Аты-баты. Отпуск

Аты-баты. Отпуск.

   Я был первым, кому, из нашего призыва, 23 февраля на построении полка за хорошую службу объявили отпуск. На следующий день я написал маме, чтобы её обрадовать. Как я потом жалел, что поспешил! Бедная мама.
   В течении нескольких месяцев в отпуске побывали, пожалуй, все мои сослуживцы. У меня же постоянно была срочная работа, всё время проводились какие-то проверки и надо было писать и рисовать, едва ли не круглосуточно и без выходных. Я где-то завидовал своим сослуживцам, которые днём занимались различными служебными делами, вечерами располагали своим личным временем, а по воскресеньям ходили в увольнение. Я же, сразу после подъёма, шёл в свою мастерскую и рисовал до завтрака. После завтрака опять уходил к себе и работал целый день допоздна. Возвращался в казарму и ложился в кровать, когда все уже давно спали. Замполит, конечно же, видя мою старательность и безотказность, ценил моё отношение к своим обязанностям, но дальше объявлений благодарностей и отпусков, дело не шло. Я молча терпел. Пока в начале июня не получил из родного музыкального училища телеграмму. В ней однокурсники, с которыми я проучился три курса, приглашали меня на свой выпускной вечер. В конце телеграммы они написали: "Без тебя не начинаем". Взяв телеграмму, я пошёл к замполиту. Зайдя к нему в кабинет, молча протянул ему листок. Стефан Васильевич без раздумий произнёс:
   - Хорошо. Подойди к старшему лейтенанту Пархоменко, пусть он оформит тебе отпуск и занесёт мне бумаги. Я подпишу. Завтра поедешь.
Я доложил старшему лейтенанту распоряжение замполита и поднялся в свою казарму готовиться к отъезду. Погладив выходную форму, начистив до блеска ботинки, я с нетерпением стал ждать утра. Сомневаюсь, что я в ту ночь крепко спал. Сразу после утреннего развода я побежал к замполиту. Уже в коридоре штаба столкнулся с Гришей Ковалёвым.
   - Тебя тоже вызывает замполит? - спросил меня Гриша.
   - Я иду забирать документы. Еду в отпуск, - ответил я радостно.
   - О! Поздравляю! - сказал Гриша и пожал мне руку.
Обычно приветливый, замполит, встретил нас без дежурной улыбки.
   - В десять часов едете в штаб корпуса. Пришёл приказ откомандировать всех художников на три недели, на период штабных учений. Будете рисовать карты.
   - Стефан Васильевич, а как же отпуск? - воскликнул я.
   - Ничем не могу тебе помочь, - ответил замполит и развёл руками. - Поедешь в отпуск сразу после учений.
   - Так выпускной же девятнадцатого числа! - повысил я голос.
   - А что я могу сделать? Приказ есть приказ, - тихо ответил подполковник.
Замполит открыл какую-то папку.
   - Всё, идите, готовьтесь. Возьмите у своих старшин довольственные карточки. В десять часов машина будет на плацу. 
У меня глаза наполнились слезами. От обиды захотелось кричать. Замполит заметил моё состояние.
   - Коля, я бессилен. Пойми меня правильно. Приказ.
Замполит пожал плечами и снова наклонился над бумагами. Делать нечего. Мы с Гришей пошли собираться.
   В Симферополь мы приехали после обеда. Нас отвезли в какую-то часть в самом центре города. Старший прапорщик, старшина роты, в которую мы прибыли, поставил нас на довольствие и показал нам наши койки. После того, как мы пообедали в столовой, отправились в штаб корпуса, к месту нашей командировки. На проходной мы доложили дежурному офицеру о цели нашего визита. После того, как познакомился с нашими документами, он объснил нам как пройти в комнату художников, расположенной на втором этаже. В большой комнате уже находилось человек десять. Художники все сосредоточенно работали. Кто-то работал с картами, кто-то рисовал планшеты и на нас никто не обратил внимания. Мы с Гришей сели на стулья и молча стали наблюдать за происходящим. Минут через сорок в комнату зашёл невысокий чёрненький майор. Он обошёл всех художников, со всеми переговорил, сделал им замечания, по поводу работ, которыми они занимались, затем подошёл и к нам.
   - Так. А здесь у нас кто?
Мы с Гришей представились.
   - Митриев? - обратился он ко мне.
   - Так точно, - ответил я.
   - Пойдем со мной, - сказал он и направился к выходу.
Майор свернул по коридору направо и открыл третью слева дверь. Он пропустил меня вперёд. В глубине большого кабинета, у окна стоял высокий седой подполковник.
   - Товарищ подполковник, - обратился к нему майор, - привел вам помощника.
   - Проходи к этому столу, - обратился ко мне подполковник.
