Всемогущий

В былые времена люди шли на муки и смерть во имя своих убеждений. Он читал об этом в книгах и невольно восхищался мужеством этих мучеников и их благородными побуждениями. Он мечтал сделать грандиозное открытие, изобрести необходимую всем без исключения вещь, совершить подвиг ради высокой цели.

И вдруг оказалось, что воздух и вода, необходимые всему живому, существуют отдельно от его мечтаний с самых древних времён. Стало ясно, что нет в мире такого изобретения, которое по своей значимости превзошло бы письменность. Выяснилось, что открыть новое в современном мире почти невозможно. И так в нём укрепилось убеждение в собственной незначительности.

Мать говорила ему, что надо хорошо есть, чтобы было много сил. И он послушно ел. Пока не оказалось, что от обильной еды становится много жира, а силы не прибывает. Так в нём зародилось убеждение в собственной слабости.

Учителя говорили, что необходимо хорошо учиться, если хочешь добиться многого. И он прилежно учился. Пока не оказалось, что вчерашние двоечники и хулиганы имеют свой бизнес и зарабатывают большие деньги, тогда как он вынужден довольствоваться скромной зарплатой служащего. Так он убедился в своей неприспособленности к жизни.

Женщина, которой он отдал всю свою любовь, твердила, что ему необходимо меняться, если он хочет, чтобы она всегда была рядом с ним. И он стал меняться. Пока не осознал, что из робкого, но романтичного юноши превратился в циничного и хмурого мужика, потерявшего её любовь. Так он убедился в собственной неспособности сделать лучше хоть чью-то жизнь.

Коллеги на работе твердили, что ему нужно одеваться лучше и следить за своей внешностью, если он хочет добиться карьерного роста. И он стал одеваться в дорогие костюмы, которые ему совсем не шли, и ходить на корпоративные вечеринки, от которых по утрам болела голова. Но карьера так и не сложилась. Он оставался всё тем же скромным служащим среднего звена, винтиком в машине, разве что к зарплате прибавилось тысячи две, что никак не сделало его жизнь лучше. Так он убедился в отсутствии у него деловой хватки.

Он писал посредственные стихи и скучную прозу. Несколько попыток издать свои произведения не увенчались успехом. Ему указали на неинтересность и невыразительность его героев и обстоятельств, в которых героям пришлось жить и действовать. При этом никто не потрудился дать ему совет учиться писать и совершенствовать навыки. Так он пришёл к убеждению, что напрочь лишён таланта. Попутно в нём зрело убеждение, что в этом мире всё схвачено и куплено, поэтому нет смысла высовываться над толпой и быть ярким. Всё равно ничего не изменишь.

Когда врачи поставили ему диагноз, в переводе на простой язык означающий медленную и мучительную смерть, он убедился в низком качестве современной бесплатной медицины. И тогда он решился. Терять было уже нечего. Несколько килограммов взрывчатки, автомат Калашникова и подержанный, но всё ещё шустрый фургон иностранного производства обошлись ему в кругленькую сумму. Но деньги перестали иметь значение. Их некому было оставить в наследство, здоровье купить было невозможно, а вот рассчитаться с жестоким и вероломным миром, показать ему свою власть и силу он ещё мог.

Стоя в захваченном здании городской администрации, он держал указательный палец правой руки на спусковом крючке, а большой палец левой на кнопке дистанционного взрывателя. На экране включенного для посетителей телевизора он увидел прямой репортаж с места событий. И сердце его наполнилось радостью. О нём заговорили. Лучше поздно, чем никогда.

Переговоры с террористом быстро зашли в тупик. Он ничего не требовал. Он просто убил нескольких заложников. Среди них была сорокапятилетняя женщина-делопроизводитель, обременённая отсутствием мужа и двумя детьми. Он не испытывал сомнений и сожалений, видя, как на её чистой белой блузке расцветают красные цветы, как подёргивается в агонии её нога, с которой слетела туфля на низком каблучке.

Когда он на миг убрал палец с кнопки взрывателя, снайпер, засевший напротив, в офисном здании, не терял ни секунды. Аккуратное отверстие появилось у террориста между глаз. Он умер почти мгновенно. На лице его сияла улыбка, а последняя мысль, последнее убеждение в его жизни было таким: «Я всё могу».