день Радио
грозненский теле - радиоцентр. Мама убрала под стол швейную машинку, и на освобожденное место
оператор установил поразивший всех своими маленькими размерами магнитофон.
Все переглянулись, не шутка ли это.
- Националь - Панасоник! - гордо сказал тот..
Таких в Союзе раз два и обчелся. Он надел наушники, другие водрузил на Колькину голову.. И постучал по микрофону : раз, раз, проба..
Задергалась, как сумасшедшая, стрелочка на круглом приборе с жёлтой подсветкой, и надписью - "запись". Поехали?!
Колька читал стихи не по бумажке.
Он и потолок не сверлил глазами, словно его внезапно подняли из - за парты отвечать не выученный урок.
Варвара Петровна и стихи хорошо ему знакомые подобрала. И песню.
Дворец Пионеров встречал ту песню на бис, и с мокрыми глазами..
Зеор, лягер, дер криг.
Война, война, война.
Мой друг, ладонь протяни,
И станем, словно стена..
Никогда не бывать смертям. Никогда не рыдать матерям..
На высокой ноте без команды вставали все, и уже никакой возможности не было текст забыть, или ноту фальшивую взять.
Но там был гулкий зал. Сцена, и спасительный занавес. Он опускался.
Тишина оглушала. И они думали: Ну все, это провал. Но, спустя три секунды, казавшиеся вечностью, зал взрывался, и они трижды выходили, взявшись за руки..
Теперь он был один на один с микрофоном, хотя и мурашки были те же. На вопросы про летчика, соседского деда Васю, Колька ответил по- пионерски- бойко. И стихотворение прочитал на одном дыхании. И спел так же..
- Эфир седьмого мая в восемь утра. - Сказал оператор Илья, и машина укатила.
И вот прозвучал пионерский горн, и у радиоприемника собралась вся семья.
Но, вдруг, какой-то то совсем незнакомый,
с обрезанными верхами, голос стал читать его, Колькины, стихи.
Неужели редакторам что - то не понравилось. Или они заменили чтеца. Обидно.
Ведь про эфир знала вся школа.
Да не убивайся ты так! -
Сашка подбодрил друга, -
Ты это..Ты!
Просто эти хваленые панасоники они все перевирают. Скорость записи не та.
То ли дело наша техника.. Не
Свидетельство о публикации №220082400291