Леди Молли из Скотланд-Ярда. 8 - Эмма Орци

Эмма Орци

                ЛЕДИ МОЛЛИ ИЗ СКОТЛАНД-ЯРДА

8. МЕШОК С ПЕСКОМ
 
1
В то утро я сразу поняла по выражению лица моей дорогой леди, что у неё имеется какое-то важное дело. В руках она держала кучу одежды: потрёпанные пальто с юбкой и очень пышную шляпу, отделанную букетами из дешёвых ситцевых роз.
– Быстро одевайся, Мэри, – кратко распорядилась она, – потому что ты собираешься подать заявку на место «добропорядочной кухарки», так что следует выглядеть соответственно.
– Но где, ради Бога...? – удивлённо выдохнула я.
– На Итон-Террас, в доме, принадлежащем мистеру Николасу Джонсу, – сухо перебила она, – где до недавнего времени проживала его сестра, покойная миссис Данстан. Миссис Джонс ищет кухарку, и ты должна получить это место.
Как вам известно, я довела повиновение до уровня изящного искусства. И совсем не удивилась, что мою дорогую леди наконец-то попросили засунуть один из своих изящных пальчиков в пирог Данстанов (39), ибо это дело озадачило наших коллег неизмеримо сильнее, нежели иные известные мне случаи.
Не знаю, помните ли вы обстоятельства и противоречия, возникавшие на каждом шагу и сбивавшие с толку даже самых способных детективов в тот самый момент, когда они считали, что подошли вплотную к разгадке этой удивительной тайны.
Сама миссис Данстан была очень неинтересной личностью: самодовольная, неловкая и толстая – идеальный тип зажиточной женщины среднего класса, чей счёт в местном банке заметно существеннее, чем у соседей. С ней жила племянница Вайолет Фроствик: умная, красивая девушка, чрезмерно увлекавшаяся изысканной одеждой и другими предметами роскоши, которые могут обеспечить деньги. Не имея ни гроша за душой, она выносила постоянные капризы и изменчивость настроения пожилой женщины с почти ангельским терпением, что, вероятно, имело отношение к завещанию миссис Данстан, которое, как она часто упоминала, было составлено в пользу племянницы.
Кроме этих двух дам, прислуга состояла из трёх служанок и мисс Крукшенк. Последняя была тихой, непритязательной девушкой, числившейся секретаршей и компаньонкой миссис Данстан, а по сути – добровольной рабыней. С утра и до вечера ей приходилось совмещать обязанности экономки и старшей служанки. Она вела переговоры с торговцами, поддерживала порядок среди прислуги, гладила и прихорашивала блузки мисс Вайолет. Одним словом – Золушка.
Миссис Данстан держала кухарку и двух горничных, служивших ей много лет. Кроме этого, ежедневно ранним утром приходила подёнщица, которой полагалось разжечь огонь в камине, начистить обувь и привести в порядок ступени перед парадным крыльцом.
22 ноября 1907 года – поскольку завязкой этой загадочной драмы следует считать именно события прошлого года – уборщица, уже некоторое время работавшая в доме миссис Данстан на Итон-Террас, утром сообщила, что в будущем не сможет приходить. Её мужу пришлось переехать в квартиру поближе к своей работе, а сама она не могла приезжать так рано и так далеко, как этого требовала миссис Данстан.
Подёнщица написала очень любезное письмо с объяснением этих фактов и отправила его с нарочной, указав при этом, что подателем записки является хорошо знакомая отправителю и весьма респектабельная женщина, которая посчитала бы себя «обязанной» миссис Данстан, если та предоставит ей работу по утрам.
Напоминаю: письмо и женщина появились на Итон-Террас где-то около 6 часов утра, когда на первом этаже ещё никого не было, кроме местной Золушки, мисс Крукшенк (40). Ей понравилась внешность посетительницы, и она тут же приняла её на работу при условии, что миссис Данстан одобрит выбор.
Женщина, назвавшая себя миссис Томас, выглядела очень спокойной и респектабельной. Она сообщила, что живёт рядом, на постоялом дворе у церкви Святого Петра, и поэтому может приходить так рано, как пожелает миссис Данстан. И действительно, с того дня она появлялась каждое утро в половину шестого, а к семи часам заканчивала работу и отправлялась домой.
Если в дополнение к этим деталям я упомяну, что очаровательная мисс Вайолет Фроствик была помолвлена с молодым шотландцем мистером Дэвидом Атолом, которого её тётушка терпеть не могла, то вам станут известны все персонажи, прямо или косвенно связанные с этой драмой, заключительный акт которой ещё не предстал перед глазами ни полиции, ни публики.

