Внук, дед и море

Эдуард Богуш

Внук, дед и море.

      Виллу «Крутой бейдевинд» хорошо видно с дороги, идущей вдоль всего побережья. Она замыкает череду домов выросших здесь недавно. Тот, кто едет из аэропорта на курорт Сан-Андриано сразу обращает внимание на это оригинальное строение. Его геометрия такова, что издали, напоминает бермудский парус, идущий против ветра.
     Застройка безымянных мысов, охраняющих покой бухты Сан-Андриано, началась давно, но шла вяло. И только пугающая экономическая нестабильность начала двадцать первого века, несколько оживила это строительство.   
      Хозяин «Крутого бейдевинда» драматург Антонио Варшавский не прятал деньги от кризиса. Просто он, как и его кумир, Эрнест Хемингуэй, хотел жить на берегу моря.
    Мыс, где поселился Варшавский, имел отвесный скалистый берег. К кромке воды вела добротная железная лестница. Пляжа не было, волны омывали узкую полоску песка, отделяющую воду от скалы. Поэтому лестница заканчивалась некой металлической конструкцией напоминавшей пирс для малотоннажных судов. Именно на этот пирс спускались гости виллы, когда хотели искупаться, а также причаливали небольшие парусные и рыбацкие суда.
    В январе, феврале хозяйничали шторма. Грохот прибоя и брызги волн нравились Антонио. Это создавало реальную иллюзию сопричастности к разбушевавшейся стихии, а так же будило писательскую фантазию.
     С женами Варшавскому, как и Хемингуэю, не везло. После третьего развода драматург решил больше не жениться.
   Единственная женщина, которая жила на вилле «Крутой бейдевинд», была Анна, дочь Варшавского от первого брака.
   По прошествии семи лет со дня окончания строительства «Крутого бейдевинда», случилось несчастье и вся эта творческо-безмятежная жизнь Варшавского внезапно кончилась.
   В один из выходов в море их рыбацкий баркас перевернулся и затонул в пяти милях от берега. Погиб механик, он не успел выбраться из рубки, а Варшавскому, при резком опрокидывании судна, леером правого борта перебило голени обеих ног. Остальные не пострадали. До подхода спасателей держались за буйки рыбацкой сети, так неожиданно и так вовремя  всплывшие на месте затонувшего баркаса. Именно буйки спасли жизнь драматургу, ибо с перебитыми ногами он бы и пяти минут не продержался на поверхности.
    Казалось бы, для современной медицины случай не сложный. Но, то ли Антонио  долго пробыл в воде, то ли врачи недооценили сложность перелома, то ли это Божья кара за беззаботную жизнь и брошенных жен, но факт есть факт, после снятия гипса ноги отказались слушаться своего хозяина. 
    В какие только клиники не возила Анна своего отца, всё бесполезно. Ни одна диагностическая аппаратура не могла ответить на вопрос: «В чем дело?». С точки зрения медицины и ноги срослись безупречно, и кровь циркулировала в штатном режиме, но мышцы ниже колена сигналы от мозга не принимали.
   После четвертой клиники, в конец измученный Варшавский сказал «хватит» и вернулся домой. Весь май и начало июня Антонио сидел на открытой веранде своего дома и через мощную подзорную трубу смотрел в море. Изредка что-то записывал. Характер Варшавского сильно испортился. Стычки с дочерью стали частыми. Антонио был достаточно умным и понимал, что дело в нем, а не в дочери. Чтоб не доводить до откровенной неприязни, пришлось взять себя в руки.
    Молодой цветущей Анне не очень нравиться жить с отцом-инвалидом, но и бросить его она не может. Чтоб как-то разнообразить жизнь дочери, Антонио выдал ей доверенность на право заключения контрактов и ведения переговоров с продюсерами и режиссерами, а так же право банковской подписи. Работать  директором было веселей, чем просто сиделкой и отношения постепенно наладились.
    Кочуя по больницам, Варшавский продолжал писать. Хоть и неприятные, но свежие впечатления регулярно ложились на бумагу. И если раньше его произведения дышали героизмом и романтикой, то работы последних месяцев больше напоминали философские саги о подведении итогов жизни. 
 
    Вот вкратце и вся предыстория событий, что, произошли этим летом на вилле «Крутой бейдевинд».

     По законам драматургии, столь почитаемым хозяином «Крутого бейдевинда», всё началось с события, прерывающего цепь повседневности. 
    И так, двадцатое июня, позднее утро, светит солнышко, дует легкий морской бриз. Анна накрывает праздничный стол. Горячие блюда прислал местный ресторан, но салаты и закуски она нарезает сама. Отец, как обычно сидит в коляске и рассматривает через трубу море. С минуты на минуту ожидают Артура, сына Анны. Традиция семьи называть детей на букву «А»  неизменно соблюдалась уже четвертое поколение. Отца Антонио Варшавского звали Андрей.
    Артур закончил учебу в морском колледже и перед поступлением в университет, захотел отдохнуть на вилле у деда. Причем, к огромному удовольствию деда, своим домом Артур считал именно его виллу, а не квартиру матери в Сиэтле, где находился колледж и университет, в который он хотел поступать.
   С тех пор как с отцом случилось несчастье, Анна мало общалась с сыном. Но, как ни странно, это пошло ему на пользу. Отсутствие мелочной женской опеки, и полу казарменная система обучения в морском колледже приучили парня  к самостоятельности. Как результат - окончание колледжа с отличием, что открывало любые университетские двери.
  С отцом у Артура сложились прохладные отношения, и он не стремился их поддерживать. Зато дед был непререкаемым авторитетом. Вот и сейчас Артур спешил домой, не столько увидеться с матерью, сколько похвастать деду своим дипломом, и доказать, что он не даром носит фамилию Варшавский.

