Не выгорело

Данила вторую неделю не выходил из запоя. День сменялась на ночь, собутыльники, с серыми неразличимыми лицами, как в карусели мелькали перед его смутным взором. На душе лежал камень, который к концу второй недели стал вдавливать Данилу в разбитый, перепачканный напитками, едой и грязной одеждой диван. И подниматься с таким грузом становилось все тяжелее и тяжелее.
–Повешусь! – как-то вдруг в промежутками между питием небытием, решил он. – Надоела такая жизнь, не вырваться мне из нее.
Кряхтя и охая, он встал на ноги и ойкнул – вылезшая почти на три пальца печень дала о себе знать.
Он откопал в кладовке среди вещевого хлама кусок бельевой веревки, привязал ее торчащим из потолка проводам – люстра давно была пропита, - встал на табурет, накинул петлю на шею и, как перед прыжком в воду,  глубоко вздохнул.
– Помочь, может, чем? – раздался насмешливый голос.
Данила открыл глаза – неужели очередной собутыльник вошел в квартиру? Вроде, дверь запирал.
Перед ним стоял крепко сбитый, невысокий человек. Из копны рыжих волос, как раз за ушами, проглядывало два аккуратных лакированных рожка, а глаза горели янтарным огнем, как у голодного дворового кота.
– Кто ж так вешается? – улыбнулся он, растопорщив редкие белые усы. – Провода не выдержат, ты сорвешься, упадешь на табурет, сломаешь руку или пару ребер, придется вызывать врача. Вешаться надо с умом!
– Снится, - зажмурился Данила. – Допился…
– Пошли на чердак, - предложил рыжий. Он был реальнее рваных обоев и пары пустых бутылок на застеленном газетами столе. – Там балки крепкие, твой вес выдержат. Да и умирать там лучше  – никто не спохватится. А когда кто на чердак и придет, тебя уже черви съедят. Мухи, они за километры мертвечину чувствуют.
Данила невольно вздрогнул от представленной им картины, табурет под ним качнулся, веревка плотно обжала шею.
– Да, забыл предупредить, - рыжий присел на край заваленного окурками и объедками стола. – Вешаться надо на пустой желудок. Знаешь, почему?
Данила помотал головой и ухватился за петлю на руками – на всякий случай.
– Под весом тела расходятся шейные позвонки, наступает мгновенная смерть, организм расслабляется и… - он хихикнул, - тебе придется умереть в испачканных штанах. Конечно, можно сымпровизировать, и вешаться без них.
Данила снял петлю с шеи и аккуратно слез с табурета. Черт не двоился, не расплывался, не был зеленым, и от него не пахло серой.
– Передумал? – лукаво прищурился рыжий. – Тогда давай выпьем! Что я, зря пришел?
Черт вытащил из-за пазухи поллитровку и кусок обгрызенной с одного конца колбасы.
– Проголодался, - как бы извинился он, - вот и отполовинил. Но ты никому! Я ж ее на складе чисто под тебя получил.
Данила задумался. Рыжий не пропадал, напротив, приволок «лекарство» от всех проблем. Был общительным и даже симпатичным парнем. С таким выпить и не грех.
– Грех все же, - поправил его мысль рыжий. – Но тебе-то что! У тебя этих грехов, как блох у дворовой собаки – одним больше, одним меньше.
Он ловко откупорил бутылку,  плюхнул в залапанные до непрозрачности рюмки огненной воды, одну пододвинул Даниле, другую взял себе.
– Не буду… - отстранился от нее Данила. – Я из-за этой гадости в петлю полез.
– Снова полезешь, но уже в хорошем настроении, - ухмыльнулся черт. – У тебя же один выход - через нее. Иначе помирать будешь от цирроза печени медленно и мучительно. Лучше уж сразу…
Печень болела, но жить все равно хотелось.
– А не пошел бы ты! - огрызнулся Данила. – Командует тут всякий.
– Не командую, а подсказываю, - не согласился рыжий. Он ловко опрокинул стопку себе в горло, причмокнул и весело взглянул на человека. – Вы ж, алкоголики, беспомощные люди. Ни воли у вас, ни мышления, совершаете всякие глупости – помираете, где и как придется, а нам потом с вами морочься…
– Так вы же души забираете, а не тела.
– У вас что тела, что души – грязь-грязью, отмыть невозможно, но в порядок перед страшным судом приводить приходится. Куда приятнее дела иметь с интеллигентными грешниками и самоубийцами. А с тобой…
Черт ткнул пальцем в Данилу.
– Ты же мочой провонялся. Ты же не мылся уже несколько месяцев. Тебя даже  в морге обрабатывать не станут, так в целлофановый мешок затолкают, вот ты и прибудешь к нам в самом неприглядном состоянии. А нам потом хлопочи. Мне, между прочим, за грязную работу не доплачивают.