2
В канун наступающего Нового года миссис Данстан, как и всегда в этот день, отправилась в дом своего брата, чтобы пообедать и встретить Новый год.
Во время её отсутствия на Итон-Террас произошло заурядное событие. Мисс Вайолет Фроствик воспользовалась возможностью пригласить мистера Дэвида Атола провести с ней вечер.
Кстати, все служанки миссис Данстан знали о помолвке между молодыми людьми и с сентиментальностью, присущей их классу, потворствовали этим тайным встречам и помогали обманывать злющую старую тётку.
Мистер Атол был симпатичным молодым человеком, главный недостаток которого заключался в полном отсутствии денег или перспектив на состояние. Кроме того, он занимался актёрским ремеслом – ещё один смертный грех в глазах пуритански настроенной старушки.
Ожесточённые многословные стычки между мистером Атолом и миссис Данстан происходили не раз и не два, и старуха уверяла: если Вайолет не откажется от своего увлечения этим фигляром, то не увидит ни пенни из денег своей тёти – ни сейчас, ни в будущем.
Молодой человек не так уж часто появлялся на Итон-Террас, но в праздничный новогодний вечер, когда миссис Данстан должна была отсутствовать дома до полуночи – как пылкий влюблённый мог упустить такую прекрасную возможность?
К несчастью, миссис Данстан не очень хорошо себя почувствовала после обильного ужина, и её брат, мистер Николас Джонс, вскоре после десяти проводил её домой.
Джейн, горничная, открывшая входную дверь, испытала такое чувство, «будто её ведром холодной воды окатили» (цитирую её красочное выражение), когда увидела свою хозяйку, прекрасно понимая, что мистер Атол по-прежнему находится в гостиной с мисс Вайолет, а мисс Крукшенк в этот момент приносит ему виски с содовой.
Пальто и шляпа в холле явно выдавали присутствие молодого человека в доме.
На мгновение миссис Данстан замерла, пока Джейн застыла, дрожа от испуга. Затем старушка повернулась к мистеру Николасу Джонсу, который всё ещё стоял на пороге, и тихо сказала:
– Пожалуйста, Ник, с утра первым делом позвони мистеру Бленкинсопу и скажи ему, что я буду у него в конторе к десяти часам.
Мистер Бленкинсоп был адвокатом миссис Данстан, и, как позже Джейн объясняла кухарке, что могла означать такая просьба, кроме решимости исключить мисс Вайолет из завещания миссис – до последнего шиллинга?
После этого миссис Данстан простилась с братом и направилась прямо в столовую.
Согласно последующим показаниям всех трёх служанок, хозяйка «вошла в раж». Слова трудно было различить из-за закрытой двери, но, сразу же, как только миссис Данстан вошла в комнату, её голос усилился, как будто в ужасном гневе, и через несколько мгновений мисс Вайолет, плача, вылетела из столовой, и помчалась вверх по лестнице. Из-за этого дверь на мгновение приоткрылась, и все услышали голос старухи, вещавшей с величественным возмущением:
– Вот что ты наделал. Убирайся из этого дома! Что до неё – она никогда не увидит ни пенса из моих денег, пусть хоть умрёт от голода!
Ссора, похоже, продолжалась недолго, но служанки были слишком сильно напуганы последними мстительными словами, чтобы слишком уж точно запомнить последующие события.
Миссис Данстан и мистер Атол некоторое время оставались за закрытой дверью. Но, очевидно, гнев старушки не утих, потому что через час, когда она вышла из гостиной, отправляясь спать, служанки услышали её заявление:
– Она покинет этот дом – завтра же, прямо с утра. Я не позволю ей встречаться с таким шутом, как ты.
Мисс Крукшенк была ужасно расстроена.
– Это ужасный удар для мисс Вайолет, – сказала она кухарке, – но, возможно, утром миссис Данстан будет не так неумолимо настроена. Я отнесу ей бокал шампанского. Она очень любит его, и это поможет ей уснуть.
Мисс Крукшенк налила шампанское и приказала кухарке выставить мистера Атола из дома; но молодой человек, казавшийся очень взволнованным и возбуждённым, отнюдь не собирался уходить. Некоторое время он оставался в гостиной, курил, а когда горничные пошли спать, стал умолять кухарку не выгонять его, пока он не увидится с мисс Вайолет ещё раз, так как был уверен, что она вернётся в гостиную – он попросил об этом мисс Крукшенк.
