Леди Молли из Скотланд-Ярда. 7 - Эмма Орци

Эмма Орци

                ЛЕДИ МОЛЛИ ИЗ СКОТЛАНД-ЯРДА

7. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

1
Это была довольно весёлая рождественская вечеринка, хотя угрюмость нашего хозяина несколько омрачала праздник. Но представьте себе двух таких прекрасных молодых женщин, как моя дорогая леди и Маргарет Сили – Золушку в канун Рождества в прекрасном бальном зале Кливер-Холла, и вы поймёте, что даже хорошо известный сварливый характер майора Сили не смог полностью испортить веселье хорошего, старомодного, праздничного собрания.
Казалось, вечеринка в канун Рождества не имеет никакого отношения к серии увечий, нанесённых скоту, но я вынуждена упомянуть об этом сейчас, потому что, хотя они в конечном итоге оказались не связанными с убийством несчастного майора, но, несомненно, оказались средством, с помощью которого злоумышленник совершил ужасающее деяние с уверенностью, быстротой и, как потом выяснилось, достаточно серьёзными шансами уйти от правосудия.
Все жители округи неустанно интересовались гнусными преступлениями против невинных животных. Они, очевидно, были совершены либо отчаянными головорезами, которые ни перед чем не остановятся, лишь бы заработать несколько шиллингов, либо безумцами с неукротимой наклонностью к бесцельным преступлениям.
Иногда удавалось заметить подозрительных типов, скрывавшихся в полях, и не единожды среди ночи на бешеной скорости проносилась телега. Всякий раз, когда это случалось, обнаруживались и новые увечья, однако злоумышленникам удавалось сбить с толку не только полицию, но и многих фермеров, превратившихся в группу добровольных сторожей, решивших привлечь изуверов к правосудию.
Мы беседовали об этих таинственных событиях во время ужина, предшествовавшего танцам в Кливер-Холле; но позже, когда собрались молодые люди, и первые звуки вальса из «Весёлой вдовы» пробудили в нас предвкушение удовольствия, неприятная тема была полностью забыта.
Гости ушли рано; майор Сили, как обычно, и пальцем не пошевельнул, чтобы задержать их; и к полуночи все, кто остался в доме, отправились спать.
Мы с моей дорогой леди разделили спальню и гардеробную, наши окна выходили на фасад. Кливер-Холл, как вы знаете, находится не очень далеко от Йорка, на другой стороне Бишопторпа, и является одним из лучших старинных особняков в этом районе. Единственный недостаток этого строения – несмотря на обширные сады за задней стеной, фасад дома расположен очень недалеко от дороги.
Прошло около двух часов после того, как я выключила электрическое освещение и пожелала спокойной ночи моей дорогой леди, как вдруг что-то прервало мой сон. Внезапно я ощутила себя полностью проснувшейся и сидящей в кровати. Абсолютно безошибочно – хотя всё ещё где-то далеко по дороге – слышался грохот повозки, мчавшейся с необычной скоростью.
Очевидно, моя дорогая леди тоже не спала. Она вскочила с кровати и, отодвинув шторы, выглянула в окно. Конечно, в момент пробуждения у нас обеих промелькнула одинаковая мысль: все разговоры с момента нашего прибытия в Кливер об увечьях, нанесённых скоту, и связанной с этими событиями стремительно пролетавшей повозкой.
Я присоединилась к леди Молли у окна, и не знаю, сколько минут мы оставались там, наблюдая – вероятно, не более двух, пока грохот колёс не затих, переместившись на боковую дорогу. Внезапно мы вздрогнули от жуткого крика: «Убийство! Помогите! Помогите!», донёсшегося с другой стороны дома и сменившегося ужасающей, смертельной тишиной. Я застыла у окна, дрожа от страха, а моя дорогая леди, уже включив свет, торопливо что-то накидывала на себя.
Крик, естественно, разбудил всю семью, но моя дорогая леди всё равно самой первой спустилась вниз и побежала к двери в сад позади дома, откуда, несомненно, и послышался дикий и отчаянный крик.
Эта дверь оказалась распахнутой настежь. От неё вели две ступеньки к террасной аллее у задней стены, а на этих ступенях ничком лежал майор Сили, с вытянутыми руками и ужасной раной между лопатками.
Рядом лежал пистолет – его собственный. Легко было предположить, что майор, услышав грохот колёс, выбежал с пистолетом в руке, что, несомненно, означало намерение поймать или, по крайней мере, помочь в поимке проезжавших преступников. Кто-то затаился, ожидая майора в засаде, это казалось очевидным – возможно, дожидался подходящей возможности в течение нескольких дней или даже недель, чтобы застать беднягу врасплох.
Что ж, бесполезно перечислять все различные мелкие инциденты – с того момента, когда леди Молли и дворецкий оказались у безжизненного тела майора на ступенях террасы, и до того, когда мисс Сили с поразительными хладнокровием и присутствием духа изложила все подробности, которые смогла сообщить о зловещем событии поспешно вызванным местным полицейскому инспектору и доктору.
Эти мелочи с незначительными различиями происходят в каждом случае, когда совершается преступление. Только существенные и загадочные факты представляют первостепенный интерес.
Майор Сили был мёртв. Его закололи уверенным ударом в спину, нанесённым с незаурядной силой. Очевидно, воспользовались тяжёлым складным ножом. Убитый лежал в своей спальне на верхнем этаже, а рождественские колокола нарушали тишину холодного и ясного утра радостным звоном.
