Заря над городом. 13 Ни капли крови!

Катя проснулась на тахте, на чердаке ветхого оружейникова дома. Несмотря на слабость, несмотря на то, что по-прежнему жутко болело всё, включая лопатки и шею, она чувствовала себя, как именинница.  Сколько трогательной заботы, сколько участия и доброты было вокруг неё! Впервые в жизни видела она, что нужна, и чувствовала рядом живые, бьющиеся сердца. Любящие, горячие. Свою новую семью. Настоящую!

А первый поцелуй вчера, во дворе дома, когда Петька уходил?! Она тихо засмеялась, вспомнив, как робела, как боялась этого когда-то… Не решилась ни словом, ни взглядом сказать ему, чтобы поцеловал – до минуты, когда свершилось страшное… А теперь, вчера – с трудом оторвалась, еле позволила уйти… Петя, любимый!

Грузные шаги Алевтины заскрипели на ступенях деревянной лестницы..

-Ну, проснулась наша красавица?

Подойдя к кровати с бадьёй и полотенцем, женщина улыбнулась во всю ширь своего румяного лица:

-Как себя чувствуешь? Лежи, лежи! Сейчас спину снова обработаем, компресс приложим…К завтраму будешь как новенькая!
-Тётя Аля…-Катя приподнялась на локтях, преодолевая боль.- А где Петя?..
-Где Петя, где Петя… По делам где-то свищет! А тебе что? Смотри, девка,- с лукавой улыбкой подняла она палец,-за парнем бегать – могилу себе рыть… Не женское это дело, запомни. Пускай-ко они за нами побегают, а ты знай своё место, ухом не веди... Такую, как ты ещё заслужить надо!
-У нас, тётя Алечка, всё по-другому….- Улыбнулась Катя, снова укладываясь на подушки.-Мы знаешь как сдружились, крепче не бывает! Что ни случалось в жизни – всегда друг за дружку держались, помогали, поддерживали. Разве такое разобьёшь?
-А ты послушай старуху и радость-то свою бурную присмири. Ведь поцеловались не венчанные? Ну вот. Как увидит он, какая ты счастливая от одного только поцелуя, так и грудь колесом: вот, мол, какой! А в церкву тебя вести кто ж будет?

Слушая ворчание Степановны, что быстрыми умелыми руками промывала раны, Катя чувствовала счастье, накрывающее бескрайней волной. Дом, запах лесных трав, развешанных на чердаке, мягкие тёплые руки и мудрые стариковские поучения вместо гневных окриков Манедшелы – всё это было таким необычным, и в то же время удивительно своим, родным… И то ожидание, в котором она пребывала со вчерашнего вечера, расставшись с другом – оно тоже сейчас было приятным!

Под окнами сновало зверьё. Перекликались стрижи и ласточки. Из их незатейливого щебета Катя поняла, что уже далеко за полдень, но - о, как не хотелось подниматься!.. Спина и поясница ещё ныли, хотя вчера их пять раз смазывали настоем лесной заживейки.

Аромат цветов заливал комнату. На пороге был апрель, и всё в городе распускалось. Даже здесь, в самом центре рабочего квартала ощущалась свежесть зелёных лугов. До чего хорошо!..

Свет в чердачном окошке странно мигнул и в его проёме показался вдруг огромный букет лесных незабудок.

-Ой!

Вслед за незабудками вылез с хулиганской ухмылкой на чумазом лице и тот, кто их принёс. Катя, позабыв про боль в спине, спрыгнула на пол, не помня себя, бросилась ему навстречу:

-Петька, ты здесь!!!
-Катюшка! Ох, добрался всё-таки до тебя. Не шуми, Степановна придёт. Я же тайком!
-Тайком?- Катя очень удивилась: - Почему?
-Она к тебе не пускает! Оно и понятно: приняла тебя тётя Аля в дом, теперь как наседка беречь будет.  Чтобы до свадьбы –никаких свиданий. Ни-ни! В том числе и со мной.

Она рассмеялась до слёз, не зная, радоваться такому тёти Алиному усердию, или наоборот.

-Что будем делать?
-Что ж тут сделаешь…-Он вдруг посерьёзнел, даже вытянулся как-то. –Только и остаётся, что тут же пожениться!
Катя так и вспыхнула. От радости, смущения и – неожиданной догадки.
-Ты… Правда?!!

Петька стоял перед ней: забавно-смущённый, держа вверх ногами свой букет и задумчиво глядя куда-то.

