Бильярд в половине одиннадцатого

  Днем забежал Андрей. На минуточку, просидели полтора часа - кое-что по юридической части, слово за слово, оказалось, этнический мариец со столицей в Йошкар-Оле. Даже википедию глянули.
  История закачаешься. Глубина, география - Поволжье, хазары и булгары, угро-финская группа, свой язык, нравы и традиции -  вот тибе, бабка и русский народ - калейдоскоп, пазл, а на душе прояснилось и потеплело.

  С чего начинается родина. Уж не с географии точно. Или плаката, призыва, завывания.
  Большие слова, необъятные - Рр-одина, Патрр-иотизм, Отее-чество. Еще навсегда привязавшийся, разумеется, в хорошем смысле, Волгоградский образ Родины Матери с мечом в руке - война, подвиг, победа, куда без.
  Вот личная, невеликая, земная прячется, поди найди. Место, время или все вместе - близкие-родные, язык-культура, вера-правда -   улочка Тимирязева, Загс на Цвиллинга, Ритм и кинотеатр Пушкина, сто двадцать первая школа и пожарка, Соки-Воды, Волшебница и Комиссионка.
  Потом прибавятся Ленинград и Феодосия, Кремль по телевизору и гимн в шесть утра - с добрым утром, вставайте, товарищи.

  Символы, привычки, стереотипы. Согласимся, что понятие, пусть неполно, приближенно, можно представить символическим рядом - собственным, несобственным, не суть.
  Другой вопрос, любовь - что это, и как понять, что это именно то, а не другое - комфорт или неудобство, благость или страдание.
  Праведная идеологема, равно как и ниспровергающая, понятны. Как можно не любить родину, пафосно восклицают одни. Как можно любить то, что тебе не принадлежало, не принадлежит и принадлежать не будет, и где тебя ни в грош не ставят, постоянно унижают, оскорбляют, обманывают и вынуждают делать то, чего сам по себе делать не стал бы никогда - так звучит не менее пафосный ответ другой стороны.
  Ты и я, мы оба правы - правы, ах, как правы - скажем мы друг другу — браво...

  Нет, ребята, все не так. Удобство, неудобство, воля, власть или несвобода - не то, любовь  другое, от слова ваще.
  Ты уже там, внутри - хочешь, не хочешь, отрицаешь или упираешься на вербальном уровне - там и все.
  Проблема лишь в осознавании, как выразить, проговорить и закрыть гештальт - если с чужого плеча, пафосно и лживо, в крайнем случае, нигилистически, что тоже ни в какие ворота.
  Свои и чужие. В чем разница, и кто есть кто.

  Свои - собственность, не юридическая, боже упаси, но сознательная. Мой, мое - свой, свое.
  Город, дом, улица. Девчонка, друг, профессия. Со всеми вытекающими, плюсами и делением, и конечный итог заявляется сразу - мое, однако пути понимания разнятся по величине.   
  Родителей признать своими просто - мои и точка, без вопросов, ибо изначально так. Друга, девушку, личные вещи.
  Даже дом с улицей, двор, школу или спортивную команду целиком - зримо, подручно, охватываемо и вмещаемо.
  Как быть с городом, страной или планетой - дедуктивно, индуктивно или по аналогии.

  Через защиту или присягу, отрицанием чужого, чуждого или неприемлемого - эстетически, символически, этически. Расово, этнически, религиозно или культурно.
  Как соотносится родина с национальностью, этнической и языком - плюнуть на все и признать по факту проживания - здесь, значит, живу, значит и родина под ногами. Или по месту счастливого детства - там, где сформировалась личность.
  Мамардашвили частенько поминал "неизвестную родину"  - ну, с неизвестной попроще, а известную куда - в утиль или на пьедестал.

  Мне было трудно произносить вслух само слово "родина", настолько его обшкрябали, залили-залепили непотребными интерпретациями и дурными смыслами - расхожая советская идеологема с голосом Игоря Кириллова. Еженощно и ежечасно, плакатами и транспарантами, радио и телевизором - до икоты, коликов или идиосинкразии. И со словом "патриот" ровно тоже самое.
  За Царя, за Родину, за Веру - киношный порядок, белая гвардия, романтическое прочтение прекрасного былого, дни Турбиных -  сыграть на бильярде и послушать "боже царя храни, "стопка водки на столе", "отче наш" или "союз нерушимых".   
  Понакручено, понаверчено.

  Среда или небо, смысл или факт. Можно ли говорить о родине и собственной всемирности одновременно, или далекой, дробной национальности, затерянном этносе, неполиткорректной оппозиционности.
  Можно ли любить издалека, из комфорта или стеснения, а при смене знака, поменять любовь на противоположность.
  Можно ли, выделяя из плохого хорошее, возлюбить отдельный город, деревню, хутор или квартиру, продолжая ненавидеть оставшуюся страну - риторически пожалуйста, а вот по-правде, не думаю.
  По отдельности не получится, только в целом, пространстве и времени, географии и истории, языку и культуре - в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.
  Клятва верности.