   - Ну, я пошёл, - сказал майор, - разбирайтесь без меня.
Майор ушёл, а подполковник положил на стол лист плотной белой бумаги и сказал мне:
   - А ну, напиши что-нибудь.
Я стал криво писать "Симферополь". Вышло ужасно некрасиво. Подполковник посмотрел на меня.
   - Ты откуда приехал?
   - Из Феодосии, из танкового полка, товарищ подполковник.
   - Так я лучше тебя пишу. Какого хрена они тебя сюда прислали?
   - Не знаю, товарищ подполковник, - ответил я. - Я пару раз оформлял стенгазету, может поэтому решили, что я умею рисовать.
   - Не, мне такой писарчук не нужен. Иди к художникам и сиди там, жди дальнейших распоряжений.
Я вернулся в комнату художников. Гриша уже что-то рисовал.
   - Ну что? - спросил он меня?
   - Подполковнику не понравилось как пишу, - ответил я,- отправил меня обратно.
   - Что теперь будешь делать? - спросил Гриша.
   - Не знаю, - сказал я, - смотрю, под стилажом в углу постелен матрас. Лягу на него, посплю.
Гриша продолжил рисовать, а я лёг под стилаж и уснул. До вечера нас никто больше не беспокоил. Часам к девяти вечера Гриша, наконец, закончил свою работу и мы направились в расположение, к которому были приписаны. Было ещё светло, когда мы возвращались через город. Проходя мимо небольшой площади, увидели девушку, продающую клубнику. Никого возле неё не было и мы, набравшись смелости, подошли к ней. Девушка оживилась и заговорила первой.
   - Молодые люди, покупайте клубнику.
   - Спасибо, - сказал Гриша,  - у нас денег нет.
   - А чего вы тогда подошли? - кокетливо спросила девушка.
   - Хотим познакомиться, - подыграл ей весело Гриша. Меня зовут Гриша, а это Коля, - Гриша указал рукой на меня. - А вас как зовут? - спросил девушку Гриша.
   - Света.
Мы разговорились с девушкой и не заметили как стемнело. За Светой приехал "Уазик" и водитель стал загружать в кузов пустые ящики. Света взяла два бумажных пакетика, свёрнутых из газеты, насыпала туда клубники и протянула нам.
   - Берите, угощайтесь. Всё равно выбрасывать.
Наша новая знакомая уехала, а мы отправились спать. По дороге мы съели немытую клубнику и, как оказалось, это был весь наш ужин. Когда мы зашли в казарму было около одиннадцати часов. Наши кровати оказались занятыми. Видимо, кого-то ещё прикомандировали на учения и им, почему-то, отдали наши койки. Мы с Гришей подошли к дневальному и спросили:
   - А нам где спать?
   - Не знаю, - ответил дневальный. - В соседнем корпусе находится казарма школы поваров, спросите там у дневального, может у них есть свободные койки.
Мы прошли в соседний корпус, где спросили дневального нет ли у них свободных кроватей.
   - Есть, - ответил дневальный. - Сейчас разбужу дежурного сержанта.
Через минуту к нам подошёл заспаный сержант. Мы, в кратце, рассказали ему, что опоздали к отбою, наши места заняты и нам негде спать. Сержант показал нам свободные койки.
   - Только постелей у меня нет, ложитесь поверх одеял, - сказал он.
 - Ничего, - ответил ему Гриша, - мы ляжем одетыми.
Наутро, сразу после подъёма, мы отправились в уже нашу казарму. В дверях мы столкнулись со старшиной.
   - Вы где были целую ночь? Вас повсюду искали, - сказал он зло.
Гриша подробно стал рассазывать как всё было, упустив в рассказе лишь встречу с девушкой. Он сказал что мы работали допоздна и спали в казарме школы поваров.
   - После завтрака бегом в штаб. Там вас ждут, - сказал старшина так же зло.
В районе девяти часов мы были в штабе. Не успели зайти в комнату художников, как дверь распахнул вчерашний чёрненький майор.
   - Ковалёв, Митриев, за мной. Вас ждёт начальник штаба. Где вы вчера были? Я из-за вас всю ночь не сомкнул глаз, сказал он строго.
Гриша повторил свой утренний рассказ. Майор ничего не ответил, молча подвёл нас к двери, оббитой тёмно-коричневым дерматином, на которой висела табличка " Начальник штаба полковник Медведев". В большом кабинете, разговаривая с каким-то подполковником у окна, нас встретил огромного роста полковник.
   - Вы где, мать вашу, шлялись целую ночь? - закричал он на нас.
Гриша открыл было рот, чтобы начать снова утренний рассказ, но полковник Медведев перебил его.