-Ты знаешь… Я шёл к тебе, чтобы обручиться, но настоящего кольца у меня нет. Забежал к Зинке- переплётчице… Сделай, говорю! Зинушка рада стараться. « За поцелуй,- говорит, - будет тебе колечко из самой тонкой кожи, прямо кружевное!» А я… -Он совершенно понурился.-Катька, я так облажался! Поглядел на неё и понял: баста! Ну не могу я после того, как вчера…

Она поняла, засмеялась, обняла его, горемычного:

-Жалеешь?
-Самому странно.. Никогда со мной такого не было! Как жить теперь- не знаешь. Но жалеть? Нет, Катька, совсем не жалею!
-Я тебя сама… За всех по-разному целовать буду! Что, не веришь? Или думаешь- не получится?
-С тебя станется…

Он вытащил из кармана кольцо: простое, деревянное, выструганное перочинным ножом.

-Вот, смотри: строгал из дуба
Думал, сделаю с резьбой..
Незатейно вышло, грубо.
Обручаюсь им с тобой!

Уж и не знаю, пойдёшь ли за меня - такого? Ты подумай, Катька. Ведь- на всю жизнь! Смотри – вместо перстня обрубок принёс. Ни кола, ни двора, есть нечего…

-Ох, ну что ты!
Ведь вдвоём!
Как-нибудь да проживём!

 А кольцо это мне дороже золотого – ведь твоими руками сделано!
-А сына примешь? Лапсика?
-Уже приняла! Он для меня с первой встречи уже родной, а оттого, что твой – особенно.
-Слушай… А у меня ведь наверное не получится совсем ни за кем больше не ухаживать! Я с тех пор, как себя помню был такой. Влюблялся ещё мальчишкой в каждый бантик, всегда сразу за двумя-тремя девчонками бегал. И теперь вряд ли перестану.
-Посмей только! Я же первая тебе уши надеру! Чтобы мой муж вдруг перестал быть самим собой? И слышать о таком не желаю!!! Чтобы бегал по-прежнему: и за Олесей, и за Соней, и за Стеллой, и вообще за каждой красивой девушкой! Ведь сам иначе скучать начнёшь! А я, Катя, буду всем твоим невестам пирожки печь. А вечером сядем обнявшись у печки, и буду я с замиранием сердца слушать рассказы о твоих подвигах.
-Дааа…- Петька откинулся на тахту.- Вот так как ты меня точно никто ещё не любил!
 
                ***
 Всё началось стремительно и без всякого предупреждения. Пока тётя Аля, ахая и причитая, увязывала в узел Катино нехитрое приданное, вбежал Генка: весь расхристанный и с фонарём под глазом.
 
-Нормально! Целуются тут, понимаешь, они! Между прочим, вас одних народ дожидается, без пяти два идём на приступ…
-Какой приступ?!
-Как- какой?!! Красноярде велела штурмовать полицейский участок! На тебе, Петрух, весь правый фланг, на Катьке аптечка.! Что значит ещё не поправилась?!  А ну ноги в руки, старые царапины потом успеем зализать!

… Как яркие вспышки остались в памяти первые бои, суровая верность общей клятве: вершить дело бескровно, и – встреча с Красноярде. Катя помнит, как заглянув в эти удивительные глаза, словно нырнув в океан бескрайней Любви и беззаветной Смелости, от души пожалела она, что не встретила взгляд их много дней раньше. Ни за что на свете не позволила бы она полосовать себе спину, а схватила бы родную руку, вырвала кнут, в щепы сломала. Не быть бы тогда её родным жестокими палачами, не страдать бы Петьке…

-Ты меня знаешь?
-Давно знаю! По Петиным рассказам.
-Мало тебе будет помощи от меня. Я малодушная…

Улыбнулась так, что стало понятно: ясны ей сомнения, ясны страхи Катины, самая душа как на ладони видна.

-Вовсе нет! Ты сильная. Всей силы своей ещё даже не знаешь!

