Эликсир жизни отрывок

Выписка из протокола выезда на место происшествия
Звонок поступил 09.09.19 в 10.15. Опергруппа прибыла на место в 10.35.
В часовне на Троепольском кладбище во время церемонии отпевания два молодых человека 20-25 лет влили в рот покойному Подъячему В.П. неизвестную жидкость, в результате чего Подъячий В.П. очнулся, то есть воскрес. Свидетельство о смерти и другие документы, подтверждающие право на захоронение, имеются. Личности молодых людей установить не удалось. Хулиганы скрылись до приезда полиции.

Рапорт
07 сентября 2019 года мною в соответствие со всеми действующими нормативами было проведено вскрытие трупа Подъячего В. П., 1967 г.р.
В процессе исследования было установлено, что Подъячий В.П. был болен циррозом печени 2 степени.
Смерть наступила от отравления метиловым спиртом.
Результаты исследования были занесены в соответствующий журнал. Родственникам Подъячего В. П. было выдано соответствующее заключение.
Во время проведения церемонии похорон 09 сентября 2020 года Подъячий В.П. ожил. При этом никаких следов вскрытия на теле не обнаружено, симптомов цирроза печени не обнаружено, признаков отравления метиловым спиртом не обнаружено. Объяснить данный феномен не могу.
Заявляю, что психическими заболеваниями и галлюцинациями любой этимологии не страдаю. Алкогольных напитков в день вскрытия не употреблял. Никаких сделок с посторонними лицами не заключал. С Подъячим В.П. личного знакомства никогда не имел.
Мой профессиональный стаж 34 года. Нареканий по службе не имею.
Врач-паталогоанатом 1-й категории Костылёв И.С. 10.09.2019.
Извлечение из приказа №473
Поручить внутреннее расследование дела о недостоверных результатах вскрытия Подъячего В. П. врачом-паталогоанатомом 1-й категории Костылёвым И.С. майору Блохину А. Л.
Принять всесторонние меры к оперативному и качественному расследованию данного дела при условии абсолютной секретности.
В распоряжение следователя Блохина А. Л. направить старшего лейтенанта Семенченю С. С.
К расследованию приступить немедленно. О результатах расследования информировать ежедневно.
Генерал Азалов С.П. 10.09.2019.

1. Дурацкое дело
10 июня 2019 года, вечер.
– Как всегда, свидетелей целая толпа, но никто ничего внятного сказать не может, – предположил подполковник Блохин.
– Нет, представление в целом сходится. Один из хулиганов – постарше, лет двадцати пяти, а второй помладше – лет двадцати.
Следователю Блохину очень подходила его фамилия. Был он телосложением мелкий, но такой же резвый и прыткий, как это насекомое. Его деловой активности не мешал даже преклонный возраст – ему скоро должно было исполниться сорок пять лет, он собирался на пенсию. Брови у него были густые и лохматые, а щеки и подбородок никогда не бывали гладкими – казалось, что щетина вырастает сразу после бритья. От изобилия растительности на лице его иной раз принимали за кавказца. А голос Александра Львовича не соответствовал росту – он говорил трубным басом.
Его голубоглазый помощник, в отличие от шефа, был высоким. На его голове имелась глубокая залысина, которую он привык время от времени потирать, можно было даже подумать, что волосы у него вылезли в этом месте от постоянного трения.
– Семён, нужно бы фоторобот этих деятелей составить, – произнес майор.
– Уже, – откликнулся Семенченя и протянул Блохину два распечатанных портрета.
Александр Львович внимательно изучил лицо старшего хулигана. Парень, что называется, был мордатый – лицо у него было крупное, широкое и, на первый взгляд, не обремененное интеллектом. Нос был короткий и приплюснутый, как у бульдога. Голова сидела на короткой шее, а плечи были широкие и мощные.
Второй был молодой человек, худощавый, как деревянная прищепка, с узким лицом, будто сплюснутым по бокам, и длинным носом, какой бывает у некоторых людей от учёности.
– Что-то мне подсказывает, Сеня, что это дело серьезнее, чем кажется.
– Ага, – ответил Семенченя.
Трудно было понять, то ли он согласился с шефом, то ли сказал это иронически. Он говорил «Ага» в разных случаях, иногда даже тогда, когда полагается говорить «Так точно», поэтому коллеги за глаза стали называть его Семен-ага.
