Как тень прекрасная из прошлого...

   Ещё совсем недавно чтение было чем-то вроде религии молодых людей, очарованных образом идеала, столь же заманчивого, сколь и недоступного, как недоступна драгоценная музейная вещь, ибо на неё можно смотреть, но нельзя обладать ею. Душевная жизнь тогда отличалась разнообразием и занимала более значительное место, чем сегодняшнее пребывание в малокультурном информационном поле интернета. Сгусток возбуждающей энергии, в виде которого проявлялось время, окружал тебя со всех сторон портретами великих людей, устанавливал идеал в иллюзии интригующей близости, как универсальный маяк, подталкивал и говорил: "Иди, ты сумеешь. Будущее принадлежит молодым, тем более, что право на него уже завоёвано и тебе не придётся махать саблей". Желающих идти было много, вот только устремление к прекрасному быстро давало понять, что двигаться вперёд здесь недостаточно, что необходимо преодоление некоего иррационального барьера, точнее - непонятное движение куда-то вверх без помощи инструкций и поводырей; в распоряжение предоставлялись только удача и интуиция. Накопление культуры осознавалось важнейшим первоначальным условием, подогревавшим надежду на успех. Процесс выглядел таинственным содружеством ума и сердца, увлекательной работой, формировавшей вкус и широту взгляда. Требовалось посещения концертных залов, музеев, просветительских лекций - всего этого было много; государство, выросшее из диктатуры пролетариата, вывалило на всеобщий бесплатный разбор к услугам трудящихся масс и учащейся молодёжи несметное богатство многих эпох, добытое вдохновенным трудом гениев, сохранённое и защищённое потом и кровью нации, нащупывающей своё место в будущем. Главным инструментом развития личности служили книги, частично унаследованные от прошлого, но, в основном, новые, издаваемые огромными тиражами.

   Начинавшийся в книжных магазинах и библиотеках, мир книг представлялся своеобразным иррациональным существом, довольно-таки равнодушным к твоему читательскому напору, претендующему на компаньонство и обратную связь; существо это шелестело бесчисленными страницами, очаровывало неисчерпаемой интригой сюжетов, стилистической изощрённостью, отточенной мыслью, всегда свежим юмором и богатством литературных образов, в которых мы, захваченные игрой воображения, видели живых, достойный подражания людей. К книгопечатанию государство относилось серьёзно. Наши книги отправлялись в жизнь хорошо оформленными, удобными для чтения. Они имели различные форматы, шрифты и переплёты, всегда соответствовали высокому стандарту. Взять книгу в руки было приятно, даже если ты пролистывал две-три страницы и клал её обратно на полку или прилавок. Выделялись избранные подразделения великолепной книжной армии, оснащённые глянцевыми суперобложками. Они крепко укоренялись в спинном мозгу в виде аббревиатуры - БВЛ, ЖЗЛ, ЛП и т.д. по известному списку. Книги знакомили нас с изумительным колдовством древности, с прекрасным содержимым недоступных музеев, затягивали нас в водоворот западной мысли томами "Мастеров современной прозы". Появились так называемые элитарные писатели - Гессе, Фолкнер, Кафка, Пруст, Сартр... - число их потихоньку росло, хотя качество падало. Видно было, что литература завершает свой победоносный путь, что конец её неизбежен и даже близок. Однако книги не теряли владычества над душой. Фея, выглядевшая дамой в вечернем платье с дорогими кружевами и ниточкой тёплого жемчуга, неожиданно прикасалась кончиком зелёного зонтика к старому томику Шекспира или к собранию сочинений Чехова. Ты раскрывал прочитанную, осмысленную книгу - и находил в ней увлекательную свежесть, неизвестного происхождения новизну; оказывалось, что произведение шло вместе с тобой через время, менялось, обрастало новыми смыслами. Книги, книги, книги... не было им конца, как не было насыщения их вдохновляющей магией.

   А сегодня нас окружает совсем другой мир, трудно назвать его привлекательным или хотя бы приличным. Книг вокруг очень много, но они утратили что-то важное, сокровенное, изменились, как под влиянием болезни изменяется порой человеческая личность. Встречаешь знакомого человека - и не узнаёшь его: он другой, странный и отчуждённый, контакта нет, как будто не было прошлого. Остаётся лишь вспоминать, как я, прогуливаясь по городу, привычно останавливался у книжного магазина, заходил внутрь него, вдыхал не сравнимый ни с чем на свете аромат непрочитанных книг - прекрасных, многочисленных, выглядевших джунглями интеллектуальных наслаждений, целым месторождением полезных знаний, безвозмездно одаривающих тебя неотчуждаемым богатством на всю оставшуюся жизнь. Разве это не хочется сравнить с посещением оазиса? Жажда развития была огромна, как твоя непостижимая страна и планы двух её неотделимых от книги великих вождей, согласно воле которых свободное время рассматривалось как определяющий ресурс развития личности и было целью экономики.