Заря над городом. 7 Нежданное

Катя высыпала на траву репейник и долго ходила меж старых яблонь, тревожная, грустная, не зная чем объяснить отсутствие товарища.  Из замка поплыл медленный переливчатый перезвон. Как?.. Уже зовут ужинать?.. Значит, он так и не пришёл?..
Она села там, где стояла. Внезапно не осталось ни капельки сил. Что могло случиться?.. А может… Может, он поиграл с ней да и забыл, пошёл своей дорогой? Наскучила ему Катя, отправился на поиски других знакомств, других девушек. Перед ним весь мир – что ему до бедной сироты?
Но вспомнила девушка открытый смелый взгляд его синих глаз, вспомнила как обнял он, спасая её, Катю от жгучей боли.. И поняла: такой – не уйдёт. Пусть ветрен он в делах любви, но другом был верным и слову его верить можно. «Не предаю…» - вспомнилось невольно.
Сгущались сумерки. Надо домой идти… В кустах черно – глаз выколи, и листья шелестят сейчас как-то жутковато… Что-то холодное коснулось сзади её шеи, тень надвинулась на траву. Что… это?
-Мааа.. аааа!!!
-Тише, сумасшедшая, ведь перебудишь весь дом!
-Петь, ты что ли?!
-Нет, это мой двоюродный дедушка Франкенштейн! Ты ведь его ожидала увидеть?
Петино лицо улыбалось во тьме, глаза блестели как-то лихорадочно:
 
-Визг у Катьки- красота!
Как два мартовских кота!!
 
-Петька язва и колючка,
Срок придёт – получит взбучку!
 
Куда ты пропал, я ведь с обеда жду… Думала уж…
Он вдруг засмеялся. Жутко так, будто давился этим смехом, полным желчи. Будто помимо воли из груди его рвался плачь, безудержно-яростный, исполненный презрения… Никогда ещё не видела она подобного!
-Что… Ты думала?... Я безмозглый дурак. Хочешь спросить, где я был? Я был у принцессы.
Она смотрела на него, тихая, испуганная, желая проникнуть взглядом в его сердце, понять причину такого страшного смеха.
-Ты поверила мне, правда?.. Когда я говорил о помолвке с принцессой? Я сам себе поверил. Выдумал сказку, которой на свете нет… Сскомороххх…
Катя вдруг отчётливо поняла то, что скрывалось за словами, за этим смехом. У него сердце разрывалось. Было тяжело до боли, до крика, словно безумное пламя выжигало грудь изнутри. Она подошла и взяла его за руки.
-Если только это поможет, ударь меня, смейся надо мной, говори что хочешь. Я всё вытерплю, только бы тебе стало легче. Я здесь, с тобой, я тебя не брошу. Ну, говори! Расскажи, что там случилось?
Глаза его, горящие какой-то одержимостью, вдруг стали прежними, он посмотрел на неё: маленькую, вдвое ниже его ростом, тёплыми руками сжимавшую его ладони.
-Катька… Ну что ты несёшь, дурочка, как же я могу тебя обидеть?! Что ты сейчас со мной сделала? Я был будто пьяный от горечи, от злости, а вот теперь чувствую, что прихожу в себя.
-Тебе выговориться надо. Расскажешь что произошло – глядишь и полегчает.
-Я расскажу.
 
***
Петино утро началось под Королевским мостом, где он ночевал, завернувшись в старое одеяло. С рассветом изрядно промокший, он пошевелился и обнаружил в ногах письмо. Голубой конверт с печатью знакомого перстня.
Сердце сделало огромный радостный скачок! Надо же, она и тут его отыскала. Быстро разорвав конверт, парень пробежал глазами скупые витьеватые строчки.
 
«Ты говорил, что любишь, и тем не менее не сделал ничего, чтобы увидеть меня снова. Зато постоянно слышу я о твоих визитах к другим городским красавицам, якобы радеющим о пользе Дела. Приходи, как приходил раньше, через чёрный ход. Я хочу знать, как продвигается Дело, и близок ли решительный час.
 
