Аве Мария

                Девушка пела в церковном хоре…
                Александр Блок

- Если завтра позволит погода, я покажу вам одно место, куда в общем-то экскурсии не водят, возьму на себя смелость, - сказал вечером наш инструктор Слава.
Конечно, он сказал это просто для того, чтобы нас заинтриговать. Мы – это группа туристов, живущих на небольшой турбазе в горах, откуда он водит нас то посмотреть на лощину, покрытую снегом, то прогуляться по живописному ущелью, то сходить к небольшому «Медовому водопаду» с ночлегом в палатках. Что в нем медового я так и не понял.
Утром он нам всем раздал каски, к которым прикреплены маленькие фонарики.
- Проверьте, фонарики работают? – скомандовал Слава
Мы проверили, у кого-то пришлось заменить батарейку.
- Оденьтесь теплее, там холодно.
Было лето, куда он нас поведет? Зачем каски и фонарики?
После получасовой ходьбы по узким тропинкам, мы миновали уже знакомое ущелье, куда-то свернули и перед нами открылся небольшой просвет между камнями.
- Мы пришли. Включите фонарики, и все за мной. Осторожно, смотрите под ноги. Ян, ты идешь последним. 
Последним, обычно, идет самый надежный и сильный, он помогает отстающим и в случае надобности дает сигнал остановиться.
Мы выстроились гуськом и начали протискиваться в узкий подземный ход. Скоро стало совсем темно, и наши фонарики выхватывали нависающую над нами кровлю, иногда приходилось нагибаться. Ясно, это место не было приспособлено для экскурсий, может его специально сохранили нетронутым для какой-то экзотики? Я уже побывал в Афонских пещерах, это в Абхазии, там и дорожки, и мостки, и разноцветная подсветка.
- Пришли, - сообщил Слава.
Мы оказались в маленькой пещере. Когда все расселись на камнях, и он скомандовал:
- Потушить фонарики.
И нас окружила тьма. Такая темнота бывает только глубоко под землей, куда не проникает ни один лучик света. И тишина, ни одного звука. Жуткая тишина.
И вдруг неожиданно сначала очень тихо, а потом несколько громче зазвучал тонкий девичий голос:
- Аве Мария! Прости мои прегрешения, не откажи моему страдающему сердцу,
утоли его боль…

 Я уже слышал эту молитву, ее медленная красивая мелодия волнует душу и напоминает о бренности нашего существования. В этой темноте она особенно была к месту. Я узнал голос поющей девушки, это была Нина. Мы познакомились в первый день во время завтрака.
За столом нас было четверо.
- Давайте дружить, - первой подала голос сидящая рядом со мной симпатичная женщина лет тридцати, - меня зовут Галя, я работаю корректором в газете «Московский комсомолец». Предлагаю всем перейти на «ты».
- Ян, студент, - коротко представился высокий худой парень с небольшой бородкой.
Напротив меня сидела некрасивая девушка с еле заметной грудью.
- Нина, - тихо сказала она, - я работаю в швейном ателье. Портниха.
У Нины был приплюснутый нос и близко посаженные маленькие глазки; выступающие скулы выдавали ее татаро-монгольских предков. Похоже, что ее лицо никогда не было знакомо с косметикой.
- Кто трусы ребятам шьет, ну, конечно, не пилот! – сразу процитировал детское стихотворение Ян.
Мы засмеялись. Нина сдержанно улыбнулась, и улыбка преобразила ее лицо. На щеках появились ямочки, глаза заискрились и полуоткрытые губы показали удивительной белизны зубки. Нет, в ней что-то есть!
Я представился мастером цеха и редактором заводской стенгазеты.
- О, коллега, - обрадовалась Галя, - мы будем участвовать в конкурсе стенгазет.

Все молча прослушали эту молитву. Когда умолкло эхо под сводами пещеры, инструктор сказал:
- Можно включить свет. Нина, спасибо, ты замечательно спела, я никогда еще не слышал в этой пещере ничего подобного, а о чем эта песня?
- Это католическая молитва, - сказала Нина, - вы можете обратиться к Деве Марии с просьбой защитить вас от людской вражды и принести в сердце покой. Я и не собиралась петь, просто вдруг что-то на меня нашло, я сама удивилась. А молитве этой меня научила бабушка. Я пою в церковном хоре.
Обратно все шли молча, каждый думал о своем.
После этого приключения Ян стал ухаживать за Ниной. За столом подвигал ей солонку или графин с водой, принес более удобный стул, поставил в банку букет полевых цветов, которые нарвал рано утром и смотрел на нее с таким обожанием, что она краснела, что, впрочем, ей шло.

