Дочка священника глава 87

Потекла обычная, можно сказать, обыденная жизнь. Вроде, всё, как всегда, но что-то не так, стало вокруг всё по-другому. Наверное, тогда, это казалось только мне. Хотя, позже выяснилось, не только. Люди становились более раздражёнными, чёрствыми, какими-то пассивными. Карантин - невозможность ходить на работу, вести привычный образ жизни, многих сводил с ума. Средства массовой информации изо дня в день нагнетали негативом. Складывалось впечатление, что они все сговорились и вещали лишь об несчастьях, неприятностях, смерти. В Америке, из-за инцидента с чернокожим уголовником, начались массовые беспорядки, которые частично перенеслись в Европу. Теперь изменялись некоторые понятия, относительно личности. Слово «чёрный» приняло совсем иную форму. Заговорили об отмене понятия полов, возмущались по поводу расы и цвета кожи христианского Бога, делались опросы, в которых заключалось, что само понятие Бога не так важно, или не нужно вовсе. Можно жить и так, зачем лишний раз заморачиваться над сложными вопросами, относительно духовного мира.
А ещё я стал замечать, что с Хильдой стало что-то происходить. Она ходила смурная, молчаливая, нехотя отвечала на вопросы, или не отвечала вовсе. Всё началось, после очередного звонка Неринги. Меня дома не было, не знал о чём они говорили, только Хильда совсем приуныла, что вызывало немалое беспокойство.
— Что с тобой происходит? – как-то, вернувшись от отца Виктора, он попросил помочь пособоровать их старушек в клинике, я застал Хильду неподвижно сидящую на лежанке.
Обняв ноги руками, она положила голову на колени, застыв так совершенно в неподвижной позе. Напрасно котёнок Лев пытался донимать её, играя рядом. Он то и делал, что скакал взад-вперёд с лежанки на печь и обратно, выбрав плечи Хильды, как мостик, но она никак на это не реагировала.
Мой вопрос остался без ответа.
— Хильда, на тебя больно смотреть, — не унимался я.
— Как там отец Виктор? – безразлично спросила она хриплым голосом.
— Слава Богу. Передавал поклон, а ещё твоё любимое печенье.
— Спасибо, — Хильда наконец подняла голову.
— Маринка о тебе спрашивала. Говорит, ты пропала совершенно.
— Я пропала? Это Маринке некогда. Она вся в уроках. Зубрило.
— Зачем ты так? Просто она серьёзно относится к учёбе. Ты, вон, забросила всё. Говорила, язык выучишь в совершенстве, местный. А теперь…
— На что он мне? С кем здесь общаться? Раньше хоть в школу ходили, а сейчас…
— Вон оно что. Тебе скучно тут? Понимаю. Но, у тебя появилось столько чудесных друзей.
— Друзья, — Хильда скривилась, небрежно вымолвив это слово. — Где они, эти друзья? Валерка теперь с Сашкой-близняшкой, у них, видите, любовь.
— Хильда, что ты говоришь? Они ведь ещё дети.
— Папа, ты как пещерный человек, право. Дети в садике, а мы давно подростки!
Я улыбнулся, отведя голову в сторону.
— Не знаю, — продолжила Хильда, — может и не любовь, только Орешкин всё время с этой близняшкой. Только и слышно от него: Сашенька то, Сашенька это… Противно! А он мне, между прочим, когда-то нравился. Маринка в книжках закопалась, как клоп в ковре. Вечно ей некогда. Маричка… Маричка же не будет сидеть со мной в четырёх стенах. Ей со мной не интересно больше, а мне с ней, соответственно. И Руслана она переманила. Вот тебе и друзья.
— По-моему, ты преувеличиваешь, — сказал я.
Хильда ничего не ответила, снова положила голову на коленки, отвернув её в сторону стены. Посидев так некоторое время, она опять повернулась, сказав:
— Папа, можно я спрошу?
— Ну?
— Ты говорил, что хоронил ту девочку… Близняшку, помнишь? Сашину сестру, Юлю.
— Отпевал, — уточнил я.
— Ой, короче, не важно!.. Тебя отец её попросил?
Я задумался. Год прошёл, но тот похорон запомнился хорошо. Не каждый день детей хоронишь.
— Почему ты спрашиваешь? – уточнил я.
