Воспоминания о предках отца

Воспоминания о предках отца         


БОТЯНОВСКИЕ


В XVIII-м веке, во времена Речи Посполитой, мои предки Ботяновские проживали на территории церковного имения Прилепы, которое принадлежало униатскому митрополиту Володковичу.

Ботяновские в то время относились к вольным служилым людям (боярам, земянам, стрельцам).

После разделов Речи Посполитой Ботяновские сделали попытку получить российское дворянство (неудачно), которая длилась с 1816-го по 1823 годы. С 1823 года Ботяновские – государственные крестьяне.

Между тем, Ботяновские иногда вступали в брак с представителями местных шляхетских родов (Скуратовичами, Заблоцкими, Загорскими и т. д.).



МОЙ ПРАДЕД НЕСТОР ГРИГОРЬЕВИЧ БОТЯНОВСКИЙ

27. 10. 1899 – 08. 03. 1969. Рудня – Прилепы.


Родился в Рудне (Рудне Прилепской).

Был дважды женат.

О Несторе (Нестере) мне часто говорили, что он очень любил курить люльку. Мол, это было его всегдашним занятием: его жена Прузынка работала, а сам он сидел на лавочке и «смоктал трубку».

Рассказывали, что в 20-е годы, после революции Нестеру предлагали идти работать в цирк – за его необыкновенную физическую силу: прадед сгибал лом на шее и гнул подковы. Но Нестер остался в деревне.

В Красную армию Нестера не взяли: он страдал косоглазием. Во время Второй мировой, как мирного жителя, немцы угнали Нестера на работу в Германию, но прадеду и его товарищу удалось бежать. Вернулся Нестер домой оборванным, худым, измученным, но все-таки живым.

До революции Ботяновские жили относительно зажиточно, а при Советах, как и все в колхозах, – скудно. Сохранилось фото, где Нестер сидит верхом на колхозном коне, и отлично видны проступающие кости бедной клячи. Мой дядя Николай рассказывал, как, будучи ребенком, ехал в телеге с Нестером, и тот с досадой говорил лошадке, которая еле передвигала ноги: «Каб цябе благая година спаткала».

В старости прадед работал в сельмаге сторожем, который был в нескольких километрах от его дома. Как-то вечером он отлучился, пошел на полчаса домой поужинать, а кто-то за это время обокрал и поджег магазин. Как выяснилось впоследствии, это в его отсутствие сделала сама продавец. Нестер от волнения слег и через некоторое время умер. А дело потом расследовали, воровку судили и посадили в тюрьму.


МОЯ ПРАБАБКА ЕФРОСИНЬЯ ИОСИФОВНА БОТЯНОВСКАЯ (ЖУРОМСКАЯ)

1906 – 10.11.1994. Хотеново – Прилепы.


Была второй женой Нестера Ботяновского. В девичестве – Журомская. У нас в семье все звали ее Прузынкой (Прузыной).

Была родом из деревни Хотеново (по другой версии – из Суток).

Ефросинья была очень работящей, знала много белорусских песен и поговорок.

Была довольно смекалистой. Когда во время войны немцы пришли в хату и потребовали сала, подала им его, предварительно вымазав навозом; немцы брезгливо отвернулись; так Ефросинья уберегла для семьи сало.

Я застал прабабку. Помню, она меня угощала яблоками и грушами из своего сада: у нее был большой сад и колодец; кажется, в деревне это раньше считалось признаком зажиточности. К сожалению, после смерти Ефросиньи дом с садом и колодцем продали.

Однако от моих предков Ботяновских нам осталась некоторая домашняя утварь: сундук, угольный утюг, безмен…

Мой отец всегда с интересом относился к предметам старины. На территории деревень Усяжа и Рудня он неоднократно находил монеты XIX-го и даже XVIII-го веков. Некоторые из них до сих пор у нас хранятся.


МОЙ ДЕД ВАСИЛИЙ НЕСТЕРОВИЧ БОТЯНОВСКИЙ    
   
17.06. 1931 – 29.05.1977. Рудня – Прилепы.
      

Был женат на Вере Федоровне Костеневич.

