Счастье

Вступление
В комнате стояла тишина. Ни звука, ни шороха, ни движения. Тишина давила и пробуждала щемящее чувство страха… Что может прятаться в этой тишине не знает никто. Даже их скрипящие движения не доводят до такого отчаяния, как эта тишина, будто плотным бархатным покрывалом скрывающая его. Первобытный страх.
Я вошла в комнату, и первое, что бросилось мне в глаза, это обшарпанные стены, на которых когда-то красовались желтые обои в цветочек. От времени они выцвели, а налет пыли придал им еще более тошнотворный вид. Так же под слоями пыли были свалены в кучи разные предметы: тут были и стулья, и старинные абажуры, картины неизвестных художников, платья, от которых осталось только кружево, и еще какие-то предметы, которые нельзя было опознать, они воспринимались одной кучей барахла. То тут, то там на полу валялись книги, в одинаковых выцветших обложках; названия книг стерлись, оставив право нашедшему их идентифицировать произведения по нескольким сохранившимся страницам. Пригнувшись, я пробиралась через комнату, лавирую между грудами мусора, стараясь не наступать на битое стекло и какие-то железные детали, вероятно, когда-то бывшие стеллажами. И тут в один момент произошли сразу два события: я увидела то, зачем пришла, и я почувствовала её. Тишину. Она железным грузом придавила меня к полу. Но на этот раз я не могла сбежать. У меня больше не было на это морального права. Я уже была готова все закончить и сдаться на их милость. Но сначала я должна была увидеть её в последний раз. Стряхнув с себя страх и отбросив всякую осторожность, я встала во весь рост и уверенно пошла к гробу. Он стоял на огромном столе в самом конце комнаты. Крышка была открыта, но я не могла рассмотреть есть ли кто-то внутри… Есть ли там она.
Воспоминания
Мы жили обычной жизнью, каждый день ходили на работу, делали покупки, любили друг друга. В нашем небольшом городке часто встречались те, кто хотел нам навредить. И не от того, что мы были плохими людьми, а просто такова была натура большинства обывателей. Временами, когда мы целовались на улице, мы замечали неодобрительные взгляды прохожих, а если поцелуи затягивались и перерастали в ласки, в нас летели мусор, снежки и иногда даже камни. Но, не смотря на это, мы с любимой прожили вместе почти девять лет. И она была смыслом моей жизни.
Не все последующие события сохранились в моей памяти. Шок, страх, ярость вытеснили большинство воспоминаний о произошедшем. Но вот что мне удалось восстановить на сегодняшний день.
Пока наше общество было занято политическими конфликтами, борьбой с терроризмом, расовым неравенством и прочими угрозами, набирало обороты тайное движение. Оно было скрыто от посторонних глаз маской дружелюбия и взаимопомощи. Любой человек мог посетить это общество, поделиться своей проблемой и получить помощь, как казалось. После чего этот человек присоединялся к движению и страстно желал помогать другим. Как же красиво и благородно это выглядело, но под яркой оберткой скрывалась самая страшная угроза. Впоследствии это общество назвали «Обществом Марионеток». Попадая к марионеткам, человек терял свою индивидуальность, терял все качества своей личности, терял все родственные и дружеские связи. Все эмоции заменялись одной нескончаемой радостью. Глаза искрились и светились настоящим и нетерпящим отлагательств желанием помочь. Даже если помощь не требуется, член Общества поможет насильно и ни перед чем не остановится. У всех марионеток появлялась еще одна особенность: они немного поскрипывали на ходу. В остальном в них нельзя было заметить ничего необычного. Руководила Обществом женщина неприметная, можно сказать, обычная, похожая на трудолюбивую пчелку. Все называли ее Мама Урсула. Никто не знает откуда она появилась, как ей удалось привлечь столько людей и что ей двигало. Мама Урсула выглядела как среднестатистическая женщина пятидесяти лет: невысокая, немного полноватая, в очках с темной роговой оправой. Мама, как называли ее большинство марионеток, была и одновременно не была похожа на своих подопечных. Она так же поскрипывала на ходу, но в ее глазах, кроме радости, было что-то еще.
