Дорога домой - начало пути

      Отряд беглецов из крепости Бейтар  через четыре месяца добрался до гор Анатолии.
Силы были на исходе. И, хотя, команда состояла из молодых людей не старше двадцати, постоянные страхи отнимали немалые силы. Еду доставать было неоткуда. Римские карательные отряды уже прошлись по всей Галилее и Лебанону, уничтожая иудейские города и поселки. В редких местах удавалось что-нибудь купить за фантастическую цену. С охотой не везло, да и стрелы были на исходе. Иногда удавалось украсть овцу или козу и навлечь на себя погоню из местного населения.
В стычках с аборигенами и римскими патрулями потеряли несколько человек. Осталось всего восемнадцать человек: одиннадцать девушек и семеро парней.
Охолиав видел глупую отвагу, которую проявляли его товарищи, подменяя храбростью неумение победить врага. Охолиав был уже опытным воином: два года занимался в ульпане у Шимона Косева, своего дяди, а потом и реальные бои с римлянами в течении трех лет войны многому научили и закалили. Охолиав предложил товарищам заняться обучением боя на разных видах оружия. Все горячо согласились, и девушки тоже. Сначала занятия проходили весьма интенсивно, но постепенно силы бойцов уходили, пришлось выбрать тактику страха: передвигались лишь ночью, высылая вперед разведку.  Овец и коз съели, а ослов прогнали из отряда: запах домашних животных можно учуять за пару стадий.
И, о чудо! В малодоступной горной долине обнаружили древние пещеры. Входы в некоторые их них были спрятаны за густой растительностью, некоторые имели перед собой обширные плоские поляны, защищенные от ветра горами и густыми кустами.
Осмотрели несколько пещер, особенно понравилась одна: и вход защищен скалой и внутри несколько поворотов и отдельных «карманов». Но, что самое важное: в глубине пещеры находился водопад чистейшей воды. Вода падала в небольшое озерцо из которого уходила, закручиваясь в воронку, Охолиава чуть не затянуло в опасный колодец – товарищи подхватили и вытащили. Одна неприятность – пещера была занята. Занимали ее летучие мыши. Беглецы слышали и, даже , видели в некоторых пещерах Иудейских гор эти создания, но не в таком несчетном количестве… Самое неприятное, что мыши при каждом старте с со своего места «подвески» испражнялись. Пол пещеры был покрыт склизким слоем почти до щиколотки. Все это шумело, пищало, хлопало и воняло. Один из парней вспомнил, как поступали отшельники и изгои, изгнанные от своих родов за проступки. Мыши не любят дыма – их и надо выкурить из пещеры. Первую ночь провели в соседней маленькой и неглубокой пещере, прижавшись друг к другу, а утром принялись за работу. Склоны соседних гор были покрыты зарослями можжевельника и густыми лесами ливанского кедра с характерной плоской кроной. За несколько часов натаскали громадную кучу сухих и вполне свежих веток и стволов, подожгли. Дым повалил настолько ядовитый, что и за соседней горой чихалось и кашлялось. Пожар бушевал два дня. Сгорели, видимо и мыши, не успевшие улететь, и помет. Еще дня два то тут, то там возникали очаги пламени среди куч пепла и золы. Вонь стояла нестерпимая. Самое главное – источник не пострадал. Еще через пару дней стало возможным войти, только обмотав лицо мокрой тряпкой.