В детстве был хулиганистым. Рассказывали, что в годы войны он чуть не погиб из-за этого. Стояло жаркое лето, немецкие солдаты пошли купаться. Их увидел десятилетний Василь. Подойдя к речке, он схватил немецкий автомат и, направив на солдат, крикнул: «Хенде хох!». Немцы, все как один, подняли руки.  А Василь звонко рассмеялся, бросил автомат на землю и побежал прочь. Немцы вылезли из речки, накинули на себя одежду и – бегом за ним. Василя долго потом прятали по погребам соседи, еле спасли…

Любимое ругательство деда Василя было: «У, советская власть!» От Советской власти ему досталось, и он ее ненавидел. Дело в том, что дед Василь был с гонором, за свой гонор он и пострадал. В начале 50-х, еще при Сталине Василь пришел на выборы в сельсовет, где, споткнувшись, нечаянно развернул урну для голосования. Комсомольский работник при всех обозвал его алкашом, и тогда в ответ Василь… поднял товарища вместе со стулом и трахнул об землю. При этом помянул недобрым словом, как комсомольца, так и советскую власть. В итоге его осудили за хулиганство.

Окончив семилетку, Василь работал (в разные периоды) водителем и трактористом. В армии был пулеметчиком.

Дед Василь имел проблемы с алкоголем, с бабой Верой жил плохо, хотя та и звала его всегда, как в молодости: «Васильком».

Так после смерти звали его и остальные члены семьи, в том числе и мой отец.

Умер Василь рано: шел с гостей, стало плохо с сердцем, лег под березу, под ней и умер. Мой отец потом мне показывал место смерти Василя.

РАЗНОЕ

В далекие 1960-е родственница отца, Любовь Ботяновская, копаясь на огороде в земле, где, как минимум, два столетия жили наши общие предки, неожиданно нашла старинное оружие. По ее словам, это была сабля ("шабля"). Кому она принадлежала раньше (предку ли, постороннему человеку), никто теперь не ответит, так как наша родственница (то ли испугавшись, что ее привлекут за хранение холодного оружия, то ли по каким другим соображениям) выбросила саблю в речку, текущую неподалеку: такими напуганными были люди в советское время. Об этом случае она рассказала моему отцу лишь в середине 90-х. Увы, переспросить ее теперь не представляется возможным: она уж десять лет как умерла.

***   

В сельской местности, как это нередко бывает, соседи, живущие в одной деревне и носящие одинаковую фамилию, зачастую между собою являются родственниками, мало того, их родственниками могут быть также и однофамильцы, живущие в деревнях по соседству, куда (или откуда) их предки когда-то переехали. Так как жители сельской местности до революции обычно вели оседлый образ жизни, то неудивительно, что за двести-триста лет проживания по соседству произошло (и не раз) смешение родственной крови.

Так, Василий Нестерович Ботяновский (1931-1977), являющийся моим дедом, был женат на моей бабушке Вере Федоровне Костеневич (1934-2016), чья мать Антонина Петровна в девичестве носила фамилию – Ботяновская. Дальний предок Антонины был Ян Стефанов Ботяновский; очень высока вероятность того, что отец Яна, Стефан Ботяновский, был сыном Аухима Ботяновского, прямого предка Василия Нестеровича. Если так, то Василий Нестерович Ботяновский и Вера Федоровна Костеневич (по матери Ботяновская) являются дальними родственниками. Есть и другой пример. Родной брат Веры Федоровны Костеневич, Николай, чей дед был Ботяновским, взял себе в жены Леониду Иосифовну Ботяновскую, которая является потомком Аухима Ботяновского. Таким образом, Николай Костеневич и Леонида Ботяновская тоже являются дальними родственниками.
      
***

Хорошо помню родную сестру деда Василия, тетку отца – Тамару Нестеровну Нехайчик (Ботяновскую). Она горячо любила детей и всегда при встрече кусала их за щеки. В детстве я ее боялся, так как кусала она и меня, и довольно чувствительно.   
      
***
Мой отец с детства меня муштровал, дрессировал как породистого щенка. Он постоянно говорил мне: правильно ходи, не косолапь, не щурься, не дрыгай ногой и прочее. Сам он, кстати, в детстве любил болтать под столом ногами, на что его бабка Антонина однажды сказала: «Лёник! Перестань колыхать чертову колыску!» Отцу эта фраза почему-то запомнилась.

***
Я играл на скрипке, был дипломантом и лауреатом детских международных конкурсов, поэтому смею назвать себя человеком одаренным. И моих двоюродных братьев, Андрея и Дмитрий Батяновских, тоже следует назвать талантливыми, хотя их таланты лежали совершенно в разных областях: Андрей занимался спортом, а Дмитрий сочинял песни. У Дмитрия одно время была своя группа, с которой он периодически выступал, а Андрей играл в юношеском «Динамо», ездил в Европу на соревнования. Играл Андрей в одной команде с будущей звездой футбола Александром Глебом и даже одно время заменял его на посту капитана.