Сердцем твоя»
 
 
Любимая звала повидаться! Значит снова, облачась в одежду преданной Агаши, выйдет она к нему навстречу и там, в тёмных сенях людской он будет целовать её, смущённую и трепетную, с порозовевшими щеками… И как могла она говорить, что он совсем не пытался её увидеть?! Он каждый день приходит под её окно. Неделю назад предпринял даже попытку подняться по стене башни, но был схвачен и избит дворцовой стражей. Стало быть сегодня – долгожданный день их встречи?..
Петя вскочил, спрятал в кармане дорогое письмо и, размяв занемевшие члены, окатил лицо пригоршней воды из реки. Бррр, свежо!.. Нужно увидеть ребят и заглянуть на село до шести часов, когда придёт время стучать условным стуком в двери чёрного хода.
Он отправился на городскую площадь, разыскивая мальчишек, которые всегда крутились где-то там, поблизости от казармы. Почему – для него оставалось загадкой. Васька Рыжий намекал на какой-то сговор с солдатами, но Петя мало верил. Эти королевские прикормыши скорее умрут, чем попрут против хозяина, так уж они скроены. На площади он столкнулся с Лапсиком, сегодня каким-то хмурым, вроде бы подавленным.
-Привет,- бросил тот быстрый взгляд на Петю.-Наших ищешь? Они сегодня пошли к фонтанам, говорят, будут министра финансов купать, когда выйдет на прогулку.
-Пойду намылю им шею,-шмыгнул носом Петя.-Дурни, устраивают мелкие стычки, вместо того, чтобы на главное силы беречь. Сам-то как?- Он растрепал волосы мальчишки, глядевшего исподлобья с виноватой укоризной.
-Никак. За тебя нервничаю.
-За меня?- Петя нахмурился:- Это ещё зачем?
-А затем, что ты что ни день всюду суёшь свой нос. И во дворце чего-то химичишь, и к графскому замку бегаешь, и по деревне всё проповедуешь. Вот схватит тебя один раз полиция, и привет. До революции не доживёшь.
-Я не лыком шит, так просто они меня не поймают. А насчёт революции… С чего ты взял?
-Ха! Так Васька с Виктором уже полный подвал мушкетов натаскали, и с Пушкинской улицей мы связь держим, там тоже всё готово. А Ксения намедни на Старой площади знаешь кого видела? Саму Красноярде! Она говорит, что мы молодцы, только всем курс обращения с оружием пройти надо.
Петя перевёл дух, обдумывая новости. «Видела Красноярде».. Конечно, кто угодно мог так назваться, а ребятишки и рады верить.. Но всё- таки услышанное вселяло бодрость, от мысли, что ОНА бродит сейчас по улицам где-то рядом приятно лихорадило.
А и быстро же мальчишки подобрались! Похоже, ещё месяц-другой, и «решительный час», о котором говорила любимая, действительно пробьёт.
Посоветовав Лапсику в целях овладения искусством стрельбы снестись с оружейником Васильичем и Стасей, он отправился дальше на поиски ребят.
-Эй, рыцарь Педро, где столько дней шлялся?- Донеслось из Сквера Королей.
Компания была тут как тут. Сидя на корточках, мальчишки поедали сушёную рыбу. Маленький Тошка, старательно сопя, как раз чистил очередную, отрывая от неё каждому по куску:
-Будешь?
-Спасибо, не откажусь!-Петя подсел к ним.-Что за непочтительность к рыцарю? Он не шлялся, он сипну лечил. Обработали меня королевские стражники знатно! Два дня был как без ног.. А вы чего опять своей дурьей головой удумали? Что за сведение счётов с министром?..
Раздалось сдержанное хихиканье.
-А чего, пусть охладиться маленько,- бросил Васька Рыжий, стрельнув хитрым взглядом.- Погода стоит жаркая, а мы его прямо в одёже, без церемоний…
-И будете потом в участке сидеть, а мушкеты ваши найдут и конфискуют! Чем вам министр финансов так насолил?
-Гад он,-откликнулся Павлик и с отвращением выплюнул на асфальт рыбью кость.
-Все гады. Их так не победишь, надо со старшими вместе собираться, и…