   - Инга, даже не уговаривай, - размешивая сметану в капустном салате, Анна говорила по телефону, - во-первых, сегодня сын приезжает, а во-вторых, мне надоели эти молодые нахалы. Я не старуха, чтоб  общаться с двадцатилетними юнцами … Нет, я ни на кого не намекаю, просто, эти ковбои слишком одинаковы.  Вначале старается, чтоб произвести впечатление, а потом … кое-как доделает, что начал, а через полчаса клянчит деньги на ремонт мотоцикла ... Нет, я не собираюсь сидеть затворницей, просто, когда будет вечеринка с интеллигентными взрослыми людьми, на худой конец бизнесменами, тогда приду… Я понимаю, … да, да … мужики есть мужики, у них одно на уме, но с интеллигентным человеком, хоть поговорить можно.
     За воротами виллы прозвучал автомобильный клаксон.
    - Ну, все,- Анна вытерла руки и попрощалась с подругой, - иду моряка встречать.
    Ничего необычного от приезда сына Анна не ждала, так, очередная встреча, сколько их было за последние годы. Но, увидев Артура, она хлопнула в ладоши. Ей улыбался не угловатый прыщавый подросток, которого четыре года назад сунули в белую робу морского колледжа, а широкоплечий, возмужавший и повзрослевший юноша в парадной морской форме. Ни дать, ни взять - настоящий моряк!
    - Мама!
    - Мальчик мой! Тебя не узнать. Когда ж ты так вырос?
   Артур принял стойку смирно.
    - Докладываю. Колледж закончил с отличием, прибыл на отдых перед поступлением в университет.
    - Деду будешь докладывать. - Анна обняла и поцеловала сына, - пойдем, он с утра ждет тебя. Хоть виду не показывает, но на часы регулярно посматривает.
   - Как дедушка?
   - По-прежнему. Идем к столу, всё готово.
    Дед тоже не сдержал удивления при виде внука, но выразил его по-своему.
   - Ну, девки, берегитесь, идет на вас шторм десять баллов!
  Артур вновь принял стойку смирно.
   - Закончил колледж по специальности морское право с отличием, имею все шансы поступить в университет.
   -  Что, дед, не посрамил тебя внук! – Анна сияла от гордости за сына.
   - Диплом? Нашел чем хвалиться. Я думал, ты расскажешь, есть ли у тебя девушка, о спортивных достижениях, - дед хоть и ворчал, но скрыть радости не мог. 
   - Дед, тебе не угодишь! – разочаровано, парировал Артур, - нет у меня девушки, а моя баскетбольная команда заняла почетное пятое место из шести возможных.
    - Не густо, хотя чего ждать от юристов. Там, небось, одни очкарики и ботаники учатся.
    Несмотря на критику, Артур с большой радостью обнял деда.
    - Не совсем. Мой однокурсник выступил в финале колледжа по армрестлингу. А насчет баскетбола, то нам с тренером не повезло. Тот, что был, уволился, а новый появился за неделю до чемпионата. И вообще, я могу прямо здесь шестьдесят раз от пола отжаться и пятнадцать раз подтянуться на перекладине.
    - О! Вот! Наконец-то! Именно это я и хотел услышать, - теперь дед был по-настоящему доволен. 
   - Все за стол, – скомандовала Анна. - Мы без завтрака, тебя ждали.
   - Секунду, только руки помою, - обрадовался Артур.
    Аппетит сына радовал не меньше его внешнего вида.
    Единственно, чего не понимал Артур, почему на столе не было вина. Дед был большим знатоком этого напитка.
    - Как мопед, на ходу? Хочу прокатиться вдоль берега, - прожевав бифштекс, спросил Артур
    - Поешь спокойно, еще успеешь, - Анна прекрасно знала, куда торопился её сын.
    - Водительские права получил? – неожиданно спросил дед.
    - Да, в диплом колледжа входит экзамен на права, без прав диплом не дают. А еще у меня права яхтенного рулевого водоизмещением до пяти тонн. Могу управлять швертботом, четвертьтонником или небольшим моторным катером. Мы не только  право изучали, но и лоцию и навигацию. В колледже хорошая материальная база.
    - Прекрасно. – Дед сделал многозначительную паузу, - Ну, что мать, наш мальчик  заслужил на подарок, как ты считаешь?
    - Пап, не тяни уже, конечно заслужил.
  Дед положил вилку и вытер салфеткой рот.
    - Мы с мамой подумали и решили: хватит тебе ломать старый мопед, пора становиться солидным парнем.
    Артур стал догадываться, куда клонит дед, и от предвкушения слегка покраснел.
    - Знаешь стоянку старика Стефана.
    - Да.
    - Вот, - дед достал из кармана ключ с брелоком, - там стоит «шевроле» с полным баком. Документ на твое имя в бардачке.
    Артур был готов к мотоциклу, но автомобиль!  Это было сверх ожиданий! Теперь понятно, почему на столе нет вина.
    - Дед, мама!  - от неожиданности Артур забыл слова благодарности.
    - Не будет же наш единственный внук ездить в университет на автобусе, - этой давно заготовленной фразой дед подвел итог торжественной части обеда.
    Какое-то время Артур переваривал новость, и только потом выдавил:
     - Спасибо. Честное слово не ожидал.
     После кофе Антонио откатился к подзорной трубе, Артур пошел переодеться, Анна стала убирать посуду.
      Как ни хотелось моряку увидеть свой автомобиль, но приличия требовали уделить внимание главе семейства.
      - Дед, а что ты там высматриваешь? Море, как море.
      - Ноги свои ищу,- без тени лукавства ответил дед.
      - Чего?
      - В природе есть правило: ищи там, где потерял. А мои ноги остались в море.
    Из кухни вышла Анна и стала менять скатерть.
     - Дед считает, если он опять выйдет в море, то его ноги заработают.
     - Так в чем дело? У меня есть права рулевого, арендуем катер?
     - Ходили в море и не раз, – без тени надежды продолжала Анна, - и дядя Питер, и дядя Стефан, и рыбаки его брали. Всё это ерунда и глупая романтика.
     - Не говори, чего не понимаешь! – обрезал дед, и вновь уставился в трубу. Но вскоре смягчился и повернулся к внуку.
     - Вот смотри, Артур, - дед предложил заглянуть в окуляр, - в этом месте, волны, как бы спотыкаются, и меняют форму. И дельфины там постоянно кружат. Видишь?
    Артур заглянул в трубу.
     - Да.
     - Здесь перевернулся наш баркас. Думаю там какая-то либо отмель, либо риф. А, главное, не пойму, как мы могли перевернуться! Я сам загружал чугун, для балласта. Перевернуть его не могла ни одна волна. 
      - Сейчас, дед, секунду.
      Артур вернулся в свою комнату, взял ноутбук, порылся в недрах его памяти и вышел на веранду.
      - Вот смотри, - Артур показал деду карту морского дна их побережья, - в этом месте лежит затонувшее в девятнадцатом веке торговое судно, теперь это коралловый риф.  Согласно лоции расстояние до поверхности во время отлива около пяти метров. Потому там много рыбы, а где рыба, там и дельфины.
      - Откуда карта?
      - В интернете перед экзаменом по лоции скачал, правда, карта пятнадцатилетней давности. За это время коралл мог подрасти.
      - В том–то и дело, никто на мель там никогда не садился. Правда, волна была метра четыре-пять.
      - Тогда всё сходится. Когда баркас скатывался с волны, он зацепился килем за риф, накренился, черпнул воду, потерял остойчивость, а вторая волна его полностью опрокинула.
      - Очень похоже, - согласился дед. - Обидно! Накануне дизель новый купили, так механик поломал руку, и не поменял бензиновый мотор на дизельный.
      - А что б вам дал дизель?
      - Понимаешь, уже несколько раз брызги заливали свечи на моторе,  решили поставить дизель. Но, не успели. …  А в тот день порывы ветра быстро крепчали, стало рвать гребни волн и брызги быстро залили моторное отделение. Движок заглох. Нас швыряло, как щепку, но, благодаря балласту мы держались на плаву. Я пытался ставить штормовой стаксель, (от автора. Штормовой стаксель – маленький треугольный носовой парус) но его смыло за борт. Думали, разобьемся о прибрежные скалы, но … до берега не добрались, споткнулись о риф. Левый борт, как ты сказал, черпнул воду, меня выкинуло за борт. Только подумал, надо отплыть дальше, и тут оверкиль, (от автора. Оверкиль – переворот судна вокруг оси на 180 градусов) борт, как грохнется рядом. Боль почувствовал, когда баркас уже скрылся под водой. – К горлу Антонио подкатил комок. – Но, давай сменим тему. Так ты изучал лоцию нашего берега?
       - Нет, экзамен был по восточному побережью. А в интернете я скачал мировую лоцию.
     Вдруг Артура осенило. Судя по подарку, дед и мать были явно знакомы с его успехами в колледже, хотя Артур  по телефону им ничего не говорил.
       - А как вы узнали про диплом с отличием? Я хотел сделать сюрприз.
    Вопрос застал врасплох.
     - Папа звонил, - еле выдавила из себя Анна, - он присутствовал на церемонии вручения.
     - Вот предатель! Я ж просил его.
    Анна присела в кресло.
     - Папа не предатель, он случайно проговорился. Но я обещала, что не выдам его. Пожалуйста, делай вид, что ты не чего не знаешь.
     - Все, Артур, - дед окончательно отошел от грустных воспоминаний, - будем считать, что дань родственникам ты отдал, теперь езжай к друзьям. И раньше полуночи не возвращайся! Иначе буду считать тебя хлюпиком и маменькиным сынком.
     - Куда?! … - Возмутилась мать. - Пусть отдохнёт с дороги!
     - Мам, я не устал. Только смотаюсь к Майклу, узнаю как он. Целый год не виделись. Он купил водный скутер. На фотках выглядит клёво, может на лыжах покатаемся.
     - Не забудь поцеловать сестру Майкла, она стала настоящей красавицей! – рассмеялся дед, понимая, куда именно торопился внук.

     Дед попал в точку. Валерия, сестра Майкла ни на один день не выходила из головы Артура. С Майклом они познакомились шесть лет назад, когда тот сдирал мидии со свай пирса. Артур решил помочь новому другу. Затем вместе коптили мидии и разносили по ресторанам. Майкл, вообще, был придумщик на затеи, и друзья никогда не скучали. А на следующий год к их компании присоединилась сестра Майкла. Она младше Артура всего на год. С тех пор каждые летние каникулы друзья проводили вместе.
     Начало прошлого лета ничем не отличалось от предыдущих. Разве, что с возрастом игры и забавы становились  серьезнее. Рыбалка, водные лыжи, иногда подрабатывали на обслуживании отдыхающих, даже выступали на соревнованиях по парусному спорту, в юношеском разряде. Майкл и Артур на «финнах»(от автора. Финн – олимпийский класс яхт, с одним парусом и одним членом экипажа), а Валерия на виндсерфинге. Причем Валерия была успешнее своих друзей, так как на прошлогоднем кубке Сан-Андриано среди девушек заняла второе место.
   Артур не мог точно вспомнить, когда возникла эта симпатия прошлым летом или еще раньше. Но, вдруг осознал, что ищет любой повод прикоснуться к Валерии, подарить ей улыбку, оказать услугу. Вначале он стеснялся этого чувства, но быстро понял - оно взаимно, и осмелел. Майкл не возражал. Более того частенько находил повод оставить их наедине.
    Романтика новых отношений окрыляла Артура, но не вполне устраивала Валерию. Она считала, что романтика сильно затянулась и за неделю до конца каникул решила подстегнуть события. Внучка рыбака и дочь местного мелкого предпринимателя, Валерия была тем, кого называют дитя природы. И вот пришло время, когда природа  заявила о своих правах.
    Третий день стоял полный штиль. Выходить под парусом было бессмысленно. Решили нырять со скалы. Знали они одно местечко, где глубина у берега достигала семи метров. Сначала прыгали вразнобой, затем Валерия предложила совершить синхронный прыжок. Майклу идея не понравилась, он остался на берегу снимать прыжок на камеру. Прыгнули вдвоем, очень красиво, слажено, но при ударе об воду с Валерии слетели плавки. Столь пикантное обстоятельство нисколько не смутило девушку, наоборот, она весело рассмеялась. Артуру ничего не оставалось, как нырнуть и достать со дна её плавки. Как ни смущался Артур, но оторвать взгляд от незагорелого места своей подруги, не смог. Тем более, что вода была абсолютно прозрачная.
   То, что Валерия ослабила завязки на плавках, он понял потом, но вначале все выглядело натурально.
   Прощальную ночь перед отъездом в колледж провели на рыбалке в бухте Скелетов, что в пяти милях на север от Сан-Андриано. Естественно, никаких скелетов в бухте не было, а название чистая замануха для туристов.
   Свежее пойманную рыбу приготовили в фольге на углях. Естественно, пива не хватило,  Майкл отправился на мопеде в город.  Артур и Валерия остались одни. Как ни старался Артур, но преодолеть страх и робость не смог. Дальше объятий и поцелуев дело не пошло.
    И проблема не в физиологии, а в психологии. Для него Валерия до сих пор оставалась товарищем, и не просто товарищем, а другом детства. И если в силу разноскоростного развития мужского и женского организма Валерия покинула детство, то Артур сделать этого не успел. И какой бы заманчивой ни была  перспектива овладеть взрослой тайной, но расстаться с романтикой детства он был еще не готов.   
     Эгоизм?
    Скорей всего, да. Ибо в этот миг он больше думал о своих страхах и комплексах, чем о девушке, которая столько сделала, чтоб остаться наедине с любимым.
     Когда Майкл вернулся, у костра сидел один Артур. Валерия, чтоб скрыть слезы, ушла купаться. До утра сидели молча, потом разъехались по домам. Но, уже через месяц переписка восстановилась, и друзья общались, как ни в чем, ни бывало. Энергетические связи, возникшие за столько лет дружбы, оказались слишком прочны, чтоб их разрушил один неудачный вечер.
    А именно так, и никак по-другому, квалифицировал эту ночь в бухте Скелетов Артур.  Тем более, что чувства к Валерии за год разлуки только окрепли, да и с детством за этот год было покончено навсегда.
      
