Тверская глушь

Сколько я ее помню, бабушка всегда мечтала о «домике в деревне». Что ее туда тянуло? Может быть любовь к земле? Или желание иметь несколько соток, чтобы выращивать картошку на случай голода? Трудно сказать, но один раз дошло до самозахвата участка в городской черте, на заброшенных землях, принадлежащих НИИ садоводства.
Меня никогда не привлекала дачная жизнь, потому что бабушка всех выгоняла на огород – копать землю. Так как каждый раз это были участки целины или полуцелины, лопата шла очень тяжело. Надо отдать ей должное, она сама подавала пример героического труда, но мне, городскому юноше, было непонятно, зачем надрываться, когда картошку можно было купить и в магазине…
-Зато своя!
Своя или не своя – какая разница? Я никогда не был спецом по картошке,,.
Не знаю, чем бабушка не угодила нашим соседям по самозахвату, но приехав в очередной раз на участок, мы обнаружили, что кто-то порубил наши картофельные всходы. До сих пор помню убитое горем лицо бабушки. Она держала в руках срубленную  ветвь и тихо причитала..
- Девочка ты моя…
До меня не сразу дошло, что обращалась она именно к ветви…как к умершему человеку.
Мы развернулись и уехали. На душе было скверно. Спустя неделю бабушка снова взяла меня с собой на огород. Что она ожидала увидеть – не знаю.
Вот и сады. Участки. Люди с лопатами. Вот и наш…
Чудо! Поверх срезанных побегов зеленела новая поросль. Урожай был знатный…
Но я отвлекся. В середине 90-х бабушка с дядей вложили все свои сбережения в участок с домом в Тверской области. Стоило это тогда немалых денег, но бабушка была непреклонна- нужен дом в деревне и земля. Так в мою жизнь вошла  деревня Фёдово.
Сама деревня была практически выморочная – постоянно там жили всего несколько дворов. Однорукий инвалид, который держал овец, какой-то мужчина с женой, работавший на скорой помощи – единственное, что мы о нём знали, это то, что он взял в семью подростка из детского дома. Нашими ближайшими соседями были дачница из Твери и семья местных жителей.
Дачница из Твери держала пчёл. Ульи стояли совсем близко к нашему забору. Однажды пчела ужалила бабушку так, что ее пришлось везти в больницу. Когда дачнице напомнили о том, что ульи можно держать только  на определенном расстоянии от забора, она пригрозила поджогом. Соседи с другой стороны были немногим лучше.
Мать, двое сыновей и дочь. Один сын отмотал срок, дочь получила условно за то, что «приспала» ребенка. Работы в области не было, вот вся семья и жила на пенсию матери, да на выручку с продажи вкуснейшего молока.
Часто под вечер за окном слышалось гнусаво-плаксивое
- Тёть-Диин, дай денежек!
Бабушка пару раз дала и перестала. Один раз предложила им подработать у себя на огороде. Даже моему неопытному глазу было видно – они ничего не умеют. Бабушка выгнала их « с кандебобером». Пару раз пытались продать ей лесных грибов, но заломили такую цену, что она отказалась…
Молоко их коровы было вкуснейшее. Я выпивал по банке в день, промывая тело и душу…Но в один прекрасный день бабушка мне сказала, что молоко у соседей она брать больше не будет. Причины  не объяснила, просто сказала, что я буду ходить за козьим молоком в  деревню Горки, которая находилась километрах в трёх  от Фёдова.
Каждый день я вставал с утра пораньше, брал два ведра и шел в Горки. Хорошая это была дорога. Сначала по деревенской щебёнке, потом про шоссе. Ярко светило утреннее солнце, было еще не жарко, справа и слева – поля. 
Старики, которые держали коз (дядя Лёша с женой), жили на самом краю деревни
-Серёга, привет! Сейчас утрешнее тебе принесём! ( Дядя Лёша говорил «утрешнее» и «вечерешнее»)
Пока я ждал молоко, вокруг меня собирались любопытные козы и козлята. Какие же у них красивые глаза! Какие же они любопытные и забавные! Кто-то почти карабкался на меня, кто-то жевал рукав куртки…
-Серёга, да гони ты их! Ведь не отстанут!
-Они мне не мешают.