-Знаем.- Отрезал Витька и встал.-Но только то, что он с Павкиной сестрой сделал – так оставить... Пошли, братва, нужно успеть продумать план отступления. Салют, Педро!
Мальчишки удалились, и ему ничего не оставалось, кроме как отправиться своей дорогой.
Путь в деревню был неблизок, а солнце жарило немилосердно, так что к двенадцати часам добравшись до дома дяди Васи,  Петя был мокрый насквозь. Дверь ему открыла Стелла, сегодня в кокетливой красной косынке, завязанной под грудью.
-Здравствуй, Почтальон! Какой ты сегодня горячий, и глаза блестят… Поцелуешь?
-Всегда пожалуйста!- Рассмеялся Петя, и наклонившись, чмокнул девушку в лоб.- А почему Почтальон?
Стелла надулась, видно было, что разодевшись к приходу гостя, она ожидала более нежного приветствия:
-Потому что ты нам все городские новости таскаешь. Валяй в горницу, отец и дед там.
Дядя Вася встретил парня радушно, усадив за стол, заставил съесть целую миску щей и принялся расспрашивать.
-Оружейники и прачки скоро начнут действовать, только спрашивают, многие ли из деревенских готовы встать за них. В своём селе я ещё не был, но за ваших-то ты, дядь Вась, можешь мне ответить?
-Что мне тебе сказать,- Василий задумчиво потрогал бороду,-я сам, уж не обессудь, сражаться не буду, и другие деды здесь, на деревне сквозь пальцы смотрят на это дело. Может быть, молодёжь?..
-Стелла ничего не рассказывала?
-Стелла… У этой одно на уме- парни. Хоть бы ты её что ль вразумил, а то бегает, целуется за каждым углом, что ни день- с новым кавалером гуляет…
Староста сегодня был настроен на семейные разговоры, а его отец, полудремавший в кресле, только хмурился, когда речь заходила о Стелле, и старчески качал головой. Как видно, меж Василием и его средней дочерью пробежала чёрная кошка.
Побеседовав со стариками часок, Петя встал:
-Дела у меня, дядь Вася, не обессудь.
-Дела? Небось к зазнобе какой-нибудь собрался?
-Как сказать-то…
-Ну-ну. Тоже, как она, хвостом вертишь, по десяти девкам бегаешь. Знаем. Вот спустить бы вам, неслухам, поясок, да розгами поучить, как в старые добрые времена… Отбились вы от рук, современная-то молодёжь, не чтёте заветов дедовых…
-Поясок спустить можно, да толку то, дядь Вась? – Усмехнулся Петя, вспомнив горящий страстью Стеллин взгляд.- Уж если просит чего душа – поперёк ей не встанешь!
-Душа ли просит?- Проскрипел, хмыкнув в белую бороду, старик-отец.- Али другое какое место?..
-Ну, тут уж я только за себя ответить могу: у меня – душа! Как не вижу долго кого из моих ненаглядных, сейчас  скучать начинаю. Не хватает и улыбки Сонюшкиной, и Аннушкиной суровости, и Марицыных песен, и удалой Зары-плясуньи, и светлой мудрости той, что всех других дороже.
По дороге в город начал накрапывать дождик, но Петя полный ожидания и тихой священной радости не обратил на него никакого внимания. Шёл четвёртый час. Скоро, скоро желанный миг свидания!
…На тройной стук с паузой дверь чёрного хода тихо растворилась и Агафья: простоволосая, в ночном капоте, жестом пригласила парня войти:
-Ступай, ступай в прачечную, там она… Извелась в ожидании, ночь не спала, Стеньку опять к тебе с письмом погнала. Я сегодня больной сказалась, так лежу, она в одёже моей мимо стражи и проскочила. Беги, успокой сердешную, а то от ревности сама не своя: и к той ты, дескать, бегаешь, и к этой, а её позабыл совсем..
Взбежав вверх по винтовой лестнице, он устремился к знакомой двери, за которой ждало то, волшебное, несбыточное. Распахнув дверь, застыл на пороге. В темноте завешанной простынями комнаты стояла у окна стройная девушка в чепце и платье королевской горничной.
-Аврора!
Она обернулась.
-Ты пришёл!
Бросившись навстречу друг другу, они замерли в двух шагах и тихо взялись за руки, без слов радуясь наступившей наконец минуте.