Работали неистово: ветками выметали мусор с пола. Мели прямо на поляну перед входом – будет удобрение для будущего огорода. Правда, неизвестно, что сажать в этом огороде – но жизнь покажет. Из источника черпали воду кожаными ведрами и смывали накопившуюся дрянь наружу. Парни покрепче мотыгами и лопатами закапывали остатки пожара в землю. Постепенно воздух очистился. Где-то в глубине пещеры был, видимо, воздушный канал, через который пещера вентилировалась. Мыши возвращаться не пытались. Несколько экземпляров вечером подлетели ко входу, покричали-попищали и убрались восвояси. Еще несколько дней ушло на просушку, в течении которых новоселы натаскали хвойных веток, хвороста для очага, уложили несколько бревен для сидения. Вот, только со столом не получилось. Пока девушки наводили порядок, парни занялись заготовками, и вполне удачно: подстрелили двух горных козлов и несколько птичек неизвестной породы. Одна из девушек, Сара, походила вокруг, накопала разных корешков съедобных. Пир получился на славу. Давно беглецы не испытывали такого спокойствия – страхи почти ушли. Разведка никакого жилья в окрестностях не выявила, ближайшие люди были, наверное, далеко.
Помогая друг-другу и подстраховывая, чтобы не унесло в воронку, помылись. Парни и девушки совсем не стеснялись друг-друга: за несколько месяцев бегства приходилось и нужду справлять рядом друг с другом, и мыться.
Беглецы расслабились и отдались сексуальному желанию. Не беда, что девушек было в два раза больше – сексуальной энергии накопилось столько, что хватило на всех. Охолиав и с Сарой побывал, и с другими девушками – никто не обижался и не проявлял особой заинтересованности в каком-то одном партнере. В древнем иудейском обычае было в порядке вещей иметь двух жен и четырех наложниц. Постепенно этот обычай уходил в прошлое, хотя после войн и эпидемий женщин становилось больше, чем мужчин – и надо было восстанавливать народ иудейский.
Охолиав проснулся от непривычного, точнее, забытого , повторяющегося звука, Колокольчик!
Чуть ниже нового дома по заброшенной тропе шел караван. Охолиав осторожно выглянул из-за камня – шесть верблюдов и четверо ослов. Животные были навьючены кожаными мешками и несколькими сундуками. Погонщиков не было видно. Охолиав вернулся в пещеру, растолкал товарищей, взяли копья и кинжалы, спустились на тропу. Охолиав схватил под уздцы первого верблюда – тот не сопротивлялся – устал, видимо. Вся кавалькада остановилась. Из низкой тучи пошел негустой снег. Животные пылись слизнуть живительную влагу. Караван завели в соседние небольшие пещеры. Развьючили и распрягли. Принесли воды. С едой было сложнее. Все, что можно было предложить – кедровые ветки и еще что-то полузасохшее – зима. В двух мешках нашли зерно – ячмень – но животным отсыпали по чуть-чуть – надо о людях подумать.
Беглецы не знали, что за время их скитаний на Ханаан и всю Переднюю Азию обрушилась Антониева чума. Чума не пожалела и сам Рим. Люди умирали тысячами, трупы гнили в домах и вдоль дорог. Шакалы разносили заразу по всей округе. Что это было? Кара Небес за жестокий разгром иудейского восстания? Видать, и погонщики каравана, и охрана, легли навсегда на повороте дороги. Головной верблюд может и проходил когда-нибудь этой дорогой, а может так, случайно повернул, учуяв запах людей.
Груз оказался даром Небес: и оливки, и масло, и вино,
. Зерна, правда немного, но все-таки… Еще там было золото и серебро и в слитках, и в монетах, и в проволоке – будет, чем платить за еду и одежду. Была там и одежда – из тонкого китайского или индийского шелка – на охоту не сходишь, в огороде не покопаешься. Но, были там и грубые ткани и шкуры, и – о чудо - свиток Торы. Пока мужчины обихаживали животных, девушки нарядились в праздничные одежды и пустились в пляс. «Хавтора, хавтора самеах»!
Иезекиль из колена коэнов, поднял руки вверх и приплясывая, прокричал:
- Други! Сегодня праздник – «Симхат Тора»! Праздник окончания годичного чтения Торы и начало нового чтения! Тысячи лет тому назад Всевышний даровал нашему царю – Шломо мудрость и царь наш «Шломо а-мелех» устроил пир. Будем же и мы пировать и радоваться – Всевышний ниспослал нам жизнь! Ибо мудрость Торы осветит нашу жизнь и сохранит нас! И сегодня мы получили священный Свиток! Отметим Праздник! Наливайте вино!
