Выпускные экзамены

Выпускные экзамены.

   Последний звонок прозвенел и пора было задуматься о более серьёзной подготовке к выпускным экзаменам. Первым у нас был экзамен по русской литературе и языку, сочинение. В тот год был юбилей ленинского комсомола и не требовалось большого ума, чтобы догадаться, что это событие будет одной из трех тем для сочинения. В газете Комсомольская правда, на которую я был тогда подписан, на первой полосе, в одном из майских номеров, была напечатана большая статья, посвященная юбилею и мне осталось только выучить её наизусть, включая и знаки препинания.
   Писали мы сочинение в спортзале. Парты были раставлены в три ряда вдоль правой стены от входа. Я сел за первую парту в левом ряду, прямо перед столом комиссии. Наша учительница русского языка и литературы Акулина Георгиевна Барон раздала всем двойные листки с печатями и дополнительные листки без печати для черновиков. Когда очередь дошла до меня, я сказал учительнице, что мне два листочка будет мало и попросил еще три двойных листа. Добавочные листы для черновика я не просил, так как собирался писать сразу в чистовик. Ровно в девять экзамен начался. Акулина Георгиевна вскрыла запечатанный конверт из отдела образования, громко зачитала темы и, конечно же, как я и ожидал, среди них была тема юбилея комсомола. Я за короткое время, не торопясь, записал в чистовик, выученную заранее газетную статью, сдал свою работу и, довольный собой, вышел в коридор. Результаты экзамена нам были объявлены через два дня. Ваня Дондов, Валера Русев и я получили отличные оценки. Акулина Георгиевна, когда я выходил из класса, после объявленя результатов, взяла меня за локоть и сказала:
   - Колюня, молодец, я в тебе нисколечко не сомневалась.
   Следующим был экзамен по украинской литературе, которую у нас вела Ефросинья Ивановна Кочова. На подготовку к этому экзамену у нас оставалось всего два дня и я решил, что начну учить билеты сразу после первого экзамена. Не успел я утром сесть за учебник, как ко мне домой пришёл Ваня Дондов с какой-то сумкой. Я его встретил в полном недоумении, ведь накануне мы с ним не договаривались втретиться. Ваня, показывая на сумку сказал:
   - Пошли на Илипийский пруд, соорудим плот и на нем будем готовиться к экзамену.
Вот романтическая натура! За два дня до экзамена, не зная ни единого билета, собрался строить плот аж в Илипии, за семь километров от села. Но друг есть друг и я без возражений сразу согласился. Быстро собрав необходимые книжки, захватив из сарая топор и гвозди, сложив все это в хозяйственную сумку, прихватив парочку бутербродов, я выскочил из дома. Воду брать с собой мы не стали, так как знали, что совсем рядом с прудом был родник, с чистой и вкусной питьевой водой. До пруда, быстрым шагом, мы добрались всего часа за полтора. Кинув книжки в небольшую посадку, что стояла над прудом, мы стали сооружать плот. Вырубили едва ли не полпосадки и через три часа, большой плот был готов. Пристроив к нему два узких весла, мы спустили, наконец, свой корабль на воду и немного отплыли от берега. Пруд был не сильно широкий и нам не пришлось долго грести. Сидим на плоту посередине пруда, наслаждаемся результатом своего труда и абсолютно не обращаем внимание на солнце, которое двигалось не по нашему расписанию. Потом мы, еще долго разговаривали и мечтали, как всегда, напрочь забыв зачем припёрлись в такую даль. Не буду перессказывать наши разговоры, скажу лишь, - до вечера мы успели выучить всего ОДИН билет. Ближе к вечеру, мы вытащили плот на берег и с трудом оттащили его в посадку, прикрыв ветками. Солнце уже начало садиться за горизонт, когда мы отправились в обратный путь. Вернулись в село, когда было почти темно. Договорившись встретиться на утро, чтобы снова отправиться на сегодняшнее место, мы попрощались и разошлись по домам. На вопрос мамы где я пропадал целый