Проза жизни...

Проза  жизни...
( В. Исаков)
   Москва… Любимое  слово дорогих моему сердцу москвичей независимо от возраста:  « Не знаю!». Наверное, это « Не знаю!» заложено в них уже на генном уровне… Питерская привычка сдерживать свои эмоции действовала. Ощущение одиночества в
середине молчаливой спешащей куда – то бессловесной толпе и навязчивая мысль: « Никто здесь не подойдет к тебе на помощь, затопчут!», преследовали до конца моего пребывания в стольном граде. Дела сделаны…
    Звонки друзей на телефон из автомобильных  пробок с вопросами: « Как ты, брат?! Добрался!?» вызывали улыбку. Серый, общипанный Ярославский вокзал. Детским волчком в  магазин, за  « что- нибудь купить в дорогу». Двухместное купе. Неразговорчивый смурной мужик соседом. Расправив белье, тут же поверх его лёг, не раздеваясь и, моментально уснул. Спал чутко с бисеринками пота на лбу. Судя по осунувшемуся виду, досталось мужику…
  Стараясь  не прислушиваться к богатырскому храпу неразговорчивого,  медленно достал из рюкзака книгу. Лёг на свое место. Открыл  волшебство страниц. И  уткнулся в чтение до рези в глазах. Читал лишь бы забить голову текстовой инфой. Сморило. Провалился в сон. Запах солёной рыбы защекотал  ноздри. Открыл глаза. Столик. Пиво в банках. Аккуратно уложенная  почищенная  рыба на белых салфетках.  Голос соседа заставил приподнять голову.
- Присоединяйся. Тебя жду! По порезам на пальцах  узнаю своих. Рыбак?!
   Встал. Молчание. Вкусное пиво под копчёного хариуса. Познакомились. Мы ехали в один город.  (А, привет всем  правильным пацанам из солнечного города Воркута!).
Он едет с похорон из одной  южной республики: маму потерял. Похороны обошлись в пятьсот тысяч  рублей.  Погасил моё изумление на лице словами.
- Валентиныч, там все  начальники или близкие к ним просят денежку. Даже  школьный друг – тракторист попросил  сумму  за уборку снега на будущей могиле. На чужом горе они наживаются…совести нет совсем.…  А, что делать, давал?! Это же мама, и надо её проводить в последний путь достойно.   
Видимо от горьких воспоминаний тяжко вздохнул, и вновь  притих, даже банку с пивом на столик поставил.  Наверное, вспомнил свои мытарства. Это мы  на Севере  друг другу стараемся помочь, даже  незнакомцу. А накормить и напоить чаем  у нас, похоже,  в крови. А тут! Удивили  меня ребята со смуглой кожей. Удивили! Они  «родные» на нашем Севере даже арбузы готовы на квартиру подвезти бесплатно…
Анатолий выдавил  из себя: «Валентиныч, увы, это проза жизни!». Как – то за  смехом  о курьезах на рыбалке, незаметно стал рассказывать о своей жизни.
  Он  шахтер. В тот неприятный день работал  на «стволе» в первую смену.  Он на работе, жена у брата  по своим делам. Неожиданно из армии вернулся племянник.
Приехал, не дав телеграммы: хотел сделать сюрприз маме. Кто долго не был дома, знает, как приятно после длительного отсутствия открыть дверь своим ключом. Волновался! Мамы дома не было, а вместо неё застал жену Анатолия на ристалище похоти с любовником. Молча, вышел, закрыв  за собой дверь и прямиком к Анатолию,  обрисовал ему картинку про его благоверную: уважал ... Тот позвонил жене и очень вежливо попросил «преданную» оставить ключ от квартиры на тумбочке в прихожей, забрав с собой все вещи, вот только без истерик и оправданий …
 Расстроился  из – за предательства, а особенно отъезда вместе с женой сына и дочки.  Тут он выдал, я аж банку с пивом сжал, чуть ли не в трубочку...
- Понимаешь, Валентиныч! Мне недавно тут одна дама на ухо пожаловалась: «Любят тихо. Громко только предают!".
Он посмотрел на проплывающий за окном пейзаж и, почему- то шёпотом.
- Оказывается, предают, тоже тихо будто крысы. А громко лишь  Душа кричит от боли…
 От такого  ёмкого  определения закашлял. Осторожный стук в дверь купе. Проводник вежливо предложил чая. Увидев емкости на столе и невиданную им доселе рыбу, с какой – то обреченной надеждой в голосе, попросил « Не употреблять!».  И с тягучим  сожалением защелкнул дверь. А Анатолий  ровным голосом без эмоций продолжил повествование…
Зажил он дальше один бобылём. Даже друзьям не  рассказал о случившемся. Прошло пять лет. Предавшею не вспоминал. Пробовал звонить детишкам, не подходили к телефону. Каждый год приезжал к ним в чужой город, но их прятали. А он ещё помимо алиментов каждую неделю отправлял посылки  со сладостями и игрушками для ребяток...   