Мы, конечно, покинули дом, как и прочие гости. Все испытывали глубочайшее сочувствие к прекрасной молодой девушке, чья жизнь была преисполнена радости лишь несколько часов назад, а нынче, резко изменившись, погрузилась в мрачную тень трагедии, разнообразных подозрений и неуклонно нарастающих тайн. Но в такие времена пребывание любых незнакомцев – даже знакомых и друзей – в доме является лишь дополнительным бременем, помимо тяжкого груза скорби и неприятностей.
Мы остановились в «Чёрном лебеде» в Йорке. Местный суперинтендант, услышав, что леди Молли гостила в Кливере в ночь убийства, попросил её оставаться неподалёку.
Не имелось ни малейших сомнений в том, что она могла легко получить согласие начальника на помощь местной полиции в выяснении этого необычного преступления. В то время и репутация, и замечательные способности миледи находились в зените, и в королевстве не было ни одного сотрудника полиции, который бы не воспользовался её помощью, столкнувшись с загадкой, кажущейся непостижимой.
То, что убийство майора Сили грозило стать таким, никто не мог отрицать. В подобных случаях, когда тяжкое преступление не сопровождается грабежом или ещё чем-то в этом роде, полиция и коронер обязаны выяснить, в первую очередь, какие возможные мотивы могут скрываться за таким трусливым нападением из-за угла; а среди мотивов, конечно же, на первом месте стоят смертельная ненависть, месть и враждебность.
Но здесь полиция сразу же столкнулась с изрядными трудностями, пытаясь выяснить, есть ли у майора Сили враги – вернее, кто из всех людей, недовольных им, ненавидел его настолько, что рискнул отправиться на виселицу ради возможности устранения его со своего пути.
Злосчастный майор был одним из тех жалких людей, которые существуют в состоянии постоянной вражды со всем и со всеми. Утром, днём и вечером он непрестанно ворчал, а когда не ворчал – ссорился то со своей дочерью, то с другими родственниками, то с соседями.
Я часто слышала и о нём, и о его эксцентричных, неприятных манерах от леди Молли, знавшей его много лет. Она поддерживала видимость дружбы с ним ради дочери – как и все в округе, иначе старик остался бы в полном одиночестве.
Маргарет Сили была необычайно красивой девушкой, и, поскольку майор считался очень богатым, эти два факта, возможно, объединились и помешали вспыльчивому джентльмену жить в такой полной изоляции, как ему хотелось бы.
Матери потенциальных юных женихов соперничали друг с другом, приветствуя мисс Сили на вечеринках, танцах и ярмарках. И действительно, Маргарет была окружена поклонниками с тех пор, как она вышла из школы. Само собой разумеется, сварливый майор принимал этих претендентов на руку своей дочери не просто с высокомерным презрением, но порой даже с категорическим противодействием.
Несмотря на это, мотыльки по-прежнему летели на пламя свечи, и среди этого племени авантюристов заметнее всех выделялся мистер Лоуренс Сметик, сын члена парламента от округа Пэйкторп. Некоторые клялись, что молодые люди втайне помолвлены, несмотря на то, что Маргарет бесстыдно флиртовала и открыто поощряла отнюдь не одного юношу из толпы своих поклонников.
Как бы то ни было, один факт был совершенно определённым: майор Сили терпеть не мог мистера Сметика ещё больше, чем других, и между молодым человеком и его предполагаемым зятем произошла не одна ссора.
В тот памятный сочельник в Кливере никто из нас не мог не заметить отсутствия мистера Сметика; с другой стороны, Маргарет одновременно продемонстрировала заметное пристрастие к обществу капитана Глинна, который после внезапной смерти своего двоюродного брата виконта Хеслингтона, единственного сына лорда Улесторпа (убитого во время охоты в октябре прошлого года, если помните), стал наследником графского титула и 40 000 фунтов стерлингов в год.
Лично я решительно не одобряла поведение Маргарет в ночь бала; её отношение к мистеру Сметику – чьё постоянное присутствие рядом с девушкой оправдывало слух об их помолвке – было более чем бессердечным.
В то утро 24 декабря, в канун Рождества, молодой человек позвонил в дверь Кливер-Холла. Я видела его внизу у лестницы, ведущей в будуар мисс Сили. Через несколько мгновений из этой комнаты раздался гневный и ужасающе отчётливый голос. Мы все старались не прислушиваться, но не могли не разобрать властных слов майора Сили, открыто грубившего посетителю, который, кажется, просто попросил разрешения повидать мисс Сили и столкнулся с раздражительным и крайне дурным характером майора. Конечно, молодой человек тоже быстро вышел из себя, и инцидент перешёл в исключительно неприятную ссору между мужчинами, завершившуюся тем, что майор безоговорочно запретил мистеру Сметику когда бы то ни было появляться у дверей его дома.
В ту же ночь майор Сили был убит.

2
Конечно, поначалу никто не придавал ни малейшего значения этому странному совпадению. Сама мысль о соединении идеи убийства с личностью такого весёлого, красивого молодого йоркширца, как мистер Сметик, казалась абсолютно нелепой. Мы обе, оказавшиеся практически свидетелями ссоры между мужчинами, молчаливо согласились вообще не упоминать об этом на следствии, если только не придётся давать показания под присягой.
Принимая во внимание невыносимый характер майора, эта ссора значила не больше, чем все остальные; и мы льстили себе, что преуспели в парировании вопросов коронера.
Вердикт, как обычно, был вынесен против некоего одного или нескольких неизвестных лиц; и я, например, была очень рада, что имя молодого Сметика не упомянули в связи с этим ужасным преступлением.
