Шестнадцатая союзная

историческое эссе

Взоры иностранных туристов, попавших в Москве на ВДНХ, неизменно притягивает знаменитый фонтан «Дружба народов». И действительно, где ещё можно увидеть столь яркий образчик «сталинского ампира»: шестнадцать позолоченных женских изваяний, крепкотелых, грудастых, героических и, вместе с тем, отчётливо женственных, красующихся нарядными национальными одеждами. Они олицетворяют собою радость труда, фантастическое богатство сверхдержавы (помните, ломящийся от изобилия колхозный рынок в фильме «Кубанские казаки»?), они символизируют нерасторжимое братство народов, они… Простите. Я, кажется, написал «шестнадцать изваяний»? Как шестнадцать? Всем ведь известно, что СССР состоял из пятнадцати союзных республик. Поройтесь по сусекам, пометите по амбарам, найдите старый пятачок или пятиалтынный и вы убедитесь, что девиз советского герба «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» повторён на пятнадцати языках. Так значит, я ошибся? Никакой ошибки нет.

Когда-то очень давно, так давно, что подавляющее число наших граждан не могут этого помнить по возрасту, а пожилое меньшинство, которое помнить может, предпочитает не вспоминать, республик действительно было шестнадцать. Потому и вышла из-под вдохновенного резца скульптора, и шагнула на каменный край фонтана «лишняя» женская фигура. И имя ей было «Карело-Финская ССР». Но, увы, шестьдесят четыре года назад эта республика погибла. Была уничтожена, стёрта с карты родины. Да и с мировой карты тоже, ведь союзные республики считались полноправными независимыми государствами, были представлены в международных организациях и имели формальное право выхода из Союза. Так, что же произошло? Какой враг, какой злоумышленник позволил себе поднять руку на одну из шестнадцати советских сестёр? Знаете, это довольно сложный вопрос. Ответить вот так, запросто, вряд ли получится. Но понять-то хочется, или мы с вами не интеллигентные люди? Давайте рассуждать. Давайте разбираться.

Дело было так. В мае 1918 года закончилась скоротечная, недолгая, но очень кровопролитная гражданская война в Финляндии. Закончилась не так, как в России. Победили белые. Около двадцати шести тысяч красных легли в сырую землю, более семидесяти тысяч надолго отправились за колючую проволоку лагерей. И только чуть более десяти тысяч, считая вместе с жёнами и детьми, сохранили жизнь и свободу. Ну, по крайней мере, на некоторое время сохранили. Они рискнули бежать в Советскую Россию, тоже в то время охваченную братоубийственной войной. Здесь они расселились широко и вольно, от Петрограда и Заполярья до Поволжья и Урала. Однако подавляющая их часть не хотела совсем порывать с родиной, надеялась когда-нибудь обнять своих родных, оставшихся в милой Суоми «на пространстве этом бедном, в крае севера убогом». Они поселились неподалёку от финской границы, в Карелии. Но не просто поселились, а приняли живейшее участие в русской революции, защищая советскую власть от Баренцева и Белого морей на севере, до реки Свири на юге. Конечно, они надеялись, особенно поначалу, что когда они помогут русским справиться со своей «контрой», то русские окажут им помощь в борьбе с финскими «буржуями», и тогда красные финны смогут без опаски вернуться домой. Конечно, был у них такой нехитрый расчёт. Как же иначе? Но, вообще-то, должен вам сказать, что многие, очень многие из них и даже (не побоюсь этого слова) большинство истово верили в грядущую мировую революцию, не за страх, а за совесть бились за революцию русскую и искренне радовались установлению рабоче-крестьянской и справедливой, как они считали, власти на нашей земле, в Карелии.

Красные финны дрались с русскими генералами и англо-американскими интервентами в составе уже существующих советских полков и даже организовывали свои национальные финские части. Одно малочисленное финское подразделение, обороняя огромную территорию Мурманской железной дороги от Петрозаводска до Кандалакши, весьма успешно сдерживало атаки русских и иноземных «беляков». Можно сказать без натяжки, что именно финские красногвардейцы отстояли в Карелии советскую власть и, в конечном итоге, принесли на эту землю мир. Силы русских большевиков на Севере были тогда невелики, а карельский крестьянин ещё толком не успел разобраться в политических хитросплетениях. В самый напряжённый 1922 год, когда, казалось, карелы готовы были откачнуться от красной России и прилепиться к белой Финляндии, именно победоносный лыжный рейд маленького красногвардейского отряда во главе с Тойво Антикайненом жёстко и быстро вернул сепаратистов «на путь истинный»… Впрочем, всё это я говорю так, для сведения. Мы не будем надолго останавливаться на Гражданской войне. Нам важно лишь понять исторические истоки «Шестнадцатой республики», её народность. Чья кровь, так сказать, текла в её жилах, и какие политические идеи наполняли её душу.

