоту отмечают и Петр Офицеров, и бывший работник «ВЛК» Ирина Буркова.

Срабатывал примерно один предварительный контакт из пяти, «Кировлес» капризничал: далеко везти, хорошо бы всучить впридачу материал пониже качеством. Поставляли по пол-вагона брака, приходилось закладывать большую маржу, чтобы покрыть убытки. А когда мы договорились о продаже на спички совсем уж не пользующейся спросом осины, выяснилось, что стволы, распиленные на чурбаки в три метра длиной, КОГУП поставлять не может, только по пять. Почему? А потому что, если распилить по три, выясниться, что внутри — труха. Нашли заказ для самой завалящей доски — на поддоны, выяснилось, что и ее нет. Видимо, много уходило налево…

Из материалов первого дела видно, что почти сразу же после начала совместной работы лесовики были недовольны партнерами. Речь даже не о том, что ВЛК отбирал лесоматериалы в соответствии с заказом и требовал строгого оформления бумаг, к чему в области не привыкли. Дело и в том, что по договору ВЛК интересовался всеми сделками «Кировлеса», совал нос в организацию работы. Неудивительно, что уже в июне, через два месяца с начала совместной работы, Опалев, который запрещал ВЛК напрямую звонить в лесхозы, разрешил им не выполнять невыгодные, по тем или иным причинам, подряды, организованные ВЛК, о чем он сам с нескрываемой гордостью говорит под протокол следователей. Хотя это — прямое нарушение договоров.

По идее, «Кировлес» должен был цепляться за любую возможность что-нибудь продать. Справки «Вятки-Академаудита» констатирует, что за первое полугодие 2009 года резко выросли товарные остатки, на 133,5 процента увеличился объем заемного капитала, чистая выручка уменьшилась на 22,42 %. В результате к июлю 2009 года чистая прибыль составила… минус 190 173 795 рублей. То есть — дыра почти в 200 миллионов.

А в это же примерно время «Кировлес», что видно уже из справки «Аналитика», махинирует, сначала создавая у себя отдел лесного проектирования, затем переводя его сотрудников и все их обеспечение в ООО «Кировлеспроект», причем оборудование — по заниженной стоимости. Потом с новым партнером заключаются миллионные контракты по проведению лесоустроительных работ, выплачивает деньги по акту приема-сдачи, но результаты (таксационные, геодезические, планово-картографические материалы) не обнаружены. Тогда же закуплены легковые автомобили на 13 с лишним миллионов…

Вся деятельность Опалева и его КОГУПа напоминает работу товарища Полыхаева из «Золотого теленка». Ильф и Петров прозорливо назвали ту госконтору, вокруг которой роились жулики и воры (по терминологии Навального!), «Герку-лес».

Летнее «обастрыкивание»

После таких успехов следственное управление УВД Кировской области 12 января 2011 года завело уголовное дело №14003 «в отношении генерального директора КОГУП «Кировлес» Опалева В.Н. по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.201 УК РФ (злоупотребление полномочиями)». Однако вскоре дело было закрыто, а Опалев стал главным свидетелем дела, возбужденного Кировским СК против Навального и Офицерова. Офицеров обвинялся в причинении ущерба «Кировлесу» в виде упущенной выгоды, а Навальный — в административном давлении на руководство КОГУПа в пользу ВЛК. Метаморфоза Опалева стала следствием борьбы, развернувшейся внутри команды губернатора Белых.

Еще в справке «Вятки-Академаудита» была выпячена роль ВЛК в бедах «Кировлеса», что явно было написано со слов проверяемых, поскольку в реальности доля компании Петра Офицерова в оборотах КОГУПа составляла пару процентов, да и работали они совместно к моменту аудита не более трех месяцев. Аудит проводился по заказу Департамента государственной собственности Кировской области, акцент в выводах был сделан на плохой работе с «Кировлесом» Департамента лесного хозяйства.

В борьбе департаментов на сторону первого из них встал тогдашний вице-губернатор Сергей Карнаухов, приглашенный Белыхом из центрального аппарата МВД для курирования силовиков. Он и раньше, как рассказала The New Times бывший вице-губернатор по социальным вопросам Мария Гайдар, писал в прокуратуру и ФСБ записки с требованиями завести уголовные дела на членов команды. И тут воспользовался подсказкой аудиторов. Как с гордостью утверждает в многочисленных интервью уже не госслужащий Карнаухов, он быстро «понял, что Навальный — это американский проект». В Кирове о бывшем кураторе силовиков вспоминают со смешком, как о не вполне адекватном человеке.

Но когда несерьезно слепленное дело стало рассыпаться, в ход этой истории вступили более серьезные силы (хотя, может быть, и не более адекватные). В Москве с тревогой стали замечать возросшую значимость борьбы Навального, который начинал с отстаивания прав миноритарных акционеров и отслеживания честности госзакупок, а перешел к обобщениям о государственном механизме коррупции. Именно Москва не давала почти два года затихнуть тухлому делу, передавала его окружным федеральным следователям. И когда оно все-таки потухло, прозвучал окрик Александра Бастрыкина.

Глава Следственного комитета РФ, кроме общеаппаратной цели «погасить» несистемного, но влиятельного политика, имел и личные причины взяться всерьез на Навального. Летом, уже после скандальной истории с истерическим «вывозом в лес» журналиста «Новой газеты» Сергея Соколова, Бастрыкин вновь оказался в неприятном положении — уже по вине Навального. Тот сообщил в своем блоге, что видный госчиновник имеет фирму, зарегистрированную в Чехии. Через несколько дней после этого Александр Бастрыкин и накричал на подчиненных во время важного совещания, а еще через несколько дней его «говорящая голова» Владимир Маркин сообщил о возбуждении нового уголовного дела против Навального.

Пока сложно говорить о его юридических перспективах, если не принимать во внимание политическую волю. 16 миллионов ущерба, которые фигурируют в обвинении, — это весь оборот между «Кировлесом» и ВЛК, 14 из них, как утверждает Петр Офицеров, уже давно на счетах КОГУПа, остальные положенные деньги ждут правильного оформления. Вячеслав Опалев, местонахождение которого неизвестно, очевидно, пошел на сделку со следствием и будет говорить то, что нужно. Независимой экспертизы сделок не было проведено, в материалах дела, как сообщил Алексей Навальный The New Times, о назначении ее не говорится.

Кировский губернатор Никита Белых в интервью The New Times сказал, что ему тоже непонятна сумма ущерба и сообщил, что главное, чего он ждал от «Кировлеса» — это сохранение лесов. «У меня 800 лесозаготовителей, кто-то мелкий, кто-то чуть более крупный, мне важно не только, точнее не столько, выстроить такую систему отношений, которая бы была прозрачной, чтобы у этих лесозаготовителей была белая бухгалтерия, мне важно, чтобы система в то же время гарантировала бы выполнение государственных функций, чтобы они пожар тушили, когда он возникает»…