Два дня спустя суперинтендант из Бишопторпа отправил срочное телефонное сообщение леди Молли, прося её немедленно прийти в полицейский участок. Проживая в «Чёрном лебеде», мы постоянно пользовались автомобилем, поэтому менее чем через десять минут уже ехали с большой скоростью в направлении Бишопторпа.
По прибытии нас сразу же провели в личный кабинет суперинтенданта Этти, расположенный за конторкой. Суперинтендант беседовал с Дэнверсом, недавно приехавшим из Лондона. В углу комнаты, выпрямившись на стуле с высокой спинкой, сидела молодая женщина из класса прислуги. Когда мы вошли, она бросила быстрый – и мне показалось, подозрительный – взгляд на нас обоих.
Она была одета в потёртые чёрные пальто и юбку. Хотя её лицо можно было бы назвать красивым – из-за очаровательных тёмных глаз – но общий вид производил явно отталкивающее впечатление. Неряшливость превосходила разумные пределы: в туфлях и чулках виднелись дыры, рукав пальто наполовину оторван, а тесьма на юбке запуталась петлями по всему подолу. У женщины были очень красные и очень грубые руки, а выражение таинственности в глазах с первых же слов сменилось вызовом
Этти с большой готовностью вскочил со стула, когда вошла моя дорогая леди. Он выглядел встревоженным и, казалось, почувствовал большое облегчение при её виде.
– Она – жена одного из внешней прислуги (35) Кливера, – быстро объяснил он леди Молли, кивая в сторону молодой женщины, – и приехала сюда с таким странным рассказом, что я подумал, что вы хотели бы услышать его.
– Она что-то знает об убийстве? – спросила леди Молли.
– Не-а! Ничегошеньки не говорила я такого! – грубо вмешалась женщина. – Неча трепаться и грязь на меня лить, начальник-инспектор. Я думала – может, кто захочет узнать, что мой муж видел ночью, когда убили майора, и всё тут; вот и пришла сказать.
– Почему ваш муж сам не пришёл? – спросила леди Молли.
– О, Хаггетт, он не очень-то – он… – начала она, небрежно пожав плечами, – не очень болтливый…
– В том-то и дело, миледи, – вставил Этти, – что муж этой женщины – полоумный. Его и садовником-то держат только потому, что он силён, как бык, и копает с лёгкостью. Его свидетельству так мало веры, что я хотел бы посоветоваться с вами о том, как нам действовать в данном случае.
– А что это за свидетельство?
– Повторите этой леди то, что вы только что рассказали нам, миссис Хаггетт, –кратко бросил Этти.
Мгновенное подозрение вновь мелькнуло в глазах женщины. Леди Молли взяла стул, который Дэнверс принёс ей, и села напротив миссис Хаггетт, пристально глядя на неё.
– Так особо и неча сказать,– угрюмо начала женщина. – Хаггетт, конечно, иногда не в себе – а когда не в себе, то бродит по ночам.
– Да? – подняла брови миледи, поскольку миссис Хаггетт замолчала и, казалось, не намеревалась продолжать.
– Ну, – внезапно решилась она, – он опять свихнулся в канун Рождества, и уже давно полночь наступила, когда он воротился. И сказал мне, что видел, как молодой джентльмен бродил по саду у террасы. А потом услышал крики «Убийство! Помогите!» и побежал домой, потому как испугался.
– Домой? – тихо спросила леди Молли. – Где ваш дом?
– Это коттедж, где мы живём. Прямо за садом.
– Почему вы не рассказали всё это суперинтенданту раньше?
– Потому как Хаггетт сказал мне только вчера, когда малость оклемался. Он слова не проронит, когда не в себе.
– Знает ли он, что за джентльмена видел?
– Не-а, мэм, не думаю… но...
– Что – но?
– Да вот, в саду вчера нашёл, – протянула женщина комок бумаги, который, по-видимому, до сих пор держала в руке, – вот потому и вспомнил Сочельник и убийство.
Леди Молли забрала у неё комок и изящными пальцами развернула грязную бумажку. И тут же показала Этти красивое кольцо из изысканно вырезанного лунного камня, окружённого необычно блестевшими бриллиантами.
Украшение было заляпано кусками липкой грязи; кольцо, очевидно, лежало на земле и, возможно, по нему топтались несколько дней, а затем небрежно вымыли.
– Во всяком случае, вы можете узнать, кто является владельцем кольца, – прокомментировала моя дорогая леди через некоторое время в ответ на молчаливое ожидание Этти. – В этом нет никакого вреда.
Затем она снова повернулась к женщине.
– Я пойду к вам в коттедж, если можно, – решительно заявила она, – и поболтаю с вашим мужем. Он дома?
Кажется, миссис Хаггетт приняла это предложение с явным нежеланием. По её собственной внешности я вполне могла представить, что её дом вряд ли окажется в состоянии, пригодном для визита дамы. Однако ей, конечно же, ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться. Пробормотав несколько малоразборчивых слов, обозначавших, судя по всему, неохотное согласие, она поднялась со стула и направилась к дверям, предоставляя миледи при наличии желания следовать за ней.
Однако, прежде чем уйти, она повернулась и одарила Этти злобным взглядом.
– Верните мне кольцо, начальник-инспектор, – угрюмо буркнула она. – Что нашёл – то твоё, сами знаете.
– Боюсь, что нет, – отрезал Этти. – Но мисс Сили объявила о вознаграждении за сведения, которые могут привести к аресту убийцы её отца. И вы можете получить его. Целых сто фунтов.
– Да! Сама знаю, – сухо заметила она и без дальнейших комментариев наконец-то вышла из комнаты.

