Народная воительница Поляница. Глава 4

      После этой охоты, авторитет Насти средь хуторской дет-
воры стал непререкаем.
      Время же летело быстро, как в далёкой выси небесные
странники – облака и тучки. Подрастали дубы в роще, где хутор-
ские дети играли в казаков-освободителей и турок-татар, уводя-
щих в неволю матерей и сестёр, отцов и братьев. Заматерели
ивы, грустно опустив свои тяжёлые зелёные косы в речку.  И
увидел однажды Панас, как расцвела нежным бутоном юности
Настя!
Девушка вытянулась в кароокую красавицу. Коса была у
всех селянок в этом возрасте, но у неё она завивалась вокруг шеи
и спадала на холмики грудей по-особенному. Чёрные стрелки
бровей подчёркивали прямой лоб, слегка вздёрнутый нос. Даже
уши её прилегали к голове, а не топорщились, как у многих.
Губы просто манили своей налитой вишнёвой спелостью. А стан
был гибким, как у молоденькой вербы, что упрямо тянулась
вверх в конце огорода Хрестенко.
И парень влюбился...
Впрочем, многие подросшие хлопцы поглядывали на На-
стю с восхищением и скрытой надеждой. Она же жила своей, не-
постижимой никому внутренней жизнью. Теперь больше помога-
ла отцу на охоте и рыбалке. Хуторской ребячий ватажок распал-
ся. А когда пришла панщина, юнцы, как и все крестьяне, гнулась
на поле в низине. Здесь ветры обдували её лицо, тело обжигало
солнце, часто и дождь окроплял, только усиливая красоту девуш-
ки.

Пан Станислав, проезжая как-то по своим владениям,
вновь увидел “непочтительную кралю”. И захотелось ему с ней
поговорить, рассмотреть поближе.
Отправив управляющего Ермилу посмотреть, что там де-
лается на пруду, подъехал на коне к Насте – она вместе с
другими селянками пропалывали капустное поле.
- Как зовут тебя, красавица, и чья будешь? – спросил пан
приветливо, ловко удерживая возбуждённого коня на месте.

Женщины настороженно глянули в сторону хозяина и су-
етливо, пряча глаза, продолжили работать, а Настя выпрямилась,
вытерла рукой пот со лба, поправляя заодно косу на плече. Не-
сколько секунд всматривалась в лицо шляхтича, пытаясь оты-
скать в нём подвох, лицедейство и угрозу для себя. Но оно свети-
лось искренним восхищением, даже смущение проглядывалось,
что казалось удивительным.
- Настя, я, дочь Хорошенко Назара. А за ласковое слово
спасибо пану.
Станислав, улыбаясь, посмотрел в сторону селянок, и про-
должил:
- Работа здесь не из лёгких, особенно, для таких, юных,
как ты. Могу предложить полегче, в моём доме...
Глаза у пана заискрились, а лицо почему-то зарумянилось,
будто застеснялся от слов своих. И девушка среагировала резко –
чуть прикрыв ресницами глаза, скрывая нарастающие искры гне-
ва, ответила с вызовом:
- В нашем роду никто не стелился в услужении ни перед
кем! Потому благодарю пана за заботу, но я уж как все...
Последние слова Настя произносила тише, и не так
гневно, остывая и понимая, чем для неё может кончиться этот
разговор. Однако Станислав повёл себя странно для гонористого
шляхтича. Он потускнел лицом, непроизвольно вздохнул и ни
слова не говоря, пришпорил коня и ускакал к дороге. Только
клубы пыли укрывали его след, да откуда-то взявшиеся вороны
тучей сорвались с деревьев и надрывно закаркали.
Настя ухватилась за тяпку и продолжила полоть с особым
рвением, даже остервенением. Женщины загомонили между со-
бой, обсуждая приезд пана и его предложение Насте. Девушка же
ощущала себя раздвоенной, разломленной пополам. Что-то, с од-
ной стороны, накрывало её незнакомое, тревожно-тягучее в
своей таинственности, притягательности и силе. А с другой -
давила злость и подспудная ненависть к этим пришедшим,
непрошенным хозяевам жизни, которые считали, что им
подвластно всё.