– Дурацкое дело. Почему мне всегда такие достаются? Все расследуют убийства, а я воскрешение, – пробубнил Семенченя.
– Завтра садись за компьютер, постарайся личности этих молодчиков установить, по соцсетям пошарь и все, что можно… Не буду тебя учить, ты сам знаешь.
– Ага. Так точно, товарищ майор.
– На сегодня, пожалуй, всё. Иди домой, Сеня, а я ещё поработаю. Отчет напишу, – сказал майор.
На том и распрощались.
2. Средство от мух
08 сентября 2019 года, вечер
Был тот чудесный час, когда уставшие рабочие заводов и труженики офисов, вернувшись домой с работы и плотно поужинав, усаживаются, наконец, у экранов телевизоров перед тем, как благополучно отойти ко сну. В это же время весёлые деятели свободных профессий и богатые бездельники расклеивают сонные очи и начинают собираться в клубы, притоны, казино и другие такие же нескучные заведения. Молодые и не очень красотки — охотницы за богатыми мужьями, в крайней случае, покровителями, рисуют, лепят, ваяют себе лицо и фигуру перед тем, как выйти из дому на свой промысел. В этот блаженный час отдыха и развлечений другие люди на своих рабочих местах выполняют нужные, полезные, но мало кому интересные обязанности. Полицейские играют в домино, дожидаясь вызова к какому-нибудь новому трупу, хотя чаще трупы всё-таки находят под утро, на рассвете. Врачи скорой помощи травят байки о своих чудаковатых больных. Пожарники честно бодрствуют, опровергая несправедливые поговорки... Короче, было около восьми часов вечера.
Аркадий Басистый, спешил на работу. Он опаздывал, поэтому не обращал внимания на очарование синих сумерек, похожих на черничный кисель и сгущавшихся с каждой минутой, на тёплый уже, а не горячий, как в полдень, воздух, на золотые паруса тополей и лип, развернувшиеся у входа в НИИ инсектицидов. Паруса эти шлёпали, хлопали, шелестели, стряхивая золотую пыль. Ни один поэт, а какой человек в двадцать два года не поэт? не прошёл бы мимо этого места, не остановившись на минуту, не подзарядившись вдохновением, как энергией от розетки. Однако Аркадий бодро прошагал мимо, даже не зацепившись за эту красоту взглядом. Может быть, всё дело было в том, что никакие сопоставления из категории «осень года и осень жизни» ещё не приходили ему в голову. До его собственной осени было ещё очень далеко.
С прошлой сессии у Аркадия остались три хвоста, которые нужно было срочно ликвидировать. По одному из предметов преподаватель задал конспект книги его, преподавателя, собственного сочинения. Книги этой не было в интернете, а была она только в бумажном варианте. Ее, конечно, можно было приобрести у преподавателя, но Басистый экономил, поэтому пришлось ему просидеть в институтской библиотеке до той минуты, пока его оттуда вежливо не попросили – так вежливо, как умеют только библиотекари (вот у кого нужно поучиться официантам, провожающим запоздалых клиентов).
После учёбы начиналась вторая, хоть и не главная, однако значимая часть жизни Басистого, худо-бедно дающая ему средства к существованию. В НИИ инсектицидов имелась лаборатория, требующая круглосуточного присмотра. В ночное время за весьма скромную плату Аркадий присматривал здесь за свинками (морскими, разумеется), белыми крысами, лягушками, разными насекомыми в баночках и прочей живностью. Они размещались в выдвижных пронумерованных ящиках, расположенных по периметру огромной комнаты, целого зала. В обязанности молодого человека входило наблюдать за теми экземплярами, которых ему назовут, отмечая в журнале особенности их поведения: был ли у них понижен или повышен аппетит, не было ли расстройства пищеварения, не отмечалась ли половая гиперактивность и разное прочее такое. В лаборатории Басистый работал уже четвёртый год, некоторые свинки не только сами родились на его веку (он помнил их малюсенькими, размером чуть больше его ногтя), но и дали потомство уже трудно сказать в каком по счёту поколении. Некоторых свинок Аркадий узнавал, и они узнавали его, по крайней мере, так ему казалось.