3
Моя дорогая леди вернулась очень расстроенная беседой с Хаггеттом.
Похоже, он действительно был полоумным; на самом деле – почти слабоумным, с редкими просветлениями, одно из которых пришлось на сегодняшний день. Но, разумеется, его показания оказались практически бесполезны.
Он повторил историю, уже рассказанную его женой, не добавив подробностей. Он видел молодого джентльмена, бродившего по террасной аллее в ночь убийства. Он не знал, кем был молодой джентльмен. Он шёл домой, когда услышал крик «Убийство!», и побежал к себе в коттедж, потому что испугался. Вчера он нашёл кольцо на газоне с многолетниками, расположенном ниже террасы, и отдал его жене.
Два из этих кратких заявлений, сделанных слабоумным, легко подтвердились, и моя дорогая леди выяснила это ещё до того, как вернулась. Один из садоводов Кливера видел, как Хаггетт бежал домой в ранние часы того рокового рождественского утра. Той ночью сам он выслеживал губителей скота и совершенно отчётливо запомнил это обстоятельство. И добавил, что Хаггетт определённо находился в панике.
А Ньюби, ещё один из внешней прислуги, увидел, как Хаггетт нашёл кольцо среди многолетников и посоветовал ему отнести его в полицию.
Так или иначе, все, кто испытывал интерес к этой кошмарной рождественской трагедии, ощущали странное беспокойство от появившихся сведений. Имена пока не упоминались, но всякий раз, когда мы с моей дорогой леди смотрели друг на друга или же разговаривали с Этти или Дэнверсом, то чувствовали, что имеем в виду определённое имя, одну конкретную личность.
Впрочем, полицейские не испытывали никаких сентиментальных сомнений, которые могли бы взволновать их. Приняв историю Хаггетта за отправную точку, они принялись усердно трудиться, в результате чего через 24 часа Этти появился в «Чёрном лебеде» и спокойно сообщил нам, что только что получил ордер на арест мистера Лоуренса Сметика по обвинению в убийстве, и собирается произвести его лично.
– Мистер Сметик не убивал майора Сили, – твёрдо ответила леди Молли, когда услышала эту новость.
– Ну, миледи, как бы то ни было, – возразил Этти с тем почтением, с которым все полицейские неизменно обращались к моей дорогой леди, – но мы собрали достаточное количество доказательств, во всяком случае, для обоснованности ареста, и, на мой взгляд, достаточное для того, чтобы повесить любого. Мистер Сметик приобрёл лунный камень и кольцо с бриллиантом у Николсона на Кони-стрит около недели назад, в канун Рождества. Несколько человек видели, как он слонялся у ворот Кливер-Холла, примерно в то время, когда гости расходились после танцев, и, опять-таки, через несколько мгновений после первого крика «Убийство!». Его собственный камердинер признаёт, что хозяин возвратился домой после 2 часов ночи, и даже мисс Гранард не станет отрицать, что между мистером Сметиком и майором Сили произошла ужасная ссора менее чем за двадцать четыре часа до убийства последнего.
Леди Молли не сделала никаких замечаний к ряду фактов, которые Этти безжалостно выстраивал перед нами, но я не могла удержаться от восклицания:
– Мистер Сметик невиновен, я уверена!
– Надеюсь, ради его же блага, что так оно и есть, – серьёзно ответил Этти, – но жаль, что он не в состоянии дать удовлетворительный ответ о своём местопребывании между полуночью и двумя часами рождественского утра.
– О! – вскрикнула я. – А что же он говорит?
– Ничего, – сухо ответил суперинтендант. – В том-то и беда.
Ну, как вы, несомненно, помните, если читаете газеты, мистер Лоуренс Сметик, сын полковника Сметика, члена парламента из Пэйкторп-Холла в Йорке, был арестован по обвинению в убийстве майора Сили в ночь с 24 на 25 декабря, и, после обычного судебного расследования, должным образом предстал на предварительном слушании на первой же судебной сессии (36) в Йорке.
Я хорошо помню, что во время этого процесса молодой Сметик вёл себя, как человек, оставивший всякую надежду опровергнуть ужасные обвинения, выдвинутые против него, и, надо сказать, огромное количество свидетелей, выставленных полицией со стороны обвинения, больше чем объяснял такое поведение.
Конечно, Хаггетта не вызывали. Но, как оказалось, многие могли поклясться, что мистер Лоуренс Сметик слонялся у ворот Кливер-Холла после того, как гости ушли в канун Рождества. С ним говорил главный садовник, проживавший в сторожке. Капитан Глинн, высунувшись из окна своего экипажа, услышал восклицание:
– Привет, Сметик, что это ты здесь так поздно ходишь?
И тому подобное.
К чести капитана Глинна должна отметить: он старался отрицать, что узнал своего несчастного друга в темноте. Под давлением магистрата он упрямо повторял:
– В то время я думал, что у сторожки стоял мистер Сметик, но, обдумав этот вопрос, уверен, что ошибся.
С другой стороны, имелись неоспоримые улики против молодого Сметика: во-первых, кольцо; во-вторых, его видели в непосредственной близости от Кливера, как в полночь, так и около двух, когда мужчины, присматривавшие за скотом, увидели, как Сметик быстро уходит в направлении Пэйкторпа.
Необъяснимый и угрожающий факт – упрямое молчание мистера Сметика в отношении его собственных передвижений в те роковые часы. Обвиняемый не противоречил ни тем, кто утверждал, что они видели его примерно в полночь около ворот Кливера, ни заявлениям своего камердинера о часе его возвращения домой. Всё, что он отвечал – он не может объяснить, чем занимался между моментом, когда гости покинули Холл, и временем его возвращения в Пэйкторп. Он осознавал опасность, в которой находился, и что заставляло его хранить молчание, когда решался вопрос жизни и смерти, никому и в голову не приходило.