Мужчины совершили омовение. Переоделись в яркие наряды их караванной поклажи, встали в очередь к чтению последней главы Торы. Свиток перемотали в конец: его удерживали четверо мужчин, не было достойного места положить. Иезекиль прочел последние слова, а Охолиав – первые, из книги «Берешит» - «Начало». Свиток вложили в футляр, закутали в цветные шали, что нашли в поклаже, и отнесли вглубь пещеры.             
       Иезекиль был человеком аккуратным – во время всего путешествия он отмечал дни недели, зарождение и убывание луны. Иудеи следовали лунному календарю. Иезекиль вычислял наступление «Шабата», молился и зажигал какую-нибудь веточку за неимением свечей или масляного светильника. И сейчас, его напоминание о веселом празднике были весьма кстати.
«Ам Израиль хай!» - народ Израиля жив! Песни и пляски продолжались всю ночь. Вокруг костра кружились в разные стороны два хоровода – один мужской, другой – женский.
Утром на общем собрании единогласно решили до весны никуда не двигаться – переждать зиму, а потом только принимать решение. Понятно, что в пещере жизни свои надолго не запечатаешь, придется и дома строить и детей растить, но это – потом. А сейчас – радость и нежданной удачи, счастье единения молодых и уже отдохнувших тел – тысяча причин для танцев!
Через месяц-два стало ясно, что все девушки, о чудо, забеременели. Только у Сары не получилось и товарки посмеивались над ней: будешь до девяноста лет ждать, как праматерь Сарра, мать Ицхака? Сара была уже опытной женщиной – успела побывать замужем за Ишмаэлем бен Элиша, который увлекся римской красавицей еще до начала восстания. Хорошо, что успел дать «гет» - указание о разводе - до битвы на стенах Бейтара. Саре было неизвестна судьба бывшего мужа и свидетелей никаких не найдешь, а то-бы осталась Сара «соломенной вдовой».  Но этот термин появился через многие сотни лет в других странах и у других народов. Эхолиав не был из колена коэнов, поэтому ему не возбранялось жениться на вдове.
Но сейчас было не время о формальностях  думать – надо было выживать. Решили отправить несколько человек в дальнюю разведку. Зима – одной охотой не прокормиться – надо и женщин поддержать, нужно зерно, молоко, масло, овощи. А когда дети родятся, а это будет в начале лета – точно без молока не обойтись.
Решили так: Иезекиль, который хорошо знал и арамейский, и разговорный греческий – кокни, и латынь, и еще несколько других, оденется в наряды из каравана, скажет, что на них напали разбойники, всех перебили, но ему удалось спрятаться в скалах. Иезекиль был действительно невысок ростом и очень ловок. А потом грабители умерли от «черной смерти». Остальные разведчики будут ждать поблизости. Но вся эта замечательная история может пригодиться, если действительно удастся найти людей. Кинули жребий по греческому обычаю – куда идти? Выпало – идти на север. Взяли еды и воды немного, пошли. Ночевали в пещерах, которых было множество, а то и просто в углублениях скал. На третий день к вечеру увидели в долине огни, много огней и слабый шум большого поселения. Затаились до утра. Утром все сделали, как решили, по плану. Только начали спускаться с горы, как наткнулись на стадо овец. Разведчики оказались с наветренной стороны и не учуяли запах скота. А овцы, наоборот, учуяли чужих, заблеяли, заметались, стали сбиваться в кучу. Собаки залаяли, бросились в сторону разведчиков. За собаками подбежали люди – молодые парни, почти мальчишки, за ними торопясь, с подскоком, шел высокий старик. Остановились, достали кинжалы, натянули тетивы луков. Разведчики насторожились, но без страха – они были опытнее в драке и сильнее этого детского войска.
