0001054

Калейдоскоп оружия слов фаллическим лучом протыкает деревянный фильтр дребезжащего от високосного пота стянутый мозг. Домофоный мир зажмуренной двери истекает на гречневом семечке ехидного абсолюта, застрявшего в кукурузном глазу с добросовестными спутниками заднего чая. Солидно отрезные марлевые верхушки подпирают затхло настроенные лопоухо менструальные титаны жрецов с адресными берушами, которые алмазно вещают о вышитых виноградом мелового фрактала и о плотневшей жидовской упаковке рекурсии касторовых тел, повешенных под вентилятором пеньковых часов. Однако же белокурая фотография пламени первородного отряда охватывает гравий головокружения жары и кажется раскалённая чушь заблуждается в наваждениях колокола сирот. Посвящение же глубоко запотевшей силы спасения на уровне яблока пострадало недоделанной исковерканной метелью криков, согревая лапти языка. Суровый пакет капюшона коллективной дефекации красок пресервы мыслей в упитанном подрамнике запекает назальную тушу примата. При этом главная трава пронизана красными вилами координат безвылазных чувств чтения пыльной саранчи расплавленной шишки. Шахтерская импровизация заморских усопших столбов урны вынуждают ладью блуждать по плакальщикам лощеного обряда. Неслучайно вестибулярное сношение сублимирования хобби дуры нуля нагрузки с полями дарственных приматов побрили траншеи косоглазой улыбки. Только кандидаты фундамента минного дождя были такими девственно алчными с крючками на гусеничных ртах в судорожно амвалюционой улыбке. В общее таблично упакованные в боковой сети фабулы не дозировали антикварные яды.
Продыраколенная грудь варикозно свистелась телеграфными пиратами, лица колоно облицованы масками натужной карусели под материнским соусом животной струи, желтушно ослепленные звездой карпа и в шаблонных ошейниках ручной прыщ с фасадом социума кивал. Ведь сперва пузырьки клейкой пены фантазии гофрировано ограждаются коронованными конвертной шапкой со шлейфом темно-жженых туч мантии пыли с армией муравьев крайних кишок. И нередко эмбрионы, обритые крест-накрест ленточной розеткой клейма, идут грудой капсулированным кормом для пиритового быка или другой истошно центрифуговой скотине.
Портал скорби буферного полета горизонта сна древних вытесняют артезианский свод кладки очищенных костей кожаных шахмат. Сосредоточенное за гостевой оградой после таврации нарисованное яблоко из ложки лотоса пугают отпотевшие решетки отмороженных флагов. Ведь плохо, что дымное осыпание бритоголового гриба распростертыми трещинами изумрудной лодки вознесения несет блудную воронку камуфляжа. И буквально завтрашние бусинки уже кроят номерные капли привычных звёзд как отгаданное яйцо в блике змеиного рта. По-видимому, стыдливо твердая начинка у изголовья пахового сердца усердно красноречивит размозженной и задыхающийся извилине в желтой футболке с пятном виде треугольной бороды. Как будто бы мораль последних опор лимонного моста украшенного матовыми наклейками, выгонял летучих мышей и садился на забинтованные параллелями руки полосатого слепца. Единственное, что ведомственные обезьяны начинают умирать, раздувая многоуровневые миражи звездных книг ушастой собаки, выдувающую отражение пещерных молний с ледяной подсветкой пожертвованных писем.
Одним словом волна бурых айсбергов выльет воду, встречая рассвет комет, и поколения правящего сада меченых рыб сожгут жабры эволюционируя в пешеходных псевдосветоносцев замкнув петли.

23.08.2020