В один из дней после завтрака нашу группу снова собрал инструктор Слава.
- Сегодня у вас свободные полдня, - объявил он, - хорошая погода, погуляйте по окрестностям, далеко не заходите, был случай, одна пара заблудилась и… ну вы сами знаете, что было потом. К обеду чтобы все были в столовой! Потом отдых, кино, после ужина посвящение в туристы.
- Я предлагаю сходить к озеру, - сказал Ян, когда мы остались вчетвером, - дорогу я разведал. Выкупаемся и позагораем. Женщины берут с собой купальники.
- Там есть где переодеться? - спросила Нина.
- Есть. Кругом кусты.
- В кустах нельзя, - сказал я. - Пришла однажды девушка к озеру искупаться. Никого нет. В кустах разделась, решила снять все. Искупалась. Возвращается к кустам, одеваться. Вдруг откуда-то появляется офицер и командует:
- Маскировочная рота, шагом марш!
И все кусты встали и зашагали.
Мы посмеялись и разошлись по комнатам.
Дорога к озеру оказалась не короткой. Сначала шли по ущелью. Нина то найдет кустик земляники, то укажет на красивый гриб, то сорвет цветок. Отломила белую орхидею и приколола к волосам. Раньше я ее такой веселой не видел.
Потом начался подъем.
- Теперь уже не долго, - Ян подал руку Нине.
- Я дальше не пойду, - объявил я, - с меня хватит, я устал. Мы с Галей вернемся.
- Что с тобой? - спросила Галя, когда они скрылись.
- Ничего. Ты что не поняла, они хотят побыть вдвоем.
- Поняла. Этого я и боюсь.
Обедали без них, но к ужину эта пара пришла. У Нины в волосах была приколота красная гвоздика.
Теперь всюду они ходили вдвоем, открыто держась за руки.
- Как я рада за Нину, - сказала мне  Галя, - похоже, Ян неплохой человек. Тебя не пригласили на свадьбу?

Когда до конца путевки осталось два дня, вечером я застал Яна, собирающего вещи.
- Ян, ты что?
- Сейчас уходит в город машина, что привезла продукты, меня возьмут.
- А как ты вернешься?
- Я не вернусь.
- Ян, а Нина?
- Отвяжись, и так на душе тяжко. Я написал ей записку, вот возьми. Передашь. Все, бегу, хоть бы ее не встретить.
Я взглянул на часы: одиннадцать. Надо сказать Гале.
В женской палатке еще горел свет.
Я поднял лежащие у входа два камешка, и громко постучал ими друг о друга. Это придумали женщины – как стук в дверь. Кто-то выглянул.
- Тебе кого?
- Галю.
- Чего так поздно? Она уже легла.
- Надо. Пусть встанет
Через несколько минут в халате вышла Галя.
- Что-то случилось?
- Да. Ян уехал
- Как уехал? Куда? Надолго?
- Навсегда.
- Один?
- Один.
- Так. А Нина знает?
- Нет. Он попросил меня передать ей записку. Вот она. Отойдем к фонарю и прочтем.
- Не могу. У меня правило: не читаю чужих записок.
- Один раз отступи от правила. Она не заклеена.
На вырванном из тетради листке было написано:
«Милая Нина! Я перед тобой очень виноват. Я не сказал тебе, что в будущем году заканчиваю католическую семинарию, а ты знаешь, что католическим священникам браки запрещены. Не проклинай меня, если бы мы встретились несколько лет назад, все было бы иначе. Будь счастлива. Прощай, я тебя люблю. Ян.
P. S. Если у тебя родится сын, назови его Войцех в память о моем дедушке, расстрелянном во время войны нацистами, а если дочь – Беата. Так звали мою бабушку, которую тогда увезли в дом терпимости. Маму спрятали соседи».
После чтения записки Галя долго молчала, а потом попросила:
- Отдай мне эту записку. Я сама с ней поговорю.
Утром мы завтракали втроем. Поскольку Нина про Яна не спросила, я понял, что записка уже у нее.
После завтрака я нашел Галю с книжкой на скамейке.
- Галя, как восприняла Нина записку? Плакала?
- Представь себе, что нет. Она улыбнулась и сказала, что пошла на это вполне осознанно, так как очень хочет испытать счастье материнства, а надежду выйти замуж потеряла. Мы живем с ней в одном городе, я возьму над ней шефство.
- А где она теперь?
- Присоединилась к другой группе, чтобы снова посетить ту пещеру.
Я представил себе мрачные своды подземелья, абсолютную темноту, и у меня в голове зазвенел тоненький голос Нины.
- Аве Мария! Прости мои прегрешения, не откажи моему страдающему сердцу,
утоли его боль! Моя заблудшая душа взывает к тебе. С надеждой смиряется у твоих ног, умоляет и ждет, что ты ей дашь благодать, которую только ты можешь даровать! Аве Мария…