Незаметно Общество Марионеток привлекало все больше и больше членов в свои ряды. Марионетки множились в геометрической прогрессии, пока это не достигло таких масштабов, что оставаться в тени у них больше не было никакой возможности. Люди замечали, что их близкие меняются. Но бдительность обычных людей была усыплена тем, что менялись марионетки в лучшую сторону, становясь счастливее и радостнее. Лишь единицы пытались бороться с этим явлением. Пытались вразумить и вернуть своих родных. Но эти попытки были обречены на провал, особенно после того, как Мама Урсула выступила с заявлением, что «Общество мира и процветания» примет всех в свои ряды и скоро распространится по всей планете.
По началу люди, в том числе известные и знаменитые, начали массово присоединяться к марионеткам. Со всех экранов кто-то «раскрученный! говорил нам о том, как ему теперь хорошо. Но никого не насторожил тот факт, что в адрес марионеток полностью отсутствовала критика. Постепенно те, кто еще не вступил в Общество, стали ограничивать контакты с марионетками, стараясь общаться только с «живыми» людьми. В последствии у многих сдали нервы и начались массовые убийства и охота на марионеток, которая продолжалась недолго. Почти все население было обращено. Те, кто не был последователями Общества, очень скоро попали в манящие объятия Мамы Урсулы не по своей воле или были истреблены.
В разгар открытого противостояния, мы с женой и подругой пытались вести пропагандистскую войну. Часто посещали собрания и тайные встречи «живых», чтобы найти сторонников для изучения методов превращения. Советовали и принимали советы, как не быть затянутыми в Общество. Вели радио- и теле-трансляции, но никто не хотел слушать, что марионеток можно вернуть в прежнее состояние. Страх и ненависть завладели оставшимися «живыми».
На одной из сходок выживших, после удачного штурма телебашни и передачи в эфир информации, мы с женой общались с напуганными и обозленными людьми. Моя любимая подошла к угрюмому мужчине , сидевшему отдельно от остальных. Она предложила ему помощь. После брошенного взгляда ей в глаза, мужчина выстрелил. Больше я не помню ничего из произошедшего в тот вечер.
Вроде бы я убивала, убивала много, истребляла всех марионеток, что мне попадались. Они исказили само понятие радости, извратили все, что люди, «живые» люди, вкладывали в слово «помощь». Участие стало синонимом принуждения.
Моя любимая была доброй, она хотела помогать, она была готова на жертвы. Но эти качества были тем ценнее, чем больше в ней было неуверенности, страхов, каких-то низменных порывов. Ее радость была еще и победой над собственными демонами. Марионетки же испытывали радость и счастье в чистом виде, без борьбы, без преодоления себя. Их радость была пуста, хоть и искренна. И этого я не могла им простить. Я пряталась, выбираясь в город лишь ненадолго, выслеживала небольшие группы марионеток, убивала их и вновь исчезала. Марионетки объявили на меня охоту, но я ускользала от них.
Наверное, этим я разозлила Маму Урсулу. Она даже вышла на улицы, чтобы координировать действия своих «оловянных солдат». Тогда я научилась по-настоящему бояться, они гнали меня как дикого зверя. Тогда мне стал везде слышаться их скрип. Но я все равно опережала их.
Мама Урсула обратилась к последним «живым» с предложением индульгенции для всех за мою голову. И это не помогло. После смерти жены я избегала и марионеток, и «живых». Все они стали монстрами. Две крайности одной человеческой сущности. У меня была тайна, но я скрывала ее от самой себя. Кажется, в какой-то момент я повредилась рассудком, или же просто не смогла выносить всего и запретила себе помнить. Но Мама Урсула узнала мою тайну.
Тишина
И вот я стою в комнате с тошнотворно желтыми стенами, перед большим столом, на котором стоит гроб. Я пришла проститься с ней. Я так жалею, что я забыла. Забыла о ней все, кроме ощущения ее присутствия. Погруженная в свои мысли, я не сразу заметила, что в комнате чего-то не хватает. Из нее пропала тишина. Я пришла в себя, но не успела заглянуть в гроб, как его крышка захлопнулась с громких хлопком. Рядом с гробом стояли марионетки и сама Мама Урсула.
- Дай мне увидеть ее тело!
- Нет. Ты доставила много хлопот, но теперь я могу помочь тебе и принять в семью.
- Это не семья. Моя семья в гробу!
- Для тебя это уже неважно. Больше нет никого, кроме меня.
- Покажи мне тело матери!
Тишина.