    Воспоминания о прошлом лете, как магнитофонная лента крутились в голове Артура, и остановить их могла только новая встреча с Валерией. Артур чуть не бежал.
     Стоянка дяди Стефана была в полумиле от виллы «Крутой бейдвинд», у южного крыла мыса, а дом Майкла и Валерии у северного, практически в предместье Сан-Андриано.
    Красавец серебристый «шевроле», спокойно ждал своего хозяина. Все лошади, так компактно собранные под его капотом, при первом нажатии на газ, рванули к дому Майкла. Чем ближе была Валерия, тем сильней стучало сердце Артура.
      Вот и знакомая крыша!
     У ворот дома стояло такси с поднятым капотом. Ругаясь и жестикулируя, Валерия доставала сумки из багажного отделения таксомотора. Заметив приближавшийся «шевроле», она приложила руку к глазам, силясь рассмотреть, кто едет.
     - Артур? – удивленно и одновременно обрадовано воскликнула Валерия.
     - Привет, - Артур вышел из машины и, не скрывая своего восхищения, рассматривал подругу детства, - приехала или уезжаешь?
    Дед знал, что говорил! За год Валерия так похорошела, что никакие фото, присланные Майклом, не могли сравняться с оригиналом. Как и родственники Артура, Валерия тоже не сразу привыкла к новому облику своего возмужавшего и окрепшего друга.
    - Привет, твоя тачка? – спросила Валерия.
    - Да, дед подарил. Говорит, чтоб было на чем в университет ездить.
    - Выручай. Тетя на самолет опаздывает. Этот, придурок - Валерия кивнула на поднятый капот, - сломался, а следующее такси через двадцать минут приедет? И отец с мамой, как назло в город уехали.
    - Считаю себя мобилизованным, - обрадовался Артур, - командуйте, мой адмирал.
   Но озабоченная ситуацией Валерия даже не улыбнулась.
    Из дома вышла сестра матери тучная тетя Оливия.
    - Артурчик, дорогой, тебя сам Бог послал.
     Артур открыл заднюю дверь.
    - Садитесь, тетя Оливия, все будет в порядке.
    Пока тетка усаживалась, Валерия погрузила багаж, и села на переднее сиденье.
   - А где Майкл? – уже в дороге спросил Артур.
   - В больнице.
   - Что-то серьезное?
   - Уже нет, сегодня выписывается, отвезем тетю, на обратном пути заберем его. Ты никуда не торопишься?
   - Нет.

     После ухода Артура жизнь на вилле «Крутой бейдевинд» вошла в прежнее русло. Анна вынесла ноутбук и несколько папок с документами и счетами.
    - Пап, отвлекись от моря. У нас дела накопились.
    Варшавский подкатил к столу.
    - Какой у нас баланс на счету? – предчувствуя работу Антонио надел очки.
    - Я выплатила земельный налог и коммунальные счета за апрель, остались за май и скоро придут за июнь.
    - Я спросил, какой баланс?
    Анна нашла в ноутбуке соответствующее окно своего счета в банке.
    - На эту минуту, у нас минус восемь тысяч двести сорок один доллар.
    - Дожили, - пробурчал    Варшавский, -  никогда еще в минусе не жил.
     - Много ушло на больницы, плюс текущие дела, а в минус попали из-за машины Артура. К тому же в последнее время ты мало писал. А пока болел, я от двух заказов на сценарии отказалась.
     - А почему нет поступлений от роялти? Или мои пьесы перестали ставить?
     - Почему нет, есть поступления. Почти каждый месяц приходит до двух тысяч. Но сейчас лето, большинство театров закончили сезон.
     - До какой суммы у нас беспроцентная ссуда?
     - До семи тысяч, потом идет три процента, а лимит до пятнадцати тысяч. Положение не критическое, но надо что-то делать.
      Варшавский согласно кивнул головой. Это была его вина. Болезнь болезнью, но дела запускать нельзя.
     - Набери телефон нашего агента в Лос-Анджелесе. Там кто-то интересовался сценарием «Попутный ветер».
     Анна набрала нужный номер.
     - Алло, мистер Финчли? Добрый день, это Анна Варшавская, не отвлекаю?  … С вами хотел говорить отец.
    Анна передала трубку.
     - Здоров, Сем, чертяка! – Антонио скорчил доброжелательную мину, - все по ночным клубам? … Ах, здоровье? Здоровье надо беречь. Приезжай ко мне отдохнешь, и печень подлечим. … Я так и понял, что ты хотел позвонить. … Да? … Что? …Понятно. … Ничего себе! … А не много ли они хотят? … Погоди, я сейчас посоветуюсь.
          Варшавский инстинктивно закрыл трубку рукой и обратился к Анне.
      - «Попутный ветер» завис. Продюсер хочет, чтоб один из персонажей был китаец. Понятия не имею, как это сделать. Но другой продюсер заинтересовался пьесой «Сократ из Сент-Луиса». Есть два варианта, либо за месяц я сам пишу сценарий по пьесе, либо сценарий пишет их сценарист, но гонорар меньше. Как?
      - Ты не успеешь за месяц. К тому же своими замечаниями и переделками они вымотают тебе все жилы. Соглашайся на второй вариант. Но твою долю пусть перечислят в течение этой недели.
      Доводы дочери показались разумными и Антонио согласно кивнул.
      -  Алло, Сем, я тут посоветовался, … ах, ты все слышал. Тогда жду звонка. Давай, удачи. -    Варшавский нажал кнопку «отбой» и процедил сквозь зубы, - шакалы! Почуяли поживу.
      - Если все сложиться, я оплачу счета за май, июнь и мы опять выйдем в плюс.
      - Декларацию сдала?
      - Давно.
      - Следи за этим. Тут неуплата налогов хуже убийства папы римского.
      - А что с «Попутным ветром», будешь внедрять китайца в сценарий?
      - Надо подумать. Сделай мой любимый коктейль.
      - У нас нет клубники и ром на исходе. Надо купить.
      - Только не бери клубнику в супермаркете, настоящая отрава, - Антонио скорчил брезгливую мину.
      - А где брать!? Раньше клубнику приносила Сара, но ты ей нахамил. Теперь не знаю, удобно ли зайти к ней.
      - Она сама виновата. Кудахчет с утра до вечера, рот ни на секунду не закрывается.
      - Что ты ей сказал? Она выбежала вся в слезах.
      - Правду! Я ей сказал правду.
      - Правдой нельзя так обидеть. А на неё смотреть было жалко.
      - Сара прекрасная актриса, ей бы в театрах играть.
      - Пап, мне идти к ней за клубникой. Я должна знать, что ты ей сказал.
      - Ты не ребенок! Прекрасно догадываешься, зачем Сара сюда ходит. А в последнее время её фамильярность перешла все границы! Стоит тебе отлучиться, она чуть из юбки не выпрыгивает, так хочет стать хозяйкой «Крутого бейдевинда». …  Вот я и решил расставить точки над «і». … Сказал открытым текстом: «Сара, жениться я больше не намерен. Всё что могу предложить вам это немного разврата».
      - А мягче нельзя было? Ты ж не с грузчиком разговариваешь, а с женщиной. На кого я тебя оставлю, если придется уехать?
      - Хватит причитать! Я эти бабьи игры со слезами на дух не переношу. Ей не столько мужской хрен нужен, сколько мужская спина, за которой можно спрятаться. А что дальше будет, я не раз видел.
      - И что будет?
      - Только спрячешь бабу от проблем, её тут же на развлечения тянет.
      - Откуда такой цинизм?
      - Два моих последних брака, как под копирку!
      - А маму зачем бросил?
      - Там другая история. Пока жили бедно, всё было хорошо. Но как появились первые гонорары, а мое имя стали печатать в афишах, её будто подменили. Появился немотивированный сарказм, глупые шутки, и эта отвратительная манера на людях называть меня уменьшительно ласкательными именами. А самое отвратительное, Ева стала править мои тексты без разрешения. Я терпел, сколько мог.
      - Неужели не ясно. Мама ревновала тебя к успеху.
      - Это не повод вести себя, как попало! Повторяю, я терпел, сколько мог. Но когда за моей спиной, она пообещала продюсеру из Мюнхена контракт на мою пьесу, я понял – дальше нам не по пути.
      - Я помню, вы постоянно ругались.
      - Точно, еще немного и поубивали б друг друга, - Варшавскому эти воспоминания не доставляли удовольствия, - и тогда я, из чисто гуманных соображений, собрал носки, трусы, рубашки, и ушел из дома, оставив ей всё совместно нажитое.
      - А мама всю неделю плакала.
      - Без любви, как без цемента. Как бы ровно кирпичи не лежали, а малейший толчок и здание семьи падает.
      - Непривычно от тебя про любовь слышать.
      - А ты своих муженьков вспомни. Кого из них ты любила? … Ты ж только командовать  любишь. Находила себе невзрачных подкаблучников. А когда они бунтовали, не задумываясь, бросала. Хорошо хоть Артур родился, есть кому добро передать.
    Зазвонил телефон. Антонио поднял трубку.
    - Алло, слушаю, - Анне, - это Сем. Да, понял … ничего себе! Если б я не в таком тяжелом положении, то сказал бы, что о них думаю. … Да, … соглашайся, но тогда и у меня есть условие: деньги через два дня должны быть у меня, и срок контракта на пять лет. И ни каких эксклюзивов, всё!
    Варшавский отключил телефон. Его лицо пылало от гнева.
    - Что случилось? -  забеспокоилась Анна.
    - Вместо пятидесяти процентов за «Сократа из Сен-Луиса», они предложили только тридцать. И моя фамилия будет стоять не среди сценаристов, а в строке «автор идеи».
    - Почему? Ты же автор пьесы, а значит наполовину сценарист.
    - Это крючкотворство, понимаешь! Если мою фамилию поставят в графе «сценарист», то профсоюз заставит их заплатить мне пятьдесят процентов. Вот, гады! … Но, ничего я тоже знаю законы. Как автор идеи я могу написать свой сценарий и продать его кому угодно. Посмотрим, чей фильм будет лучше.
     - Пап, не надо так сердиться, - Анна пыталась успокоить отца.
     - Стервятники! На больного накинулись! Да, я назло этой сволочи поправлюсь, обязательно буду ходить. Я еще сам приеду, глянуть в их наглые глазёнки.
     В запальчивости Антонио даже встал с коляски, но икры и ступни совершенно его не слушались и он, потеряв равновесие, плюхнулся обратно в кресло. Анна подскочила к отцу.
    - Папа, успокойся. Они того не стоят.
     Сделав огромное усилие, Варшавский, взял себя в руки.
    - Ты, права. Займемся рутиной. Раз «Сократом» заинтересовались, будем писать сценарий. А ты переведи пьесу на французский, немецкий и русский. Придут деньги, отдадим в редактуру и отправим нашему агенту в Берлин. – Антонио неожиданно улыбнулся, - звучит, как в шпионском романе – «агенту в Берлин».
   - Замечательная идея, давай работать, - Анна пошла в сторону кабинета, - главное не волнуйся. У нас с тобой всё хорошо. Что дать ноутбук или бумагу?
   - И то и другое, и плед прихвати. Когда работаю, не замечаю, как ноги мерзнут.
     Анна вынесла всё, что нужно для работы.
   - Может, поспишь? – Анна укрыла отца пледом, - Потом поработаешь?
   - Вряд ли усну, слишком разозлился. – Антонио открыл сценарий «Попутный ветер». - Гляну, кого из героев без особого ущерба можно сделать китайцем. У них, видите ли, расовая толерантность. В сценарии должны быть все расы населяющие Соединенные Штаты. А то, что национальность героя часть его мотивации, это как? Нельзя просто так русского сделать немцем, англосакса китайцем, а негра мексиканцем, - ворчал Варшавский.
     - Ну, началось! – воскликнула Анна, - ты еще Станиславского вспомни.
    - Да, в свое время Станиславский называл это сверхзадачей героя. А теперь появился простой и понятный всем термин «мотивация». Если не понятно, почему на героя свалились неприятности, и почему он туда сюда бегает на экране, то никакие спецэффекты не заставят зрителя сопереживать герою. А значит и эмоции, которые мы хотим генерировать у зрителя, не возникнут. Говоря рыночным языком, товарец-то наш с гнильцой будет, и в очередь за ним никто не станет. Зритель покупает у нас эмоции, которые он не может испытать в повседневной жизни. Как объяснить новоявленным продюсерам и политкоректорам, что законы драматургии открыты еще древними греками. Они объективны и незыблемы. Бог с ним со Станиславским, эти идиоты никогда его не поймут, но хотя б прочитали работу Аристотеля «Поэтика». Нельзя же быть такими невеждами.
     - Папа, я с тобой согласна. Давай работать молча.
     - Всё, замокаю.
   Варшавский стал вчитываться в текст сценария. Анна открыла на компьютере пьесу  «Сократ из Сент-Луиса» и программу перевода на другие языки.