   - Мне некогда вас слушать. Так. Объявляю вам по десять суток ареста. Но сперва пробудете на учениях две недели, а после десять дней отсидите на гауптвахте здесь, в Симферополе. Всё понятно?, - рявкнул полковник. Ступайте.
   - Есть десять суток ареста, - ответили мы в один голос, отдали честь, развернулись и строевым шагом вышли из кабинета.
В комнате для художников нас ждал чёрненький майор.
   - Ну что? - спросил он нас.
   - Полковник объявил нам по десять суток ареста. Сказал что отсидим их после учений, - ответил Гриша.
    - Хорошо, приступайте к своим обязанностям. Так, - обратился он ко мне, - а тебе через минуту тоже дам задание.
 Майор быстро ушёл, а мы с Гришей сели на стулья и стали ждать его возвращения.
   - Вот влипли! - обратился ко мне Гриша, - и главное никому не объяснишь, что мы совсем не виноваты.
Не успел Гриша закончить последнее слово, как дверь открылась и вошёл майор. Но уже другой, нам не знакомый.   
   - Кто из вас Митриев? - спросил он с двери.
   - Я, - ответил я.
   - Иди за мной, - сказал майор и вышел. Я посмотрел на Гришу и пожал плечами. Майор вышел на улицу и повернулся ко мне.
   - Я из Феодосии, из штаба девизии.
Он показал рукой на "бобик", стоявший на стоянке.
   - Это моя машина. Бегом в казарму, забери у старшины свой вещмешок, довольственную карточку и дуй сюда. Будешь ждать меня в машине, пока не освобожусь. Водителя я предупрежу.
Майор развернулся и направился к машине, а я побежал в казарму. 
Прибежав в часть, я направился к старшине.
   - Товарищ прапорщик, мне майор из нашей дивизии приказал забрать вещмешок и довольственную карточку, - доложил я.
Старшина, видимо, не сильно поверил моим словам и стал кому-то звонить в штаб корпуса. На том конце провода молчали. Не поверите, но прапорщик набирал чей-то номер в течении полутара часов. Не знаю почему, но ему, на моё счастье, так и не ответили. Старшина отдал мне мои вещи и сказал с неприязнью:
   - Тебе повезло. Ну что ж, беги.
Через пятнадцать минут я уже был в "бобике". Спрятавшись на заднем сиденьи машины и, не веря своему счастью, я сидел там как мышка, не выходя даже в туалет. Без еды и без воды я прождал майора до десяти часов вечера. Когда майор, наконец появился, первым делом он обратился ко мне:
   - Ну что, забрал свои вещи?
   - Да, товарищ майор, - ответил я.
Было начало одиннадцатого, когда мы выехали из Симферополя. Всю дорогу, до самого танкового полка, куда меня привезли, никто не произнёс ни единого слова.
На утро, сразу после завтрака, я постучался к замполиту. Получив разрешение войти, я открыл дверь. У замполита глаза полезли на лоб от удивления.
   - Каким образом ты здесь? Что случилось?, - спросил он меня.
   - Ничего не случилось, товарищ подполковник, - ответил я. Прислали со всего Крыма столько художников, что я оказался лишним.
   - Ну и отлично! Оформляй документы и сегодня же отправляйся в отпуск.
Я счастливый, буквально выскочил из кабинета. За полчаса собрал свои вещи, получил отпускные документы и деньги. Дежурный по части вызвал мне такси, которое увезло меня на ближайшую железнодорожную станцию. А уже в обед я сел на поезд, который повёз меня в Одессу.
   Наученный опытом прошлых объявлений мне отпуска, на этот раз я не стал предупреждать родителей. Теперь представьте себе удивление, нет, шок, который испытали они, когда на следующий день после обеда я открыл входную дверь в родной дом. От такого внезапного счастья родители едва не попадали в обморок. Началась счастливая суета и вопросы, вопросы, вопросы. После того как мы вдоволь наговорились и наугощались я, переодевшись в свою доармейскую одежду, отправился в клуб, надеясь встретить там кого-нибудь из друзей. Мои надежды оправдались. В клубе уже были мои друзья Ванчик Тулунжи (Таланчик) и Павлик Чербаджи (Павел Павлович). Павлик вернулся из армии и уже работал директором Дома культуры. В тот вечер были танцы и он крутил для молодежи пластинки. Мы с ребятами обнялись,  а после рассказа Павлика о своей службе я спросил Таланчика
   - Ванчик, а ты где сейчас?
   - Я сейчас служу в армии, - ответил мой товарищ. - Ну а ты закончил уже своё училище?
   - Нет. Я сейчас тоже в армии, - сказал я.
   - Вот это да! - удивился Ванчик. А когда ты призвался?
   - Одиннадцатого мая прошлого года, - ответил я.