…Были первые потери. Чувство безнадёжности, упрямой, беспомощной злости, когда умирает друг, за которого ты даже не сможешь отомстить. Ропот души, восстающей всей силой ненависти против запрета…

-Мы мстим!- Сказала однажды Красноярде. –Мстим им сурово и безжалостно – прощая…

Так бывало с нею – молвит что-нибудь, а ты потом думаешь об этом днями…

-Ни капли крови – запомните! – не должно быть на совести революции,- говорила она в другой раз , когда спор зашёл о справедливости. – Вот вы говорите, цена велика.  Говорите, мы могли бы всё закончит в два дня, если бы в ружьях были настоящие пули, если бы мы, как гвардия, палили из пушек, резали глотки… Праведное дело, за него можно и запачкаться. Так? Зато свои останутся целы.  А теперь подумайте. Ведь у каждого из тех, кто сражается с той стороны, есть жёны, дети… Они не виноваты в том, что король послал отцов на бесславную смерть. Пройдут годы, эти дети вырастут… И сколько укора, сколько горечи прочтём мы в их взорах, когда будем беспечно радоваться тому, что победили! Слёзы и проклятья их оставят на наших душах несмываемый след… Этого хотите вы? Нет. Пусть каждый, кто умрёт - умрёт как герой. Пусть не будет отчаявшихся, не будет проклинающих и проклятых. Заплатим высокую цену. Новый мир стоит того!

Скверно пришлось бы им, безоружным, в такой бойне. Скверно пришлось бы, не перевернись старый мир и не приди помощь оттуда, откуда никто её ждать не мог. Как-то на рассвете увидели все: потемнел горизонт от полчища несметного, многолапого, гривастого и клыкастого. Из-за моста брело навстречу повстанцам звериное стадо, а в воздухе реял воробьи, синицы и ласточки, свиваясь в огромную тучу, очернившую небеса.

Не дойдя до баррикады звери остановились, и повстанцы увидели, кто их вёл. Зайчишка! Поднявшись впереди всех на задние лапы, он громко провозгласил:

-Мы прослышали о чуде.
Мир, что строите- таков,
Где как пить дать место будет
Для друзей и для врагов?

-В мире том врагов не будет,- с улыбкой отвечала Красноярде.-
Будем дружны: звери, люди,
Все лесные существа.
Вера в дружбу в нас жива!

-И, и.. На нас не будут охотится? Не будут убивать на жаркое и шкуры?..
-Конечно. Королевский садовник уже вывел сорта деревьев, дающих мясные плоды. До сих пор они считались дворянским лакомством, но завоевав волю мы засеем их семенами целые поля.. Тогда не будет нужды губить друг друга.
-А шкуры? И воротники?
-В нашем климате в тёплой одежде нет нужды. Дворяне носили мех ради пышности, но когда не станет дворян и королей, в этом также отпадёт необходимость.
-А что,- заяц продолжал недоверчиво косить,- Для вас и вправду все- братья? И большие хищники и.. мы?
-Все ведь на одном языке говорим! Что ж тут спрашивать?

Бегемоты одобрительно заревели, медведь заурчал, загомонило мелкое зверьё:

-Тогда, тогда... И мы с вами! Мы все!

Великая сила стала на стороне крестьянского войска. Пришли из Океана, из полей и лесов, со всех городских окраин: слоны и жирафы, серны и шакалы, рыси и львы. Не явилась лишь стая волков: князь Серый, ярый сторонник короля, поклялся перегрызть горло любому сородичу, приставшему к бунту…

Галки и воробьи молниями носились в воздухе, передавая вести с баррикады на баррикаду. Ежи-разведчики приносили сведения из самого королевского дворца. Слоны, набрав воды в хобот,  одним махом тушили вспыхнувший порох- и пушки замолкали, стихала пальба. Сороки-воровки растаскали половину патронов противника...

-Кабы не они- пропали бы, как пить дать, мы с этим милосердием!-Заметил как-то раз Петька.
-Глупые!- Улыбнулась Красноярде.- Ведь милосердие и привлекло их на нашу сторону!

                ***
 Везде, при каждом новом штурме была она впереди, а с ней Зара, бесстрашная цыганка-разведчица, её  бессменный связной.

-Что, Ярде, жарко приходится? – Под свист пуль сверкала она белозубой улыбкой. -Не робей, подруга, выстоим. Хвост пистолетом, курок взведён!

Представить себе Красноярде робеющей было просто невозможно. И тем не менее что-то такое было в Заре-цыганке, что ярче заставляло сиять её глаза, а голос – звенеть как песню, вливая кровь в жилы, ободряя упавших духом:

-Поднатужься, молодцы! А ну, рукопашная, вперёд! Где твои кабальеро, Петя?

Зара часто рисковала, особенно при вылазках, когда требовалось принести на баррикаду новые съестные припасы. Но люди, видя как пули одна за другой минуют Красноярде, не тревожились и за неё. Обойдётся! Один Петька качал головой, каждый раз встречая цыганку с хмурой миной и выспрашивал, на кой она лезет в крупные неприятности.