Миссис Кеннетт, кухарка, была добросердечной старухой. Она взяла молодых людей под свою особую защиту и очень расстроилась из-за того, что течение истинной любви встречается со столь суровыми препятствиями. Поэтому она предложила мистеру Атолу располагаться в гостиной, как ему угодно, а она посидит у камина в библиотеке, пока он не будет готов уйти.
После этого добрая душа разожгла огонь в библиотеке, поставила перед собой стул и быстро уснула.
Внезапно что-то её разбудило. Она села и огляделась, ошеломлённая, как и любой, внезапно пробуждающийся от глубокого сна.
Миссис Кеннетт посмотрела на часы; был уже четвёртый час ночи. Она решила, что её позвал мистер Атол, и потому она проснулась. Миссис Кеннетт направилась в холл, где газ ещё не был выключен (41), и там увидела мисс Вайолет, полностью одетую, в шляпке и пальто, в тот самый момент, когда девушка выходила через парадную дверь.
По словам самой кухарки, прежде чем она смогла задать вопрос или хотя бы произнести звук, мисс Вайолет открыла входную дверь, которая была заперта. Затем замок снова щёлкнул, а девушка исчезла в уличной тьме.
Миссис Кеннетт бросилась к двери и выбежала на улицу так быстро, как позволяли её старые ноги; но ночь была исключительно туманной. Вайолет, без сомнения, удалилась очень быстро, и на неоднократные оклики миссис Кеннетт не последовало ответа.
В полном расстройстве чувств, не зная, что предпринять, добрая женщина вернулась в дом. Мистер Атол, очевидно, ушёл, потому что не было никаких признаков его присутствия в гостиной или в другом месте. Затем она поднялась наверх и постучала в дверь миссис Данстан. К её удивлению, газ всё ещё горел в комнате хозяйки, поскольку виднелся тонкий луч света, проникавший через замочную скважину. На первый же стук в дверь послышался быстрый, нетерпеливый ответ:
– В чём дело?
– Мисс Вайолет, мэм, – кухарка была слишком взволнована, чтобы говорить связно, – она ушла…
– Самое лучшее, что она могла сделать, – немедленно отозвались с другой стороны двери. – Ложитесь спать, миссис Кеннетт, и не волнуйтесь.
После чего в комнате внезапно выключили газ, и, несмотря на дальнейшие слабые возражения миссис Кеннетт, из комнаты не донеслось ни единого слова, кроме раздражённого повторения:
– Идите спать.
Что ж, кухарка последовала приказанию; но перед сном она обошла дом, выключила газ и под конец заперла входную дверь.

3
Спустя три часа мисс Крукшенк, как обычно, позвонила слугам, а затем пошла вниз, чтобы открыть входную дверь для миссис Томас, уборщицы.
В половине седьмого, когда Мэри, горничная, спускалась со свечой в руке, она увидела, что подёнщица спускается перед ней по лестнице двумя-тремя ступеньками ниже. Это немало удивило Мэри, так как работа женщины ограничивалась цокольным этажом, и ей не полагалось подниматься на верхние этажи.
Женщина, быстро спускавшаяся по лестнице, казалось, несла что-то тяжёлое.
– Что-то не так, миссис Томас? – прошептала Мэри.
Женщина подняла голову, на мгновение остановившись под газовым рожком, пролившим слабый свет на неё и на её ношу. Последнюю Мэри опознала как мешок с песком, которым морозными утрами посыпали ступеньки парадного крыльца.
Хотя Мэри, конечно, и была озадачена, но совершенно не задумывалась над происшедшим. Как обычно, она вошла в уборную горничных, налила горячую воду для ванны мисс Крукшенк и отнесла её в комнату последней, где также открыла шторы и приготовила одежду. Мисс Крукшенк с утра обычно бегала в ночном халате, а потом уже приводила себя в порядок.
Как правило, к тому времени, когда все слуги спускались вниз, было уже почти семь, а миссис Томас вообще уходила, но в тот день Мэри её опередила. Мисс Крукшенк на кухне готовила чай для миссис Данстан. Мэри рассказала о том, что миссис Томас несла по лестнице мешок с песком, и мисс Крукшенк тоже очень удивилась случившемуся.
Миссис Кеннетт ещё не спустилась, а уборщица явно ушла, но её работа была полностью выполнена, в том числе – песок разбросан по каменным ступеням у парадного входа, поскольку морозный туман заставил их обледенеть.
В четверть восьмого мисс Крукшенк поднялась с чаем к миссис Данстан, и менее чем через две минуты по всему дому раздался страшный крик, за которым последовал грохот посуды.