-Искустиель злой, готовый
Весь мой двор расцеловать!
Я не в силах быть суровой.
Здравствуй! Дай тебя обнять!

-Аврора, бесценный мой друг!.. Если бы ты знала!..
Какое это было блаженство – произносить её имя! Имя, которого не знал никто, которое свято хранил он в тайниках своей души, оберегая от  смешков и пересудов.

-На дурачества не дуйся,
Не гляди по сторонам.
Загляни, родная, в сердце!
Только в сердце!
Правда- там!

Он улыбнулся, вспомнив весь этот месяц.. Целый месяц, прожитый вдали от неё! Дурочка… Думает, забывался он, играя и шаля с теми, другими! А вечерами внутри всё скручивалось от тоски и боли… Честное слово, свихнулся бы, кабы не Лапсик да Катька.
-Расскажи же, расскажи всё! Оставим мою глупую ревность. Ведь ты рискуешь жизнью- каждый день! Главное, друг мой, сразу главное! Я как на угольях...
-Моя любимая, я исполнил твою просьбу. Сегодня я целый день жил с мыслью о тебе, я собирал вести и теперь могу радостно сообщить: Дело наше близится к исходу.
-Собирал вести?- Она слегка отстранила юношу, склонившегося к её губам, и, нахмуря тонкие брови, внимательно вгляделась в его лицо:- Для чего понадобилось тебе собирать вести о Деле, если ведёшь его ты сам? Разве ты – не глава повстанцев?
-Я?-  Он рассмеялся и, невзирая на робкий протест, поцеловал её раз, затем другой.-Я только связной. Руководят всей работой мальчишки и ещё несколько человек из рабочих кварталов, мои друзья. И потом, это ведь только часть всего заговора. В других округах, в приморских сёлах, в Океане созревают свои силы, и мы до сих пор не знаем, сколько этих людей, кто они.
-Когда же ты собираешься возглавить их всех?
-Возглавить? Всех? Зачем?..
Аврора высвободилась из его объятий. В зелёных искристых глазах её, напряжённо устремлённых в самую глубь зрачков юноши, читалось волнение. Грудь девушки часто поднималась, а полураскрытые губы, казалось, хотели задать вопрос, но не решались.
-Дорогой мой, ведь это ребячество,- произнесла она наконец.-Ради чего мечтали мы об ином, прекрасном мире, если строить его доверим другим? Известно ли тебе, что новых вождей народ всегда выбирает из тех, кто привёл его к победе? Я не сомневалась в том, что ты как и я желаешь творить новую жизнь, нести людям свет, красоту, знания. К чему же теперь эта робость? Будь мужчиной, возьми судьбу края в свои руки, пока не взяли другие. Я знаю, народ пойдёт за тобой!
-Народ идёт не за мной и не за тобой, он идёт за мечтой о Свободе. Наша задача – сохранять дух борьбы чистым, чуждым жестокости и личной корысти – лишь тогда из неё родится мир, о котором мы все мечтаем. А будут строить его те или другие из нас – милая моя, это не так уж важно!
Щёки её загорелись. Спина распрямилась. Гордой походкой пройдя к дверям комнаты, её высочество остановилась и скрестила на груди руки, сделавшись похожей на статую богини Афины.
-Важно то, кто ты такой!- С расстановкой произнесла она, сверкая глазами.- Пахарь? Нет. Купец? Нет. Отважный предводитель восстания? Ты не желаешь быть им. Чьей же женой ты предлагаешь мне стать? Женой бродяги, у которого нет за душой ни гроша, нет дома, куда бы он мог привести молодую? Женой никчёмного прощелыги, не достигшего ничего?..
Он стоял перед ней, словно оплёванный, не смея поверить собственным ушам.
-Ты знала это. Знала, кто я такой, во что верю и сколь мало ценю земные блага и почести. И всё-таки любила…
-Что ж, я сумею исцелиться от своей пагубной страсти. Нельзя любить, кого не уважаешь, а уважать бездельника, нищего, не имеющего пути в жизни, я не могу и не хочу.
Петя смотрел на неё, юную и прекрасную, свою воплощённую грёзу, и всё никак не мог поверить, что всё это: презрение, гордыня, холодный расчёт – правда.