Данила встал и подошел к засиженному мухами и покрытому пылью зеркалу – действительно, ну и рожа!
– Давай так, - предложил рыжий. – Даю тебе пять тысяч денег и сроку до вечера. Сходи в баню, оденься в чистое, подстригись, купи выпивки, чтобы и помянуть чем осталась. Напейся, как в последний раз, а потом и помирай от остановки сердца – чинно и благородно. А я тебе на той стороне прием окажу  как другу.
– Хрена тебе! – рассердился Данила, и сунул под нос рыжему фигу. – Я еще поживу чуток!
– Ты эта, того, - отшатнулся черт. – Не порти мне статистику!
Он достал засаленный блокнот, послюнявил палец и отлистнул несколько страниц в сторону.
– Вот, черным по белому записано: «Самоубийство Данилы. Сегодня. Отсрочка невозможна. Проконтролировать».
– Дай! – потребовал Данила, - сам гляну.
Он выхватил блокнот из рук рыжего, выдернул страницу, и порвал ее на мелкие части.
Черт посмотрел на человека недоуменно.
– Не нравится повешенье, давай что попроще – с крыши спрыгни. У тебя дом сколько этажей? Двенадцать. Если с крыши на асфальт сигануть, точно никаких проблем не будет – сразу ко мне душа полетит.
– Я высоты с детства боюсь, - признался Данила.
– Давай ДТП! Есть в городе на дороге одно местечко, где гонщики по ночам драйв ловят. Выскочишь внезапно перед машиной и…
– Мне что-то вообще расхотелось умирать, - отказался Данила.
– Может, с парашютом спрыгнешь? – в голосе рыжего дрогнули нотки беспокойства. – Я билет на самолете обеспечу.
– И парашют не раскроется?
Черт кивнул.
– Неа...
– Что ты за человек! – рассерженно зашагал из угла в угол комнаты черт. – Такое хорошее дело на корню губишь!
– Что же в нем хорошего? – теперь ухмыльнулся Данила. Он присел на диван и с интересом стал наблюдать за гостем.
– Как что? – «полыхнул» эмоцией рыжий. – Бросишь пить, займешься спортом, начнешь вести здоровый образ жизни, доживешь до глубокой стрости и скончаешься дряхлым и немощным стариком где-нибудь больнице никому не нужный и забытый. Оно тебе так надо? Не лучше ли молодым и полным сил раз – и в яблочко!
– Зато греха не совершу…
– Греха? – встрепенулся рыжий. – Ты что, надеешься на моей шее в рай въехать?
– Каким образом? – Данила откусил от колбасы изрядный кусок – раз ему несли, так и есть надо.
– Если бы я не пришел, висел бы ты уже в петле с вывалившимся языком и загаженными штанами. – Я же тебя от позора спасти хотел! Чтобы ты чистеньким к нам попал. У нас при распределении по наказаниям это играет немаловажную роль.
– Так я все равно помру, только позже, и не обязательно от алкоголя, - взял остатки колбасы Данила. – А там уж суд да дело, глядишь, и скостят наказание за моё самосознание.
– Да ты и грех, как черепаха и панцирь! – разозлился черт. – Все равно же пить начнешь, печень откажет, умирать будешь – не приду! И никаких льгот тогда при попадании в ад!
– Шел бы ты, откуда пришел, - по-доброму предложил Данила рыжему. – А то крест наложу!
– Лучше бы ты в штаны наложил, безбожник – аж зашипел гость. – Ты в церкви когда последний раз был-то? Да никогда! А крест без веры, что обух без топора, проку. Одумайся! И… - черт аж споткнулся на полуслове, - какого фига ты сожрал мою колбасу? Она же для дела дана была, а дело не выгорело. Ворочай товар!
– Обойдешься, - отмахнулся Данила, - спишешь как неликвид. Кто там вас там проверяет – жрете и пьете, наверное, в три горла, да под таких дураков, как я, списываете.
– Хам! – осклабился черт. Резцы у него были желтоватые, как у курящего.
Данила демонстративно встал и пошел на кухню – готовить завтрак, который не готовил недели две из-за запоя. Колбаса разбудила аппетит, да и печень поутихла.
– Вот, - кинул на стол визитку гость. – Если сильно прижмет – звони. Только учти – условия будут иные.
На визитке почем-то значилось: «Микрозаймы. Первый – под ноль процентов».
И растаял, забрав с собой начатую бутылку водки – то ли для отчета, то ли стресс снять, кто его, рогатого знает.
А Данила после этого случая завязал с алкоголем, занялся спортом, выправил здоровье и планирует дожить лет до девяноста, назло гостю.