- Кто такие?
Старик прохрипел на каком-то неизвестном языке, потом повторил на кокни и арамейском. Иезекиль понял, что первоначальная история не вызовет доверия и сказал прямо и честно:
- Мы иудеи, бежали от войны, от римлян, никому зла не желаем, хотим найти добрых людей и работу, чтобы прокормить наших детей.
- А что вы умеете делать?
- Мы можем и пахать и сеять, воинскому делу обучены, ремесла кое-какие знаем.
- А мы армяне, тоже не можем найти себе спокойное место: осенью на наше селение напали готы, или еще кто-то, мужчин убили. Женщин увели с собой – остались лишь дети и старики. Хорошо, что скот в это время в горах пасся – сохранился. Зерно у нас также было хорошо припрятано – не нашли. Римский отряд проходил здесь две луны тому назад, поели-попили, да и ушли. Не знаю, вас-ли искали или просто-так проходили. Мы слышали про вашу войну, про то, как вы три года Риму сопротивлялись – вы храбрые люди, но мечом пучок розг не перерубишь. Так, что вы хотите?
- Мы живем в пещерах в трех днях пути отсюда. С нами женщины, скоро и дети родятся. Мы хотим купить несколько коз и овец, зерна, сена и соли, масла. Мы можем отработать это. В горах мы нашли медные и железные камни – можем посуду, оружие и другие нужные вещи делать.
- Хорошо, сделаем так:  мы обсудим со старейшинами, что и как делать, а вы здесь подождете до утра завтрашнего дня. Не бойтесь. Никто вам зла не сделает – видите, какое у нас войско? А пока сядем, поедим – дружбе начало положим.
Армяне сняли с себя плащи из грубо выделанных овечьих шкур, постелили на ровном месте, раскрыли торбы, достали нехитрую еду: лук, чеснок, хлебные лепешки, овечий сыр, присыпанный травами и черной солью. У разведчиков тоже было кое-что: вяленый бок косули и горсть лесных орехов, да пучок сушеного горного хрена. Трудная задача разрешилась сама собой: армяне налегли на мясо, а разведчики занялись сыром – кашрут не был нарушен. Запили родниковой водой и разошлись в разные стороны. Разведчики решили на всякий случай уйти с этого места на полдня пути и там схорониться. По дороге подстрелили зайца – ушастый выскочил на тропу, остолбенел от неожиданного страха – тут его Иезекиль и проткнул дротиком. В роще неподалеку собрали можжевеловых ягод – ужин удался! Иезекиль взгрустнул: как там его девочки, Мириам и Эстер? Хорошо, что они оказались девственницами: дети будут настоящими коэнами.
К ночи стало совсем холодно: пожалели, что не додумались сделать себе такие меховые плащи, как у армян. Встали в кружок, положив руки друг-другу на плечи и устроили бешеную пляску с прикрикиванием и притопыванием – согрелись. Заснули . Разбудило солнце: горы были покрыты снегом, на его фоне мрачно чернел лес и проступали красные, почти кровавого цвета, скалы – вот оно, железо!
Пора идти на встречу с армянами. Шли с осторожностью – народ был неизвестный и их обычаев иудеи не знали. Вышли на вчерашнюю поляну с другой стороны, предварительно осмотрев местность. На высоком камне , подстелив плащ, восседал вчерашний старик, рядом еще несколько старцев, кучка пожилых женщин и детей человек двадцать.
- Сделаем так! – Ашот (так звали высокого старика), встал и поднял свой посох.