-Рыцарь Педро, бедолага!-Хихикнула как-то та, толкнув Катю локтем.- Женился на тебе, а перед остальными совестно… Не поспеть ему теперь во все концы, не защитить каждую – вот и исходит пеной.  Видела, какую мораль мне намедни прочитал?  Ясное дело. Я ж его первая любовь, за меня вдвойне сердце болит…
-Так поберегись!
-Беречься? Ха! Мальчишки, вон, восьмилетки грудь под пули подставляют, а мне что ли за их спинами прятаться? Ради его прекрасных глаз? Тоже нашёлся арабский шах, владелец гарема! И пусть уж не фыркает, не сверлит глазами, как старый филин. Я не жена, ответ перед ним держать не намерена!

Катя посмотрела на неё внимательно: точно горькие нотки прозвучали в весёлом голосе разведчицы…

-Отчего ты тогда за него не вышла?
-За Петьку?! – Зара так и вытращилась на неё, захохотала, всплеснула руками: - Неужели сама не понимаешь? Это ж не жизнь, а вечная горячка: ни своего угла, ни сна, ни покоя, да ещё десяток других юбок как карусель вокруг вертится.. Думаешь мы, цыгане, по свету бродим- так семейного счастья не ищем? Любая женщина ищет, любая хочет, чтобы был уют, тыл и крыша над головой. А такой, что с радостью кидалась бы во все мальчишеские авантюры, наш рыцарь век не найдёт!

«Нашёл.»- Хотелось сказать Кате. «Я такая, сама в огонь и воду за ним пойду!» Ей захотелось найти и крепко обнять Петьку, обещать что не разлюбит… Не бросит его, что бы ни случилось, никогда и ни за что!

Цыганка подбоченилась:

-А ну, кончен перекур, хорош лясы точить! Кто со мной на перехват заложников? Живо!

Красноярде попыталась остановить подругу:

-Обожди, сейчас самая перестрелка.. Ты можешь выйти позже…
-Тьфу-уу, подумаешь! Меня ни разу ещё не зацепило. Ну, давай руку мне- на удачу! – Огненные искры сверкнули в глазах:-С Богом!  Катька, нос подними! Выше! Лапс, береги мамку! Ждите с победой!

Цветастая юбка, взметнувшись, исчезла в щели между домами. Выстрел прогремел на весь квартал, неожиданный и гулкий… Петя, Катя и Красноярде как по команде бросились туда, не слушая предостережений друзей, не думая об опасности…

-Зара!!!- Парень перескочил баррикаду, содрал кожу со щиколотки, подбежал и как подкошенный рухнул на колени.

Тело цыганки лежало, распластавшись на земле, с пробитой навылет грудью. Карие глаза, угасая, улыбнулись им:

-Ну, счастливо вам, родные!
Берегите отчий край.. Да..
А песню мою, Ярде,
Пой другим, не забывай!

Звенел и мерцал вокруг заиндевевший внезапно воздух… Катя чувствовала, как страшная игла прошила насквозь все внутренности и от медленного яда горит в агонии каждый мускул. А Петька!.. Боже мой!.. Глядя остекленевшими глазами в мёртвое лицо Зары, он сейчас походил на помешанного, без конца называя её по имени, пытаясь согреть дыханьем холодные руки… Её, первой, кто полюбила когда-то!..

Катя вдруг вспомнила весенний сад, их короткое свиданье и собственные горькие рыдания у него на плече- когда поминала маму… Она бросилась к мужу, крепко прижалась к его груди, плача, пытаясь забрать себе часть свалившейся на него страшной ноши.

А потом они оба увидели глаза Красноярде – и позабыли свою боль.  Будто окаменевшей стояла перед ними предводительница- Дева-Солнце, душа восстания, их радость и опора. И такой человеческой, такой глубокой, жаркой, живой была тоска в её полыхающем взоре, что сердце Кати замерло на месте. С ужасом поняла девушка, что такую беду –уже не поправить, такую рану – не залечить временем… Наступил поворотный момент. Сам Петька взирал сейчас на наставницу с жёсткой решимостью, точно говоря: «Ты не забудешь эту смерть. Эту- им не подаришь!»
Красноярде подняла взгляд, полный боли и огня:

-Смерть её.. Подруги милой..
Что была родней сестры..
Пусть утроит наши силы,
Разожжёт в груди костры!

Подберите шпаги. Мы не воины – мы жрецы святого таинства. Ни капли крови не прольётся в возмездие.-Её голос яростно зазвенел: - Вы все слышите меня? Ни капли крови!