Обе горничные бросились наверх, прямо в комнату миссис Данстан, дверь которой была широко открыта.
Первое, что Мэри и Джейн почувствовали – ужасный запах газа. Затем они увидели мисс Крукшенк, чьи глаза, расширенные от ужаса, уставились на кровать, на которой лежала миссис Данстан, с каучуковой трубкой во рту и челюстью, отвисшей после смерти. Другой конец этой трубки прикрепили к горелке газового рожка на стене рядом.
Все окна в комнате были заперты, а шторы опущены. Комната полностью пропахла газом, чьи испарения и задушили миссис Данстан.

4
Прошёл год после обнаружения загадочной трагедии, и я могу заверить вас, что нашим собратьям в Ярде досталось одно из самых тяжёлых расследований, которые когда-либо выпадали на их долю. Противоречия встречались буквально на каждом шагу.
Во-первых, исчезновение мисс Вайолет.
Едва прислуга миссис Данстан в достаточной степени оправилась от потрясения при виде страшной картины, представшей их глазам, как столкнулась с другим не менее ужасающим фактом – ужасающим, конечно, из-за его связи с происшедшей трагедией.
Мисс Вайолет Фроствик исчезла. Её комната была пуста, в кровати не спали. А саму девушку, крадущуюся из дома глубокой ночью, видела кухарка, миссис Кеннет.
Связать симпатичную, изящную молодую девушку, даже косвенно, с преступлением – таким отвратительным, таким жестоким, как преднамеренное убийство старой женщины, которая заменила ей мать – казалось совершенно невозможным. И с молчаливого согласия все четыре женщины, оставшиеся в пустынном и мрачном доме на Итон-Террас, решили не упоминать имя мисс Вайолет Фроствик ни полиции, ни врачу.
Разумеется, и врача, и полицию вызвали немедленно: мисс Крукшенк отправила Мэри в полицейский участок и к доктору Фолвеллу на Итон-сквер, а Джейн – в такси за мистером Николасом Джонсом, который, к счастью, ещё не уехал на работу.
При осмотре мизансцены ужасной трагедии первая мысль, пришедшая в головы доктору и полицейскому инспектору, состояла в том, что миссис Данстан покончила с собой. Было практически невозможно представить, что женщина, не обделённая ни здоровьем, ни силой, позволит закрепить кусок резиновой трубки между своими зубами и без сопротивления продолжит вдыхать ядовитые пары, что будет означать верную смерть. Однако на теле не было никаких следов травм – вообще ничего, указывавшего бы на то, что потерпевшая находилась без сознания, и это позволило злодею совершить своё чёрное деяние.
Но теорию самоубийства, выдвинутую доктором Фолвеллом, немедленно опроверг самый поверхностный осмотр комнаты.
Хотя ящики и остались закрытыми, но содержимое их было перевёрнуто, будто убийца искал деньги, бумаги или ключ от сейфа.
Последний при расследовании обнаружили открытым, а ключ лежал на полу поблизости. Исследование сейфа выявило тот факт, что он подвергся грабежу, поскольку не нашли ни денег, ни важных документов. Остались золотые и платиновые оправы ожерелий, браслетов и тиары, но камни – которые, как впоследствии утверждал мистер Николас Джонс, представляли значительную ценность – были осторожно, хотя и несколько неуклюже, извлечены явно неопытными руками.
Складывалась картина преднамеренного, систематического и очень неторопливого ограбления, полностью противоречившая теории самоубийства.
Затем внезапно всплыло имя мисс Фроствик. Кто первый упомянул его, так и осталось неизвестным; но через мгновение сведения об истории помолвки молодой девушки с мистером Атолом вопреки желаниям её тёти, ссоре прошлой ночью и окончательном исчезновении обоих молодых людей из дома в утренние часы были получены способным полицейским инспектором от четырёх невольных свидетелей.
И более того. Одна из горничных подробно описала некое неприятное обстоятельство, а мисс Крукшенк подтвердила её слова.
Когда мисс Крукшенк принесла шампанское миссис Данстан, старуха приказала прислать к ней мисс Вайолет. Мэри, горничная, была на лестнице, когда увидела девушку, всё ещё одетую в вечернее платье из белого шифона; с глазами, опухшими от слёз, она стучалась в дверь к тёте.
Полицейский инспектор был занят тем, что записывал показания, и в его голове уже возникало простое, но достаточно сенсационное дело против Вайолет Фроствик, когда миссис Кеннетт мгновенно расстроила все его расчёты.