    - Вот он, этот «негодяй», - Майкл показал водный скутер, который стоял на деревянных салазках, - причем я несколько раз прыгнул с волны на волну нормально, а на третьем прыжке скутер пошел на сальто.
     Друзья из больницы приехали прямо в эллинг к Майклу.
    - И ради чего ты так прыгал?
    - Хотел испытать, на что годен этот зверь, - уклончиво ответил Майкл и потрогал едва зажившее ребро, - мощный чертяка, двух лыжников потянет и не заметит.
    Прохлада эллинга приятно освежала. Когда ехали из аэропорта в больницу, Валерия постоянно говорила по телефону, и Артур не решился на объяснение. Конечно, можно было вклиниться, но что-то невидимое мешало. Теперь он ждал, когда они с Валерией останутся наедине. Артур сел за руль скутера.
    - Не злишься на него?
    - Сам виноват, нечего перед публикой понты кидать.
    - А из всей публики, - вставила Валерия, - были только рыжая Бетси и её русская гостья блондинка Ольга. До сих пор не знаю, перед которой из них он так выдергивался.
    - Вряд ли Майкл позарился на рыжую кривляку, - улыбнулся Артур, - думаю русский магнит попритягательней.
    - Точно, точно! Я несколько раз видела эту блондинку в больнице. А ну, братец,  колись?
    - Ах так, да! Двое здоровых на одного больного? – Майкл поднял вверх руки, - сдаюсь, вы меня раскрыли. Предлагаю отметить успех вашего расследования в ресторане, вчетвером, как?
     Артур никогда не видел эту русскую, но был ей очень благодарен. Теперь у них образовались две пары, и Майклу не придется чувствовать себя лишним.
     - Есть встречное предложение, - Артур слез со скутера, - поехали в бухту Скелетов, там и воздух чище и места больше.
     - Нет, мальчики, возвращаться в темноте пьяными я вам не позволю.
     Только сейчас Артур понял, что Валерия ведет себя, как хозяйка положения, а амплуа младшего партнера, в котором она находилась раньше, она предоставила ему. Что это, Артур пока не понял, но что-то тревожное закралось в душу.
     - А если до утра остаться? – не сдавался Артур.
     - Ольга романтичная девушка, ей наверняка понравиться, - поддержал Майкл, - наловим рыбки, барбекю, ночное купание. Отличная идея!
    - Нет, ночевать я там точно не останусь. – Валерия стала жесткой, почти чужой, - а вы как хотите. Короче, на ресторан согласна, а в бухту не поеду.
     Валерия глянула на часы и пошла к выходу.
    - У меня еще куча дел. До вечера, мальчики.
      Растерянный Артур глянул на Майкла.
    - Что с ней?
    - Характер показывает. Думает, если мужики на неё оглядываются, то теперь она крутая.
     Мысль о том, что не один он с восторгом и обожанием смотрит на Валерию,  неприятно поразила Артура. Действительно, он ей ничего не обещал, она тоже не клялась в любви до гроба. То есть, всё, что он  нафантазировал за год казарменной жизни - чистый бред.
    - Майкл, может у неё парень есть? А я лезу, не спросив разрешения.
    - Вроде не замечал. Хотя, я месяц в больнице валялся, а она на кинопробы бегала.
    - А я, дурак! Бежал, торопился.
    - Да, не хнычь ты раньше времени. … А хочешь, проучим Валерку, чтоб не сильно хвост распускала?
    - Ты о чем?
    - Возьмем Ольгу, рыжую, и махнем в бухту?
    - Нет, Майкл, не получится. Я пробовал, даже ходил на вечеринки в колледже, но так и не смог притронуться ни к одной девушке. В голове только Валера. Один раз даже пощечину получил. Не захотел целоваться.
    - Ого! Всё серьезней, чем я думал! Тогда терпи и страдай. У мужика от женщины есть только одна защита, это другая женщина.
    Друзья присели на палубу старого швертбота.
     - А ты её ничем не обидел? Может она из мести? – вдруг спросил Майкл.
    Артур даже Майклу не смог признаться, как он струсил в бухте Скелетов. Это трудно объяснить, тем более теперь. Чтоб понять это, надо вернуться в то пограничное состояние, когда ты уже не ребенок, но еще и не мужчина. Сейчас эти оправдания кажутся смешными и нелепыми. Но девушки взрослеют раньше, а значит, и Валерии его страхи и комплексы показались непонятными и очень обидными. Скорей всего, она готовилась к этому вечеру, как к празднику, как к первому причастию, как к большому торжественному событию в её жизни. И ей было важно, рядом был преданный, любящий её друг. И вот, … этот самый друг, своим малодушием и нерешительностью испортил весь праздник.
    Но даже теперь, вместо того, чтоб приползти к любимой на брюхе, посыпать голову пеплом и вымаливать прощение, он заявился на автомобиле, весь из себя такой уверенный, лощеный, социально ориентированный, без пяти минут студент престижного университета. Да еще живет на вилле, и дед у него известный писатель. Ну, ни дать ни взять, с козырного туза зашел парень, чтоб местную красавицу за пояс заткнуть!
     Бред, конечно, думал Артур, но с её стороны, возможно, так это и выглядит. Там, в детстве социальные условности были не в счет, но детство кончилось. Теперь за всё отвечаешь сам. И за выбор партнера, и за рождение потомства, и за обеспечение этого потомства. Возможно, семнадцатилетний разум не в состоянии родить точный план на будущее. Но проснувшиеся инстинкты и индивидуальная предрасположенность, действуя через подсознание, делают один выбор за другим, причем на каждом шагу. Вступающий во взрослую жизнь, не вдаваясь в подробности, постоянно решает массу вопросов: это нужно, это не нужно, это опасно, это полезно, это вредно и так далее.
     Интересно, кем теперь Артур является для Валерии? Предателем, трусом, или закомплексованным неудачником, от которого лучше держаться подальше? А может, наоборот, эдаким бонвиваном, решившим в первый же вечер устроить ночевку на берегу, овладеть девушкой, а потом, сделать её сексуальной «скорой помощью» на всё лето?
    И где гарантия, что, окончив университет, он захочет жениться на ней? А вдруг ему там, в университете, приглянется выгодная невеста из богатого дома и пять лет ожидания девушки с побережья будут напрасны?
     Нет, господин будущий студент престижного университета, облом вам вышел. Любить девушку надо было тогда, год назад, когда море и звезды пели вам гимн любви, когда вы были простым кадетом, когда рационализм взрослого человека еще не отравил юную душу девушки, и не поставил перед тобой столько глупых вопросов. А теперь между вами невидимая стена. И первой её почувствовала Валерия, увидев своего Артура за рулем новенького автомобиля.
     Артур сидел на палубе, обхватив голову руками. Майкл видел, как плохо его товарищу, и тоже сидел молча. Наконец, Артур пришел в себя.
    - У тебя есть лодка? … Хочу в море.
    - Вон у берега «финн» стоит, парус под чехлом. Пошли, столкнем.
     Сев в лодку, Артур взял курс в открытое море.