день, я ответил, что был у Вани, где мы вместе готовились к экзамену. На утро Ваня зашёл за мной, уже не так рано, как днём накануне, и мы, уже не спеша, пошли в Илипию. За разговором не заметили как пришли к пруду. Плот был на месте. Мы его снова спустили на воду, заплыли на середину ставка и тут Ваня достает из своей сумки две небольшие закидушки, баночку с червями и вместо подготовки к экзамену, началась рыбалка. Я очень люблю ловить рыбу, и, завидев рыболовные снасти, как Семен Семёнович из "Бриллиантовой руки", забыл про всё на свете. Наловив достаточно рыбы, мы высадились на берег и разожгли костер. Соорудив из четырёх рогатин нехитрый мангал, пронизав тонкими прутьями очищенную рыбу, стали её запекать. Наевшись рыбы досыта, мы, наконец, вспомнили зачем сюда пришли, но уже почти был вечер и на сегодня мы успели выучить еще один билет. Не знаю как мы собирались сдавать экзамен, но утром пошли в школу в приподнятом настроении, после вчерашнего чудесного дня, хотя и знали только два билета из тридцати одного. Не было ни капли волнения. Мы зашли с первой пятеркой, первыми же подошли к столу, вытащили по очереди билеты и... Не знаю поверите мне или нет, но Ване попался первый билет, а мне второй. Я пошел готовиться, а Ваня остался стоять, сказав Ефросинье Ивановне, что готов отвечать. Когда он закончил ответ на билет и вышел из класса, я поднял руку и сказал учителям, что тоже готов отвечать. После того, как я выложил все что знал по прелагаемым в билете вопросам, меня, как и Ваню, без дополнительных вопросов, отпустили. После экзамена нам зачитали оценки. Мы оба получили пятерки. Счастливые, побрели домой, договорившись на утро начать подготовку к следующему экзамену, по биологии, сноаа отправившись на уже "наше" место. Опять пыльная дорога, опять плот и рыбалка, разговоры и запечёная на костре рыба и за три дня такой подготовки мы успели выучить всего лишь семь билетов из тридцати. Утром, в день экзамена, Ваня, как всегда, зашел за мной, и мы отправились за очередной оценкой. Уже по обычаю, мы зашли с первой пятеркой и первыми вытянули билеты и... Можете смеяться, но мне попадается четвертый билет, а Ване шестой. На этот раз мы поменялись местами, Ваня пошел готовиться, а я остался у учительского стола и сказал, что готов отвечать без подготовки. После моего ответа на все вопросы билета, меня отпустили. Через несколько минут вышел и мой друг. Дождавшись результата экзамена мы узнали, что оба получили пятерки. По дороге со школы домой, договорились встретиться рано утром, чтобы снова отправиться в Илипию готовиться уже к экзамену по алгебре. Но ночью прошел сильный дождь и наши планы пришлось изменить. Плот нас так и не дождался, навсегда оставшись в далекой посадке, прикрытый ветками. Что с ним сталось я не знаю, а вот плотину, во время сильного ливня, тем же летом, прорвало. Восстанавливать её , почему-то, не стали. Так что, в это, ставшее нам столь близким, место, мы никогда больше не вернулись.
   Подготовиться к следующему экзамену было совсем не трудно. Весь школьный курс по алгебре я знал уже к десятому классу. Ваня, с его феноменальной памятью, тоже был неплохо готов, так, что алгебру мы сдали на отлично без особых усилий. Подготовку и сдачу экзаменов по физике и геометрии не стану описывать, они в точности повторили предыдущий, скажу лишь, что и по этим предметам мы тоже получили отличные оценки. Следующим, после геометрии, был экзамен по истории. Тут ни о каком плоте и рыбалке не могло быть и речи, готовились мы уже дома и каждый сам по себе. Ещё после экзамена по алгебре, к нам с Ваней подошла наша классная руководительница Александра Дмитриевна и сказала:
   - Будьте осторожны, на вас двоих и на Валеру Русева у директора школы большой зуб, скорей всего она попытается вас завалить на экзаменах по истории и обществоведению, так, что готовьтесь усердней.