Право собственности на кольцо он не мог оспаривать и не стал делать этого. По его словам, он потерял его где-то на территории Кливера. Но ювелир на Кони-стрит поклялся, что продал кольцо мистеру Сметику 8 декабря. А общеизвестным и общепризнанным фактом являлось то, что молодой человек с момента покупки открыто не проходил через ворота Кливер-Холла две недели, а то и больше.
По имеющимся доказательствам дело Лоуренса Сметика передали на рассмотрение в суд присяжных. Хотя оружие, которым был нанесён удар злосчастному майору, так и не нашли, а имя владельца не установили, против молодого человека имелось так много косвенных улик, что в залоге было отказано.
Мистер Сметик по совету своего адвоката, мистера Грейсона – одного из самых способных адвокатов в Йорке – оставил за собой право на защиту в суде (37). И в день, завершившийся так печально, мы вышли из переполненного здания суда, ощущая гнетущие грусть и тревогу.

4
Мы с моей дорогой леди молча вернулись в отель. На наших сердцах лежал тяжёлый груз. Мы искренне сочувствовали симпатичному молодому йоркширцу, который, по нашему убеждению, был невиновен, но в то же время оказался запутан в паутине удручающих обстоятельств, из которых, казалось, совершенно не мог выкарабкаться.
Мы не хотели обсуждать этот вопрос на улице. Более того, мы воздержались от комментариев, когда увидели, как Маргарет Сили проезжала по Кони-стрит, управляя двуколкой, а рядом с девушкой, близко склонившись к её уху, сидел капитан Глинн.
Мисс Сили, облачённая в глубокий траур, очевидно, ходила по магазинам, потому что тележка была нагружена пакетами. Возможно, стыдить девушку было бы слишком строго. И всё же меня неприятно поразил очевидный факт: как раз в тот момент, когда на весах лежали жизнь и честь человека, с именем которого молва часто связывала её собственное, так демонстрировать более чем безжалостное равнодушие к его судьбе, открыто сидя в коляске рядом с другим мужчиной, который с момента своего внезапного обогащения, несомненно, приобрёл большую привлекательность, нежели прежний поклонник.
Приехав в «Чёрный лебедь», мы с удивлением узнали, что в наших комнатах находится мистер Грейсон, ожидая встречи с моей дорогой леди.
Леди Молли вбежала в гостиную и приветствовала его с искренней сердечностью. Мистер Грейсон – пожилой, суховатый на вид мужчина – выглядел заметно взволнованным, и никак не решался перейти к причине своего визита. Он просто ёрзал в кресле, болтая о погоде.
– Знаете, я здесь не совсем по делам профессии, – доброжелательно улыбнулась леди Молли с целью помочь нашему гостю избавиться от смущения. – Боюсь, что полиция имеет преувеличенное представление о моих способностях, и здешние сотрудники неофициально просили меня оставаться неподалёку и помочь советом, если потребуется. Наш начальник очень снисходителен и позволил мне задержаться. Поэтому, если я могу что-нибудь сделать для вас...
– Безусловно, безусловно можете! – воскликнул мистер Грейсон с внезапной энергией. – Я слышал, что в королевстве нет никого, кроме вас, чтобы спасти невинного человека от виселицы.
Моя дорогая леди удовлетворённо вздохнула. Она, безусловно, хотела откусить побольше от этого йоркширского пирога.
– Мистер Сметик? – спросила она.
– Да, мой несчастный молодой клиент, – ответил адвокат. – Хочу изложить вам, – возобновил он речь после небольшой паузы, во время которой, казалось, взял себя в руки, – как можно короче, что произошло 24 декабря и на следующее рождественское утро. Тогда вы поймёте ужасное положение, в котором находится мой клиент, и почему он не может объяснить свои действия в ту роковую ночь. Вы также поймёте, почему я пришёл просить вас о помощи и совете. Мистер Сметик считал себя помолвленным с мисс Сили. Помолвка не была предана гласности из-за ожидаемого противодействия майора Сили, но молодые люди поддерживали близкие отношения и оживлённо переписывались. Утром 24 числа мистер Сметик появился в Холле, намереваясь всего лишь подарить своей невесте кольцо, о котором вы знаете. Вы помните, что случилось дальше: начатая майором Сили неспровоцированная ссора с моим несчастным клиентом, в конце которой сварливый старик запретил мистеру Сметику даже приближаться к его дому.
Мой клиент ушёл из Кливера, как вы можете себе представить, изрядно разгневавшись. Уже на пороге он встретил мисс Маргарет и в нескольких словах изложил ей, что произошло. Сначала она очень легко отнеслась к этому вопросу, но затем стала более серьёзной и закончила короткую беседу просьбой: поскольку он не может прийти на танцы после того, что произошло, то должен встретиться с ней в саду вскоре после полуночи. Она не взяла у него кольцо, но не могла умолчать о тех чувствах, которые пробуждает к жизни рождественское утро, и попросила его ночью принести ей не только кольцо, но и письма, которые она ему написала. Ну, об остальном можно догадаться.
Леди Молли задумчиво кивнула.
