Народная воительница Поляница. Глава 1

Село Прилужное, будто нехотя, плавно опускалось с верх-
ней части берега Змейки к низине, относительной конечно: про-
сто здесь было не так высоко. Люди, ветры и дождевые воды раз-
ровняли берег, сделали его местами пологим, с бороздами, удоб-
ными для спуска к реке. Сама речка была неширокой, но глубо-
кой, наполненной рыбой и разнообразной живностью, в том чис-
ле и безобидными ужами, которых почему-то кликали змейками.
Протоптанные дорожки частенько заканчивались деревян-
ными причалами, возле которых колыхались самодельные лодки.
Тут же и женщины стирали бельё, и ребятня плескалась в лет-
нюю пору. В этом месте река делала изгиб, отчего образовалась
пойма, заросшая кустарником, камышами, осокой и ивняком.
Место это было рыбное. Ловили народными средствами, вроде
саков, плетёных из гибкой лозы. И, конечно же, удочками с само-
дельными крючками.
-------
17Маеток - панская усадьба, поместье, имение.
--------

Когда появился Назар, село тянулось одной улицей из хат,
расположенных просторно вдоль берега. Парню здесь всё при-
глянулось сразу же. Откуда он – не расспрашивали, пока обжи-
вался. Видя, что парень свойский, работящий, отзывчивый, без
лишних слов приняли в свою крестьянскую семью. Помогли от-
строиться – благо, дуб и сосны в лесочке рядом, а лозы, ивняка,
глины и камыша хватало для мазанки. Такие работы делали всем
гуртом. Тут и познакомился со своей будущей женой, волоокой,
с игривой улыбкой, крепко сбитой Даной (данной Богом).
К осени сыграли скромную свадьбу, а летом и родилась
доченька, Настя. Затем пошли хлопцы, Остап и Зиновий, и, каза-
лось, жизнь налаживалась. Былое приходило к Назару в беспо-
койных снах  и думах, в вечерние часы, когда, лёжа на топчане,
складывал на груди усталые руки, да вытягивал натруженные
ноги. Печаль сжимала губы, давила в виски, но быстро уходила,
когда к нему подходила маленькая Настя, а за ней тянулись
малята-мальчики. Брал он, по очереди, детей на руки, прижимал
к себе и, ощущая их тепло и детские ароматы, забывал все
горести.
                ***
Стремительно пролетали годы, вместе с которыми подрас-
тали дети. Вот, Настя стала по-девичьи угловатой, с весёлыми
веснушками на округлом лице. Всё чаще, перед закатом, она ухо-
дила одна прогуляться в луга, где, как и многие здешние девчата,
собирала цветы и плела из них венки. При этом вполголоса напе-
вала полюбившуюся песню о парубке, который под цветущей
вишней ждёт свою возлюбленную... Нравилось ей затем дарить
венки Змейке и наблюдать, как уносит их речка далеко-далеко!
Эта даль, мерцающая первыми светлячками-звёздочками и про-
щальными румяными лучами солнца, манила, тянула к себе, обе-
щая нечто таинственное, колдовское.
      А когда сумерки густели, прислушивалась она и пригля-
дывалась с ёкающим сердцем, вспоминая здешние легенды и
сказки, – не выглянет ли из-за вербы русалка-мавка с целым хо-
роводом утопленников; не вынырнет ли из глубины речки, шум-
но брызгая водой, отфыркиваясь, косматый страшила-водяной!
Невольно, с дрожью, оборачивалась к лесу – не подсматривает ли
за ней с горящими очами лесной бродяга – леший...
Со временем, нарастающее в такие минуты чувство
тихого ужаса, притупилось и даже приятно будоражило и
пощипывало от ощущения собственной смелости!