Когда гражданская война в целом закончилась, глава красных финнов, председатель Социал-демократической партии Финляндии и начальник штаба красной гвардии Эдвард Гюллинг неожиданно выдвинул идею создания коммунистической Карельской республики, которая сумеет построить справедливую советскую власть здесь, в России и понесёт её братскому народу Финляндии, а потом и трудящимся Скандинавских стран. И дальше, дальше… Надо отдать должное Эдварду Гюллингу, он сумел не только придумать и озвучить свою идею, но и зажечь ею Владимира Ленина, и стать во главе новой республики. А было то Гюллингу в то время, к слову сказать, всего тридцать девять лет. Воистину – историю творят молодые, старые же способны её только писать, а ещё лучше – переписывать.

Но то была первая Карельская республика, ещё автономная, ещё в составе РСФСР, как тогда называли матушку Россию. Мы вспомнили о ней опять-таки вскользь. Для того лишь, чтобы, встав ногою твёрдой на брег песчаный и пустой Петрозаводской губы Онежского озера, сказать: «Отсюда есть пошла республика Карелия». Созданная Гюллингом и его финляндскими товарищами по партии. Организованная, кстати сказать, вопреки и противу Ухтинской республике, которую провозгласили, да не смогли защитить местные, коренные, но политически безграмотные карельские крестьяне. Но это тоже не наша тема, мы двигаемся дальше.

На горизонте 1939 год, Советско-финская война. Или «Зимняя война», как её называют буржуазные финские историки. Она закончилась победой Красной армии и присоединением Западной Карелии с городами Выборгом и Кякисалми (Кексгольмом). Или Красная армия, умывшаяся кровью и опозоренная, была остановлена маленькой финской армией и не достигла своей главной цели – парада победы в Хельсинки. Это, как вы понимаете, тоже частное мнение всё тех же буржуазных историков. Итак, Финляндия пока осталось «белой», но что будет дальше ещё не известно. Тем более что в воздухе явственно пахнет большой мировой войной. Так что, всё ещё может быть, ничего ещё не решено окончательно. Поэтому 31 марта 1940 года торжественно провозглашается образование Карело-Финской Советской Социалистической Республики, включившей в свой состав как прежнюю автономную Карелию, так и новоприобретённые западные земли. Это было не просто повышение статуса региона. Это был «наш ответ Чемберлену», это было твёрдое и недвусмысленное заявление: «Мы никогда не остановимся в нашем стремлении освободить финляндских трудящихся от капиталистического рабства. Мы никогда не откажемся от нашей главной цели – торжества идей коммунизма во всём мире!».

Во главе этого нового советского государства (напомню ещё раз, что союзная республика считалась абсолютно суверенной страной, а её народ – социалистической нацией) становится ещё один красный финн, председатель исполкома Социал-демократической партии Финляндии, член Коминтерна, видный государственный деятель Отто Вильгельмович Куусинен, коммунист с мировым именем, человек, пользующийся доверием и уважением самого Иосифа Виссарионовича!

После Великой Отечественной войны в Карелии начинается не просто восстановление разрушенного хозяйства. Начинается строительство нового государства. И дело здесь не в формальных атрибутах, не во флагах, гербах и гимнах. Были, конечно, и они. И очень даже неплохие в художественном отношении. Дело в том, что разрушенная войной республика отстраивалась именно как серьёзное, адекватное времени ГОСУДАРСТВО. Построено величественное здание Карельского университета. Учреждён и получил роскошное, невиданное по своей красоте и помпезности (в хорошем смысле) Карельский филиал Академии Наук. На новом удобном месте возводится великолепный железнодорожный вокзал, увенчанный высоким острым шпилем. Весь такой изящный, устремлённый ввысь и, впрямь, какой-то заграничный, западный,  скандинавский по виду и духу. Он становится новой архитектурной доминантой столицы. А изумительное здание Русского драматического театра, а Педагогический институт, республиканская библиотека, кинотеатр «Победа», гостиница «Pohjola» (по-русски «Северная»), да разве перечислишь всё это сталинское роскошество, да ещё и с национальным карело-финским орнаментом? Уж что-что, а стоить тогда умели и любили.