-Что же ты скажешь Агаше, Стеньке?.. Они верили, что помогают истинной любви.
-Скажу, что ты предатель. Так оно, по сути, и есть. Ведь отрекаясь от великой мечты, мечты об обновлённом нашим трудом мире, ты тем самым отрёкся и от меня.
-Мечта была и есть,- вздохнул он, чувствуя сокрушительную горечь.- Это твоя душа не постигла её, не охватила простора…
Она вспыхнула. Опасная молния сверкнула во взгляде и, резко повернувшись на каблуках, принцесса Аврора вдруг исчезла за дверью. Растерянный парень услышал звук защёлкивающейся задвижки. Он вздрогнул, бросился к выходу, всей силой мускулов навалился на дверь… Тщетно.
-Аврора!.. Открой, отопри… Зачем?! Чего ты теперь хочешь?
-Я дочь своего отца,- донеслось из-за двери отчётливо и яростно,-и не прощаю оскорблений! Тебя казнят сегодня на закате дня.
Стук каблуков раздался на лестнице, затихая внизу. Он заметался по комнате. Простыни, скатерти, полотенца… К чёрту их! Как, разрази его в пух, открыть окно?! Неужели заперто?! А, проклятье… Внизу, на лестнице послышался размеренный шаг королевской стражи.
-Петя…
За окном, приплюснутая к стеклу, виднелась чья-то испуганная мордочка. Лапсик!
-Ё-моё… Откуда ты!?
-Нет времени, отойди от окна! -мальчик вдруг ухнул куда-то вниз.
-Ёжкара-ёж.. Вдребезги… - донеслось из травы заклинание.-Отойди, я сейчас швырну камнем!…
Послушавшись, он ретировался, и в следующий миг стекло разлетелось в мелкую пыль. Подтянувшись на руках, парень  вскочил на подоконник.  Лапсик посасывал порезанный палец.
-Сильно тебя?!..
-Ерунда, маленько… Прыгай скорей, надо уносить ноги!
Он подхватил мальчишку на руки и побежал: через кустарник, бурьян, огород, какие-то закоулки и канавы. Погоня следовала по пятам, но тяжёлый топот и одышка явно говорили о том, что надолго таких преследователей не хватит. Наконец они отстали, не слышен больше был лязг железных лат стражников, и Петя, опустив на землю своего спасителя, осторожно осмотрел его рану:
-Хорошо не по вене… Что ж ты так? Нужно было руку тряпкой замотать, а потом…
-Ага, потом! А они бы тебя тем временем сцапали!
-Как ты меня выследил?-Он куском материи перевязал кровоточащий палец, обнял мальчишку за плечи.-И вообще… Как узнал, что я в беде?
Лапсик насупился, пряча неловкость, сердито пожал плечами:
-Что тут узнавать, когда у меня с утра сердце не на месте! Гляжу-ты опять во дворец идёшь, ну и прокрался следом. В крапиве сидел…-Смущённо признался он и дёрнул лопатками.-Там, под окнами.. Видишь, вся спина в крапинку?
У него свербило в горле и щипало в глазах от признательности, от горькой горячей нежности к нему, Лапсику, оказавшемуся рядом – и так вовремя. Мальчик, крепко сжав руку своего большого друга, серьёзно посмотрел в глаза:
-Обещай туда больше не лазить!
-Обещаю.
Они дошли вместе до самой реки, и там распрощались. Ещё раз взяв с него слово не приближаться к королевскому дворцу, Лапсик отправился по своим делам. Побродив у реки до заката, Петя решил наконец заночевать вблизи замка Серебровых, где никому не пришло бы в голову его искать. В саду он столкнулся с Катей, поджидавшей его…
-Я думал, что знаю её, я доверял ей… А она всё это время мечтала прибрать к рукам власть, став женой нового цезаря…  Я её выдумал!.. Пленился глазами, зелёными как морские волны, речами о царстве красоты и справедливости… И не заметил хищницы, расчётливой и бездушной, для которой тот, кто живёт, мыслит и любит- лишь жалкий шут, пустая оболочка… Ооо, какой идиот!..
Петя то ли застонал, то ли всхлипнул и обеими руками вцепился себе в волосы:
-Бездельника… нищего… не имеющего… цели… вот кем я был для неё!
Катя решительно встала и, встряхнув его за плечи, заглянула в лицо сияющими глазами:
 