– Мисс Сили вела двойную игру, – убедительно продолжил мистер Грейсон. – Она преисполнилась решимости разорвать все отношения с мистером Сметиком, потому что перенесла свои неустойчивые чувства на капитана Глинна, который недавно стал наследником графского титула и 40 000 фунтов стерлингов в год. Заморочив моему злополучному клиенту голову сентиментальной болтовнёй, она уговорила его повидаться с ней ночью на территории Кливера и вернуть ей письма, которые могли скомпрометировать её в глазах её нового возлюбленного. В два часа ночи майор Сили был убит одним из своих многочисленных врагов; кем – я не знаю, как и мистер Сметик. Он едва успел расстаться с мисс Сили, как первый крик «Убийство!» прервал сон обитателей Кливера. Она могла бы это подтвердить, если бы захотела, потому что оба они всё ещё видели друг друга: она – у ворот, он – идя чуть дальше по дороге. Мистер Сметик заметил, как Маргарет Сили торопливо бежит назад к дому. Он немного подождал, колеблясь, как поступить. Затем он подумал, что его присутствие может быть смущающим, а то и компрометирующим ту, кого, несмотря на всё, он по-прежнему нежно любил. Зная, что и в доме и вокруг него имеется много людей, которые могли бы оказать необходимую помощь, он, наконец, повернулся к Кливеру спиной и поплёлся домой с разбитым сердцем, так как мисс Сили разорвала с ним всяческие отношения, забрала свои письма и презрительно швырнула в грязь кольцо, купленное им для неё.
Адвокат сделал паузу, вытирая лоб и с предельной искренностью глядя на красивое, вдумчивое лицо миледи.
– С тех пор мистер Сметик говорил с мисс Сили? – спросила леди Молли спустя некоторое время.
– Нет, только я,– ответил адвокат.
– И какова её позиция?
– Удручающее и бессердечное презрение. Она отрицает историю моего несчастного клиента от начала и до конца; заявляет, что она никогда не видела его после того, как поздоровалась с ним на пороге Кливер-Холла и услышала отзвуки прискорбной ссоры с её отцом. Более того: она насмешливо называет всю историю трусливой попыткой скрыть подлое преступление за ещё более подлым обвинением в адрес беззащитной девушки.
Все умолкли, погружённые в мысли, которые никто не хотел облекать в слова. Никто не мог отрицать того, что тупик казался действительно безнадёжным.
Безжалостные обстоятельства соорудили поистине несокрушимую башню изобличающих улик против несчастного молодого человека.
Одна только Маргарет Сили могла бы спасти его, но с жестоким равнодушием она предпочла пожертвовать жизнью и честью невинного человека, а не собственными шансами на блестящий брак. В мире есть такие женщины; слава Богу, мне больше не довелось встречать ни одной подобной!
Впрочем, я ошибаюсь, когда говорю, что она одна могла спасти несчастного молодого человека, который вёл себя с такой непревзойдённой галантностью, отказываясь дать объяснение событиям, случившимся в то рождественское утро, если только сама мисс Сили не откроет миру правду. В грязноватой маленькой комнате «Чёрного лебедя» находилась ещё одна, которая могла бы распутать это сверхъестественное сплетение совпадений, если только человеческое существо, не одарённое исключительными способностями, действительно способно осуществить такое в последнюю минуту.
Леди Молли мягко произнесла:
– Что бы вы хотели, чтобы я предприняла, мистер Грейсон? И почему вы обратились ко мне, а не в полицию?
– Как я могу пойти с этим рассказом в полицию? – воскликнул он в явном отчаянии. – Разве они не воспримут это как гнусную попытку клеветой разрушить репутацию женщины? Вспомните, что у нас нет никаких доказательств, а мисс Сили отрицает всю историю от начала до конца. Нет, нет! – продолжал восклицать он с неугасимым пылом. – Я пришёл к вам, потому что слышал о ваших чудесных способностях, о вашей необычайной интуиции. Кто-то убил майора Сили! И убийца – не сын моего старого друга полковника Сметика. Просто найдите, кто это был! Прошу вас, выясните, кто это был!
Не в силах совладать с горем, он откинулся на спинку стула. Леди Молли подошла к нему с невыразимой нежностью и положила свою прекрасную белую руку ему на плечо.
– Я сделаю всё возможное, мистер Грейсон, – просто сказала она.

5
Вечер мы провели в тишине и в одиночестве. О том, что активный мозг моей дорогой леди усиленно работал, я догадывалась по блеску глаз и по той абсолютной неподвижности лица, за которой можно было чуть ли не почувствовать вибрирующие тонкие нервы.
История, рассказанная адвокатом, необычайно тронула её. Имейте в виду, она и раньше была морально убеждена в невиновности молодого Сметика, но профессиональная натура всегда боролась против сентиментальных чувств, поэтому подавляющие косвенные улики и осуждение начальства заставили её принять вину молодого человека как факт, пусть и противоречащий её убеждениям
Молчание юноши являлось своеобразным признанием. Если человек находится непосредственно на месте преступления как до его совершения, так и непосредственно после него; если в трёх ярдах от того места, где должен был стоять убийца, найдено что-то принадлежащее ему; если, к тому же, у него произошла бурная ссора с жертвой, и он не может рассказать о своих действиях или местонахождении в роковое время, было бы напрасно цепляться за оптимистичные убеждения в невиновности этого человека.
Но теперь дела приняли совсем другой поворот. История, рассказанная адвокатом мистера Сметика, казалась истинной. Характер Маргарет Сили, её чёрствость в тот самый день, когда бывший жених оказался на скамье подсудимых, мгновенный перенос её чувств на более богатого кандидата придавали рассказу мистера Грейсона о событиях в рождественскую ночь чрезвычайное правдоподобие.
Неудивительно, что моя дорогая леди так погрузилась в свои мысли.