Мисс Вайолет не могла иметь ничего общего с убийством тёти, поскольку миссис Данстан была жива и разговаривала с кухаркой, когда та стучалась в дверь спальни после того, как увидела, что девушка вышла из дома.
Затем возник вопрос о мистере Атоле. Но, если вы помните, молодого человека вообще нельзя было связать с преступлением. Его заявление о том, что он покинул дом около полуночи, совершенно забыв разбудить кухарку, было полностью подтверждено рядом показаний.
Один из свидетелей – извозчик, который отвёз мистера Атола с угла Итон-Террас как раз без десяти двенадцать. Другая – хозяйка дома на Джермин-стрит, где юноша снимал комнату; она впустила его, так как он потерял свой ключ, а утром в семь часов принесла ему чаю. С другой стороны, когда Мэри увидела, как мисс Вайолет входит в комнату своей тёти, часы на церкви Святого Петра, что на Итон-Сквер, пробили двенадцать часов.
Осмелюсь предположить – вы ждёте, когда же я перейду к подёнщице, миссис Томас, которая оказалась последним, самым полным и самым безнадёжным противоречием в этом выдающемся происшествии.
Вспомните – миссис Томас была замечена Мэри, горничной, в половине седьмого утра, когда спускалась с верхних этажей, где ей нечего было делать, и несла мешок с песком, которым полагалось посыпать обледеневшие ступени у парадного входа.
Мешок с песком, конечно, всегда хранился поблизости у входа.
Услышав о его существовании, доктор Фолвелл взволнованно ахнул. Как минимум, одна загадка была решена. Жертву оглушили в постели ударом по голове, нанесённым этим мешком; пока она оставалась без сознания, хладнокровный негодяй ограбил её, а затем задушил газом.
Где искать женщину, которую в половине седьмого уличили во владении безмолвным орудием смерти?
Миссис Томас исчезла. Последний раз, когда её видели – под тусклым газовым светом на лестничной площадке, как будто изнемогавшей от тяжести, которую ей приходилось нести.
С тех пор полиция неуклонно пыталась найти миссис Томас. Адрес, который она дала – постоялый двор у церкви Святого Петра – оказался ложным. Там никогда не было жилицы с таким именем или похожей внешностью.
Женщина, которая якобы отправила её с рекомендательным письмом к миссис Данстан, тоже ничего не знала о ней. Она уверяла, что никогда и ни с кем не посылала письмо для миссис Данстан. Она действительно отказалась от работы, потому что ей было слишком тяжело подниматься так рано, но после этого не получала никаких известий от своей покойной работодательницы.
Странно, не правда ли – два человека исчезли из дома в одну и ту же памятную ночь?
Естественно, вы помните и удивительную сенсацию примерно двадцать четыре часа спустя, когда стало известно, что в то же самое богатое событиями утро с моста Ватерлоо в реку бросилась девушка, чьё тело затем было выловлено из реки и доставлено в полицейский участок Темзы. Несколько позже бедняжку опознали как мисс Вайолет Фроствик, племянницу дамы, убитой в своём собственном доме на Итон-Террас.
На теле несчастной мисс Вайолет не было найдено ни денег, ни алмазов. Самоубийство явилось исчерпывающим доказательством того, что покойная не участвовала ни в ограблении, ни в убийстве миссис Данстан.
Публика удивлялась, почему мисс Вайолет приняла гнев своей тёти и вероятное лишение наследства так близко к сердцу, и сочувствовала мистеру Дэвиду Атолу в связи с прискорбной потерей, которая его постигла.
Но миссис Томас, подёнщицу, так и не нашли.

5
По-моему, я выглядела вполне респектабельной и добропорядочной кухаркой, когда появилась в доме на Итон-Террас в ответ на объявление в «Дейли телеграф».
Поскольку, в дополнение к располагающей внешности, я запросила очень низкое жалованье и заявила, что готова выполнять любую работу, кроме чистки парадных ступеней и подъездной дорожки, миссис Джонс немедленно взяла меня на работу, и со следующего дня я приступила к своим обязанностям под именем миссис Кёрвен.
С момента двойной трагедии, случившейся более года назад, произошло немало событий, но ни одно из них не пролило свет на тайну, окружавшую эту трагедию.
Вердикт коронера – умышленное убийство, к которому причастно лицо, известное как миссис Томас. Веские улики в сочетании с исчезновением явно свидетельствовали против неё, поэтому власти выдали ордер на её арест.