Как правило, дежурство ему сдавал кто-нибудь из дневных лаборантов, у которых была установлена своя очерёдность. Случалось, что в периоды мозгового штурма, когда начальство по каким-то необъяснимым причинам требовало скорейших результатов, в лаборатории задерживались несколько человек, но такого количества народа, как в этот день, Басистый давно не видел. Персонал лаборатории присутствовал согласно штатному расписанию. «Как нас, оказывается, много», – про себя отметил Басистый. Несколько мраморных столов были придвинуты друг к другу в виде буквы «Т» и заставлены остатками еды, а под столами, смущенно выглядывая из-под мужских и женских ног, стояли пустые бутылки. В лаборатории, конечно, и раньше отмечали юбилеи, свадьбы, повышения по службе и другие приятные моменты личной и общественной жизни, но до такого позднего времени, как правило, сотрудники не задерживались.
– Что празднуем? – спросил Басистый с ноткой неудовольствия после взаимный смятых, нестройных приветствий. У него были свои планы на дежурство – он собирался переписать взятый у однокурсника только на эту ночь конспект.
Старший лаборант Ниночка, Нина Павловна, сорокалетняя девушка с жаркими красными щеками, обняла Басистого за шею, прижав к своей большой рыхлой груди, и объяснила:
– Наш препарат получил премию на престижном международном конкурсе. Мы изобрели уникальное средство от мух. Безопасное, дешёвое и доступное!
Было похоже, что Нина Павловна уже не один раз произносила эту речь — то ли презентацию, то ли рекламный текст, потому что говорила как по писаному, и уже готова была вдохновенно продолжить, но Аркадий вовремя её прервал.
– Поздравляю! – произнёс он, стараясь придать голосу искренность и задушевность.
– Мухобойки больше не потребуются! – с гордостью добавил заведующий лабораторией по фамилии Евторов, бывший военный, некогда занимавшийся серьёзными вопросами, связанными с бактериальным оружием. Впрочем, он не слишком походил на военного, потому что был маленький и круглый, как колобок, и голос у него был мягкий и вкрадчивый, как у украинца.
Евторов сказал:
– Если только в комнате летает муха, берёшь в руки аэрозоль с нашим препаратом, наводишь прицел – тут главное не промазать! – и брызгаешь на противника, то есть муху.
Он пожевал губами, собираясь с мыслями.
– А дальше что? – подтолкнул его Басистый.
– А дальше она замертво падает на пол, – пояснил Евторов.
– Потрясающе! – с восхищением произнесла Нина Павловна, как будто впервые услышала о своём же изобретении.
 – За это нужно выпить! – крикнул кто-то, Аркадий даже не разобрал — мужчина или женщина.
Ему дали давно налитый и почему-то невостребованный пластмассовый стаканчик подвыветрившейся, невкусной водки.
– Желаю вам новых успехов! Дадим бой мухам, тараканам, клопам, домашним муравьям и прочей нечисти! – с вполне уместным пафосом произнёс Басистый.
– Ура! – поддержали его коллеги и захлопали в ладоши.
Когда все выпили, поднялся Евторов.
– Подразделение, слушай мою команду! – сказал он. Все притихли. – Через пять минут начинаем отступление. Позиции зачистить. Руководство операцией поручаю Нине Павловне.
Подчинённые давно привыкли к манере общения, которую он обычно демонстрировал в крепко подвыпившем состоянии, и прекрасно поняли приказ: всем предлагалось расходиться по домам, а Нине Павловне и другим женщинам навести порядок в лаборатории.
– Слушаюсь, – низким грудным голосом, в котором слышалась утробная тоска одинокой женщины, ответила Нина Павловна.
Все засуетились, а Басистый отошёл в сторонку, поближе к свинкам, чтобы никому не мешать и не путаться под ногами.
– Не волнуйся, Аркаша, мы сейчас всё уберём, – проплывая мимо, как бригантина, сказала Ниночка.
Через двадцать минут чудесным образом в лаборатории уже никого не было, столы стояли на своих местах, грязная одноразовая посуда и прочий мусор были убраны в пакеты вкупе с объедками, а пакеты Ниночка вручила последней лаборантке, покидающей банкетное поле, чтобы та отнесла их в контейнер.
– Аркадий, – обратилась к нему Нина Павловна, когда они остались наедине, – вот я нашла непочатую бутылку водки...