Но не архитектурой единой живо государство. Новая нация несёт в мир своё «я» через творчество, через науку и искусство. В Карело-Финской союзной республике появилось то, чем гордятся все культурные нации, ярчайшее проявление человеческого таланта – изобразительное искусство, живопись. Конечно, первым из карельских живописцев следует назвать прославленного пейзажиста, тонкого знатока и ценителя северной природы, Народного Художника СССР Суло Хейккиевича Юнтунена. В 1932 году, спасаясь от политического преследования инакомыслящих, его семья нелегально, переплыв на лодке Финский залив, прибыла в Ленинград. Карелия приняла и этих жертв финляндского фашизма. А здесь – надёжное убежище, работа, учёба, изостудия Петрозаводского дома народного творчества – и в нашей стране родился новый великий художник, прославивший на весь мир карельскую культуру. А можно ли умолчать о другом замечательном художнике, непревзойдённом колористе Фолке Ниеминене? Хотя расцвет его творчества и приходится на более поздние, шестидесятые-семидесятые годы, его семья также бежала из Финляндии от жестокого преследования и нашла убежище на берегах Онеги, где также подарила второй родине выдающегося живописца, сделавшего народ Карелии художественной нацией.

Годы союзной республики ввели наш народ и в число музыкальных наций. Выдающийся композитор Карелии, сын красных финнов Гельмер Синисало пишет свою нежную и одновременно патетическую музыку для балета «Сампо» по мотивам карельского героического эпоса. Другой прекрасный композитор Карл Раутио создаёт гимн для новой республики. Причём, вдохновенные слова для этого гимна пишет не гражданин СССР, а финский писатель-коммунист Армас Яйкия. Одним словом, Карелия обзаводится собственной классической музыкой. Одним словом, за считанные годы провинциальный губернский город старой России, к тому же, почти дотла сожжённый войной, становится настоящей столицей Карелии. Иностранцы (особенно из Финляндии) приезжали и диву давались, и чесали, конечно, затылки.

«Когда мы были страной…» – так обычно говорили в годы моей студенческой юности старые жители Петрозаводска о временах Карело-Финской ССР. И эта фраза с лёгкой тенью ностальгии говорила мне больше, чем все мемуары и монографии.

Благодаря двуязычию населения и распространённостью финского языка, который получил официальный государственный статус, в Карелии было налажена массовая печать изданий на финском языке. Миллионные тиражи финских газет, журналов, художественной и технической литературы предназначались не столько для малочисленного карело-финского населения республики, сколько для соседнего государства. Они доставлялись на книжный рынок Финляндии, расходились, попадали в руки её граждан и несли им наши ценности, наш взгляд на историю, нашу правду. Советский журнал «Punalippu», например, был крупнейшим финским журналом в мире, и среди финляндских писателей за честь считалось опубликовать в нём свои произведения. А название-то печатного издания переводится как «Красное знамя»! Стоит ли после этого удивляться, что всё советское, русское было тогда у них невероятно популярно? О чём, кстати, с беспокойством и негодованием говорили деятели финских правых партий.

Не знаю как Союз в целом, но Карело-Финская республика побеждала их, Запад, в мирном соревновании. Не догоняла, не плелась в хвосте, и уж, тем более, не копировала, а побеждала!

Вот вам вопрос на «четвёрку» – довольны ли были таким положением вещей, там, на Западе? Конечно же нет. Ответ правильный, молодцы! А теперь вопрос на «пятёрку» – радовало ли это местных, доморощенных «западников», диссидентов и окопавшихся во власти тайных врагов?.. Ну что же вы молчите? Некому ставить «отлично». Боитесь сказать? Понимаю… Тогда скажу я – подобное положение дел в Карелии просто бесило их. И они нанесли ответный удар.

