И ОТ ДЯДИ УШЛИ...

  В детском доме живу уже четыре года. Написала письмо дяде:
- Забери нас с Риммой в деревню хотя бы на неделю.
Мы у дяди в деревне Токпердино. Он уже женат, есть сын Роберт. Живут в отдельном доме. Мы у дяди погостили два дня, сбежали в Шлань, на родину, к дяде Бетке. Пятнадцать километров шли пешком. В Шлани нас не ждали, но все были дома, кроме дяди Бетки. Лстий нашему приходу обрадовалась. Пусть здесь бедно, зато хорошо. Дядю Ветку отправили в Мурманск за то, что он всё не вступал в колхоз, по-прежнему угоняли скотину, поэтому хлев был пуст. Шумат ловит рыбу в реке Шора. Лстий работает в маслопроме в соседней татарской деревне. При доме есть огород, всё здесь росло: огурцы и помидоры, репа, свёкла. Сажали картошку. Ходили в лес за ягодами. И я с ребятами отправилась в лес за земляникой. Одежда на мне детдомовская, другой нет. Стриженая, волосы короткие, на мне коротенькое платье, туфли без носков.
Собираю землянику в кастрюлю, ещё чуть-чуть - и она наполнится, но девочке одной не понравилось, что у меня ягод больше.
- Ты почему говоришь по-русски? - придирается Нина. - Мы говорим и на татарском, и на марийском языках. А ты что зазнаёшься? Смотрите, как она вырядилась! Лстий тебе не нашла сапог? У тебя нет платка? И комары её не кусают, и змей она не боится...
Я молчу, не отвечаю на её вопросы.
- Эй, тебя спрашивают! - слышу голос Семёна, высокого, худощавого мальчика с крупным носом.
Снова молчу, нашла ягодное место, хочу наполнить посуду.
-Она не хочет с нами разговаривать, какая цаца!- кричит Нина.
Нину я знаю, знаю, что мать Нины -участница отравления моей мамы. Она видела, кто подлил формалин в рюмку мамы. Об этом проболталась пьяная Лствий. Как известно: у пьяного что в голове, то на языке. Я тут не стерпела обиды, да ещё от Нины. Нас четверо, ровесники, нам по 13-14 лет. Вдвоём продолжают меня ругать, обзывать. Поставила кастрюлю под берёзу, подошла к Нине, толкнула раз, два... кулаком в живот. Она упала. Сзади меня схватил Семён, ударил в спину. Я не падаю, держусь на ногах.
-Бей её! Бей! - кричит Лиза, сестра Нина.
Она не из Шлани, я вижу её первый раз, откуда-то в гости приехала. Она тоже хочет меня ударить. Опять помогла моя сноровка, моя физическая закалка, которые я получила в детдоме. Нина хочет схватить меня за короткие волосы, но не может. Тогда Нина ударила меня по голове. Я пошатнулась, но держусь, не падаю. Нину оттолкнула правой ногой, левой - её гостью. Дерёмся с Семёном. Нина подобрала палку, размахнулась, бежит ко мне. У Семёна из носа пошла кровь. Это меня спасло, с Ниной мне легче справиться, она и ростом ниже меня, другая от меня отстала. Нинина палка в моих руках. Теперь никто ко мне не подходит. Семён стал материться, ругаться, а потом сказал:
- Дикая она, дура!
Я, вся в синяках, с распухшей губой, из леса пошла одна, с полной кастрюлей душистой земляники
Семён умер давно. Жили они с мамой бедно, рос без отца, который так же, как и мой, не вернулся с войны.
Приехал в Шлань дядя Арсентий за нами, увёз в детдом.               
                Часть главы 13 повести "ПО  УТРЕННЕЙ  РОСЕ"