Не знаю как Ваня, но, зная отношение Лукиной ко мне, и несмотря на то, что все годы знал историю неплохо, я сильно волновался. Чтобы не растягивать неприятные чувста на несколько часов, мы с другом вошли снова в первой пятерке. Я первым вытащил билет и сразу вызвался отвечать без подготовки, надеясь, что такая тактика сработает и на этот раз. Но хотя и без запинки ответил на все три вопроса билета, хитрость моя не сработала. Посыпались от Лукиной дополнительные вопросы. Она гоняла меня минут двадцать, начиная с древней истории и заканчивая последними темами по новейшей. Учителя из комиссии сидели чернее тучи, но молчали. Наконец, не выдержала Александра Дмитриевна, вскочила со своего стула и возмущённо выпалила:
   - Сколько можно мальчика допрашивать? Ведь видно же, что он прекрасно знает предмет.
Лукина, не ожидая такой реакции, сразу сдалась и меня отпустили. Долго никто следом за мной из класса не выходил. Где-то минут через двадцать из-за дверей послышался громкий возмущенный голос Александры Дмитриевны:
   - Что же это такое? Сколько можно? Что вы издеваетесь над ребятами?
После этих слов, сразу вышел Ваня Дондов, бледный как простыня и, не проронив ни слова, стал рядом со мной, опустив низко голову. Видно было как он трясся и едва сдерживал слёзы. Догадываясь, что происходило с ним в классе, я не стал его расспрашивать. Но, не смотря на громкое возмущение членов комиссии, эта история повторилась в точности ещё и в третий раз. Теперь уже с Валерой Русевым. Валера всегда заходил с нами в первой пятерке и все предыдущие экзамены сдал тоже на отлично. Лукина и его гоняла по всему курсу, начиная с пятого класса, но так и не смогла завалить. Валера вышел из класса совершенно спокойный и, как всегда, с улыбкой. Зато Александра Дмитриевна выскочила следом за Валерой вся красная, в слезах и быстро убежала в учительскую. Через какое-то время она, успокоившись, вернулась, но уже в сопровождении целой группы учителей. Александра Дмитриевна зашла снова в класс, а остальные учителя остались стоять у двери вместе с нами. Лукина больше никого не допрашивала и экзамен закончился уже спокойно, без экцессов. Обсуждение экзамена членами комиссии проходило в кабинете директора и длилось часа два. Мы стояли под дверьми и слышали весь разговор, так как он проходил на повышенных тонах. Были слышны крики Лукиной, но нисколечко не тише отвечала ей и Александра Дмитриевна. Когда все стихло, из кабинета к нам первой вышла наша классная руководительница с широкой улыбкой и сверкающими глазами. Она попросила нас пройти в наш класс, где рассказала нам как она билась буквально за каждую оценку, за каждый бал. Но не смотря на то, что директриса выставила мне, Ване и Валере тройки, Александра Дмитриевна и члены комиссии отвоевали нам троим отличные оценки. На этот раз Лукиной пришлось сдаться.
   Экзамен по обществоведерию повторил в точности предыдущий экзамен по истории. Правда на этот раз нам всем троим пришлось значительно труднее. Обществоведение был предметом очень непростым и весь учебник надо было знать едва ли не наизусть, чтобы получить приличную оценку. Я опять был первым, снова без запинок ответил на все три вопроса и снова Лукина стала меня грузить дополнительными вопросами. Она воспользовалась тем, что никто из учителей этот предмет не знал и стала задавать мне вопросы, которых не было в билетах. Я с трудом находился что отвечать. Экзекуция длилась не менее двадцати минут. Все, что произошло со мной, повторилось с Ваней и с Валерой, правда теперь уже без возмущения учителей. После экзамена комиссия вновь собралась в кабинете директора, а мы все столпились у двери. Обсужление началось с криков Лукиной, который почти сразу перешел в истерику. Опять обсуждение затянулось на несколько часов и снова Александра Дмитриевна вышла из кабинета первой, но теперь уже без улыбки и с мокрыми глазами. Пригласив нас в класс, она рассказала, что директориса выставила нам всем троим неудовлетворительные оценки за экзамен, но на этот раз комиссии удалось отстоять нам только четверки. Лукина почти победила, но настроила тогда против себя весь педагогический коллектив и эта история аукнулась ей уже через несколько месяцев.