-Ну ладно…Борька, не балуй!  - кричал старик серо-бурому козлу, который почему-то нервничал.- Отдавать его в другую деревню надо, он уже тут со всеми породнился!
Жена дяди Лёши выносила мне банку молока в старой сетчатой сумке и ставила ее на дно ведра. Часто рядом с банкой клала какой-нибудь нехитрый гостинец – пару варёных яиц, пяток огурцов или несколько пирожков.
-Вчера пекла…
Может и не вчера, но все равно вкусные. Иногда с капустой, иногда с вареньем.
Попрощавшись с дядей Лёшей и его женой, я шел обратно. По пути сворачивал на ключ, набирал воды во второе ведро. Вкусная была эта  вода…с хрустально-прозрачным запахом…
Вот и моё Фёдово! Я ставил ведро с ключевой водой под навес – она была для питья и готовки – и шёл на колодец за водой для мытья. Вода из колодца была чистая, но чувствовалась в ней какая-то еле заметная глазу взвесь. При кипячении дно чайника быстро покрывалось белым налётом.
Лето 1998 года осталось в моей памяти, как единственное лето полноценного отдыха. Утро – подъём, поход за молоком, нехитрая готовка  и чтение…
Тут следовало бы вспомнить, как вообще я попал в Фёдово. Не было счастья, да несчастье помогло. Весной 1998 года я остро нуждался в отдыхе и уходе. Сначала мама забрала меня к себе, а бабушка предложила на выходные отвозить меня в деревню, чтобы я их проводил на природе. Мы вставали в 5.30 утра, садились на первый автобус до метро, а там и Ленинградский вокзал, и первая электричка до Калинина ( так тогда еще называлась станция РЖД «Тверь») . Помню, как бабушка меня проталкивала через толпу в сторону перрона, а сама бежала в кассу за билетом. И вот мы в электричке…В ушах плеер, рядом бабушка разговаривает с каким то дедушкой и монотонно-оживленная беседа пробивается даже сквозь запись Далиды…Да-да! Далиды. Одна из самых моих любимых песен Далиды для этих поездок была песня «Госпожа любовь», с ее веселым ритмом и не менее веселым текстом…Представьте себе, ясное утро, солнце, перестук колёс и мерное покачивание поезда, зелень за окном, входящие и сходящие люди...и все это под песни Далиды.
Сходили с электрички в  Твери, шли вдоль этой же платформы на другой конец, где нас поджидала уже областная электричка «Калинин-Торжок».
После Лихославля она шла   по одноколейке, на остановочном пункте «7-й километр» не было ни указателя, ни платформы, рядом с местом остановки первого вагона были просто набросаны доски, с подножки электрички приходилось практически  спрыгивать. Один раз бабушка сошла не очень удачно и скатилась под насыпь – впрочем без вреда для здоровья ( а было ей тогда уже под семьдесят)
Электричка  ходила три раза в день в одну сторону и три раза  в другую. Веселая это была электричка! Между Лихославлем и Торжком шла она не спеша. Едем-едем, едем-едем и оп! Тормозим.  Что случилось? Ничего особенного, остановились, чтобы в поезд села женщина, которая не успела добежать до остановочного пункта, вышла на путь и помахала рукой машинисту, как мы в городе машем рукой такси. Снова едем. Снова остановка – машинист вышел из поезда наполнить канистру ключевой водой…Так и ехали. Во время одной из поездок по дешевке купили у поездных коробейников пять томов собрания сочинений В.И. Даля…
От остановочного пункта до деревни можно было дойти за пять минут по еле заметной тропинке, сквозь «траву по пояс»…Дом был (почему был…хотя, нет, именно был) небольшой, тёмно-синего цвета, с белыми окнами,  верандой и хозблоком. Одна комната, печь, крохотный закуток с холодильником, электрической плиткой и чайником. Из мебели – раскладной диван, небольшой стол, пара стульев и шкаф-«горка», в нижнем отделении которого я нашел много старых журналов и полное собрание сочинений Жоржа Сименона. На веранде, где спала бабушка,  стояла небольшая кровать и обеденный стол.