Миссис Данстан, как оказалось, умерла без завещания. К удивлению всех, кто был в курсе, она не удосужилась подписать завещание, составленное для неё фирмой «Бленкинсоп и Бленкинсоп», по которому любимая племянница Вайолет Фроствик получала 20 000 фунтов стерлингов и дом на Итон-Террас в аренду, 1000 фунтов стерлингов отходили мисс Крукшенк, меньшие суммы – друзьям или слугам.
Поскольку завещание не имело силы, мистер Николас Джонс, единственный брат покойной, стал обладателем всего её богатства. Сам он и без того был очень богатым человеком, и многие считали, что ему бы следовало отписать мисс Крукшенк 1000 фунтов, которые бедная девушка потеряла не по своей вине.
Что он сам думал по этому поводу, никто не знал. Пока что он удовольствовался переездом на Итон-Террас со всей семьёй; и, поскольку миссис Джонс была инвалидом, он попросил мисс Крукшенк остаться в доме и помогать в управлении хозяйством.
Ни алмазы, ни деньги, украденные из сейфа миссис Данстан, так и не нашлись. Стало известно, что миссис Данстан за день-два до смерти продала принадлежавший ей дом близ Теддингтона. Деньги, как обычно, были переданы ей золотом в кабинете мистера Бленкинсопа, и она была настолько глупа, что не отнесла их сразу же в банк. Эти деньги и достались преступнику вместе с бриллиантами. И по-прежнему никаких следов миссис Томас, несмотря на самые напряжённые усилия полиции.
Удивительно, но не успела я провести на Итон-Террас и трёх дней, изрядно утомившись  от раннего подъёма и тяжёлой работы, как новая подёнщица заболела и не пришла .
Я, конечно, разворчалась за шестерых, потому что на следующее утро мне пришлось стоять на коленях и руками протирать каменные ступени, так что мои мысли о леди Молли не отличались традиционными восхищением и доверием.
Внезапно я услышала за собой шарканье. Я обернулась и увидела неопрятную женщину чуть ли не в лохмотьях, стоявшую у подножия лестницы.
– Что вам нужно? – кисло поинтересовалась я, поскольку моё настроение находилось далеко от идеала.
– Вижу, вы скребёте ступеньки, мисс, – хрипло ответила она. – Мужа турнули с работы, детям жрать утром нечего. Я приберу ступеньки, мисс, если дадите хоть какую малость.
Женщина, конечно, выглядела достаточно отталкивающе: потёртая шляпа с широкими полями скрывала верхнюю часть лица, а порванная и грязная юбка неуклюже обтягивала сутулую фигуру.
Тем не менее, я не думала, что так уж скверно позволить ей выполнить эту грубую работу, от которой меня просто воротило. Поэтому я согласилась дать ей шесть пенсов и, оставив её у дверей с ковриком для колен и щёткой-скребком, вернулась в дом, оставив, однако, входную дверь открытой.
В холле я встретила мисс Крукшенк, которая, как обычно, спустилась вниз раньше всех остальных.
– Кто это, Кёрвен? – спросила она, потому что через открытую дверь увидела женщину на коленях, скребущую ступеньки.
– Женщина, мисс, – ответила я лаконично. – Она предложила вычистить. Я думала, что миссис Джонс не будет возражать, потому как миссис Каллаган не появилась.
Мисс Крукшенк на мгновение заколебалась, а затем подошла к входной двери.
В тот же момент женщина подняла глаза, встала с колен и смело подошла к мисс Крукшенк.
– Вы же помните меня, мисс, – прохрипела она. – Я уже работала на миссис Данстан. Я – миссис Томас.
Неудивительно, что мисс Крукшенк издала мгновенно подавленный крик ужаса. Думая, что она упадёт в обморок, я бросилась к ней на помощь; но она отмахнулась от меня и тихо сказала:
– Эта бедняжка не в своём уме. Она не более миссис Томас, чем я. Возможно, нам лучше послать за полицией.
– Да, мисс, мо’быть, и лучше, – вздохнула женщина. – Давит на душу мне эта тайна.
– Но, моя дорогая, – очень любезно произнесла мисс Крукшенк (очевидно, она, как и я, подумала, что перед нами один из тех уникальных случаев безумия, которые заставляют невинных людей обвинять себя в нераскрытых преступлениях). – Вы вовсе не миссис Томас. Я отлично помню миссис Томас, и…
– Да знаете вы меня, мисс, – ответила женщина. – Мы на кухне тогда говорили, в то утро, когда миссис Данстан кокнули. Я помню, вы мне сказали...
– Приведите полицию, Кёрвен, – перебила её мисс Крукшенк.
После чего женщина вызывающе, громко и резко рассмеялась.
