Конец

По полю были разбросаны черепа, чьи глазницы светились красным огнем, а скрипящие челюсти, все еще пытались смеяться.

Туман, окружавший место боя, был цвета молока смешанного с бархатом черной краски. Клубясь и перемещаясь, он стелился по земле покрывалом скрывая тела и оружие. Даже ветер не мог разогнать его, силясь, но уходя в никуда.

Туман обходил только маленький кусочек, среди всего огромного поля, где ещё была свободная земля.

Свободная от норм, границ, морали. Свободная от смерти, боли и печали. Свободная от мрака войн и чумы.

Два человека, молодой и старый, прижавшись друг к другу спинами, обнажили мечи, на которых брусничным мазками алела кровь.
Они молча, по кругу и не разрывая связки, двигались по этому жалкому клочку их угасающей надежды.

Глухой удар. Меч молодого упал, воткнувшись зазубренным остриём в рыхлую почву.
Следом упал его хозяин.
Тело его, будто ледяная скульптура, безжизненное и холодное, оказалось на испещренной следами и битвой земле.
Старик остался один.

Руки дрожали заставляя меч плясать по необъяснимой траектории. Тяжёлое оружие тянуло вниз. Крупные капли пота жгли глаза, стекая бесконечным потоком.

И тогда она вышла. Просто ребенок. Обиженный и уставший. В руках она держала царевну Лягушку, так же обратив в почти прозрачный камень.

Распахнув свои детские глаза огромные и наивные, она приблизилась к старику. Пятнадцать толстеньких змеей на ее голове зашевелились. Зашипели, кусая друг друга.

Она вздохнула. Не как малышка ее возраста, а как умудренная жизнью женщина прошедшая тяготы и лишения.

- Уходи. Ты мне не нужен. Теперь я сама буду творить свою историю. Теперь мне не будет мешать ваша магия, - отвернувшись и направляясь прочь, - автор.

На самом краю, прежде чем ступить в туман - бросила через плечо лягушку, которая разлетелась сотнями мелких осколков.

И эти осколки ознаменовали начало конца.