Клад Солнышка

Сколько лет прожила эта престарелая семейная пара в нашей деревне, мне достоверно неизвестно, да и не задаются дети такими вопросами, когда у них и без того полно разнообразных интересных дел.

Однако сейчас я часто вспоминаю ту удивительную и вместе с тем очень трагическую историю, которая произошла на наших глазах, и так и не была никем до конца понята.

Дядя Витя и тетя Маша жили в небольшом аккуратном деревянном домике с резными наличниками на окнах, выкрашенными в яркий зеленый цвет, имели рыжую корову Майку и скромный по деревенским меркам огород.

- А нам больше и не надо, - улыбаясь, говорили они в ответ на насмешливые, с подковыркой, замечания односельчан.

Впрочем, улыбались они всегда - друг другу, соседям, хамоватой продавщице магазина, детям. Никто и никогда не слышал, чтобы они повышали на кого-то голос или просто сердились. Широко гуляющие по праздникам и без местные мужики не воспринимали тихого, спокойного дядю Витю всерьез, а бойкие бабы не понимали ласковой скромности тети Маши.

В деревне их ехидно называли Солнышками - за теплые отношения, безобидность и простодушие, но они не обижались и на это. Все считали их чудаковатыми, не от мира сего, но только сейчас я понимаю, что были они просто счастливыми, добрыми, хорошими людьми, каких, к сожалению, редко можно встретить.

Когда тетя Маша умерла, на похоронах почти никого не было. Я помню, как дядя Витя сам, у себя во дворе, обливаясь горькими слезами («Как баба какая-то!» - комментировали односельчане), сколачивал гроб, и только мой отец – сам человек не местный – пришел ему на помощь.

После похорон дядя Витя запил. Страшно, по-черному. И вновь в деревне стали подшучивать: «Солнышко без жены совсем от рук отбился, за всю женатую жизнь, наверное, отпиться хочет!». А он просто не мог жить без нее, как мы бы не смогли без сердца, без души…

Он пил и плакал, плакал и пил, тянулся к людям, желая выговориться, облегчить свою боль. Но его, как обычно, не замечали или отмахивались: мол, иди, пьянь, по другим дворам слезы лить.

Ясным погожим утром по деревне прокатилась страшная весть – Солнышко сошел с ума. И в самом деле, все видели, как незадолго до выгона коров в поле он бегал вдоль единственной улицы с топором и кричал, что ни за что не сдастся, а потом заперся у себя дома и уж более не выходил. В незашторенные окна было видно, как он собирает и раскладывает вещи по разным кучам: то связывал одни из них в узел, то рассовывал другие под кроватью и шкафами, то снова все доставал и сортировал в другом порядке. Его соседи потом говорили, что бурная деятельность не утихала и ночью, и дядя Витя даже несколько раз выходил во двор, но очень быстро возвращался обратно в дом, не забывая крепко запирать за собой все двери.

А на следующее утро он распахнул настежь все окна, крикнул: «Живым я вам все равно не сдамся, черти проклятые! К Марусе своей уйду!», облил себя бензином и поджег… Спасти его не смогли. Пожарные приехали слишком поздно – старенький деревянный домик пыхнул, как спичка, и выгорел дотла меньше, чем за час.

После обеда, когда над бывшим домом Солнышек струился лишь тонкий сизый дымок, внезапно начался дождь. Такой в народе величают «грибным» - когда вроде и солнце светит, и льется с неба вода. И вдруг мы увидели радугу. Начинающаяся где-то высоко в небе, своим ярким хвостом она упиралась аккурат в дупло старого дуба, росшего у дяди Вити во дворе.

Кто-то вспомнил, что там, куда падает радуга, надо искать клад. Мальчишки полезли на дуб и вытащили из дупла красивейший, тончайшей работы серебряный чайный сервиз. Пожалуй, это все, что осталось от Солнышка, ведь даже останков его под сгоревшим домом так и не нашли…