Сказать по правде, я не так растерялась, как следовало бы ожидать. Я была абсолютно убеждена, что эта сцена предусмотрена моей дорогой леди, и что она отправила меня в дом на Итон-Террас специально, чтобы я стала свидетельницей происходящего. Но возникла дилемма: должна ли я немедленно предупредить полицию или нет?
В общем, я решила, что лучше всего незамедлительно связаться с леди Молли и дождаться её указаний. Поэтому я побежала наверх, набросала поспешную записку своей дорогой леди и, повинуясь приказу мисс Крукшенк, вылетела из дома через ворота, заметив по пути, что экономка по-прежнему беседует с женщиной на пороге.
Я отправила записку в Мэйда Вейл на такси, а затем вернулась на Итон-Террас. Мисс Крукшенк встретила меня у входной двери и сказала, что она пыталась задержать женщину в ожидании моего возвращения; но ей было очень жаль несчастную, которая, очевидно, пребывала в заблуждении, и она позволила ей уйти.
Примерно через час я получила краткий ответ от леди Молли, приказывавший мне ничего не предпринимать без её особого разрешения.
Вечером мисс Крукшенк рассказала мне, что была в полицейском участке и посоветовалась с инспектором, который сказал: нет никакого вреда в том, чтобы привлечь псевдо-миссис Томас к работе на Итон-Террас, тем более, что тогда она останется под наблюдением.
Затем для вышколенной прислуги мистера Николаса Джонса наступила удивительная эпоха. Всем троим, вместо того, чтобы просыпаться в шесть, как раньше, разрешили спать до семи. Когда мы спустились, нас не ругали. Наоборот, наша работа уже была выполнена.
Подёнщица – кем бы она ни была – вероятно, оказалась весьма трудолюбивой. Просто удивительно, как она умудрялась без посторонней помощи справиться со всеми хлопотами до семи утра – к тому времени она неизменно исчезала.
Разумеется, обе горничные были довольны подобным приятным положением вещей, но меня снедало любопытство.
Однажды утром я тихо спустилась вниз и в начале седьмого зашла на кухню. И увидела, что псевдо-миссис Томас сидит за весьма обильным завтраком. Я заметила, что она была в совершенно другой – хотя не менее потрёпанной и измазанной – одежде, если сравнивать с её первым появлением на пороге 180-го дома по Итон-Террас. Рядом с тарелкой лежали три или четыре золотых соверена (42), которые женщина придерживала грязной рукой.
А мисс Крукшенк стояла на коленях и скребла пол. Увидев меня, она вскочила и, явно растерявшись, пробормотала что-то похожее на «терпеть не могу сидеть, сложа руки».
В тот же день мисс Крукшенк сообщила мне, что я не устраиваю миссис Джонс, которая пожелала, чтобы я в конце месяца оставила службу. Попозже я получила небольшую записку от моей дорогой леди, где говорилось, что утром к шести часам я должна быть на кухне.
Конечно, я поступила так, как мне приказали, и когда в шесть утра пунктуально появилась на кухне, обнаружила за столом подёнщицу, которая пересчитывала очень грязным пальцем золотые монеты, лежавшие перед ней небольшой кучкой. Она сидела спиной ко мне и говорила:
– Вот что – если вы накинете мне пятьдесят сверху, я оставлю вас в покое. А у вас останутся брюлики и ещё кое-что из деньжат.
Она обращалась к мисс Крукшенк, которая, увидев меня, побледнела, как призрак. Но мгновенно пришла в себя и, оставаясь стоять между мной и псевдо-миссис Томас, прошипела мне:
– Что вы тут вынюхиваете? И что себе позволяете? Немедленно собирайте вещи и убирайтесь отсюда прочь!
Но прежде чем я смогла ответить, вмешалась женщина. 
– Не волнуйтесь, мисс, – сказала она, кладя свою грязную руку на плечо мисс Крукшенк. – Вон там в углу мешок с песком; пристукнем её, как мы пристукнули миссис Данстан, а?
– Придержи язык, ты, лживая дура! – в безумной ярости завопила мисс Крукшенк.
– Дай мне ещё пятьдесят, и буду держать язык за зубами, – последовал наглый ответ.
– Она безумна. – Мисс Крукшенк энергично и успешно оправилась от потрясения. – Она вообразила, что она не просто миссис Томас, но и убийца миссис Данстан…
– Нет-нет! – прервала женщина. – Я вернулась только утром, потому как вспомнила, что ты оставила мешок с песком наверху после того, как ловко прикончила миссис Данстан, забрала у неё все деньги и драгоценности и даже оказалась достаточно сообразительной, чтобы подражать её голосу, когда миссис Кеннет, кухарка, испугала тебя, заговорив с миссис Данстан через дверь.