— Просто Сашка рассказывала, мол папашка у них, как головой двинулся на религиозной почве. В секту пошёл, в «Еговы», вроде. А на похороны тебя позвали. Я немного поняла, как у нас в церкви всё работает. Сектанты - сами по себе, раскольники сами, вы тоже.
— Так он и не просил, — сказал я. — Девочку соседи хоронили. Там вообще история мутная. Он на вскрытие её не давал, скандал получился, затем урегулировали как-то. Слышал, денег заплатили, справку тотчас выдали. Затем сел на кухне, безучастный ко всему. Сидит и талдычит: «Бог дал, Бог забрал». Водки напился, да спать пошёл. Он с дочерями люди пришлые, с города. Селяне, по-соседски, помогли, похорон справили. Вот так получилось. То, что он сектант, я и не знал. «Еговисты», вроде, не пьют. Тот же набрался, так несколько дней пролежал в комнате, не выходя. Пил, да всё повторял: «Бог дал, Бог взял». Думал, человек с горя, рассудок потерял, пытался говорить с ним. Да какое там.
— Понятно.
— А они что, здесь, в Сыче живут? — спросил я.
— Да. Сашка рассказывала, что отец всё продал под чистую и в секту оттащил. Юля болела сильно, рак её мучил, в голове. Он сектантам всё имущество вынес, те обещали вымолить дочь. Только Юля всё равно умерла. Хотя…
— Что?
Хильда наклонила голову, приковав задумчивый взгляд к полу.
— Сашка подозревает, — запинаясь проговорила она, — что Юле помог умереть отец.
— Да ну, не может такого быть!
— Папа, ну ты тоже… Зачем утверждаешь, то, что может оказаться очевидным? Ты хорошо знал этих людей?
— Вообще не знал, если честно. Видел несколько раз, когда они на дачу приезжали.
— Ну, вот… Саша рассказывала, что её сестра мучилась сильно, от невыносимой боли, кричала, каталась по полу. Нельзя было на это смотреть, нервы не выдерживали. Вот отец её и…
— Саша это сама видела?
— Нет. Она на улицу выбежала, во время очередного приступа. Когда вошла, всё уже закончилось.
Наступила тишина. Какое-то странное ощущение обуяло душу. Совершенно не хотелось об этом думать. Не раз приходилось слышать, как «Свидетели Иеговы» обрекали своих родственников-единоверцев, даже детей, на смерть, по некоторым религиозным убеждениям. Это всегда вызывало недоумение и двоякое чувство. Здесь также. Стало как-то погано на душе, противно. Может, девочке можно было ещё помочь, по крайней мере, облегчить страдания, обратившись в больницу. Хотя, после медреформы Супрун, наши больницы скоро вообще утратят своё прямое назначение. От Алисы сегодня слышал, что в Рассветном хотят закрыть районное отделение. Куда обращаться за помощью, в случай болезни, не понятно. У кого есть автомобиль, или возможность, смогут поехать в большой город, а остальным… Угроза корон-вируса - а в райбольнице нет элементарного оборудования, чтоб оказать хотя бы первую, необходимую помощь. Алиса с Настенькой решили купить несколько дополнительных аппаратов, и прочее, для своей клиники. Мало ли, эпидемия может достигнуть критической отметки. Пару бабулек из села, у них уже лежит, с подозрениями на эту болезнь.
— Ты это, — проговорил я, — не болтай никому об этом. Доподлинно нам настоящая причина смерти Юли, неизвестна. Клеветать на человека, не стоит. Я попробую, при удобном случае, сам с ним поговорить.
Хильда молча утвердительно кивнула головой.
А на следующий день, мы ходили навестить Татьяну Никифоровну и Лилю. Помня предыдущий случай, я как мог отговаривал Хильду не идти, но она настояла, убедив меня, что теперь всё будет хорошо. И всё обошлось, Слава Богу. Пока я беседовал с Татьяной Никифоровной, девочки гуляли по двору, даже побывали на улице. Хильда устроила Лиле гонки на её коляске вдоль обочины. Последняя весело хохотала, радовалась, оказавшись весьма довольной. Раскрасневшиеся, свежие, с улыбками на лицах, девочки ворвались в дом. Хильда снова светилась счастьем. И пусть, в данный момент, единственным её другом оказалась эта больная девочка, зато столько радости они принесли сегодня одна другой.
дальше будет...