   Последним мы сдавали экзамен по химии. Предмет нам преподавал молоденький, высокий, красивый и очень строгий Василий Георгиевич Дюльгер, родной брат Акулины Георгиевны. У Василия Георгиевича я тоже был любимчиком. Он, даже, доверял мне ключи от класса химии и лаборатории, где мы с Ваней и Валерой иногда проводили опыты. Проводили, пока что-то у нас не взорвалось, после чего мы вылизывали лабораторию несколько часов. Никто ничего не заметил, но опыты пришлось прекратить. К экзамену по химии я подготовился неплохо, правда из всех двадцати восьми билетов успел выучить только двадцать семь. Пришел я на экзамен в приподнятом настроении. Вместе с Ваней и Валерой ровно в девять часов, неизменно в первой пятерке, зашел в класс. И тут фортуна от меня отвернулась. Мне попался... двадцать восьмой билет. Я сел за самую заднюю парту, что стояла у окна на улицу, через которое были видны мои одноклассники и стоявшая с ними Акулина Георгиевна. Я с грустью посмотрел в окно. Девочки стали махать мне руками, спрашивая какой мне попался билет. Я им изобразил на пальцах, что двадцать восьмой и провел ребром ладони по шее, показывая, что мне конец. Ответ на первый вопрос я знал хорошо, впомнил даже картинку из учебника по этой теме, быстренько справился и с задачей, а вот ответ на второй вопрос, как ни силился, никак не мог вспомнить. Уже ответили и вышли из класса, Ваня и Валера, следом за ними экзамен сдали еще человек пять-шесть, а я все никак не мог решиться признаться, что не могу вспомнить ответ на второй вопрос. Первым не выдержал Василий Георгиевич. Он встал из-за стола, подошел ко мне, взял мой листочек с записанным решением задачи, внимательно его прочёл, вернул обратно на парту и, положив свою руку мне на плечо, тихо сказал:
   - Вспоминай, Колюня. Думай, думай.
Я опустил голову и чуть не заплакал от обиды. Открылась дверь и в класс вошла Акулина Георгиевна. Тихонько, на цыпочках, подошла к столу, за которым сидели члены комиссии, попросила журнал, чтобы выставить наши оценки по литературе и языку, прошла в мою сторону и села за парту прямо передо мной, закрыв меня от комисси. Опустив голову я собирался с мужеством и уже готов был поднять руку, чтобы сдаться, как вдруг на мою парту упал скомканный листок. Я поднял удивленные глаза, огляделся вокруг, но никого рядом с собой не увидел, лишь Акулину Георгиевну впереди себя, низко наклонившуюся над журналом. Я раскрыл смятую бумажку, увидел вырванный из учебника по органической химии листок с темой на второй вопрос из моего билета, быстро его просмотрел, осторожно спрятал в карман брюк и поднял руку. Василий Георгиевич еле заметно ухмыльнулся и попросил меня пройти к столу. Протянув ему листок с решённой задачей я стал отвечать, не заглядывая в записаные на листке ответы. Закончив свой ответ, я, как на крыльях, вылетел в коридор, ударив дверью свою одноклассницу Аню Мераджи, прильнувшую к замочной скважине и выскочил, счастливый, на улицу. Ребята радостно стали меня обнимать и хлопать по плечу. Следом за мной вышла из класса и Акулина Георгиевна. Я отошел от друзей, подошел к ней, нежно взял за руку и тихо сказал:
   - Спасибо.
Она, улыбнувшись, ответила:
   - А я что? Я ничего.
Когда экзамен закончился, Василий Георгиевич попросил нас зайти в класс, где зачитал нам оценки. Я, Валера и Ваня снова получили отличные оценки.
   Закончить школу с золотой медалью в тот год не удалось никому.

   Александра Дмитриевна, Акулина Георгиевна, дорогие, любимые, родные все наши учителя, простите нас за то, что ни тогда, ни в последующие годы, так и не сказали вам как мы вас любили и продолжаем любить и как много вы сделали для нашего становления. Простите нас и спасибо вам за всё!