- Нам нужны учителя для наших детей, вам нужна еда для ваших будущих детей – мы нуждаемся друг в друге. Вы, иудеи, присылаете нам двоих ваших лучших воинов для обучения наших мальчиков и другую какую работу мужскую делать по надобности. Пусть возьмут своих женщин. Женщины будут прясть и ткать шерсть для одежды и нам и вам. Заодно и наших девочек научат. Жить вы будете пока там, в горах. Встречаться в день полнолуния. Мы вам дарим овец, коз и несколько баранов и козлов. С ними пойдут два моих племянника – научат вас ухаживать за скотом – вы люди городские и это дело вам незнакомо. Племянники мои сиротами остались: родителей разбойники убили  - будет им новая семья. Только не мешать мальчикам молиться по нашему! Верблюдов передайте нам – вам их все равно не прокормить. У нас в селе остались кое-какие инструменты по кузнечному делу – возьмите и начинайте железо и медь делать – оружие и утварь всякую. Также нам и плуги и бороны нужны – хлеба теперь больше потребуется. Прямо сейчас мы вам дадим немного муки, масла и соли, сыра и лука. Вернетесь ... сейчас, что? Новолуние? В полную луну пусть придут ваши парни и женщины, приведут верблюдов.
А сейчас сядем, закусим – у вас длинная дорога.
Через полгода армяне разрешили переселиться в их долину и построить дома с другой стороны ручья, помогли обустроиться, принесли разной домашней утвари. Общими стараниями построили стену вокруг села. 
Иудеи задержались в горах Анатолии почти на двадцать лет, родилось за это время детей более полусотни, из них выросло воинов вполне крепких двадцать шесть.
Армяне народ рукодельный: в селе нашлось все оборудование и для выплавки меди и восстановления железа. В некоторых медных «жилах», что удалось раскопать в окрестных горах, и золото попадалось. Немного, но попадалось. И серебро бывало. Но, видать, древний народ, который в этих местах жил и пещеры выкопал, тоже и железо и медь добывал – осталось руды немного. Охолиав с товарищами построили кузню, плавильную печь и дело пошло. Сноровились и для пахоты разный инструмент ковать, и для дома из меди разную посуду выколачивать. Самое главное – оружие – мечи, наконечники для копий и стрел, нагрудники защитные. Охолиав вспомнил, что старики рассказывали про это ремесло наиважнейшее для жизни того времени: вспомнил, что если мечь заложить с тлеющими углями под камни на несколько дней, то железо становится намного крепче, и таким мечом можно не только колоть, но и рубить. Иногда в горных раскопках и камешки попадались – все в дело шло – украшения для женщин замечательные научились делать, Армянские ребятишки подросли и тоже к ремеслу привязались. Сначала иудеи боялись  куда выезжать для продажи своих изделий, армяне этим удачно занимались. Но, через пару лет умельцы поняли, что римляне успокоились, евреев больше не преследуют, и стали сами выезжать на ярмарки Эфеса и других городов на побережье моря.
За это время на совместное село, которое так и осталось без названия, набрело еще несколько десятков беженцев, которые влились в общий клан. Иезекиль, из коэнов, принял на себя обязанности учителя и наставника, впоследствии таких людей стали называть раввинами, а Охолиав – стал признанным вождем, «наси», всего сообщества. Сара родила двойню, потом и еще четверо крепких ребятишек получилось. Первенцев назвали в честь вождей восстания: Шимон и Акива. «Жизнь удалась»! Дети подросли, превратились в красивых девушек и сильных мужчин и случилось так, что Шимон и Акива влюбились в близняшек, племянниц Ашота – Анайт и Амест, имена их означали: «Плодородная» и «Скромная». Обычаи обоих народов запрещали смешанные браки – но, что сделаешь? На общем собрании решили на первый раз не препятствовать Любви, но не могли договориться: по какому обычаю играть свадьбы? Обратились к Ашоту. Старик был совсем слаб. Говорил с трудом. Прошептал:
- И по армянски и по иудейски – пусть будут счастливы!
Охолиап собственноручно изготовил золотые украшения для невест: и камешки подобрал – одной зеленые, другой – синие.