– Мне придётся начать с самого начала, Мэри, – сказала она мне на следующее утро, когда после завтрака появилась в изящных пальто, юбке, шляпе и перчатках, полностью готовая выйти на улицу, – поэтому я начну с посещения Хаггеттов.
– Надеюсь, я могу пойти с тобой? – смиренно спросила я.
– О да! – небрежно бросила она.
Мне пришло на ум, что небрежное настроение было лишь маской. Маловероятно, что она – моя милая, очаровательная дама, женщина до мозга костей – столь бездушно относится к этой увлекательной теме.
Мы поехали в Бишопторп. Было очень холодно, промозгло, сыро и туманно. Шофёр с трудом разыскал коттедж, «дом» слабоумного садовника и его жены.
Честно говоря, это жилище мало напоминало дом. Когда после долгого стука в дверь миссис Хаггетт, наконец, открыла её, нашим глазам предстало одно из самых жалких, грязных мест, которые нам когда-либо приходилось видеть.
В ответ на краткий вопрос леди Молли женщина заявила, что Хаггетт лежит в постели, страдая очередного «припадка, когда он не в себе».
– Очень жаль, – сказала моя дорогая леди (но, по-моему, не испытывая ни капли жалости), – потому что я немедленно должна поговорить с ним.
– О чём это? – угрюмо спросила женщина. – Я могу ему передать.
– Боюсь, что нет, – отказалась миледи. – Меня попросили лично увидеться с Хаггеттом.
– И кто попросил, хотела бы я знать? – почти нагло ответила она.
– Вообще-то вы. Но не стоит тратить драгоценное время. Не лучше ли вам помочь мужу одеться? Мы с этой леди подождём в гостиной.
После некоторого колебания женщина с угрюмым видом подчинилась.
Мы вошли в жалкую маленькую комнату, , где царили мучительная нищета, беспорядок и грязь. Мы выбрали два самых чистых на вид кресла и ждали, пока в комнате над нашими головами не закончится приглушённый разговор.
Беседа эта, казалось, состояла из взволнованного шёпота с одной стороны и хнычущих жалоб с другой. За этим последовали глухие удары, шарканье, и, наконец, Хаггетт – безразличный, грязный и неопрятный – вошёл в гостиную, сопровождаемый женой. Он шёл впереди, волоча полуобутые ноги и нервно дёргая себя за волосы.
– А! – любезно сказала миледи. – Я рада видеть вас, Хаггетт, хотя, боюсь, у меня для вас не очень хорошие новости. –
– Да, мисс! – пробормотал мужчина, очевидно, не совсем понимая, что ему сказали.
– Я представляю администрацию работного дома, – продолжала леди Молли, – и подумала, что нам следует договориться о том, чтобы вы с женой сегодня вечером пришли в Союз (38).
– Союз? – грубо вмешалась женщина. – С какой это стати? Мы не пойдём в Союз!
– Хорошо! Но так как вы не останетесь здесь, – мягко продолжала миледи, – то не сможете обеспечить надлежащий уход за мужем в его нынешнем психическом состоянии.
– Мисс Сили нас не выгонит, – последовал вызывающий ответ.
– Она может пожелать осуществить намерения своего покойного отца, – небрежно бросила леди Молли.
– Майор был жестоким, злобным скотом! – завопила женщина с неожиданной силой. – Хаггетт верно служил ему двенадцать лет, а…
Она резко умолкла и бросила исподтишка быстрый взгляд на леди Молли.
Её молчание стало столь же значимым, как и вспышка гнева, и леди Молли завершила фразу за неё.
– И всё же он уволил его без предупреждения, – спокойно сказала она.
– Кто вам это сказал? – окрысилась женщина.
– Те же люди, которые утверждают, что вы с Хаггеттом затаили злобу на майора за увольнение.
– Это ложь, – заупрямилась миссис Хаггетт. – Мы говорили, что мистер Сметик убил майора, потому что…
– Да, – быстро прервала леди Молли, – но мистер Сметик не убивал майора Сили, и поэтому ваши показания не принесли никакой пользы! 
– Тогда кто убил майора, хотела бы я знать?
Её поведение было высокомерным, грубым и крайне неприятным. Я удивлялась, почему моя милая леди мирится с этим, и о чём она в это время размышляет. Она по-прежнему вежливо улыбалась, а я недоумевала, что она имела в виду, говоря о работном доме и увольнении Хаггетта.
– Ах, об этом никто не знает! – отмахнулась она. – Некоторые говорят, что ваш муж.
– Они лгут! – быстро ответила она. Слабоумный, очевидно, не понимая суть разговора, механически поглаживал рыжую шевелюру и беспомощно глядел вокруг. – Он был дома ещё до того, как стали кричать об убийстве, – продолжила миссис Хаггетт.
– Откуда вы знаете? – быстро спросила леди Молли.
– Откуда я знаю?
– Ну да. Вы не могли слышать крики в коттедже – он стоит за полмили от Холла!
– Говорю вам, дома была,– повторила она с тупым упрямством.
– Вы послали его в Холл?
– Он этого не делал...
– Никто вам не поверит, особенно теперь, когда нашли нож.
– Какой нож?
– Его складной нож, которым он убил майора Сили, – тихо произнесла леди Молли, – тот самый, который у него и сейчас в руке.
И внезапно, совершенно неожиданно она указала на слабоумного, бесцельно бродившего по комнате во время перепалки.
Смысл происходившего, должно быть, каким-то образом нашёл отклик в ослабленном разуме Хаггетта. Он подошёл к комоду, на котором лежали остатки завтрака вместе с посудой и разной утварью.
