Гуля

Гуля.

Почти все свои рассказы о животных я мог бы начинать словами " Однажды утром, идя на работу ". Вот и на этот раз тоже напрашиваются эти же слова...

   Мы уже закрыли входную дверь, идя утром на работу, когда увидели в метре от порога дикого голубя, с перебитым крылом, пытающегося взлететь, но лишь крутился на одном месте, взмахивая одним крылом. Второе беспомощно висело и волочилось по земле. Наташа взяла его на руки, голубь стал ещё сильней биться, но вскоре устав, притих.
- Одно крыло сломано, - сказала Наташа, - а сердце так сильно бъется, что вот-вот выскочит у него из груди.
- Интересно, - сказал я, - что могло случиться? Не похоже, что он птенец и только учится летать. Может быть его сбил какой-нибудь кот?
Я огляделся вокруг, но нигде поблизости не было ни единого кота. Не было видно и нашего Голдика, которому к тому времени уже исполнился год. Хотя на Голдика я никогда бы и не подумал. Он абсолютно не был охотником и ненавидел лишь котов из соседних дворов и больших мух. Мышей и другую более крупную живность он просто-напросто боялся. Но выяснять что случилось и кто виноват в том, что голубь оказался с перебитым крылом не было никаго резона. Надо было что-то делать. Не оставлять же несчастную птицу на земле, обрекая его на верную гибель от пушистых хвостатых хишников, которые, к счастью для голубя, ещё не успели узнать о случившемся. Мы вернулись обратно в дом, я принёс, как всегда в подобных случаях, из сарая банановую коробку, насыпал в мисочку немного различных круп и поставил небольшое блюдце с водой. Голубь забился в угол коробки и боязливо на нас косился. Мы оставили его в покое и ушли на работу, решив, что займёмся голубем уже после работы. После обеда Наташа позвонила Олегу Плевлинскому, ветврачу их лечебницы, что находится по улице Маяковского, напротив городской больницы и договорилась, что мы принесём к нему голубя к шестнадцати часам. Придя домой и переложив голубя в широкий пакет, поспешили в лечебницу. Заключение Плевлинского было крайне неутешительным. Он сказал, что крыло вылечить невозможно и что дикие голуби в неволе долго не живут. Максимум, что он отвёл несчастной птице, это два-три месяца. Мы, конечно же расстроились, но делать было нечего. Не бросать же теперь голубя в беде. На следующий день мы купили на центральном рынке самую большую клетку для попугайчиков, которую только смогли найти и перенесли в неё голубя. В тот же вечер мы придумали ему имя - Гуля. Гуля немного привык, уже не крутился на месте и не забивался в угол клетки, а деловито разбрасывал во все стороны лапками крупу из миски, так, что та разлеталась по всей комнате. Вернулся с прогулки Голдик. Сразу он Гулю не заметил. Но когда тот начал шумно вновь разбрасывать крупу, то округлил удивлённо глаза, вскочил на подоконник и стал внимательно рассматривать голубя. Он вплотную придвинулся к клетке, просунул лапку, намереваясь ухватить Гулю за хвост, но голубь не расстерялся, клюнул Голдика два раза в лапу, а затем и в нос. После этого Голдик моментально потерял к Гуле интерес, спрыгнул на пол и никогда больше к клетке не приближался. Не знаю какие чувства испытывают птицы в неволе, в часности голуби, я плотно этот вопрос не изучал, но не было похоже, чтобы у Гули была хоть мало-мальская депрессия. Он с первых дней вёл себя спокойно, бодро порпался в своей миске с кормом для голубей, гулял, насколько это было возможно, по клетке, а не сидел на одном месте, как в первые часы, забившись в угол коробки. Было похоже, что он смирился со своей участью и жизнь в клетке его вполне устраивала. Мы часто брали с собой Гулю на море, где он часами гулял по песку и смотрел с интересом на воду, небо, и на пролетающих чаек, смешно наклоняя при этом свою головку на один бок. Несколько раз мы брали его с собой в Ильичёвск, где выпускали гулять по траве или по клумбам в центральном парке. Случалось, что к нему подлетали местные городские голуби. Гуля с интересом их рассматривал, а иногда впритык к ним подходил, чтобы поближе познакомиться. Очень было интересно наблюдать, как Гуля часами мог рыться лапками в земле, разбрасывая её в разные стороны. Я часто его дразнил, называя " курицей ", настолько его повадки напоминали мне куринные.
 Прошло два, затем и три месяца, но не похоже было чтобы Гуля собирался умирать в неволе. Ошибся ветврач. И очень сильно. Интересно было наблюдать за отношениями Гули с нашими котами. Он абсолютно со всеми из них дружил. Никогда не отходил вглубь клетки, когда кто-нибудь из котиков запрыгивал к нему, чтобы пообщаться. Наоборот, придвигался вплотную к прутьям и в упор, без страха, с интересом на них смотрел. Правда, те, кто проявлял излишее любопытство и просовывал лапку, чтобы дотронуться до Гули, получали удар клювом в лапку или в нос. Отойдя на безопасное расстояние, котики могли часами лежать возле клетки и наблюдать, как Гуля разбрасывает крупы по клетке или пьёт воду. В общем, наш пернатый любимец не был обделён вниманием. Гуля пережил всех наших котов. Прожил он с нами почти восемь лет и похоронен рядом с Рыжулей, который больше всех любил за ним наблюдать...