     Валерия обманула. Никаких таких дел у неё не было. Кинопробы, о которых говорил Майкл, она провалила. Сколько ни учил её помощник режиссера, но так и не добился того, что нужно. В кадре Валерия получилась зажатой, не естественной и её не утвердили. А сцены с массовкой будут нескоро. Бухгалтерские курсы начнутся в сентябре, и кубок Сан-Андриано по виндсерфингу тоже через две недели.  Куда ни кинь всюду клин. Можно пойти официанткой в ресторан, но желания никакого. Какое-то время она посидела на лавке на набережной.
     Домой Валерия пришла заплаканная, хорошо ни кого не было. Собрала вещи, даже которые одела всего раз, и затеяла грандиозную стирку, а заодно и уборку. После тети Оливии сплошной беспорядок.
     Вскоре вернулась мать.
    Валерия старалась не пересекаться с мамой, тем более, что та возилась на кухне и почти не выходила. Когда всё было выстирано, выглажено, помыто и протерто от пыли, Валерия присела на диван и, не зная, чем еще заняться, уставилась в одну точку.
    В комнату вошла мама.
    - Ну, что? Пар выпустила?
    - Ты о чем? – не глядя на мать, буркнула Валерия.
    - Думаешь, мать дура, ничего не видит?
   Валерия отвернулась, а мать продолжила.
    - Артур приехал, а ты дома сидишь, вы, что поссорились?
    - С чего ты взяла?
    - Глаза у меня, слава Богу, на месте. Артур, как чумовой, в море рванул, а ты на улицу носа не кажешь.
    - Мам, не лезь в это дело.
    - Давай договоримся так, перед кем хвост крутить это твоё дело, а губить себя я тебе не дам, не для того рожала. То, что поссорились это и слепому видно, даже знать не хочу почему. Плохо другое: мириться не хотите.
    - Мама, оставь меня!
    - Что мама!? Гордость свою показываешь? Ты сначала замуж выйди и ребенка роди, а потом гордись этим. А то, чем ты сейчас гордишься, быстро уйдет. Женщина как цветок, выросла – зацвела, никто не опылил – завяла и следа не останется.
    - Ну не будет Артура, будет другой.
    - Вот тут ты права, дело не в Артуре, дело в тебе. Если не научишься быть ласковой, доброй, прощать обиды, так и останешься, дурой на бобах. Думаешь, мужики любят ноги и сиськи? Этого добра им на месяц хватит, а потом твоя душа понадобится. И если она будет темная, колючая и злая, то никакие сиськи мужика не удержат. Будешь, как сорняк по миру кататься, куда ни сунешься везде чужая.
     Валерия повернулась к матери.
    - Ты никогда так не говорила.
    - Значит, время пришло. … Никуда я тебя не гоню. Хочешь дома сидеть сиди. Я тебе  главное сказала, что надо знать, а там думай, как жить дальше. Либо как я: с мужем и детьми, либо, как моя сестра Оливия, куда ветер подует туда и несет. А ведь, смолоду она  симпатичней меня была. Даже твой отец сперва за ней ухаживал. Но, куда ж там! У неё фигура, красота, а он сын рыбака, ей не ровня! Теперь приезжает раз в год в жилетку плакаться, типа какая я дура была. … Она как школу закончила, лет десять за ней мужики табунами бегали. Но больше двух месяцев не задерживались. Родить без мужа не решилась, вот так и осталась одна.  Это уж потом сочинила сказку и про внематочную беременность, и про моряка, которого всю жизнь ждала. Но я-то знаю - никакого моряка не было.
    - И что мне делать? – Валерия с надеждой глянула на мать.
    - Я не знаю, получиться чего у вас с Артуром или нет, но раз само в руки плывет, зачем отказываться. У меня до твоего отца тоже парень был, романтик, худой, стеснительный. Таких еще неудачниками зовут. Ох, и намучилась я с ним. Больше года встречались, бегали друг к другу. Короче, ничего у нас не вышло, зато опыт приобрела бесценный, и когда жили с твоим отцом, многих ошибок избежала.
    - Предлагаешь использовать Артура, как тренажер? – улыбнулась Валерия.
    - Ну, зачем так цинично. Я говорю, что Бог дает, то и бери, а то один раз откажешься, второй, а потом и давать перестанут. Конечно, обижать себя не позволяй, а простить можно всё, кроме предательства. Он тебя предал?
    - Нет.
    - Тогда гордыню подальше, и к нему. Потом благодарить будешь.

     Артур вернулся домой на велосипеде и раньше назначенного дедом срока. Ни в какой ресторан они не пошли. После трех часов в море он несколько успокоился, помог Майклу заклеить поплавок на катамаране, затем распороли старый парус на полотнища, но новый шить не стали. Напоследок распили бутылку виски, и машину пришлось оставить у Майкла.
    Мрачное настроение внука дед и мать почувствовали сразу, но в душу лезть не стали. Пусть отдохнет, проспится, …  захочет сам расскажет, ну, а нет, значит, нет.
     Утро на вилле «Крутой бейдевинд» началось с традиционного заплыва в море. Эту традицию установил дед, когда вилла еще строилась. Со временем Анна под любым предлогом отказывалась прыгать из теплой постели в прохладное море, дед выбыл по состоянию здоровья, так, что продолжателем традиции остался внук.
     Под действием среды, породившей всё живое на Земле, тело и мысли Артура пришли в норму. К завтраку он вышел достаточно бодрым и адекватным.
    - Что праздновали? – благожелательно спросила Анна.
    - Да, так, кто что, - неопределенно ответил Артур.
    - Видел, как ты вчера глиссировал на волнах. Ты в отличной форме. Чья лодка, Майкла? – спросил дед.
    - Да, вернее его отца. Он держит пункт проката. У него целый эллинг всякой всячины.
    - Я слышала, скоро построят отели, недалеко от их коттеджа, - поддержала разговор Анна.
    - Да, работенки Майклу прибавится, - кивнул Артур.
    - Чем занимается Валерия? – не глядя на реакцию Артура, спросил дед.
    - Будет учиться на бухгалтера, - холодно ответил внук.
     Односложные ответы свидетельствовали, что разговор внуку не приятен.
    - Побудешь с дедушкой? – мать сменила тему, - мне нужно отлучиться на весь день.
    - Да, пару дней посижу дома. Может, у нас какая работа есть?
   Мать с дедом переглянулись. Никогда еще Артур несколько дней подряд дома не сидел. Наоборот, приезжая на каникулы он пытался использовать каждое мгновение вольной жизни, о которой так скучал в морском колледже.
    - Прекрасно, - обрадовалась Анна, - посмотри форточку на мансарде, от ветра она стала хлопать, и еще розетка посудомоечной машины греется, и ворота стали заедать, а будет время, наведи порядок в гараже. Выкинь всё лишнее, а то твою машину ставить некуда.
    - Начнем с того, что спустимся в подвал, - у деда был свой список необходимых дел, - надо сменить водяные фильтры, и манометр горячей воды. Подтекать стал.
    - Давно подтекает? – удивилась Анна.
    - Уж с месяц.
    - А я думаю, откуда комары по всему дому.
    - Поедешь на машине? – спросил у дочери Антонио.
    - Нет, хочу встретиться с Джекки, может с Ингой, наверно выпьем. Лучше на такси.
   
