Мастер и Маргарита цитаты и установки

Книга Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», помимо всего прочего, удивительна ещё и тем, что её читали все. Или почти все. Во всяком случае, эту книгу прочли представители нескольких генераций: от поколения 1940-х до поколения 1990-х. Нынешняя школота вряд ли читала (или будет читать) произведения Булгакова – ну, разве только в рамках школьной программы, да и то – по диагонали или в кратком пересказе.
Но речь не об этом.
Дело в том, что книгу «Мастер и Маргарита» многие читатели воспринимали и воспринимают самым серьёзным образом – рассматривая её в качестве руководства к действию. В самом деле, эта книга легко и быстро читается; все её герои (даже самые паскудные) чрезвычайно обаятельны; благодаря «Мастеру и Маргарите», многие читатели впервые знакомятся с библейскими сюжетами и героями (как правило, этим их знакомство с Библией и ограничивается); кроме того, книга сия буквально напичкана яркими и запоминающимися фразами, многие из которых уже стали городским фольклором.
По большому счёту, книгу «Мастер и Маргарита» можно назвать сборником цитат, этаким «цитатником Мао».
Самыми известными цитатами из булгаковской книги стали две фразы, которые произносит Воланд:

- «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!»;

- «Рукописи не горят».

Эти два волшебных тезиса настолько очаровали читательскую аудиторию, что превратились в некие установки, золотые правила, категорические императивы.
Читавшие «Мастера и Маргариту» мыслят следующим образом: вот, мол, Булгаков сказал: «никогда ничего не просите» - поэтому мы тоже не должны ничего и ни у кого просить – «в особенности у тех, кто сильнее» нас. Сами, мол, «предложат и сами всё дадут». В качестве примера приводятся Маргарита и Мастер – они ведь ничего не просили, однако получили всё, чего хотели.
Ну, и про рукописи тоже: не горят, мол, и всё тут. В огне не горят и в воде не тонут. Написанное пером (ручкой, отпечатанное на машинке, набранное на компьютере) начертано, мол, на скрижалях вечности. А коли так, то в означенный час обязательно явится ангел-хранитель (пусть даже в виде Сатаны) и притащит сожжённую рукопись. Ведь именно так произошло с Мастером, чем же я хуже?!
Ничем не хуже. Может быть, даже лучше.
Однако к реальности эти воландовские установки имеют весьма слабое отношение.
Воланд советует Маргарите никогда ничего не просить. Нет ничего странного в том, что Булгаков вложил этот совет в уста Сатане. Ведь Воланд при этом буквально выворачивает наизнанку слова Иисуса Христа, произнесённые им во время Нагорной проповеди:

«Просите и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Мф, 7:7, 8).

«Просите» - учит Иисус.
«Не просите!» - учит Воланд.
И если Новый Завет (а Ветхий – тем более) у нас читали немногие, то книгу Булгакова прочли почти все и очень хорошо усвоили установку Сатаны – «не просите».
И ладно бы только «не просите». В конце концов, от большинства людей ничего не дождёшься, хоть на коленях их умоляй. Так ведь юморист Воланд даёт ещё одну установку – установку ожидания: мол, «сами предложат и сами всё дадут»!
На эту примитивную уловку попались множественные представители поколений, прочитавших «Мастера и Маргариту». Особенно – их интеллигентские слои, которым из-за высокомерия, из чувства гордости было западло попросить о чём-то у родителей, учителей, друзей, родственников, знакомых, начальства, правительства, родины. Которые предпочитали гнить и голодать, но – не унизиться до просьбы.
Ещё бы: ведь сильные мира сего только и мечтают, как бы всех этих интеллигентских гордецов осчастливить!
Самое интересное заключается в том, что подавляющее большинство советской интеллигенции не чуралось попрошайничества: литераторы, художники, скульпторы, артисты, критики и другие деятели советского (да и постсоветского) искусства просили у властей предержащих всяческих льгот, званий, наград, поблажек, пряников и ништяков. И зачастую они получали всё это и даже больше – в обмен на лояльность и сотрудничество, разумеется.
Не собираюсь приводить многочисленные примеры, ограничусь только одним: в 1930 году Михаил Афанасьевич Булгаков пишет письмо Советскому правительству, в котором ПРОСИТ разрешить ему и его жене выезд за пределы СССР:

«Я обращаюсь к гуманности советской власти и прошу меня, писателя, который не может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу».