– Это неправда! Вы не миссис Томас. Обе нынешних горничных, которые служили в этом доме ещё тогда, могут поклясться, что вы лгунья.
– Что ж, давайте переоденемся, мисс Крукшенк, – раздался знакомый голос, но я не могла понять, откуда он исходит, – и посмотрим, не узнают ли вас эти горничные в наряде подёнщицы. Мэри, – продолжал тот же знакомый голос, – помоги мне освободиться от этой грязной одежды. Возможно, мисс Крукшенк захочет сыграть свою часть роли миссис Томас, подёнщицы.
– Лжецы и самозванцы – оба! – завопила девушка, окончательно потеряв всякое присутствие духа. – Я пошлю за полицией!
– Никакой необходимости, – холодно ответила леди Молли; – Детектив-инспектор Дэнверс стоит прямо за этой дверью.
Девушка бросилась к другой двери, но я оказалась быстрее и смогла преградить ей дорогу, а резкий окрик леди Молли вызвал на сцену Дэнверса.
Мисс Крукшенк отчаянно сопротивлялась, но вместе с Дэнверсом на кухне появились ещё два сотрудника Ярда, и её арестовали по ордеру на задержание персоны, известной как миссис Томас.
Одежда таинственно исчезнувшей подёнщицы была найдена леди Молли в отдалённой части угольного погреба, и именно в эту одежду миледи и облачилась.
Неудивительно, что я не узнала мою изящную даму в грязной женщине, так успешно сыгравшей роль шантажистки убийцы миссис Данстан. Впоследствии она объяснила мне, что первые подозрения об ужасной правде – о том, что именно мисс Крукшенк сознательно замыслила убить миссис Данстан, выдавая себя на некоторое время за подёнщицу и запутав полицию – возникли, когда она услышала о жестоких словах, якобы произнесённых старухой после того, как той сообщили об исчезновении мисс Вайолет из дома посреди ночи.
– Возможно, она и могла разозлиться из-за побега девушки, – объяснила мне леди Молли, – но не позволила бы ей голодать. Подобная жестокость была несоразмерна проступку. Потом я задумалась в поисках более достоверного мотива для такого гнева. И, вспоминая, что она сказала в канун Нового года, когда Вайолет со слезами выбежала из комнаты, пришла к выводу, что гнев старой дамы был направлен не на племянницу, а на другую девушку и на мужчину, который перенёс свои чувства к Вайолет Фроствик на мисс Крукшенк, и не только вызвал негодование у миссис Данстан этой тайной, двуличной имитацией любви, но и разбил сердце своей доверчивой невесты.
Без сомнения, мисс Крукшенк не знала, что завещание, по которому ей полагалось наследство в 1000 фунтов стерлингов, не было подписано. Также несомненно, что это жестокое убийство было задумано ей совместно с молодым Атолом. Подёнщица с мешком песка, фигурально выражаясь, запорошила глаза полиции.
– Но, – возразила я, – я не могу понять, как такая хладнокровная особа, как эта мисс Крукшенк, могла позволить себя терроризировать и шантажировать. Она знала, что ты не можешь быть миссис Томас, поскольку миссис Томас никогда не существовало.
– Да, но иногда нужно считаться с ничтожной мелочью, известной как совесть. Моё появление в виде миссис Томас порядком напугало мисс Крукшенк. Она задалась вопросом, кто я такая и что мне известно. Когда через три дня я нашла потрёпанную одежду в угольном погребе и появилась, напялив её, она потеряла голову. И дала мне деньги! С этого момента дело было завершено. А признание оставалось лишь вопросом времени.
Мисс Крукшенк полностью во всём призналась. С учётом её пола ей предложили смягчение приговора, но она проявила достаточную храбрость и не стала обвинять Дэвида Атола в причастности к преступлению.
Сам Атол поспешил эмигрировать в Западную Канаду.


ПРИМЕЧАНИЯ.
39. Идиома, обозначающая «вмешаться в дело». Для сохранения красоты метафоры я не стал подыскивать аналоги.
40. В английских домах того времени спальни располагались на втором этаже. На первом были гостиная, столовая, библиотека и т. п. – то есть помещения для, так сказать, «дневной деятельности». К моменту появления обитателей дома внизу прислуга была обязана «приготовить» этаж надлежащим образом.
41. Имеется в виду газовое освещение.
42. Соверен – английская, затем британская золотая монета достоинством 1 фунт стерлингов.