Моя двоюродная сестра Екатерина Макрицкая жила в деревне и не имела условий заниматься музыкой или спортом, как мы, ее двоюродные братья. Я жил в городе и общался с Катей мало, но мне запомнилась одна с ней беседа (кажется, 2004-го года). Тогда я был приятно удивлен ее эрудицией: она цитировала Блока, говорила о Шаляпине и Короткевиче. Даже в городе не всякая девушка сможет поддержать подобный разговор.

***
К слову об искусстве. Отец мне когда-то рассказывал, что у него был двоюродный брат Геннадий, который учился в Ленинграде на художника, но, к сожалению, рано умер и так и не состоялся.

***
К слову о бедности. Мне рассказывали, как один наш сосед-крестьянин впервые попал в город и первый раз в жизни попробовал мороженое. Оно ему так понравилось, что он, решив угостить им односельчан, купил несколько порций и насовал их в карманы; естественно, мороженое растаяло на жаре.               


НЕМНОГО ГЕОГРАФИИ

Возле деревни Усяжа располагается примечательная (с моей точки зрения) гора. Примечательна она как высотой, так и необычным названием: местные люди зовут ее Ляховкой. Так как ляхами в народе прозвали представителей населения Польши, то, вероятнее всего, к этой горе какое-то отношение имели поляки. Возможно, во время очередной войны там останавливались польские воины, или кто-то из поляков был там захоронен, или еще что-нибудь. Понятно одно: обошлось не без поляков, иначе не было бы подобного названия. Отец мой рассказывал, что он и соседские дети любили зимой кататься с Ляховки на лыжах и санках. 
   
Из архивных документов мне известно, что в Минском губернии, в Минском уезде в XIX-м веке располагалось урочище Боцяновка (4,5 км на СЗ ближе к Северу от Малой Усяжи). Оно существовало и в первую половину XX-го века, но, похоже, было уничтожено в годы Великой Отечественной Войны.  Название урочища созвучно моей фамилии – Ботяновский. Вероятно, в Боцяновке когда-то жили мои предки, от фамилии которых и пошло название урочища. Или наоборот: фамилия произошла от названия урочища.

КОСТЕНЕВИЧИ
 
Откуда родом: село Усяжа (сейчас Минская область, Смолевичский район).

Усяжа (Казенная Усяжа) в царское время – государственное село. В XVIII-м веке – собственность пана Юзефа Тышкевича.

В XIX-м веке Костеневичи – казенные крестьяне.


МОЙ ПРАДЕД ФЕДОР ДЕМЬЯНОВИЧ КОСТЕНЕВИЧ

1887 – 1966. Усяжа – Прилепы.

Родом из деревни Усяжа (Казенная Усяжа).

Отец его, Демьян Осипович Костеневич (Демьянка), по воспоминаниям родни, имел крепкое хозяйство (8 коров), торговал, был селянином зажиточным, но скуповатым. Служил в царской армии. Как вспоминала баба Вера, Демьянка «по-русски разговаривал», что для белорусской деревни тогда было редкостью.

В старом его сундуке сохранились сбережения – царские ассигнации, в которые потом, в 30-е годы «играли в магазин» моя бабушка Вера со своим братом Федькой.
 
Федор Демьянович Костеневич, отец бабы Веры, носил пышные, как у царя Николая, усы; был участником Первой мировой войны, сражался «За Веру, Царя и Отечество».

Знал немного немецкий язык, так как был в германском плену и несколько лет прожил в Германии; говорили даже, там оставил потомство.

Во время второй мировой попал под оккупацию; был случай, когда немец избил Федора плетью за то, что на требование наколоть дров тот дерзко ответил ему по-немецки.

Был женат на Антонине Петровне Костеневич (Ботяновской).   


МОЯ ПРАБАБУШКА АНТОНИНА ПЕТРОВНА КОСТЕНЕВИЧ (БОТЯНОВСКАЯ)

1901 – 1990. Рудня – Прилепы.


Антонина Петровна – мать бабы Веры. Ее девичья фамилия – Ботяновская.

Ровесница двадцатого столетья, она родилась в 1901 году.

Мне рассказывали, как Антонина девочкой бежала через гору Ляховку при виде солнечного затмения: подумала, что наступил конец света. Конец света не наступил, но вскоре началась Первая мировая война.

Антонина была замужем за Федором Демьяновичем Костеневичем, который был намного старше ее.