Булгаков допускает, что Советское правительство не внемлет его просьбе и не отпустит чету Булгаковых за границу. Для этого случая у Булгакова уже имеется запасная просьба:

«Я прошу Советское Правительство дать мне работу по специальности и командировать меня в театр на работу в качестве штатного режиссера».

Как видим, сплошные просьбы.
Ни в коем случае я не осуждаю и не высмеиваю Булгакова. Я всего лишь констатирую тот факт, что сам Михаил Афанасьевич и не думал жить по заповеди, которую излагал один из его литературных героев. По заповеди, ставшей жизненной установкой для тех принципиальных интеллигентиков, которые не могли наступить на горло собственной гордости и «унизить» себя разлюбезного просьбой о чём-то.
Кстати, Булгаков-то после своего обращения к Советскому правительству получил именно то, о чём и просил. Его жалобы и просьбы дошли до самого Сталина, после чего Булгакова зачислили во МХАТ на должность режиссёра-ассистента. То есть, Булгаков поступил вполне по-христиански, игнорируя сатанинскую установку своего героя – он попросил и ему открыли.
В самом деле, кто из нас может похвастаться тем, что кто-то сильный сам предложил и сам дал ему то, в чём он нуждался? Ведь людям, как правило, глубоко наплевать на нужды и интересы других людей. Всем людям наплевать, а уж сильным – тем более плевать на интересы слабых. Не предложат они ничего и ничего не дадут. А вот отобрать – вполне могут, и это происходит всегда и повсеместно.
А теперь о рукописях, которые якобы «не горят».
Фразу «рукописи не горят» Воланд произносит в адрес Мастера, который в припадке безумия и отчаяния сжёг в печке свой роман о Понтии Пилате. Повелитель огня – Сатана – с лёгкостью фокусника устраивает так, что толстая пачка рукописей Мастера оказывается под задницей кота Бегемота. Читатель сквозь слёзы умиления делает глубокомысленный вывод: мол, если даже весь земной шар сгинет в огне, уж моя-то рукопись, дело рук моих наверняка сохранится, будет спасена и найдена под задницей какого-нибудь бегемота или хотя бы кота.
Но не тут-то было.
Дело в том, что рукописи, к сожалению, горят. И Булгаков, который сжёг не одну свою рукопись (в том числе, первую редакцию «Мастера и Маргариты») знал об этом не понаслышке. Об этом знали (и знают) все, кто когда-нибудь и что-нибудь писал, сочинял, рисовал…
Классический пример – Николай Васильевич Гоголь, который сжёг второй том «Мёртвых душ».
А сколько рукописей, книг и других произведений искусства погибло в огне, было уничтожено авторами, читателями, поклонниками, недоброжелателями и всяческими варварами?!
Но гибель произведений искусства – это только половина беды. Другая её половина заключается в том, что в огне погибают не только рукописи и картины, но и их авторы. Сгоревшую рукопись восстановить, в принципе, можно, если жив её автор. Но вот если автор тоже сгорел, если он был убит – кто тогда воссоздаст написанное, какой Воланд, какой кот Бегемот?
Совершенно верно – никто и никогда не восстановит и не воссоздаст написанного.
Вот, собственно, о чём я хотел сказать, вспоминая «Мастера и Маргариту» - книгу, которую читали все.

P.S. Могут спросить: а у тебя есть любимые цитаты из этой книги?
Есть, отвечу я. Их много. Приведу только две из них.
Первая: «Напившись, литераторы немедленно начали икать».
И вторая: « - Как ваша фамилия?
- Панаев, - вежливо ответил тот. Гражданка записала эту фамилию и подняла вопросительный взор на Бегемота.
- Скабичевский, - пропищал тот, почему-то указывая на свой примус».