    Половину подвала виллы «Крутой бейдевинд» занимал склад материалов, строительный инструмент и цистерна с пресной водой. Четверть - сауна, а еще четверть теплопункт, в котором находились насосная станция, бойлер, газовый котел и канализационный насос с накопителем. Лифтовая площадка, для удобства строительства, размером метр на полтора была спроектирована в самом центре здания. Впоследствии Варшавский не демонтировал её и стал использовать, как персональный  лифт, что в его положении оказалось большим подспорьем.
     После завтрака Артур облачился в рабочий комбинезон, взял чемоданчик с инструментом, и на лифте вместе с дедом спустились в подвал. В подвале действительно было влажно, но луж не было. Из-под мономера горячей воды сочилась еле заметная струйка.
      Под руководством деда перекрыли воду, слили дренаж и только потом сильные руки молодого моряка сорвали старые гайки манометра.
     - Дед, я заметил у забора бетонная плитка лежит. Ты хотел новые дорожки проложить?
     - Да, еще год назад купил. Хотел выложить к пожарному выходу и к новому винограднику. Но это не к спеху.
    - Тут закончим, покажешь, как ты хотел плитку выложить, время есть, я сделаю.
    Парень явно глушил работой свою печаль.
    - У тебя стряслось чего? – спросил дед.
Артур выкрутил манометр.
     - Прокладка лопнула. Есть другая?
    Дед наклонился в чемоданчик с запчастями.
     - Вот и новый манометр и новая прокладка.
    Артур выдул резиновой клизмой остаток воды из патрубка, осмотрел гнездо, вложил новую прокладку и только потом стал закручивать новый манометр.
     - А что, сильно заметно? – Артур продолжил начатый дедом разговор.
     - На работу кидаешься, как на амбразуру. Полный пляж девушек в бикини, а ты в подвале. Как прикажете понимать, сер?
     - Не нужны мне эти в бикини.
     - А та, что нужна, дала от ворот поворот?
     - В общем, да.
    Артур стал затягивать манометр.
     - Тише, тише, ты! Трубу свернешь! – встревожился дед.
  Артур включил горячую воду и стал ждать, обнаружиться течь под новым манометром или нет.
     - И с чего ты взял, что тебя бортанули? – дед хотел прояснить ситуацию до конца.
     - Как с чего? Я к ней, а она стеклянная, ни слова ласкового, ни взгляда.
     - Стеклянные девушки не сидят на набережной с заплаканными глазами.
    Артур вопросительно глянул на деда.
     - Да, да, в мою трубу, особенно с мансарды, много чего видно.
    Дед достал из чемоданчика водяные фильтры и подал их внуку.
     - Математику изучал?
     - Да.
     - Так вот, любовь это функция с двумя экстремумами, верхним и нижним. И чем сильней любовь, тем выше амплитуда. Это первое, и второе - далеко не всякая любовь начинается с верхней точки этого графика. 
     - А без нижней нельзя?
     - Диалектика наука точная. Нет нижней, не будет и верхней.
     - А ты точно видел, что она плакала? – хрупкое зерно надежды пустило первые корни.
     - В мою трубу видно кратеры на Луне, не то, что слезы на щеках девушки. Не хочу лезть в ваши дела, но совет дам. Не дергайся и не суетись. Только слабаки показывают, какие они крутые, сильный мужик силен спокойствием и уверенностью.
     - Это к тому, чтоб я не хватался за другие юбки?
     - И это тоже. Но главное, всё выясни для себя окончательно. И когда будет  ясность в голове, принимай решение. 
     - С ясностью пока проблемы.
     - Вот и не торопись, сделай паузу. А страдания это хорошо. Слабаков они ломают, а сильные становятся еще сильнее.
     Артур перекрыл общее давление поступающей воды, затем стал откручивать колбы фильтров.
     - А как же твои ноги? Разве ты стал сильнее?
     - Но и не сломался! А значит, не все потеряно.
     - Есть надежда?
     - Не хотел при Анне, – дед подъехал ближе к внуку, - сон мне был. Будто сижу я посреди моря на борту лодки. И вдруг меня кто-то столкнул в море. Я испугался, хочу оглянуться, кто это, но никого не вижу, один я в море, только руками за борт держусь и никуда не отплываю. И вдруг, чувствую дно под ногами, и ноги меня слушаются.
     -  И что это значит?
     - Мне нужно попасть на то место, где наш баркас перевернулся. Не знаю, что  произойдет, но только там вернутся мои ноги.
     - Мама говорит, вы уже ходили в море?
     - Ходили, - дед с досады махнул рукой, - но к этому месту даже не приблизились. А мне над ним пройти надо, и не просто пройти, а пройти в шторм, и в воде надо оказаться.
     - В шторм подняться на борт даже с ногами сложно, а без ног это верная гибель. А если акулы?
     - Акул в этом месте нет, там хозяйничают дельфины. Артур, пожалуйста, помоги мне!
     - Как?
     - Когда скажу, возьми у Майкла лодку, на которой ты вчера ходил в море. Мы быстро, туда и обратно?
     - А как ты без ног при смене галсов с борта на борт пересядешь?
     - Знаешь, как я руки накачал? Могу на одних руках передвигаться. А шкот зацеплю за пасс и за шею, и смогу откренивать. (Шкот – канат управления парусом, пасс – канат внутри лодки за который цепляются ногами, свешиваясь за борт. От автора)
     - А мама? Не дай Бог, что случиться? Как я ей объясню?
     - А что может случиться? Ты рядом, наденем спасательные жилеты, возьмем ракетницу?
     - Даже не знаю, - Артур закрутил последнюю колбу фильтра и присел на трубу.
   Дед с надеждой смотрел на внука.
     - Мне больше не к кому обратится. Друзья смотрят, как на сумасшедшего. А я полон жизни! Я хочу бегать по земле, плавать в море, ходить по ступеням нашего дома. Я не из тех, кого устраивает синица, мне нужен только журавль.  Ну?
   В представлении Артура дед всегда был скалой, даже не скалой, а скорее кораблем, уверенно идущем по жизненному океану. И, теперь, этот несокрушимый «Титаник» просил помощи. По старому морскому закону отказывать нельзя.
     - Хорошо, дед. Сделаем, как ты просишь.
     - Спасибо, Артур. Только никому, ни маме, ни Майклу об этом не говори, хорошо?
    Внук согласно кивнул головой. С этой минуты они были партнеры, а если точнее заговорщики.
    После работ в подвале, Артур отремонтировал фиксатор духового окна мансарды, подтянул контакты во всех розетках кухни и начал разравнивать землю под укладку бетонной плитки от пожарной лестницы к дорожке, ведущей к дому. Вскоре приехал Майкл, привез машину Артура. Вдвоем работа шла веселее. Дед не удержался и подкатил к веселой компании в качестве бармена. Рассказывая морские и жизненные байки, он готовил ребятам прохладительные коктейли.
    - Майкл, а откуда приехала твоя знакомая Ольга? – русское имя пробудило у Антонио ностальгические воспоминания.
    - Какой-то город в Украине, боюсь ошибиться, кажется Черкизы.
    - А может Черкассы?
    - Точно, Черкассы.
    - Так мы земляки! Мои родители из Никополя. После свадьбы они переехали в Одессу, где я и родился. Ох, и бандитский городишко этот Никополь. Как-то приехали туда на первенство Украины по парусному спорту. Мне было одиннадцать лет. Дорога из столовой в яхт-клуб шла вдоль берега, где стояла старая баржа. Нас было пятеро, я самый младший. Шли, болтали, как вдруг из баржи вылез парень, лет восьми с папиросой в зубах. И говорит, стойте парни, выкладывайте мелочь из карманов. Думали, пошутил парнишка, даже бить не стали, а он возьми и свисни. Тут из баржи еще человек тридцать вылезло, но уже постарше. Пока он считал нашу мелочь мы бочком, бочком. Тут он поднимает голову и говорит: «Ребята, а часы?». Ох, и бежали мы тогда.
    Майкл сочувственно покивал.
    - Молодежные банды и у нас были, но это давно в прошлом.
    - Да-а, сейчас всем руководит большой бизнес, а ему нужны тишина и порядок, - закончил мысль Антонио.
    - Это хорошо или плохо? – спросил Артур.
    - Для быта и работы, наверно хорошо, но для искусства плохо. Когда искусство становится товаром, его художественная ценность резко падает.
    - Ты имеешь в виду кино – переспросил Артур.
    - В кино это особенно видно. Они говорят, интернет убил кино, в кинотеатры никто не ходит. Глупости! Если появиться хороший фильм, побегут в кинотеатры, как миленькие. Но где им взяться этим хорошим фильмам. Ставят в основном заказуху.
    - Это как? – удивился Майкл.
    - Бывает политическая заказуха, а бывает богатенький дядя хочет экранизировать свой бред или бред любимой женщины, и дает на это деньги. Мы называем такой сценарий «мусоропроводом» из головы продюсера в головы зрителей. Ничего не поделаешь, когда нужны деньги, начнешь конструировать мусоропроводы. Но такие фильмы или пьесы умирают сразу после премьеры.
    - Почему? – Майкл вопросительно посмотрел на Антонио.
    - Человек создан по образу и подобию своего Создателя. Это значит - человек может творить, а главное, вселять в созданное им, частичку своей души. И вот те произведения, которые обладают душой своего художника, живут долго, даже когда их создатель умер. Примеров масса. Поэмы Гомера, Вергилия, пьесы Шекспира, золотая серия мирового кино, скульптура, живопись и так далее. Например, фильм «Касабланка» это не бред длинноногой проститутки, экранизированный на деньги её папика.
      Под байки и рассказы Антонио ребята закончили укладывать плиты на дорожках, и перешли к расчистке гаража. «Шевроле» Артура стоял на улице, в ожидании своего места. Туда же выкатили и «фольксваген» Анны. Только ребята вернулись в гараж и загрузили первую тачку с мусором, как с улицы раздался звук клаксона, скрипнула дверь и на территорию виллы зашла Валерия.
     - Хозяева? Вам помощники нужны?
    От неожиданности тачка выпала из рук Артура. Из гаража выглянул удивленный Майкл. Даже Антонио налил сок мимо стакана.
     - А вот и муза пожаловала! – произнес драматург.
    Артур снял перчатки и, не скрывая счастливой улыбки, обнял Валерию.
     - Конечно, такие помощницы нам очень нужны.
     - Прости за вчерашнее, не знаю, что нашло, - Валерия покорно положила голову на грудь Артура.
     - Это ты прости, вел себя, как идиот
    На миг Артур забыл, что вокруг еще кто-то и поцеловал подругу.
     - Вот это и есть мой творческий метод, - комментируя ситуацию, Антонио обратился к Майклу, - надо начать делать дело, а муза обязательно появиться.
     - А если не появиться? - переспросил Майкл.
     - Значит, дело выеденного яйца не стоит.
     - Тогда я правильно сделал, что купил новый скутер. Сразу появилась Ольга.
   «Прав классик, - подумал Антонио, - нам не дано узнать, как наше слово отзовется».
     - Тогда звони своей музе, закончим работу и устроим грандиозную вечеринку.
   Идея устроить вечеринку понравилась сразу. Приехавшая Ольга, как студентка третьего курса художественного института, сделала вклад в общее дело и разрисовала белую штукатурку гаража под морской пейзаж. Естественно, принять участие в творческом процессе захотели все. Артур принес все имеющиеся краски, а Майкл шлифовал и готовил поверхность будущей фрески. Даже Антонио внес свой вклад и сделал несколько весьма ценных замечаний, особенно по положению вымпела на мачте пиратского корабля.
    Для драматурга, забывшего, что такое праздники, молодежная вечеринка была подарком судьбы. Обязанности распределились сами собой. Закуска и украшение стола за девушками, мангал за Артуром, вина и коктейли подбирал Антонио, а диск жокеем выступил Майкл. Гуляли глубоко за полночь.

