Картошка

Горная река внизу шумела спокойным рокотом. Металлический мост над плотиной из бетона слегка подрагивал и раскачивался под ногами у Вовки. Семилетний мальчуган возвращался с дачи знакомых его родителей домой в жилой квартал города Текели, что раскинулся в предгорье на границе Казахстана с Китаем.
 
Возвращался Вовка не с пустыми руками. Друзья родителей насыпали ему в мешок ведро картошки нового урожая. Он помогал собирать картошку дружной компании знакомых и еще одной семейной паре - друзьям дяди Жени и тети Иры. Ему понравилось выбирать клубни из лунок, вскопанных дядей Женей, складывать их в ведро, относить на приготовленную по центру площадку и быстрее всех заканчивать ряд с картошкой. Было весело, хотя он и устал. Наспех перекусив, он засобирался домой, но подвыпивший дядя Женя попросил его подождать на улице. Вовка  просидел на завалинке до заката, ожидая, когда с ним попрощаются и он сможет уйти. В доме раздавались звуки музыки, визги и смех. Про него забыли. Устав ждать, он подошел к окну и осторожно заглянул в комнату.
Первой бросилась в глаза алебастрово-белая попа тети Иры. Она сидела голая почему-то на дяде Саше, а ее муж дядя Женя занимался с полностью раздетой тетей – женой дяди Саши. Вовка отпрянул, словно его поймали за чем-то постыдным.

- Им теперь не до меня, - справедливо рассудил он и, взвалив на плечо мешок с картошкой, вышел на улочку, осторожно прикрыв за собой калитку.
Пустынная улица шла под горку, идти было легко. Ноша казалась под силу. Размашистыми шагами он спустился к реке. Лето заканчивалось. Быстро стемнело. Шагая по металлическому мостику, он жмурил глаза и ежился от капелек реки в воздухе, взбитыми плотиной в облачко. Свежесть реки сменилась комфортным теплом нагретого за день асфальта. Два квартала по улице, потом напрямик через парк и он будет дома. Оставалось меньше половины пути.

Мешок становился тяжелее и тяжелее. Вовка тащил его, боясь опустить, иначе уже не поднимет. Тело ныло. Он с ужасом понимал, что теряет силы. Пот застилал глаза. Вовка умел считать до ста, и он начал считать шаги, пытаясь как-то отвлечься. Когда первая сотня шагов закончилась, он зажал большой палец на левой руке и начал отсчет снова. Когда у него было зажато уже три пальца на руке, он вошел в парк с зажженными фонарями. Кое-как добравшись до ближайшей скамейки, Вовка сбросил на нее мешок и плюхнулся рядом, сморщившись и потирая онемевшее плечо. Когда дыхание стало ровным, он решил досчитать до ста и продолжить путь.
Как не тянул Вовка, сотня закончилась быстро. Он присел на корточки, взвалил мешок на другое плечо и, как штангист, спиной, поднялся на ноги. Чуть постояв, он сделал шаг. Пустынный парк он пересек на автопилоте.
Шахтерский городок готовился к ужину. Из раскрытых окон многоэтажек аппетитно пахло жареным луком и картошкой, мясным бульоном, борщом и пирогами. Из многих окон раздавались звуки музыки и смех. Пустынные улицы освещались неоновым светом ярких фонарей. Ноша была тяжелой. Вовка терпел. Скоро в первый класс. Нельзя сдаваться. Пусть это будет испытанием перед новой жизнью, - думал он, держась из последних сил. Выдержу, упрямо шептал он себе, когда нестерпимо хотелось бросить мешок на землю. Нельзя, понимал он, потом не поднимешь, а вокруг никого. Да и просить кого-то совсем уж не хочется. Вовка упрямо шел, отфыркиваясь от пота.
Отец Вовки уже полгода был на учебе в Киеве. Мама справлялась с тремя детьми сама. Он за старшего. Мама увидела его из окна маленькой кухни на втором этаже «хрущевки». Она уже начала  волноваться.

Переступив порог, Вовка с наслаждением сбросил ношу на пол.
- Вот тут картошка, - стараясь придать голосу важности, сказал он.
Просияв от радости, мама обняла его и поцеловала.
- Кормилец мой.
Мама отправила Вовку мыться, а сама накрыла на стол. Солидно сев на место отца, он молча ужинал, излучая гордость и достоинство. Пальцы слегка подрагивали от усталости. О том, что он видел на даче дяди Жени и тети Иры, он маме не рассказал. А школу через десять лет Вовка закончил с золотой медалью.