Сколько же сил бабушка потратила на то, чтобы облагородить участок! Была выкорчевана огромная ель, вывезено несколько машин камней, были посажены сливы и много кустов чёрной смородины сорта «Багира», настолько крупной, что люди несведущие принимали ее за виноград. Были и грядки с зеленью и картошкой – без неё бабушка жить не могла.
Мы приезжали  туда в пятницу к полудню, бабушка  укладывала меня спать, а сама шла на огород. О помощи не просила, я был слишком слаб. В субботу мы ехали в Лихославль за продуктами.
До сих пор вспоминаю «щи», о которых специалист отзовется не иначе, как с ужасом. В низкую голубую эмалированную кастрюлю бросался кусок говядины, через час закидывалась крупно рубленная капуста и пара раздавленных помидоров. Лавровый лист, соль – вот и получалось вкусное , горячее хлёбово, сдобренное жирной лихославльской сметаной, которое поедалось с хлебом из местной пекарни.
Тишина, свежий воздух- бальзам, который есть  только вдали от города…Даже посещали мысли переехать сюда и учить детишек в местной школе.
Мысли эти возникли случайно. Мне поручили сходить в сельсовет ( он находился в соседней деревне) уплатить какой-то налог. Разговорился с бухгалтером, она мне и предложила:
- У нас учителей не хватает, приезжайте, если что. Денег много не заплатим, но продуктами обеспечим, огород вспашем, дров на зиму нарежем. Подумайте…
Пару-тройку недель мы с бабушкой ездили туда на выходные, а потом она мне предложила в Москву не возвращаться. Я согласился.
- Не страшно тебе тут будет одному?
-Нет. В Москве страшнее.
- Ну тогда оставайся. Если надо будет позвонить, телефоны есть в сельсовете и у нашего соседа со «скорой»…
Так я и остался в Фёдове на все лето.
Особых событий не происходило. Пожалуй, запомнился мой день рождения. В этот день мы с бабушкой отправились как всегда за продуктами в райцентр. В кулинарии вокзального буфета мы купили четыре еще теплых песочных коржика и взяли сразу три стакана сладкого кофе с молоком из титана. Когда с коржиками и кофе было покончено, бабушка сказала:
- Ну вот мы и спраздновали твой день рождения…
Еще что помнится…Когда бабушка возвращалась в Москву, она не ехала прямо до Твери, а сходила в Лихославле, где в ларьке на привокзальной площади покупала большую банку сметаны с собой в Москву. Потом садилась на следующую электричку. В этот раз она велена мне ехать с ней, чтобы самой выбрать продукты и отправить меня с ними обратно в Фёдово. В вокзальной кулинарии она за недорого сторговала коровью голову.
- Возьмите, мяса на ней много, особенно на шее, да еще язык, - уговаривала ее заведующая кулинарией.
Услышав цену, бабушка согласилась. И вот с этой головой я должен был ехать обратно. Бабушкина электричка уехала, а электричка на Торжок отправлялась только через четыре часа. Сидеть на вокзале  столько времени нам с головой не захотелось, и я понёс ее прямо вдоль рельсов  до 7-го километра. Тяжела была эта дорога, но за два с половиной часа до дому мы добрались. Посмотрел на голову – что же с ней делать?
Она лежала передо мной. Рогатая. С полузакрытыми глазами. Желтоватыми зубами. Я ни разу не свежевал туши. Из инструмента у меня были только топор и пара кухонных ножей. Подперев голову поленьями, я кое- как разрубил ее на части, выдернул язык, ножом вырезал куски мяса. Получилось довольно много. Загрузил все в холодильник и печально посмотрел на то, что осталось от головы…Прости меня, рогатое чудо, мясник наверное бы все сделал более ловко, а я тебя посмертно изувечил. Зашел в хозблок, взял лопату, выкопал яму и захоронил останки на краю участка.
В дождливые дни я лежал в доме и читал Сименона. Как ни странно, его автобиографические записки произвели намного большее впечатление, чем детективы.
Лето в Фёдове пролетело почти незаметно, близился конец августа. Бабушка привезла из Москвы известие о том, что мне предлагали работу в вузе. Я быстро собрал вещи, но как же мне не хотелось уезжать из этого дома, приюта уединения и покоя, который меня исцелил и восстановил…
Год спустя я приехал туда еще раз, на пару недель, потом только посмотреть на дом в 2002 году, когда гостил у друзей в Твери. Дом был цел, только участок зарос.