    Анна вернулась утром. Вечеринки у Инги не было, но подружки так заболтались, что пришлось остаться на ночь.
    Отпустив такси, Анна в недоумении бродила по веранде дома, пытаясь понять, что здесь было вчера. Следы безудержного веселья остались повсюду. Потухший мангал, измятая газонная трава, полная урна салфеток и пустых бутылок, а главное гора немытой посуды. С моря послышались голоса. Артур и Валерия, кидали друг другу мяч, изображая игроков в поло. Анна подошла к обрыву.
     - Здравствуйте, тетя Анна, - поздоровалась Валерия и помахала ей рукой из воды.
    Анна кивнула в ответ на приветствие и спросила.
    - Как водичка?
    - Мам, прыгай в воду, водичка просто прелесть, - отозвался счастливый Артур.
    - Я лучше посуду помою, - Анна вернулась в дом.
    - Подождите, я вам помогу, - Валерия поплыла к берегу.
   Когда Артур поднялся на скалу, обе женщины уже наводили порядок. Вскоре с изрядно потрепанным лицом на веранду выкатился дед.
    - А вот и организатор вертепа, - рассмеялась Анна.
    - Артурчик, родной, у нас нет … , - но не успел Антонио закончить фразу, как услышал голос Валерии.
    - Несу, несу, - на подносе, прямо из холодильника, Валерия несла бутылку пива.
    - Вот это сервис! – восхитился Антонио.
    - Я смотрю, вы неплохо устроились!  - Анна явно жалела, что не вернулась домой вечером.
   Артур переоделся и вышел на веранду.
    - Мам, извини, нам нужно идти. Майкл в десять открывает свой аттракцион катания на водных лыжах, я обещал помочь. Идем Валерия.
    - Подожди, - возмутилась Валерия, - давай уберем, потом пойдем.
    - Идите, идите. Я сама справлюсь, - Анна видела счастливое лицо сына и не хотела мешать его планам.
     Не снимая  мокрый купальник Валерия накинула платье, и они с Артуром  выбежали на улицу. Шевроле покатил влюбленных к пункту проката, где их с нетерпением уже ждал Майкл.
     Допивая пиво, дед блаженно грел лицо на солнце.
    - Что здесь вчера было? – Анна в упор смотрела на отца.
    - Праздник духа и плоти.
    - Про плоть я уже догадалась, а где же дух?
    - Там, где и положено быть, в нематериальном мире. Хотя, следы его остались на стенах гаража.
    Анна пошла в гараж и осмотрела стены.
    - Сколько ж вы выпили?
    - Не помню. Бутылок семь или восемь. С нами был Майкл и его очаровательная русская. Кстати мы с ней земляки. Последнее что помню, это Майкл шел её провожать. … Ух, давно я так не напивался.
    - Могу представить, что ты тут детям нарассказывал!
    - Я говорил, что духовный мир это энергетическая кладовая человечества. Что именно в духовном мире заключены основные движущие силы деятельности человека. Что искусственный интеллект это миф. Ибо ни одна самая умная электроника не обладает духовным миром, в котором живут эмоции человека. А нет эмоций и нет мотивации, а нет мотивации, нет постановки задачи и плана её реализации. Рассказывал, что любовь является и причиной и следствием одновременно, и именно это делает её самой сильной на земле.
    - Бедные дети. Вместо отдыха слушали лекции по философии.
    - Между прочим, очень внимательно слушали. И даже вопросы задавали. Особенно про любовь.
    - А ты не рассказывал им, что любовь измеряется количеством жертв, которые любовники готовы положить на её алтарь?
    - Ты прочла это в моей пьесе? … Нет, этого не говорил. Пусть пока радуются жизни. Они так молоды, так счастливы. Всему свое время.
    - Давай измерю давление. Кажется, пивом ты сегодня не отделаешься. И принесу бритву.
    - Ни бритву, ни зеркало мне не надо.
    - Почему?
    - Боюсь, что увиденное в зеркале, будет отличается от того к чему я привык.
    - Правильно боишься. Допился! Стоило оставить всего на один вечер!
    - Ну, сидела б ты сейчас рядом с больной головой, тебе б легче было?
    - Я тоже слегка выпила, но о делах не забывала. Пришли деньги за твоего Сократа. Два месяца беззаботной жизни нам обеспечено.
    - Вот что значит великий философ! – с пафосом произнес Антонио, - умер две тысячи триста лет назад, а до сих пор кормит своих последователей.
    - Ты не исправим!
   Анна возмущенно покачала головой и пошла за тонометром.
    - Между прочим, ты правильно сформулировала. Именно беззаботной жизни, а не ленивой. Ибо беззаботность это праздничное состояние духа, готового к любой реализации, а лень всего лишь примитивное отсутствие желания.
    Анна вышла с тонометром на руках.
    - Ну, все, понеслось, только только успевай записывать.