  Если математически докажут, что бог есть, верить-не верить уже не вопрос чувства. Доказали - есть, обратное - нет. Формализм.
  Вот не катит по нутру, хоть тресни. Бог - не вопрос доказательства или факта, как и Душа, Родина, Совесть. Вера.
  Могу учитаться Махабхаратой или, не знаю - Вуду, Ктулху, Химерой, могу с пеной у рта утверждать, убеждать себя в Иудействе, Магометанстве или Католицизме - душа, родина и вера останутся русскими, имперскими, православными - пусть трижды стихийно, кособоко или скрытно даже для самого себя - пронизано и пропитано до атомов и кварков, только обиженными, а точней - униженными отрицанием или выгодой, в крайнем случае, нигилизмом, хотя это чистая клиника.

  Формально отрицая бога, верим во что угодно - зодиак, приметы, соседям и сплетням, интернету или телевизору - без трудных вопросов или тягостных сомнений принимая внутрь современно обработанную чушь - значит, верим,  но по мелочи - по другому не скажешь.
  Большой взрыв или Эволюция - вера  в научный авторитет, привет богу-отцу.
  Плюс привычка - так научили, а мы ни разу не задумались против - зачем, сдал и забыл, и только метка-символ остался.
  Плюс контур пристойности - отрицать эволюцию, круглость земли или отсутствие квантов ныне некомильфо - через пару минут сочтут пациентом.
  Прививки, ГМО, магнитное поле, аура, плащаница - верю, не верю, мода и социальная страта - то, что принято окружением, в быту или повседневности.

  Для меня, Челябинск.
  Большой, размером с Советский Союз, где есть Феодосия и Ленинград, Москва и Тюмень, Херсон и Свердловск, Тургояк и Черное море, где летает самолет Ту-104 и ходит поезд Красная Стрела.
  Важнее, местечковый, и не потому что еврейский, хотя и это тоже, а потому что местами, отдельностями, кусочками - освещенный угол коридора, эмалированный горшок со сколами, кухня с черной газовой плитой и немецким трофейным буфетом, ажурная балалайка, трюмо на толстых низеньких ножках, ручной черный стеллаж, окно бабы Поли на втором, фонтан-аист, верстак возле бомбоубежища, маятник в Исаакиевском, кинотеатр, где увидел Солярис и Анатомию любви, Мавзолей с Лениным на Алом поле.
  Трижды перестроенный вокзал, Колесо Обозрения - папа называл подозрения, кафе "Норд" внизу на Невском, Петропавловка, Площадь Восстания, дача Стамболе и дом-музей Александра Грина.
  Но главное, речь - присутствие и внимание, забота и уважение.
 
  Океан, поначалу Солярис, потом Тихий, Индийский, Атлантический и даже Северный Ледовитый, одним словом, Мировой - русская речь.
  Ителлигентная или не очень, жеванная, смачная, матерная, обрывистая, агрессивная или добросердечная. Устная и письменная, художественная и простонародная, театральная и педагогическая, любовная или деловая, возвышающая и унижающая.
  Родная речь - Родина умещается там, живет, царствует или прячется в изгнании - боже царя храни или вставай страна огромная, отче наш и веселей ребята, что в имени тебе моем или мы вам честно сказать хотим.
  Язык, логос и бытие - бог, душа и вера. С этого начинается, хотя не осознается сразу, может быть, вообще никогда - замещается удобствами, комфортом, выгодой или дизайном.

  Место, где бытие и существование, будучи изначально единым целым, разделяются, где возникли пространство и время, слово, мысль, вещь и глагол, где впервые прозвучало "я", потом  "мы", "мама" и "папа", а дальше поделилось на внутри и снаружи, сам и другие, где желание встретило исполнение, а мечта реальность, где покинул Рай и вернулся в Эдем -  мир, где правит не власть и порядок, а любовь и  добро, даже если это принято называть выдумкой или фантазией.
  Тайна и таинство рожденных дважды. Изначальные смыслы - когда вещи из названных, произнесенных обнаруживаются в реальной подручности - большая рыбалка.
  Первые смыслы - большой взрыв и расширяющаяся речью вселенная. Это Родина.
  Город - это Челябинск, география - Челябинск, окруженный железным кольцом рельс и заводов, самолет и поезд, Ленинград с Невой и Феодосия с морем.
  Время - до школы и после, до прихода родителей и перед сном.
  Так было, так будет, и неважно, что теперь родители - это я, и дедушки - я, а Челябинск загнан под плитку, асфальт и бетон.

  В этом доме, отцветшем дотла, жизнь былая жила и крепчала, меж висков и в запястьях стучала, молода и бессмертна была.*
  Бильярд в половине десятого.
_________
* фрагмент стихотворения Беллы Ахмадулиной "Дом и лес"