В 2004 году был приобретён участок под Москвой, был построен новый дом,  и на дачу стали ездить уже  туда. Фёдово было заброшено, хотя я не забыто. После смерти дяди я устраивал наследственные дела (ему принадлежала часть дома), и вот я снова на вокзале в Лихославле. Изменился вокзал. Появился надземный переход, киоски, исчезла кулинария – остался просто буфет. На месте рынка стояла «Пятёрочка», ларьки с продуктами переехали чуть подальше, рядом с вокзалом «паслись» местные частники.
- Вам куда? Фёдово? А это где?...ребята, где Фёлово, никто не знает?
- Я знаю, это рядом с Горками.
-Повезёшь?
-Повезу.
«Бригадир» таксистов кивнул в сторону старенькой иномарки    - Он Вас повезёт.
И мы поехали. По дороге Леонтий – так звали водителя – еще пару раз справлялся у встречных знакомых, как доехать до Фёдова… На указателе мелькнуло «Горки»
- Я здесь молоко козье брал.
- У Лёхи?
- Да. Вы его знаете?
- Он умер давно. А старуха его еще жива, с дочерью живёт…
Я мысленно подсчитал…Лехина жена  младше бабушки. Почему бы ей не жить..
Свернули на разбитую, как и двадцать с лишним лет назад дорогу. Леонтий остановил машину.
- Серёга, я дальше не поеду, а то подвеске кранты. Ты надолго?
-Пол-часа самое большое
- Подожду.
Я прошёл мимо нескольких домов с  заколоченными окнами, вот дом наших соседей с новенькой номерной табличкой, вот и наш…
…Дом, который до самых последних дней вспоминала бабушка, дом, который меня вылечил и успокоил, дом, который мы всегда вспоминали с таким теплом, был разорён, разграблен, изувечен и изнасилован, как иногда пишут в полицейских протоколах,  с  особым цинизмом. Бывают дома заброшенные, но бабушкин дом был именно изнасилован и изувечен…Я не смог в него войти, замки не открывались…выбитые стёкла, незакрытое чердачное окно, болтающееся на одной петле…В задней стене хозблока был выпилен проём, через который вытащили припасенные дрова, внутри я увидел наваленные кое-как наши вещи…в память врезался поваленный набок холодильник и его колёсики, которые торчали в воздухе, как маленькие беззащитные ножки…Как наши вещи из дома попали в сарай, кто это сделал, зачем…дышать стало труднее
Я обошел участок…Ни кустов, ни сливы…даже деревянный туалет-скворечник унесли…Один бурьян и хмызник.
Дом укоризненно смотрел на меня темными проёмами окон…

Прости нас, милый дом! Мы ведь тебя бросили…Вина не на мародёрах, которые тебя искалечили, вина в первую очередь на нас…Бабушкины труды пошли прахом.
Как с отравленным ножом в груди, я побрел к ожидавшей меня машине. Залез на заднее сиденье, вытащил из портфеля таблетку валидола.
- Серёга, трогаемся?
-Да.
Леонтий все прекрасно понимал.
- Серёга, ну а что поделаешь? Вас здесь долго не было, а тут и при живых хозяевах мужики прямо заходят во дворы и забирают , что им надо…и Фёдово даже по нашим меркам – глушь дикая. До ближайших ментов километров двадцать пилить…
Я понимал, что сил ждать электрички до Твери у меня нет. Боль уступила место слабости
- Леонтий, в Тверь меня повезёшь? Денег добавлю.
- А от чего же не повезти? Повезу…
- Мне там до вокзала, за вещами, а потом в гостиницу.
- Сделаем!
…С этого времени прошел почти год.  Бабушка умерла, дом с участком по наследству перешёл к нам с мамой. Что будем мы с ним делать – не знаю…Но в голове у меня безумная мысль…Когда-нибудь заработать денег, отреставрировать этот дом, обнести его хорошим забором и либо иногда жить там, либо подарить его хорошим людям, чтобы они жили там, оговорив право иногда приезжать в гости. Я хочу, чтобы этот дом жил…я хочу, чтобы бабушкин труд жил…я хочу…а там как Господь рассудит.