Сатана и Воланд

      Он сидел и смотрел на мир глазами умудренного опытом человека. Его взгляд полуприкрытых век с длинными прямыми ресницами не давал полностью заглянуть ему в  тёмные глаза, чтобы понять о чем он думает.

       Левое веко так и вовсе всегда было почти прикрыто, он не щурился, он с прищуром взирал на мир, напоминая Сатану в образе булгаковского Воланда, готового в любой момент расправиться с порочностью, наполняющей окружающую среду, где он был временным гостем и хозяином одновременно.

         Глаза его никогда не были детскими, даже когда он был совсем ребёнком. Наверное,   и у Сатаны тоже не было в младенчестве детского взгляда, он ведь пришёл  для того,   чтобы покорять и контролировать   этот мир,  и тоже смотрел серьёзно и почти безэмоционально на происходящее, будто и не ждал уже и сразу ничего необычного, зная на сколько всё  плохо.

Хотя красный галстук, завязанный на его шее, слегка оттенял всю черноту лобной части, на которой находились под кустистыми бровями  те глаза с полуприкрытыми веками, когда порою всё  же он казался ребёнком, соответствуя своему малому возрасту, и  всё  равно выражение частого   недовольства возвращало обратно к его сатанинской внешности.

        Родные и близкие звали его Веселым Роджером, на самом деле его нужно было звать Воланд. Он даже, когда веселился и был Роджером, всё равно оставался тем булгаковским  Сатаной  только что не с  горящим зелёным глазом под тем полу-опущенным веком, из под которого он по- настоящему, а не притворяясь с смотрел на вас, будто говоря о том, чтобы не забывались, помнили  с кем имеют дело и для чего он пришёл сюда, в этот мир. Ну не для того же, чтобы подчиняться и поклоняться,  уж точно, хотя всё  равно он подчинялся,   тому голосу, который спокойно и без надрыва проходил сквозь его глаз Воланда, напоминая ему,   что он есть собака по кличке Роджер с весёлым нравом, в которого вселился сам чёрт   и потому он  временами напоминал того Воланда,   особенно, когда как ураган, как смерч,  освещая всё  вокруг своим красным галстуком- ошейником,  несся на всех  парах,  хватая на ходу ещё  мелкими щенячьими, но страшно острыми зубами всё подряд, всё, что мог ухватить и уволочь к себе в уголок под диван, куда он каким -то образом, несмотря на увеличившиеся размеры, помещался, а там становился из Воланда паучком   с несуразно длинными лапами, какие и должны быть у спаниеля- подростка, и которыми он обнимал тоже всё  и всех  подряд, и потому его иногда звали Паучком вместо Роджера.  Веселый Паучок был тем же веселым Роджером и Воландом одновременно,таким задорным щенком с серьезным взглядом,  который никогда не был детским, несмотря на возраст и характер собаки, ласковой и милой,  и страшно подвижной и озорной, желающей получать от  жизни только  одни удовольствия, которые заключались в постоянных играх в того паучка, когда ты не мог сначала найти свои вещи, потом их вытащить из маленьких острых зубок,  как у вампира-летучей мыши, что вцеплялись порою и ненамеренно в твои руки, в икроножную мякоть  и даже в перегородку  носа.

       И тогда даже тот голос не хотел вспоминать, что он есть, потому что от боли, когда двести наточенных  пил вонзилось тебе в ноздри, хотелось кричать всё  же от боли, и ты не понимал,  кто в этот момент перед тобой,  кто это сделал -  веселый Роджер, Паучок или снова Воланд в надетом на шею  огненно- красном галстуке, но скорее всего это Дьявол решил с тобой разобраться в образе тех троих. Он для этого и пришёл   в этот мир,  чтобы разобраться со всеми, показать им кузькину мать  и где раки зимуют, глядя на всё  серьезно тем полуприкрытым веком,  из -под которого не светился зелёный свет,  он же был щенком спаниелем, он был собакой, с которой всегда мог разобраться тот голос, которому он просто обязан был подчиняться несмотря на то, что очень очень похож был на Сатану и Воланда одновременно.

22.08.2020 г
Марина Леванте