Она говорила безнадёжным, отчаянным тоном, и мужчина постарше наверняка бы проявил к ней сочувствие, но Аркадию почему-то не хотелось её жалеть: мало того, что она была взрослая, но и вообще – большая, это Басистого отпугивало. Видя, что не находит желанного отклика, Ниночка обиженно продолжила:
– Можешь взять себе. Закуски тоже осталось достаточно – бери из холодильника, что понравится.
Он хотела смолчать из гордости, но не удержалась и всё-таки добавила:
– Хотя я не понимаю, что за удовольствие — пить в одиночку!
Кончилось тем, что Ниночка поставила бутылку посреди пустого стола, демонстративно поправила причёску, подкрасила губы и решительно пошла к выходу.
Наконец-то Басистый остался один. До утра было ещё далеко. Симпатичная бутылочка загадочно мерцала под неоновыми лампами. Пить в одиночестве Аркадий не собирался.
«Сегодня на вахте дежурит Васька Кашеедов, – вспомнил он. – Надо его позвать!»
Он подошёл к телефону внутренней связи и позвонил вниз.
– Василий, – сказал он официальным тоном. – Поднимись сюда на пять минут, дело есть.
Вскоре, слегка запыхавшись, в помещение лаборатории влетел Кашеедов.
– Говори, что случилось? – спросил он, но тут его взгляд упал на стол, и Василий сразу всё понял.
Это был малый двадцати пяти лет того типа телосложения, который обычно сравнивают со шкафом. Его бицепсы, трицепсы, трапециевидные и другие мышцы можно было демонстрировать студентам медицинского колледжа при изучении мышечной системы. Мнение Блохина о его интеллектуальных способностях, которое сложилось под впечатлением от портрета, было не совсем справедливым. В практическом, житейском смысле Кашеедов был очень даже умён, вернее хитёр и своей выгоды никогда не упускал. Вот и вахтёром в государственном учреждении на самой маленьком окладе он работал только потому, что сообразил: это замечательный способ насолить бывшей жене. Чем меньше у него зарплата, чем меньше алиментов она получит.
Друзья пошарили в холодильнике, извлекая кое-какую закуску, и уселись за стол.
– По какому поводу поляна? – спросил Кашеедов.
Аркадий сделал рукой жест: сейчас, минутку, быстро дожевал кусок колбасы и просветил приятеля:
– Они изобрели гениальное средство. От мух…
В два приёма друзья опорожнили бутылку. Аркадий размяк, а Василий сидел как ни в чём не бывало и чётко чувствовал, что ему мало.
– Туфта насчет изобретения, – сказал он.
В его мозгу шла интенсивная работа, которая привела его к неожиданному выводу:
– Ты заметил, чтобы здесь хоть на одну муху меньше стало? От этого дихлофоса мухи только злее стали, кусачей.
Он положил в рот добрый кусок колбасы, не спеша перетёр его крупными крепкими зубами и продолжил мысль:
– Наверняка наши по заказу правительства на оборонку работают. Этот Евторин, он тут не зря во главе стоит, старый вояка. И вещество наверняка какое-то секретное, на психику действует.
Басистый до этого не проявлявший никакого интереса к изобретению коллег, задумался.
– Может, это типа наркотика что-то, – продолжил Кашеедов.
– А почему-бы не проверить? – вяло пожал плечами охмелевший Аркадий. – Это нетрудно. Все были в стельку пьяные, сейф закрыли, а ключ не вытащили. Он и сейчас в сейфе торчит, я отсюда вижу.
– Вот как?
Василий подошёл к сейфу, вернее запирающемуся на ключ глухому железному шкафу высотой с человеческий рост, скромно стоящему в дальнем углу лаборатории.
– И правда ключ здесь! Молодец, очкарик!
Пока Басистый обижался на то, что его обозвали очкариком, хотя очков он никогда не носил, Василий отпер шкаф и с верхней полочки достал небольшой бумажный пакет с порошком.
– Этот, что ли? – крикнул он, а потом сам себе ответил: – Этот, другого здесь нет.
Аркадий неохотно встал и подошёл к приятелю, заглянул в пакетик: простой белый порошок, по виду как стиральный, по запаху — запах, если честно сказать, подходящий для мушиной отравы, противный.