Так же бессмысленно и бессознательно он взял один из ножей и протянул его жене, а на лице появилось выражение страха.
– Я не могу этого сделать, Энни, я не могу – лучше ты, – пробормотал он.
В маленькой комнате воцарилась мёртвая тишина. Миссис Хаггетт застыла, словно обратившись в камень. Невежественная и суеверная женщина полностью оказалась во власти случившегося и почувствовала, что на неё указывает перст неумолимой Судьбы.
Слабоумный шаркающей походкой продвигался вперёд, всё ближе и ближе к своей жене, по-прежнему протягивая ей нож и шёпотом бормоча:
– Я не могу этого сделать. Лучше ты, Энни, лучше ты...
Он подошёл почти вплотную к жене, и внезапно стойкость и выдержка покинули её; она хрипло вскрикнула и, вырвав нож у бедняги, бросилась на него, пытаясь нанести удар.
Мы с леди Молли были молоды, проворны и сильны; когда требовались быстрые действия, моя дорогая леди отнюдь не страдала брезгливостью великосветской дамы. Но даже при этом мы с трудом оттащили Энни Хаггетт от её несчастного мужа. Ослеплённая яростью, она была готова убить человека, разоблачившего её. Наконец нам удалось вырвать у неё нож.
Уверяю вас: после случившегося требовалось незаурядное мужество, чтобы снова спокойно усесться и остаться в одной комнате с этой женщиной, уже имевшей одно преступление на своей совести, и со странным, глупым существом, продолжавшим жалко стонать:
– Лучше ты, Энни...
Ну, вы читали отчёт о завершении дела, поэтому знаете, что было дальше. Леди Молли не выходила из этой комнаты, пока не получила полное признание женщины. Всё, что она сделала для своей защиты – приказала открыть окно и дунуть во вручённый мне полицейский свисток. Полицейский участок, к счастью, находился не очень далеко, и звук в морозном воздухе быстро донёсся до него.
Впоследствии миледи призналась мне, что, возможно, было глупо не брать с собой Этти или Дэнверса, но она очень старалась не вызвать у женщины настороженность, поэтому просто разразилась потоком слов о работном доме и предполагаемом увольнении Хаггетта.
То, что женщина имела какое-то отношение к преступлению, острая интуиция леди Молли почувствовала сразу; но поскольку не было ни одного свидетеля самого убийства, а все косвенные доказательства свидетельствовали против молодого Сметика, имелся только один шанс на успешное раскрытие дела – собственное признание убийцы.
Если вы подумаете о беседе между моей дорогой леди и Хаггеттами в то памятное утро, то поймёте, как блистательно леди Молли добилась своей цели. Она решила не разговаривать с женщиной без присутствия Хаггетта, и была уверена: как только в разговоре всплывёт тема убийства, бедный сумасшедший либо сделает, либо скажет что-то, что откроет правду.
Так и случилось. Он машинально взял нож, когда упомянули имя майора Сили. В его искалеченном уме воскресла вся сцена. То, что майор недавно уволил его, оказалось одной из смелых догадок, свойственных леди Молли.
То, что Хаггетт, подзуживаемый женой, был слишком напуган, чтобы свершить это злодеяние, ничуть не удивило ни миледи, ни меня. А тому факту, что женщина, обуреваемая страстным желанием, в конечном итоге отомстила злополучному майору, вряд ли стоит удивляться, учитывая её собственную грубую и примитивную натуру.
Устрашённая стремительностью событий и появлением на сцене Дэнверса и Этти, в конце концов она полностью призналась.
Она чуть не сошла с ума от бессердечности майора, когда он внезапно, грубо и жестоко уволил её мужа, отказавшись дать ему дальнейшую работу. Она обладала великой властью над слабоумным и превратила его в часть своей ненависти и мести. Сначала, казалось, он был готов подчиниться. Уговор состоял в следующем: Хаггетт будет прятаться на террасе каждую ночь до тех пор, пока тревога из-за возможности повторного нападения на скот не вынудит майора появиться там без свидетелей.
Что и произошло рождественским утром. Однако Хаггетт, испуганный и малодушный, вместо того, чтобы совершить злодейский поступок, сбежал. Но Энни Хаггетт, возможно, догадываясь, что он в последний момент струсит, каждую ночь скрывалась неподалёку от подстерегавшего жертву мужа. Вообразите, что увидела будущая убийца!
Когда Хаггетт наткнулся на жену, он попросил её саму сделать это.
Очевидно, либо ужас быть разоблачённой, либо просто желание обещанной награды заставили женщину обвинить в преступлении другого человека.
То, что Хаггетт нашёл кольцо, породило жестокий замысел, который, если бы не чудодейственные способности моей дорогой леди, действительно отправил бы храброго юношу на виселицу.
Ах, вы хотите знать, замужем ли Маргарет Сили? Нет! Капитан Глинн пошёл на попятный. Что он заподозрил – не могу сказать, но так и не сделал предложения Маргарет. И нынче она, продав Кливер-Холл, проживает в Австралии – кажется, вместе с тётей.


ПРИМЕЧАНИЯ.
35. Штат прислуги делится на внутренний – непосредственно в доме, и внешний – уход за садом, конюшней и пр.
36. Судебная сессия – суд, проводивший заседания через определённые промежутки времени в каждом графстве Англии и Уэльса, решая вопросы гражданского и уголовного права.
37. Обвиняемый может не давать показаний на предварительном слушании, оставив за собой право на защиту в суде присяжных, который и решает вопрос о виновности.
38. Союз бедных – другое название работного дома. См. примечание 7.