          Свадьбы прошли весело, было много вкусной еды и зрелого вина, танцевали и пели несколько дней.
Но… Иудеи задумались о продолжении путешествия в поисках своей доли. Сейчас все обошлось, а в будущем может и до драки дойти, как начнут горячие головы невест-женихов делить. Каждый народ вправе блюсти свои законы, чтобы сохраниться среди народов других. И еще важное обстоятельство надо было принять во внимание: все труднее стало добывать медь и железо, все глубже приходилось копать – а это становилось опасным. Однажды обвал случился: после сильных дождей вода глубоко просочилась и стены шахты «поплыли». Обошлось без жертв, но месячная работа пропала даром.
Вернулись беглецы – Ашотовы племянники. Как парни повзрослели, случилась у них любовь с девушками еврейскими. По молодости, по глупости испугались, что их побьют камнями за предательство древних законов – сбежали из лагеря, скитались неизвестно где почти год. А как женщинам рожать, вспомнили о родителях – вернулись блудные дети. Встретили их слезами – родители уже подумали, что сгинули они на горных перевалах. А беглецы в старом лагере прятались. И огород пригодился – хорошо, что додумались овощей на посадку и зерна с собой прихватить. Уродилось все знатно – удобрения сработали, так-что не очень голодали. Иезекиль распорядился беглецов под хупой провести, чтобы и дети их в законе родились. Юноши-армяне за восемнадцать лет жизни с евреями уже приняли и веру иудейскую, и свою не забывали. Иезекиль не возражал: зла никому парни не делали, а боги сами меж собой разберутся: кто из них главнее.
Все реже вспоминались страшные годы войны против римлян – только за пасхальным седером взрослые рассказывали молодежи о втором, малом исходе евреев. Исходе не из египетского, а из римского рабства. Под строгим присмотром Иезекиля (имя он получил в память о древнем пророке) весь кагал строго соблюдал предписания иудейской религии, даже свадебные обряды под хупой провели для всех членов сообщества. Вот только когда еще несколько групп евреев к обществу не прибилось, молитвы были неполноценными – «миньяна» – до десяти правоверных евреев мужского пола не хватало.
Не прошло и года: Анат и Амест родили двух мальчиков. Одного назвали Ашот, (да будет благословенна его память!), другого - Шломо (также да будет благословенна его память во веки-веков!) в честь Мудрейшего из Мудрейших – царя Соломона, ибо по его обычаю было принять решение о соединении двух пар сердец.
Пришло время – и евреи с армянами устроили прощальный пир. Охолиав сказал недлинную речь, поблагодарил народ армянский за любовь и дружбу:
- Друзья! Не гоже, что село наше без названия остается. Предлагаю назвать его «Яд Ашот», что означает «Память Ашота».
Все приняли предложение с благодарностью и закричали по арамейски:
- Аамеен! Аамен!
Прощались с друзьями-армянами с грустью и болью, но все взрослые понимали, что во избежание возможных распрей, каждый народ должен жить по своим законам.       Имущество и скот разделили без труда. Выбрали наиболее здоровых и крепких животных, годных для дальнего путешествия. Путь лежал в страну лонгобардов – там было много пустующих земель – чума вполовину Европу проредила. Армянское общество выделило нескольких провожатых – заодно и дальних родственников из армянской диаспоры навестить. Армян немало насильно переселяли и греки и римляне. Караван собрался большой: людей более сотни, верблюды, лошади, ослы, овцы и козы. Драка только между собаками вышла: не могли выяснить хвостатые – кто остается, кто уходит. Расстались и молодожены, братья-сестры: Акива с женой Анайт и сыном Ашотом отправлялись в путь, а Шимон с Амест и Шломо решили остаться.
Ну, под общий гвалт с восходом солнца, через десять дней после праздника «Песах», по молодой травке и тронулись.

 


Рецензии