-Петька-редька, дурачок,
Расквасился, как гриб-сморчок!
 
-Катька, гадкая ты злюка,
Ядовитая гадюка!
Ты что, добиваешь меня? И сам знаю, что выгляжу по-дурацки. Как же! Наплёл тебе с три короба про сказочную невесту, а теперь…
Катя засмеялась. Глупый, родной, обиженный! Он ничего, ничегошеньки не понимал!
-Петька, хороший мой, я так тобой ГОРЖУСЬ!-Она сильно сжала его плечи потеплевшими пальцами:-Ведь ты же в вожди не полез, не уступил ей! Не предал друзей и от себя не отрёкся, верен остался правде! А сколько других ломается, подчиняясь капризу любви… Ты счастливый! Стержень в тебе крепкий и сердце верное, правды не уступит. Ругайся ты сколько хочешь, а я так скажу: прогадала она, ой как прогадала! А другая, мудрей её и душой тебе ближе – та не прогадает!
Он поднял голову. В отчаянных глазах зажглись наконец какие-то светлые лампочки:
-Вразумила ты меня. Ей-Богу, Катька, всё у меня в голове в кашу смешалось, а ведь ты права. Мог же согласиться и всё дело под себя подмять, а смотри-ка, удержался.- Он улыбнулся, тряхнул головой:- Не буду больше плакаться. Ни к чему оно, ведь вправду победителем вышел. А что здесь горит,-постучал он себя в грудь,- так это небось пройдёт со временем. Как думаешь, пройдёт?
-Как пить дать!
Катя глядела на него, гордого, распрямившего плечи, не скрывая радости: вот он какой!  Простой и честный, ни славы, ни награды не ищет за свой труд!
-Ты мне и не говорил никогда, что связан с революционерами, что вы хотите весь порядок в стране перекроить, чтобы по- справедливости…
-Я думал, тебе такое не интересно.
-Что же мне по-твоему интересно? Только одуванчиками кидаться? Я считаю, вы правы. Надо свергнуть короля, и вернуть всем тот мир, в котором учит жить Красноярде: графиням и их служанкам, и мальчикам-поварятам, чтобы никто не смел их бить и обижать. Если нужно, я тебе помогу.
-Ты?!
-Чем же я хуже вас?

Красно Солнышко шепнуло,
Я призыв его ловлю:
С вами, люд простосердечный,
В бой за светлый мир вступлю!

 Скажи только, что делать надо!
 
***
Полночь… Там, на балу, веселье сейчас в самом разгаре, а Катя здесь, сидит в своей светлой комнатке. Почему-то ей не спится.
Луна медленно плывёт за облаками, и тихо шелестят ветки сада. Как там Петя под старым шерстяным пледом?.. Сейчас ночи тёплые, замёрзнуть не замёрзнет, главное – выспался бы! А то прям видно, как у него голова гудит… Безумная, глупая принцесса, ну как могла она оттолкнуть такое сердце? Сердце, полное любви к людям, смеющееся и горячее. Сердце, готовое обнять весь мир! Обида за Петю была сильной, чуть ли не гневной, и хотелось кричать им всем: и Стелле, и Аннушке, и принцессе, и другим девчонкам, которых он обнимал: счастливицы! Цените! Цените!..
Дохнул ветер за окном, звякнуло стекло. Снова тихо. Катя прислушалась к себе… Что-то странное творится сегодня с нею. Праздник не праздник, а душа словно чему-то радуется. Уж не Петиному ли рассказу? Чушь какая. Чему же здесь радоваться, раз у человека горе? Почему она это чувствует? Почему?..
Потому что… потому… Да потому что не было у него невесты. Свободно было сердце её друга, и не царила в нём Одна: первая и единственная. Катя вскочила, обеими руками сжала его, предательское, испуганно колотящееся в груди. Что это?... Да что же это?!
Прерывисто дыша, опустилась она на постель. Разве она не желала Пете счастья? Желала. Разве мелкая ревность хоть раз помешала бескрайней солнечной радости, когда они играли и дурачились вдвоём?. Да нет. Не было ревности, а просто хотелось самой Кате идти с ним по жизни рука об руку, разделять его мечты и тревоги, обнимать так, как раньше не смела. Как же так?.. Выходит, она любит его? Любит – и даже не замечала?! Медленно перебирала девушка все воспоминания минувшего месяца, спрашивая себя, когда это с ней началось. Ответа не находилось. Это было всегда, незримо, невидимо, быть может с тех самых пор, как жила на земле она, Катя. Росло вместе с нею.
Открытие больше испугало, чем обрадовало. Ужас объял девушку, и она бросилась на кровать, в панике спрятала лицо в подушку. Как жить?! Забыть, закрыть на замок, навсегда сохранить тайну!? А как смотреть ему в глаза?.. Господи, что же теперь будет?.. А дружба?!