   - Так и я призвался одиннадцатого мая! - вновь удивился товарищ. А когда ты приехал в отпуск? - продолжил спрашивать Ванчик.
   - Сегодня, - ответил я.
   - Так и я сегодня! - в третий раз удивился товарищ.
   - А ты не знаешь где сейчас Ваня Корнейчик? - спросил я.
   - Он  сейчас тоже служит, - ответил Таланчик.
Весь вечер мы провели вместе, а после танцев отправились к Ване в подвал пьянствовать до самого утра.
   На следующий день я сказал родителям, что ещё в Феодосии получил телеграмму с приглашением на выпускной вечер от моей группы в музыкальном училище.
Выпускной вечер был назначен на девятнадцатое июня и к обеду того дня я уже был в общежитии, где обрадовал своих студенческих друзей. Не буду подробно описывать события, происходившие в те два дня, которые я провёл в Тирасполе, ограничусь лишь тем, что скажу - это были счастливые и незабываемые дни.
По возвращению из Тирасполя, я все дневное время проводил с родителями, а вечерами играл с друзьями в биллиард, а затем с ними мы пьянствовали до утра. В один из дней я поехал в Арциз, в гости к брату Васе, в то время работавшем на заводе ЖБИ. Жена брата, которая работала в военкомате, посоветовала мне отправить себе в часть телеграмму, в которой бы написал, что задерживаюсь на две недели в связи с болезнью. По приближению окончания отпуска я так и зделал. Ваня Тулунжи уехал продолжать служить и я один болтался по селу ещё две недели. Пьянки-гулянки с друзьями закончились, зато родители были счастливы. Почти всё своё время я проводил с ними. Часто заходил в гости к сестре Наде, к дядям и тётям и везде, где я бывал, меня встречали с распростёртыми руками и угощали, угощали, угощали.
   Но всё когда-нибудь кончается. Закончился и мой отпуск.
По возвращению в полк, я первым делом разыскал своего друга Павлика Куралова.
   - Ну, рассказывай, как тут без меня дела?,  - спросил я его.
   - Ты знаешь, - начал Павлик, - буквально через два часа, как ты уехал в отпуск, позвонили дежурному по части из штаба корпуса. Я в тот день был дежурным по КПП и меня, как раз вызвал дежурный офицер, так что я слышал весь разговор.
   - Митриев у вас? - кто-то спросил по телефону дежурного офицера.
   - Нет. Митриев уехал утром в отпуск, - ответил офицер.
   - Какой нах... отпуск, - крикнул голос в трубке, -  он должен сидеть на гауптвахте! Ему начальник штаба корпуса объявил десять суток ареста. Как вернется из отпуска, посадить нах...!
   - Дежурный по части, наверное, доложил замполиту, - добавил Павлик. Так что, жди неприятностей.
   - Двум смертям не бывать, а одной не миновать, - сказал я обречённо. Главное, что я успел побывать в отпуске. Пошёл сдаваться. Будь что будет, - добавил я и побрёл к замполиту.
   - Ты что учудил? - без приветствия, сразу набросился на меня Стефан Васильевич. - Ты знаешь, что за твою двухнедельную самоволку тебе положен дисбат.
   - Товарищ подполковник, я же выслал телеграмму, - попытался возразить я.
   - Телеграмму он выслал, - вспылил покрасневший замполит. -  Любой может выслать телеграмму. Заверенную телеграмму должен был выслать военком, а не ты сам. Ну ты учудил! - повторил Стефан Васильевич.
Затем, немного успокоившись, замполит добавил:
   - Ну хорошо. Бегом переодевайся и возвращайся ко мне. Гриша был на учениях три недели, ты гулял целый месяц. Столько работы накопилось, а он шляется!
Я развернулся и направился к выходу.
- "Странно, - подумал я, - замполит ни словом не обмолвился о звонке из штаба корпуса и о моём аресте. Неужели пронесло?".
В дверях я столкнулся с Гришей Ковалёвым.
   - О, Колька, - воскликнул он, - ты что в парадной форме? Только приехал?
   - Да, только что доложил замполиту о своём прибытии. Орал на меня за то, что опоздал, - ответил я. - Гриша, а как ты выкрутился в Симферополе? Сидел?
   - Не, не сидел. Две недели был на учениях. Рисовал карты. Было не сильно тяжело, даже интересно. А потом отпустили домой. Про арест никто даже и не заикнулся, - рассказал Гриша. - Ну, я пошёл, замполит ждет. Потом поговорим.
Гриша зашёл к замполиту, а я побежал переодеваться. Началась моя  привычная солдатская жизнь. Никто о моем опоздании из отпуска, а тем более об объвленном полковником Медведевым арестесте, так и не заговорил...