Инцидентики

 Инцидентики
Перед чемпионатом мира по футболу 1970 года мы в ВЦ организовали тотализатор, но не выиграл никто. Решили всю сумму истратить в ресторане, благо премия подоспела. Я позвонил домой, рассказал и о ресторане, и о премии и мы пошли кутить. Скромно заказали шашлыки и сухое вино. Шашлыки кончились, вино осталось. Дозаказали шашлыки. Кончилось вино. Дозаказали его. После какого-то цикла я понял, что пора проветриться. Сел в скверике и почувствовал, что засыпаю.
 
Вспомнил о премии и перепрятал её в носок. Ночью меня разбудил милиционер, обыскал, но отпустил. Отрезвев по дороге, я полез в карман - премии нет. Украл гадский мент. Тут же родилась легенда: скажу, что занял другу, потом как-то выкручусь. И складно спел это ещё не спавшей жене. Но когда проклятые десятки веером посыпались из носка, легенда в глазах жены почему-то перестала выглядеть такой уж убедительной...

Валя Наткович отвечает на чей-то упрёк, что он, мол, недостаточно любит советскую власть:
-- Неправда. Я очень её люблю. Еще с пелёнок. Но взаимности пока не добился.

Руководитель соседней группы С.Каган из-за гололёда попал в травмопункт. Перед ним обрабатывают работягу со сломанной в драке челюстью. Врач спрашивает:
-- Сколько получил ударов в челюсть?
Пострадавший говорить не может. Показывает два пальца.
-- А челюсть лопнула после какого удара?
Работяга издаёт возмущенное мычание, означающее "Лечи, сука, не выначивайся!".
-- А ты не ерепенься. Это важно. Если после второго – значит кости,
   скорее всего, на месте. Если после первого –значит, был потом еще один
   и нам с тобой не повезло.

Во времена нашей дружбы с Китаем там строилась по нашему проекту электростанция. Авторский надзор возглавлял наш сотрудник Борисенко. О нем сохранился такой рассказ: Только что собранная турбина при пробном пуске вибрирует. Борисенко с важным видом осматривает агрегат и изрекает:
   -- Разобрать и прочистить все маслопроводы! (Это не меньше трёх дней работы.)
Пока китайцы чуть ли не языками вылизывают трубы изнутри, он звонит в Харьков на наш турбинный завод и получает советы наладчиков. После этого подходит к бригадиру, хвалит добросовестную работу и, между прочим, роняет:
   --Да, заодно - подкрутите вот здесь и подтяните вот там.
При повторном пуске вибрация исчезает, а авторитет возрастает.

Ему же принадлежит способ обналичивания денег в условиях сдельной оплаты труда.
В середине месяца он подходит к одному из исполнителей и просит занять ему «четвертак до получки». Понятно, что руководителю не откажут. Перед получкой он подзывает к себе этого исполнителя:
--Я у тебя занимал 25 рублей? Так вот, смотри – я тебе в наряде выписал на 30 рублей больше. Мы в расчёте.

Женский возглас из-за одной из чертёжных досок:
--Вы что, с ума сошли?! Мирон Давидович, он ко мне пристаёт! Скажите ему!
-- Александра Исааковна, а Вы уверены, что для этого нужно непременно сойти с ума?

После ухода на пенсию нашего многолетнего директора Д.А.Дмитренко, на его место прислали некоего Цымбала. В это время наша самодеятельность ставила пьесу Шукшина "До третьих петухов". Постановку надлежало утвердить. Был устроен спецпоказ. Первое слово – директору. Содержание его речи сводилось к тому, что он, глубоко ценя стремление технической интеллигенции постоянно быть в курсе последних событий в литературно-художественной жизни, всё же, будучи только административным руководителем, не считает себя настолько компетентным в современных течениях драматургии, чтобы навязывать своё мнение ...
А форма была значительно лаконичней содержания. Он произнес 7 слов:
    -- Я, товарищи, конечно, безусловно, Шукшина не тот...

К нам в Вычислительный Центр приехало наше московское начальство: жизнерадостный Третьяков и его унылый заместитель Белов. А мне с начальником ВЦ Яшей Фельдманом как раз надо было куда-то отлучиться. На наше счастье, на горизонте показался сотрудник дружественной организации Паша Фишер, ходячая энциклопедия анекдотов, мастерски и к месту рассказываемых. Яша попросил его занять этих двух мужиков на полчаса.

Вернулись мы через 3 часа. Москвичей мы застали там же, где оставили – в коридоре. Они полулежали на подоконнике, высунувшись в открытое окно, умирая от смеха. Особенно – унылый Белов. Паша, укоризненно:
-- Ребята, еще пару часов – и у меня начали бы кончаться анекдоты.