 В один прекрасный день, уже в пору правления  ГОСПОДИНА  ельцина, когда  стало «жить веселей» Анатолий встретил женщину. У неё был сын пяти лет от роду. Полюбил обоих, малыш стал для него сыном. На рыбалку, на тренировки, на  охоту  вместе. Гайдаровские реформы: пусть дочь этого вампира  живет и радуется  каждый  день, отобрали все сбережения. Ввели талоны на жизнь. Помню, помню  урода -  алкаша всея РУСИ: сам, тогда получал зарплату банками повидла и  убогими макаронами в серой оберточной бумаге…
Прошёл год в работе, заботах и счастье. В тот роковой день Анатолий находился на  «стволе». Это башня с подъемным механизмом, по какой спускают  под землю шахтеров. У Толика было несколько отгулов и он уже был на них. Его вызывал начальник участка просил подменить заболевшего. Как Анатолий заставлял идти себя на работу одному БОГУ известно. Но сам себе приказал, не привык словами разбрасываться,пошёл в первую смену. Работа. В мыслях на завтра долгожданная рыбалка. Осталось каких – то полчаса до конца смены. За это время, необходимо было ещё проверить совсем крохотный участок ствола. Он стал подниматься по грязным ржавым металлическим скобами  вверх, и на четырнадцати метровой высоте скоба выскакивает из бетона ствола. Он падает…
- Валентиныч, брат! Веришь?! Перед глазами за несколько секунд пролетела  вся  жизнь, как в замедленной киносъемке. Даже успел увидеть отца в гневе: он дал  больно по жопе увесистого пендаля: кошке наступил на хвост.   
Через какие- то миллисекунды Анатолий оценил обстановку и успел крикнуть вниз  ребятам: « Берегись!». Потом тишина, боль и, что – то теплое по ноге. Видел друзей из бригады. Они разрезали ему сапог и выливали из него кровь. Удивился ещё,откуда столько алой жидкости. Темнота. Свет. Реанимация. Боль раздирала тело. Вокруг все белое. И его чёрные ладони на белоснежной  простыне...
 Стук в дверь прервал наши посиделки. Это проводник принес чай, хотя мы его  и не заказывали. Пронзительно и с какой- то жадностью смотрел на рыбу- кумжу…  Достал из рюкзака самую большую и подарил завистливому: приеду ещё наловлю. Родной от радости даже деньги за чай не взял. И не поверив своей удаче, быстро ретировался, громко щелкнув напоследок замком двери. Анатолий увлёкся рассказом, и мне показалось, он даже не увидел проводника. Красное лицо от волнения, видимо, переживал вновь те события.
- Я весь в гипсе. Лежу пластом. Лечащая женщина - врач твердила мне, что больше не встану: позвоночник, ноги сломаны. Запыхавшись, в палату  влетела тенью жена с накинутым в спешке белым халатом на доверчивые хрупкие плечики. Губами к руке. Почувствовал мокрое от слёз лицо на ладони… Хорошо, что ещё мог говорить.
- Медленно растягивая слова, попросил развестись со мной. Она же молодая и красивая женщина тридцати лет.
Моя ладушка встала с колен. Так на меня посмотрела, аж не по себе стало. Молча, ушла. А вечером привела сына. И тут первый раз в жизни он назвал меня папой, а не дядей Толей. Насупившись, громко на всю палату произнёс: «Папа, ты это! Держись! Мы с тобой встанем»  И через несколько секунд: « Ты мне нужен, батя!».  Представляешь, брат?! У меня аж сердце захолонуло. А жена тихо, боясь нарушить  тишину палаты достала из пакета варённую курицу и, как ни в чем не бывало, бодрым голосом произнесла: «Толик, больным нужен куриный бульон и диетическое мясо!». И это, когда каждая копейка на счету и, когда этих копеек- то нет дома: только повидло и макароны.
Наступившее молчание отбивало ритм стыками рельс.
 Собравшись с духом, сосед по купе  продолжал.
-Приехал в город новый врач- мужчина. Женщина в белом халате врача,постоянно говорившая мне, что я не встану, уехала в отпуск. И меня болезненного передали новому. Он посмотрел меня, мои снимки и тут же неожиданно подытожил: « Вы, модой чеовек,  ещё девочку  одите! Или я не доктох!».   
- Вот Валентиныч. Мы с моим доктором, когда бываем на рыбалке, после рыбной удачи  опрокидываем по сто грамм вкусноты за мужество врачей и мою дочку Алёнушку.
  Володя, ты будешь смеяться, но три года назад позвонила та бывшая  и попросила вернуться в семью, три раза ха-ха. И это после двадцати- то лет отсутствия! Она даже после травмы ни разу не поинтересовалась моим здоровьем.
Тут он опять выдал перл,который впился пиявкой мне в мозг: « Знаешь Валентиныч, гордость мужчины это преданность его любимой женщины!».
Я даже замер удивленным зайцем от таких слов…
  Потом мы долго ещё разговаривали. Делились рыбачим опытом. Менялись рецептами копчения рыбы на травах. Вспоминали наши серые тихие лесные ждущие нас избы.