      А мальчики уже самостоятельно набирали вёдрами из ко-
лодца воду и носили её в хату; рубили дрова, управлялись со ско-
тиной. Помогали и в других крестьянских делах.
      Деревня как-то естественно разделилась на две неравные
половины: меньшая - припадала к земле, отвоёвывая её у поймы;
засевая, в основном, рожью. Заводили и огороды с капустой, гар-
бузами-тыквами, луком. Кое-кто и льна не гнушался. Большая же
– уповала на охоту, рыбалку и бортничество. К последней при-
стали и Хорошенки.
Выбор был неслучаен: пахота напоминала Назару тяжкие
дни панщины. А рыбалка, охота на разнообразную дичь, которая
водилась в избытке в здешних лесах и реках; добыча мёда и воска
- казались и веселее, и легче. Выручала и домашняя живность:
козы, свиньи и птица.
Для охоты использовали в основном хитроумные силки,
ямы, загоны, то есть, как правило, добывали дичь живьём. Прав-
да, не гнушались орудовать и копьём, луком со стрелами, а позд-
нее – самопалом. Свинец и порох доставали в местечке-
городище, что ниже по течению Змейки, впадающей в ещё не на-
бравший силу Днепр.
Случилось так, что жена Дана больше возилась с мальчи-
ками, а Назар - с Настей. Росла девочка сметливой, ловкой, креп-
кой, со всё более расцветающей красотой. Сама напросилась по-
могать в охоте, а в рыбной ловле давала фору и отцу, да и дикий
мёд не гнушалась добывать.
***
В последние дни – а дело было в конце весны – пошли по
селу тревожные разговоры: будто видели возле местечка поль-
ских драгун18 и гусар19 во главе с пышно разодетым паном. Что
за пан, ещё не установили.
      И, вот, настал день, который круто изменил устоявшееся
течение сельской жизни – прибыл отряд польской конницы,
взвод гусар. Возглавлял его помпезный шляхтич, красавец, с
пристальным взглядом на напряжённом лице. Пан восседал на
высоком, с чёрными обведенными глазами, гнедом жеребце
арабской породы. Дорогая меховая шапка с пером; распахнутый,
с тонкой отделкой жупан20; в  ножнах с причудливым
орнаментом персидская сабля и пистоль за поясом с массивной
рукоятью - внушали всякому подспудный уважительный страх.
Селяне не спешили выйти навстречу гостям, лишь тре-
вожно выглядывали из своих подворий, хмуря брови и тоскливо
размышляя. Однако мирная тишина продолжалась не долго: не-
сколько гусар проехались по дворам и криками известили народ -
немедля собираться возле церкви! Кто заартачится – потащат си-
лой, ещё и накажут плетьми.
Такого давно не слышали свободные люди. Неужели воли
конец? - вертелась у каждого тоскливая мысль. А тут и погода
стала портиться: с речки подул влажный ветер, а с севера налете-
ла ватага хмурых облаков, закрывая солнце и проскакивая серой
тенью по взгрустнувшей земле. Где-то отчаянно зачастила гав-
кать собака, и за ней поднялся гвалт по всему селу. С поля донес-
лось унылое мычание овец – всё наполнилось тревогой...

                ***
Вскоре народ потянулся к церкви...
Храм, как и водится, высился на самом высоком месте.
Его отстроили недавно, взамен молельной времянки. Строили
всем миром, используя, в основном, дуб, дабы стоял символ веры
православной долго, поддерживая, направляя и оберегая селян в
их непростой жизни.
День подступался к полудню.
      Вход в церковь был с запада, дабы с утра восход радовал
прихожан, а к вечеру весь передний фасад, с дверью, окнами и
куполом, горел золотом под закатными лучами.

      И, вот, сегодня, пока народ собирался на площадке перед
входом, ляхи, покачиваясь в сёдлах, расположились чуть сбоку,
севернее, отчего тень от креста церкви упала прямо на пана-
красавца. Полосы на его румяном лице, показались символичны-
ми для Назара, пророческими. Веяло от них чем-то пугающим,
смертным. Хотел поделиться своими мыслями с женой Даной, да
пан начал говорить:
      
--------------
18Драгуны – пехота, использующая коней для перемещений.
19Гусары – лёгкая элитная кавалерия войска польского.
20Жупан – верхняя одежда шляхтича. Делалась довольно длин-
ной, приталенной, со стоячим воротником, застежкой до талии
на ряд часто посаженных пуговиц. Пояс жупана, как правило,
подчёркивал имущественный и служебный ранг шляхтича: чем
роскошнее и изыскание – тем выше ранг.
--------------
- Я, ясновельможий пан Зимовецкий, волею круля нашего
Владислава, получил земли эти, как дар за верную службу Речи
Посполитой... И землю, и хлопов, и лес, и реки...
У Назара, как и у других селян, от этих слов каменели
сердца, а головы наливались жаром негодования к самозваным
хозяевам. Они сжимали кулаки, зубы, серели лицами и опускали
очи к земле, скрывая в них разгорающуюся ненависть.
“Недолго же мы радовались волюшке!” – кололо в груди у
Назара.
А, тем временем, Зимовецкий представил своего управ-
ляющего Ермилу Людоцкого, кряжистого мужика с хитрыми,
птичьими глазами на бугристом прыщеватом лице, с обвислыми
усами под крючковатым носом. Одет был скромнее пана, но вы-
делялся на нём коричневый жупан из бархата, подвязанный в та-
лии поясом, с вытканным простеньким орнаментом. Правда, за-
стёжка на пуговицах отсвечивалась золотисто в лучах солнца.
      
      Людоцкий с нескрываемым удовольствием, даже сладост-
растием, стал подробно растолковывать, что будет теперь с селом
и людьми, в их новом статусе – панские хлопы. Для начала –
всех перепишут, отделят землю чисто панскую от
“арендованной” крестьянской; назначат каждому повинности,
величину оброка, время и дни панщины...

- А как с охотой и рыбалкой? – вдруг звонко выкрикнула
Настя,  выйдя вперёд.
 ?
Увидев девушку, Зимовецкий покачнулся в седле и засветился
улыбкой удивления и, даже, восхищения:
- Что за краля такая? – вырвалось у него.
На что Настя вскинула на шляхтича вспыхнувшие упрям-
ством очи, хмыкнула, развернулась и втиснулась в толпу.
Пан смотрел ей вслед и натужно размышлял: то ли нака-
зать за такое показательное пренебрежение к его вельможной
особе, то ли восхититься её смелостью.
Народ слегка разноголосо загудел и тут же умолк – управ-
ляющий, в ответ на кивок пана, продолжил вещать...