– Действуй, – почему-то шёпотом сказал Кашеедов. – Ты будущий гинеколог, лучше меня понимаешь в разных склянках и пробирках.
– Почему гинеколог? – воспротивился Басистый. – Я хирург!
– Да какая разница!
Кашеедов сунул в руки Аркадию пакетик с порошком и сказал:
– Я думаю, его надо в воде растворить. На свинках твоих попробуем, а? Только потом сами!
– Тс-с-с! – поднёс палец к губам Басистый и принялся колдовать.
– Я его в спирте растворю, – бормотал он, комментируя свои действия. – Мы же с тобой не воду пили, а водку...
Василий услышал слово «спирт» и хотел было дать отбой затее, но не успел. Аркадий вынул из стеклянного шкафа пузырёк с приятной надписью «Этиловый спирт 90%», ловко вылил его содержимое в большую пол-литровую колбу и моментально всыпал туда порошок. Смесь закипела, зашипела, стала увеличиваться в объёме, чуть не перелилась через край, а потом вдруг утихла и осела до прежнего уровня.
– Хорошо играет! – с восхищением сказал Василий, забирая колбу из рук Басистого в свои, более надёжные руки.
Басистый и Кашеедов пересекли лабораторию, направляясь к стеллажу с подопытными животными.
Васька выдвинул один из ящиков и взял в руки первую попавшуюся свинку, довольно упитанную, белую с рыжими пятнами. Она отчаянно пискнула.
– Потерпи, Мелиндочка, – ласково обратился к ней Аркадий. – Ты же знаешь: всё ради науки!
 Кашеедов влил в рот животного несколько капель жидкости. Свинка несколько раз дёрнула лапками и испустила дух.
Пьяный Басистый взял в руки ещё неостывший трупик, прижал к груди и горько заплакал:
– Это была моя любимая свинка! Жа-а-алко!
– Что же теперь делать? – Кашеедов чувствовал себя немного виноватым, несвойственное ему это было чувство и неприятное. – Слезами горю не поможешь.
– Мелиндочка! – не унимался Аркадий.
Кашеедов насупился. Его румяные пухлые губы собрались в круглую дульку, похожую на куриную попку.
– Моя бабка от всех болезней мочой лечится, – через некоторое время глубокомысленно произнёс он, – даже внутрь её принимает. До сих пор жива.
Басистый не слушал друга. Он, усевшись прямо на пол, попеременно вздыхал, целовал розовую пуговку — носик свинки и орошал слезами бездыханное тельце.
Васька так и оставил его сидящим на полу, а сам вышел, прихватив колбу с ядом. Где он был, мы скромно умолчим, но вернулся он довольно скоро, при этом количество жидкости существенно увеличилось, а цвет заметно изменился в жёлтую сторону. Очевидно, к присутствовавшим в микстуре компонентам был добавлен ещё один.
– Давай сюда! - сказал Кашеедов. – Хуже уже не будет!
Он разжал маленькие челюсти свинки и влил ей в рот приличную порцию нового снадобья.
Приятели замерли, не дыша. Пять секунд, десять... Через пятнадцать секунд Мелинда открыла левый глаз и хрюкнула.
Пока Басистый бурно выражал восторг, Василий сказал сам себе:
– Кажется, я сделал гениальное открытие...
Друг его услышал и поддержал:
– Уникальное лекарство «Оживин»!
Сразу после этого Басистый зевнул и моментально провалился в сон здесь же, на полу, рядом с клетками. Мелинда, выскользнувшая из его рук, истошно голося и сея панику среди своих подруг, забилась в самый дальний угол, намереваясь больше оттуда не выходить ни за какие коврижки.
Не обращая на неё внимания, Кашеедов взял со стола пустую бутыль из-под выпитой водки, перелил туда содержимое колбы. С трудом отыскал клочок бумаги, чтобы сделать пробку. Перед тем, как заткнуть бутылку, отлил из неё несколько граммов жидкости в пузырёк, в котором совсем недавно был спирт, и спрятал этот пузырёк в горшок с засохшей геранью, тщательно присыпав землёй. Зачем он это сделал? Да так, на всякий случай.
Потом он, прихватив микстуру, спустился к себе на вахту.

Уважаемые читатели, пожалуйста, напишите в комменатриях, стоит ли продолжать или бросить его совсем?