В 1950 году по сфабрикованному «Ленинградскому делу» был арестован первый секретарь ЦК КП(б) Карело-Финской ССР Геннадий Куприянов. Взяли и председателя Совета Министров Вольдемара Виролайнена. Есть данные, что тут не обошлось без «подковёрной» борьбы в республиканской верхушке. Кто-то кого-то подсидел, кто-то нагрел руки. Что ж, так было всегда. Мир не без добрых людей. Но на этот раз всё было куда серьёзнее. Картами в этой игре служили не отдельные личности, а целый народ, и такое внезапное обезглавливание руководства привело Карелию к катастрофе. В Москве обвинили республиканское начальство в «неэффективной хозяйственной деятельности» и 16 июля 1956 года Карело-Финское государство было упразднено. Никита Хрущёв перевёл её в ранг автономии и «возвратил» в состав Российской Федерации. Может быть, он чувствовал свою вину за передачу Крыма Украине и хотел компенсировать его Карелией? Хотя, вряд ли. Его не устраивали прежде всего лидеры Карелии. Сильные, независимые, известные на весь мир личности. К тому же, близкие к Сталину. Да, вдобавок, хорошо знавшие обо всех неблаговидных делишках Хрущёва, о том, как рьяно участвовал в сталинских репрессиях будущий творец «оттепели».

Так или иначе, но впервые в отечественной истории была ликвидирована союзная республика. Ликвидировано советское государство, вычеркнута из списков социалистическая нация, призванная нести в мир свет коммунизма. Ни до, ни после у нас не было ничего подобного.

По сути, это был отказ от борьбы за Финляндию, за Запад, отказ от основополагающего направления на победу ленинских идей во всём мире. Это была капитуляция. Народу тогда ничего толком не объяснили. Народ ничего не понял. Говорили, что финнов осталось мало в Карелии. Ладно, действительно маловато, но причём здесь союзная республика? Ну, переименовали бы Карело-Финскую ССР в Карельскую ССР и дело закрыто. Нет, нужно было именно сокрушить страну, которая всей своей идеей и всей своей мощью была нацелена на идеологическую борьбу с Западом, с капитализмом. Нужно было низвести борцов на уровень никому не ведомых областных деятелей. Нужно было погубить дело, которому было отдано столько сил, столько жизней. Казалось бы, Карелия осталась на прежнем месте. Карелия осталась Карелией, но она уже перестала быть передовым интеллектуальным форпостом перед накапливающим силы Западом. Ей это было не положено по статусу, по рангу. Как не положены автономной республике свои герб и флаг.

Сейчас некоторые российские «государственники» высказывают такое казуистическое мнение. Вот, дескать, если бы Хрущёв не «вернул Карелию в состав России», то ныне, после развала Союза, она была бы отдельным от нас государством, как Украина или Эстония, а Мурманский край стал бы таким же отколотым от метрополии анклавом, как Калининградская область. Но это же несерьёзно, господа! Или вы полагаете, что Никита Сергеевич знал о грядущем «Беловежском сговоре» и старался, как мог, подстелить соломку?

Во-первых, потеряв в 1991 году Союз, мы потеряли нечто гораздо большее, чем просто некие территории. Это, надеюсь, понятно? Не моргнув глазом, мы распрощались с державой, во много раз более могущественной, чем Российская Федерация, а теперь вы притворно ужасаетесь, при мысли о возможной потере маленькой Карелии. Подумайте лучше о карелах. Каково было нам, небольшому пограничному народу, так много веков охранявшему и защищавшему великую Державу, лишиться её в одночасье, лишиться, получив предательский удар в спину? А, во-вторых, если бы тогда, в пятидесятых, не была разгромлена Карело-Финская ССР (оплот идеологической борьбы с Западом) то, возможно, в девяностых не пал бы наш Союз. Всё может статься в этом мире, – история баба капризная. Кто сумеет просчитать все её ходы наперёд? Лично я не смог бы.

Говорят, что когда Хрущёв летел на вертолёте над Карелией, он возмущённо воскликнул: «Глядите-ка, всё лес, да лес. Республика-то какая лесная, сколько древесины пропадает. Незачем здесь строить из камня, деньги тратить. Пусть из леса строят!» Правда ли, нет ли, а только Петрозаводск, да и вся Карелия, покрылись уродливыми двухэтажными деревянными бараками. Как символ бедности жизни и нищеты духа. Как расплата за потерю высокого союзного звания. И только башни и шпили великолепных каменных зданий центра Петрозаводска устремлены ввысь, в небеса, в далёкое будущее столицы Шестнадцатой республики. Эти гордые башни и шпили по-прежнему упрямо верят, что будущее когда-нибудь непременно придёт, что оно обязательно наступит. И будет светлым.

2020 г.