Любимый учитель

Любимый учитель.

   Никто не станет спорить, что учителя в нашем обществе это особая каста людей, которых все любят, преклоняются перед ними, с теплом и трепетом их вспоминают и считают, едва ли, не святыми. Ну может не всех, но большинство из них точно. Среди любимых учителей есть еще одна группа - самые любимые. У меня, конечно, тоже были свои кумиры среди учителей, которые пытались слепить из меня образованную, высокодуховную и что там ещё было в их задачах, личность. Что из этого получилось не мне судить, но чувство признательности и благодарности к своим учителям я пронес через всю свою жизнь. С возрастом к этим чувствам добавилось ещё одно чувство, чувство вины перед ними, за то что очень многого не понимал тогда из того, что они пытались нам вбить в головы, недостаточно прилежно учился, доставлял им много хлопот и неприятностей. Не всё было гладко и не обо всём хочется вспоминать, а порой даже и стыдно.
  Моим самым любимым учителем был Михаил Степанович Тельпис. Михаил Степанович преподавал у нас в школе пение и вёл меня буквально с первых дней первого класса. Он привлекал меня на все школьные и сельские культурные мероприятия, подбирал и разучивал со мной многие популярные в те годы песни. Я пел соло, был участником и солистом трех школьных хоров, которые создал наш учитель пения - хора мальчиков, хора средних классов и хора старших классов.
   Я был в четвёртом классе, когда с хором мальчиков мы поехали в Одессу на республиканский смотр художественной самодеятельности. Михаил Степанович привез нас туда с двумя номерами: - хор мальчиков из оперы Жоржа Бизе "Кармен" "Вместе со сменой караула" и болгарской детской песней "Три петлета" ("Три петушка"). Вместе с Михаилом Степановичем тогда была ещё Ольга Григорьевна Дюльгер и, конечно, директор школы Лукина Валентина Григорьевна. Нас разместили в каком-то интернате. Не знаю каким образом, но мы умудрялись выходить на улицу гулять по Одессе без сопровождения учителей. Далеко от интерната мы, само-собой, не отходили, но нам и этого было вполне достаточно, чтобы удовлетворить своё любопытство. Угадайте с трех раз, что мы покупали на углу двух улиц совсем рядом с интернатом. Ну да, мороженое! В первый же вечер перед выступлением, я съел три вкуснейших пломбира в шоколаде, который попробовал впервые в своей жизни и был невероятно счастлив. Четвертую порцию мороженого я доесть не успел. Откуда-то появился Михаил Степанович, перепуганный, схватил моё мороженое и бросил в рядом стоящую урну. Можете себе представить, кто знал Лукину, каково было её состояние, когда она про всё узнала. Как сейчас помню её бешенные глаза, пену у рта и крик: - "Завтра выступление, а он "... Было очень обидно. Ваню Мераджи, который съел четырнадцать мороженных и был совершенно охрипшим и не мог не то что петь, а элементарно разговаривать, никто не ругал, а меня, который съел всего три с половиной мороженых, готовы были разорвать. Меня быстро уложили в постель, обвязали тёплым полотенцем горло и стали отпаивать горячим чаем. Все обошлось и мы выступили очень достойно, заняли тогда второе место, а я, как солист, получил грамоту и словесную похвалу от самого председателя комиссии, какого-то композитора из Киева. Спустя годы, Михаил Степанович мне рассказал, что тот председатель комиссии сказал моим учителям: - "Обратите внимание на этого мальчика, у него большое музыкальное будущее". Словам этим суждено было сбыться только наполовину. Великим я не стал, а вот мое музыкальное будущее осуществилось.
   В восьмом классе Михаил Степанович создал вокальный ансамбль, в который вошли Ваня Дондов, Павлик Серкели, Гена Кованжи и я. Вокальный ансамбль свой мы назвали незамысловато: - "Вокальный квартет". Нам нравилось слово "квартет", звучало оно музыкально, очень солидно и мы решили не добавлять к нему больше никаких слов. После восьмого класса Гена Кованжи поступил в техникум в Одессе и уехал туда учиться, а вместо него пришел в ансамбль Ваня Тельпис. Михаил Степанович был невероятным энтузиастом, подбирал нам интересный репертуар и не только из популярных эстрадных песен того времени, но и из классических произведений, придумывал и разучивал с нами различные несложные танцевальные движения. Из всего нашего репертуара тех лет, особо запомнились "Червона Рута", "Водограй", "Верба", "Королева" и, конечно, "Лягушка", которую мы называли между собой "Шёл парнишка по опушке". Вряд ли, кроме, может быть, "Червоной Руты", кто-то помнит эти песни.
   В старших классах Михаил Степанович стал преподавать нам, кроме пения, ещё и экономическую географию и у меня добавился ещё один предмет, который, не скрою, сразу стал одним из любимых. Экономические динамики стран давно поменялись и о них нет смысла помнить, а вот названия рек, озёр, горных вершин, вулканов, водопадов и многое другое из географии я отлично помню до сих пор. С задачей дать ученику знания и привить любовь к излагаемому предмету учитель справился на все сто.
   Когда я был уже в десятом классе, нам с вокальным квартетом снова посчастливилось попасть в Одессу, на очередной смотр художественной самодеятельности. Впечатления от этой поездки сильно отличались от поездки шестилетней давности. Не было того неописуемого детского восторга от путешествия, от красоты сменяющихся пейзажей, от завораживающей загадки большого города и, конечно же, уже совсем не было мороженого. Но зато появились новые песни и новые друзья, отношения с которыми я потом поддерживал долгие годы. Михаил Степанович не очень хорошо играл на баяне, поэтому попросил своего товарища из Тарутино саккомпанировать нам на репетициях и на самом выступлении. Приехали мы на смотр с очень красивой песней "Я люблю тебя, Россия", она у нас великолепно звучала и мы надеялись неплохо выступить. Но аккомпаниатор на самом концерте от волнения перепутал тональность и мы буквально вымучали свой номер. Было очень обидно, ведь так хотелось достойно выступить, к тому же нас ведь показывали по телевизору и почти все односельчане тогда смотрели передачу и болели за нас. Единственное, что нас успокаивало и спасло от стыда перед собой, то, что это была не наша вина. Михаил Степанович тоже очень расстроился и извинялся, что это была его ошибка, но он хотел как лучше. Вскоре после этой поездки мы с Валерой Русевым смастерили две электрогитары, собрали аппаратуру и началась наша новая взрослая жизнь, где учителям, почти, не было места. Мы тогда все спешили повзрослеть и как можно быстрее сбежать из школы, подальше от учителей, чтобы, спустя какое-то время, понять, что это были наши самые счастливые годы, самые беззаботные дни. Только со временем нам дано было оценить своих учителей, которых мы, оказывается, безумно любим и ценим. Жаль что мы им тогда этого не сказали. Спасибо вам, УЧИТЕЛЬ ОТ БОГА!