Во время Второй мировой оказалась под оккупацией. Однажды немцы очередью выстрелили по толпе и повредили Антонине правую руку; рука перестала служить, из-за чего Антонина впоследствии все хозяйские работы стала выполнять левой рукой.

Антонина Петровна отличалась большой силой волей и выносливостью.

Мне рассказывали, как после войны Антонина из своей деревни Рудни, что под Минском, вместе с односельчанами отправилась в Вильню покупать корову (там коровы стоили дешевле). Не имея возможности привезти корову в вагоне поезда, Антонина две недели шла пешком из Вильни до Минска и гнала корову перед собой. Так и пригнала корову до родной деревни.

Сегодня подобный поступок назовут героическим, необыкновенным, но и сама Антонина Петровна была представителем необыкновенного поколения, пережившего царскую власть, гражданскую и две мировые войны.

Несколько рублей в месяц пенсии и похвальные грамоты: вот, в общем-то, все богатство, которое Антонина накопила за время советской власти.

Жила деревня скудно, поэтому Антонина, проснувшись ни свет, ни заря, ездила на автобусе в Минск, где на рынке продавала дары садов и огорода: яблоки, груши, тыквы, кабачки…

Жизнь Антонины была трудной, но Бог наградил ее долголетием: она умерла в своей постели в 1990-м году. Ее дочь Вера, моя бабушка, досматривала ее.


МОЯ БАБУШКА ВЕРА ФЕДОРОВНА БОТЯНОВСКАЯ (КОСТЕНЕВИЧ)

12.07. 1934 – 19. 07. 2016. Усяжа – Прилепы.


Я знаю, что мою бабушку в детстве исключили из 3-го класса школы за то, что она сходила на Пасху в храм.

Не получив образования, баба Вера всю жизнь проработала на ферме в колхозе.

Бабушка рассказывала, как бедно жили в деревне после войны, как особым шиком для парня было прийти на танцы, намазав подбородок салом: считалось, раз подбородок жирен, значит его обладатель точно не «торбатрос» (не нищий).

В детстве, когда я с отцом приезжал к бабе Вере, она всегда пекла в печи замечательные булочки, которые я очень любил.

Помню, сама баба Вера очень любила виноград и сладкую газированную воду.

Как я писал выше, баба Вера школу не окончила, но я отлично помню ее почерк: твердый, аккуратный, честный. Такой же была и сама баба Вера.

Мне запомнились некоторые выражения бабы Веры:
1. «Свинье не до поросят было, когда ее смолили»;
2. «Каб этому президенту так ести хотелось, как пенсионерам работать»;
3. «Каб таких густо садили, и каб они редко усходили»;
4. «Горько и без горелки»;
5. «Когда я выходила замуж, шел дождь. Вот столько же слез я пролила потом».

БРАТЬЯ БАБЫ ВЕРЫ

У бабы Веры была сестра Соня и два брата: Николай и Федор.

Николай Костеневич – средний (по возрасту) брат.

Рассказывали, в молодости Николай был азартен, любил играть в карты; однажды проиграл кожух (тулуп), после чего боялся возвращаться домой, чтоб не разгневать своего отца.

В середине 50-х Николай нашел клад: как положено, отдал часть государству, а часть оставил себе. Или клад был заговоренный, или судьба так распорядилась, но с той поры в жизни у Николая и его семьи началась черная полоса: младший сын Михаил в шестнадцать лет попал под электричку, у старшего сына, Александра, жена умерла совсем молодой, а его дочь, моя троюродная сестра, умерла от рака в 26 лет.

Николай Костеневич имел два прозвища: «Колодищанский», потому что жил в поселке Колодищи, и «Рызыкант», потому что имел боевой, рискованный характер: даже в свои 75 лет ездил на мотоцикле, таким же манером добирался из Колодищ в Усяжу к своей сестре Вере, моей бабушке.

И баба Вера, и брат ее Николай застали и хорошо помнили Великую Отечественную войну.

Старший брат бабы Веры Федор Федорович Костеневич (Федька) не только застал Вторую мировую войну, но и в ней участвовал: в возрасте пятнадцати лет ушел в партизаны. Его партизанский отряд был окружен немцами, партизаны чуть не умерли от голода; при прорыве из окружения Федька был контужен. К концу войны Федор Федорович Костеневич имел две медали «За отвагу».

Став совершеннолетним, Федька сразу пошел в армию; в деревне его не видели со времен войны и давно похоронили, и это было настоящим чудом для родни увидеть Федора живым, невредимым и с медалями на солдатской гимнастерке.

август 2020