    Со дня вечеринки в «Крутом бейдевинде» прошла неделя. Ветер постоянно дул с берега. Море было спокойным, как сытый ребенок. Аттракцион Майкла имел большой успех, особенно у молодых семейных пар. Каждое утро начиналось с демонстрационного заезда на водных лыжах Артура и Валерии. Пара была настолько хороша и гармонична, что уже через час выстраивалась очередь из желающих быть похожими на них. Но и без этого  работы в пункте проката хватало. К тому же близился кубок Сан-Андриано по парусному спорту. После прошлогоднего второго места Валерия рассчитывала стать победительницей и приступила к активным тренировкам.
    Все были счастливы, и только Антонио каждое утро с нетерпением слушал прогноз погоды. Он ждал, когда поменяется ветер и придет долгожданный шторм. Ну, пусть не шторм, а просто сильный ветер, но именно со стороны моря, каким он был в тот злополучный день, когда в результате аварии баркаса он потерял способность передвигаться.
    Артур, ослепленный счастьем, забыл о данном деду обещании. Он вообще редко приходил домой, всё чаще ночевал в эллинге у Майкла. Что поделаешь, работа и любовь были там, а не дома. Анна с дедом старались не беспокоить внука по пустякам, понимая, насколько важна первая любовь в жизни каждого человека.
    Но к концу недели Антонио стал нервничать. Никогда еще так долго ветер не дул с берега. Казалось, кто-то наверху, узнав о планах драматурга, решил помешать им. В шутку Варшавский стал сравнивать себя с ахейским  царем Агамемноном, который ждал попутного ветра перед началом троянской войны. И тут же вспомнил, что в давние времена вопросы с богами решали с помощью жертвы.
   А собственно кто ему мешает принести жертву?
   - Анна? – позвал дочь Антонио.
   - Что папа?
   - Сходи к Саре. Скажи ей, что я искренне сожалею о тех глупостях, которые наговорил прошлый раз.
   Удивленная Анна выглянула из кухни и пристально посмотрела на отца.
   - Я лучше приглашу её к нам, а ты сам расскажешь, о чем ты тут сожалеешь.
    Антонио поморщился, но отступать некуда и он согласился.
   - Конечно, так будет лучше.
    Визит соседки оказался крайне удачным. Во-первых, она принесла кошелку клубники; а во-вторых, Антонио вынул занозу из прошлого, принеся женщине искренние извинения за свою грубость.
   Трудно поверить, но античный рецепт сработал безукоризненно. Сразу после ухода Сары ветер скис практически до нуля. А уже через полчаса вымпел на мачте «Крутого бейдевинда» стал отклоняться в противоположную сторону. Антонио по старинке приник к радиоприемнику, стараясь не пропустить прогноз погоды. Хотя проще было открыть компьютер.
    Не типично тихое и праведное поведение отца показалось Анне подозрительным. В одной из больниц врач предупреждал Анну, что больные люди очень хитры, и важно вовремя распознать их хитрость, иначе жди беды. На всякий случай она решила в ближайшие дни дом не покидать.
    На следующий день с самого утра Артур и Майкл занимались мелким ремонтом. Из-за усиления ветра и довольно высокой волны аттракционы и прокат пришлось закрыть. Валерия наоборот, вышла на тренировку. Она отрабатывала гонку в сильный ветер, хотя сила ветра не превышала десяти метров в секунду. В такой ветер еще дают старт для юношей.
   Звонок от деда напомнил Артуру о данном ему обещании.
    - Майк, я возьму «финн»? Хочу размяться.
    - Хорошо, только надень спасжилет, и скажи Валерке, чтоб возвращалась. Хватит ей на сегодня.
    Через пять минут Артур был в море. Увидев знакомый парус, Валерия сама подошла к лодке Артура. Чтобы шум ветра в ушах стих, оба повернули на фордевинд. (Фордевинд – попутный ветер).
    - Майкл сказал, чтоб ты возвращалась.
    - Ты ради этого вышел в море? – удивилась Валерия.
    - Не только. Надо уладить одно дело, и я тоже вернусь.
    - Я с тобой.
    - Не нужно иди в берег.
     Обидевшись, Валерия повернула в сторону эллинга, а Артур направился к «Крутому бейдевинду».
     Дед не обманул внука. Он хорошо подготовился к предстоящему мероприятию.
    Первым делом Антонио усыпил бдительность Анны. Она что-то подозревала и ни на шаг не отходила от его каталки. Пришлось прикинуться спящим.
   Когда отец уснул, Анна накрыла его пледом, и ушла смотреть телевизор. Освободившись от надзирателя, Антонио надел давно заготовленный спасжилет, взял из гаража бухту пенькового каната и на одних руках спустился по лестнице к воде.   
   Артур быстро приближался. Но, не доходя к причалу «Крутого бейдевинда», он вдруг понял, что у них ничего не получится. Волна была такой высоты, что подойти к причалу не было никакой возможности. Развернувшись перед причалом в положение ливинтик, Артур развел руками. (Положение ливинтик – нос лодки строго против ветра)
   Но дед всё предусмотрел. Он обвязался принесенным канатом, а другой конец кинул внуку. Затем, чтоб Артур даже не успел возразить, прыгнул в воду. Артур поймал второй конец каната и подтащил деда к лодке.
   - Ну, ты даешь! – восхитился мужеством деда Артур, помогая тому взобраться на борт.
   Очутившись в лодке, Антонио принял командование на себя.
   - Отойди от берега, возьми два рифа на гроте, и выбери треть шверта. (Риф – часть паруса, убираемая при сильном ветре. Шверт – регулируемый киль маленькой лодки).
     Только Артур выполнил поручения, как ощутил сильный толчок в спину и вылетел за борт.
   - Прости, мой мальчик, но это не твоя война. Тебе там делать нечего.
   Подобрав шкот, дед стремительно уходил в море.
    Антонио все предусмотрел, кроме одного: как Артур выберется на берег? Двухметровые волны накатывались на причал и бились об скалу. На всякий случай Артур держался от причала на некотором расстоянии. Теоретически  можно было впрыгнуть на причал на гребне волны, но он никогда этого не делал. 
     Артур смотрел в море, пытаясь разглядеть парус. О себе он не беспокоился, а вот дед без ног в такой ветер, вряд ли сам вернется обратно. Утонуть он, конечно, не утонет, спасжилет будет держать его как поплавок на воде, но опасностей и без этого много. При опрокидывании лодки дед может получить травму и захлебнуться, потерять сознание и …. Короче, воображение рисовало одну картину мрачнее другой.
    Неожиданно рядом пролетел виндсерфинг. «Валерия?» - пронеслось в голове Артура. На обратном галсе Валерия растравила парус возле Артура.
    - Что случилось? – перекрикивая ветер, спросила Валерия.
    - В «финне» дед. Иди за ним, ему может понадобиться помощь. Он направляется к месту, где затонул баркас.
    - А как же ты? Цепляйся за доску, я отбуксирую тебя в бухту.
   - Я выберусь, помоги деду.
    На берег выбежала Анна. Она стояла с растерянным видом. Даже издалека Артур видел заплаканное лицо матери.
   - Мне мама поможет, иди за дедом, - уже не тоном просьбы, а тоном приказа крикнул Артур.
    Валерия направилась за быстро уходящим в море «финном».
     Артур жестом показал маме, чтоб принесла канат. Анна кивнула и убежала в гараж. Через минуту она уже спускалась на причал. Как и Антонио, она один конец бросила сыну, а второй крепко держала в руках. Идея проста и одновременно опасна: подобрать высокую волну и на её гребне запрыгнуть на причал. У одного Артура это вряд ли получится, но вдвоем с мамой шансы удваивались. Артур обвязал канат вокруг талии, чтоб можно было грести руками.
   Гребень волны проходил над металлической конструкцией причала сантиметров десять выше колена Анны. Чтоб её не смыло, она приняла оптимально стойку и одной рукой держалась за перила. Артур осторожно приближался к торцу причала. Выбрав волну повыше, Артур и изо всех сил стал грести. Чтоб удержать сына на гребне, Анна тянула канат на себя. Волна вместе с сыном сбила её, и, слегка протащив по конструкции, ушла к скале. Артур, отделавшись легким ушибом, вскочил на ноги, и, пока не налетела следующая волна, помог подняться матери. Вскоре они были на берегу.
   Обессиленная переживаниями и борьбой с волнами Анна присела на землю. Артур побежал к подзорной трубе и быстро нашел дедову лодку и Валерию. Скорость виндсерфинга была выше, чем у «финна». Расстояние между ними  сокращалось. Дед смотрел вперед, не догадываясь, что за ним идет Валерия. К сожалению, ветер усиливался. Чтоб не перевернуться дед шел в полгрота.(Полгрота – это когда ветром наполнен не весь парус, а только половина. От автора.) «Может позвонить Майклу? Нет, его скутер на такой волне бессилен». Артур продолжал следить за дедом.
    И тут, случилось!
    Именно этого Артур боялся больше всего! Налетел очередной порыв сильного ветра, дед стравил шкот, но лодка успела наклониться, и гик уперся в волну. Лодка опрокинулась. Дед не дошел до рифа около мили.
    Слезы ослепили Артура. Но секундная слабость прошла, и он вновь прильнул к окуляру подзорной трубы. То, что он увидел, повергло его в шок!
    Дед, держась руками за борт, стоял ногами на шверте перевернутого «финна», не давая лодке пойти на оверкиль. После нескольких рывков парус «финна» оторвался от воды, и лодка приняла нормальное положение. Дед уверенно запрыгнул в кокпит и, став на обе ноги, сделал победный жест кулаком в воздух.
      Это было невероятно, но дед стоял на ногах. Валерия пронеслась мимо, показывая Антонио жест восхищения его подвигом.
    Артур лег на траву. Силы оставили его. Анна, истолковав поведение сына по-своему, подбежала к трубе и с тревогой заглянула в окуляр.

   Это потом врач, осматривающий Антонио, скажет: «Отработанный годами рефлекс при опрокидывании парусного судна послал сигнал в ноги, и соматическая блокировка была пробита. Ибо рефлексы и инстинкты человека сильнее его разума, а, следовательно, и сигналы посылаемые ими тоже сильнее».
    Но, это всё теория. Что на самом деле происходит в организме человека, знает только господь Бог.
    В начале августа Артур сдал экзамены и поступил в университет Сиэтла. Валерия выиграла кубок Сан-Антонио среди девушек до восемнадцати лет и уехала к нему. Там, на местном телеканале её взяли сниматься в сериал об университетском яхт-клубе, при условии, что Антонио Варшавский напишет сериалу сценарий.  Майкл сделал предложение Ольге, но она отказала и в конце лета уехала на родину. Анна  по-прежнему живет с отцом и исполняет обязанности директора. Антонио перестал подозревать Сару в женском коварстве. Они сблизились, но жили раздельно, что вполне всех устраивало. А вилла «Крутой бейдевинд» застыла в ожидании новых событий и приключений.